Ревность с первого взгляда

Не то. Первая мысль, которая посетила Денджи, когда он добрался до заветных сисек, была наполнена разочарованием. И это всё? Наверное, действительно была хреновая мечта, и все вокруг знали, что не стоит она того, чтобы жить только ради неё, вот и называли тупой и ущербной. Подумаешь, сиськи. Жить, ради того чтобы жамкать женские прелести, — тратиться впустую. Облапал, пощупал, сжал — вот и вся мечта. Сбылась. А сколько ожиданий было. Он-то представлял, как повалит её на постель, как зароется носом в розоватые волосы, внюхается в её невероятный запах, до сих пор оставшийся на плечах после плаща. Представлял, как пуговицу за пуговицей расстегнёт неизменную рубашку, которая совсем не скрывала форм, а только больше возбуждала. Представлял, как оседлает её, избавив от оков белого хлопка, всмотрится в жёлтые окаймлённые кольцами гипнотические глаза и наконец положит ладони на них. — Дыньки! — Денджи с энтузиазмом всмотрелся в будущее, воздев сжатую в кулак руку, — наконец он нашёл свою мечту! — Дыньки? — Макима качнулась чуть вперёд и наклонился слегка голову, как делала довольно часто. Те самые дыньки качнулись вместе с ней, маня к себе новоиспечённого фаната. Дыньки Макимы. Не Пауэр. Хотя они тоже были ничего. Но ведь на мечту его вдохновили и стали первой целью именно сиськи Макимы-сан! Наверняка они гораздо лучше! Вот бы и их… Денджи неосознанно сжал-разжал ладони и облизнулся. Пусть даже тоже всего лишь облапать, пощупать и сжать. Хотя бы разочек. Но чем одни женские сиськи отличаются от других? Вдруг сиськи Макимы-сан тоже… разочаруют? Даже думать об этом было неприятно. Наверняка грудь Макимы-сан окажется гораздо лучше! И жамкать её тоже окажется гораздо приятнее! Но сомнения уже закрались в голову Денджи, и он никак не мог от них избавится. Он вспоминал ощущения груди Пауэр, представлял, как может ощущаться Её грудь, на пробу сжимал-разжимал ладони. Всего лишь грудь… Грудь Макимы-сан… Но чем она лучше любой другой груди? Почему она должна будет ощутиться по-другому? Денджи не может быть уверен, что с Её грудью его не постигнет столь же жестокое разочарование. Но он уверен. Но если он ошибается, ради чего можно будет жить? Весь смысл будет потерян. И это плохое предчувствие не оставляло его ни на минуту, из-за чего, встретившись с Макимой в следующий раз, он почувствовал ужасный стыд. Но не только его. Пауэр пыталась догнать свою дурную кошатину — та в очередной раз что-то натворила. Животинка подстать хозяйке. Денджи тоже пытался её догнать, ведь натворила она кое-что ну очень плохое: разодрала журнал с его коллекцией голеньких красавиц. Он во что бы то ни стало должен был догнать наглую тварь первым, ведь Пауэр спасёт свою ненаглядную зверюгу. Если доберется до неё. В чём Денджи сильно сомневался. Как и в собственных шансах поймать Мявку, в общем-то. Носясь туда-сюда по квартире Хаякавы и снося всё на своём пути три несносных создания совсем заебали хозяина квартиры. Он позвонил непосредственному начальнику — Макиме. — Макима-сан, при всём уважении, почему эти… демоны должны жить именно в моей квартире?! — он даже сорвался на крик, что редко позволял себе в присутствии Макимы. — Ну, потому что я тебе больше всех доверяю, разумеется, — тихий незлобный смешок послышался с той стороны провода. — Уверена, с тобой они в надёжных руках, — было слышно, как она улыбается, и Аки не устоял. И Денджи тоже. Став гибридом бензопилы, он приобрёл не только силу, но и слух, который позволил ему услышать эти слова. Он остановился на полушаге, забив на тупую кошатину и съебался на улицу — лелеять новорожденную обиду. Почему этот грёбаный пучкастый удостоился таких слов от Макимы-сан, а не он?! Стыд и ревность, мешаясь между собой, разрывали Денджи на части. Он даже не мог сосредоточиться на том, что говорила Макима-сан — только ставил свою кривую загогулину, заменяющую подпись, туда, куда указывал тонкий гибкий пальчик. — Денджи что-то гложет? Вожделенные груди плотно прижались сбоку, тонкие руки обхватили за плечи, нежный голосок шепотом обласкал покрасневшее ухо. Макима-сан была так близко, что Денджи мог хоть сейчас развернуться в одно движение и сжать упругие груди, усадить нежной задницей на свои острые колени и впиться бледноватые губы поцелуем. Наверняка после этого Макима-сан в нём окончательно разочаруется, и даже не потому что целуется он ужасно — никогда ведь не пробовал. Она уже ему не доверяет и приставила этого Пучкастого следить за ним. Ему доверяет. И ценит, сто проц, больше. Ему бы она точно позволила и за груди схватиться, и на колени усадить, и впиться поцелуем. — Моя мечта не достижима, — со смехотворной обречённостью проскулил Денджи, попытавшись навсегда запомнить своей спиной отпечаток сисек Макимы-сан. — Почему же ты так считаешь? — её обычное мило-озадаченное выражение лица снова украсило лико. — Недавно я получил то, о чём мечтал, — Денджи сделал движение рукой, вспоминая груди Пауэр. Задумчиво уставился на свою руку. — Но оказалось, что я неправильно её понимал, и грёбаная мечта нифига не сбылась! — Ах, да, припоминаю. — Макима качнула головой. — Дыньки? — Дыньки, — кивнул Денджи. — Не те дыньки. — Он перевёл взгляд на те, что желал и снова сжал воздух своих руках. — Нууу, Денджи, — Макима переплела их пальцы, и одним коленом использовала ноги парня в качестве опоры. Её шея оказалась так близко, что Денджи почувствовал ароматный запах опасности. Волосы её защекотали торс под рубашкой, дыхание опалило лицо. Она сидела на нём, переплетя пальцы рукой, а другой рукой крепко, но нежно взяла его ладонь и поднесла к своим губам. — Не любые дыньки могут стать теми самыми, но… В интимных делах нужно ко всему относится щепетильно. Прежде чем переходить к сладкому, — он услышал, как она улыбается, но взгляд его был устремлён только на них, — необходимо сначала… изучить остальное. Запомни её пальцы. Они длинные? — Длинные, сжал Денджи руку, гладко проходясь по фалангам. — Её губы — они мягкие? — Нет, задел он потрескавшуюся кожу. Губы её приоткрылись и беззащитный палец оказался в плену её рта. Грубую кожу привыкших к тяжёлой работе пальцев зажали острые клычки. Он не сдержался и большим пальцем прошёлся по её подбородку и щекам, не почувствовав ни единой неровности, и вздрогнул, когда клычки прокусили пленённый указательный почти до крови. — Теперь ты можешь распознать меня по укусу. — Могу, — хрипло, почти шёпотом вырвалось из Денджи, который уже находился на грани мечты и яви. Она сияла для него, объятая ореолом грёз, будто происходящее было сном. — И… Теперь они… — Она твёрдо положила его руку на свою грудь, своими пальцами между его пальцев она направила движение, прижала ладонь сильнее — он почувствовал всю упругость, всю мягкость, оценил гладкость и даже фантомно ощутил рёбра, скрывавшиеся под столь великолепной красотой. — Те самые. — Да. — Он сам сжал их сильнее, смотря, какой невероятно коварной улыбкой она сопроводила это движение. Но вряд ли он однажды пожалеет.