another sleepless night I dedicate to you

***

Через пару дней уже нужно будет сдать проект, Акутагава все также ходил к Накаджиме после школы, Накаджима рассказывал о всем в подрят. Парень не умолкал, пока ему грубо не затыкали рот, после чего он ждал несколько минут и снова продолжал говорить. От этого Акутагава вечно закатывал глаза и всеми возможными способами пытался либо заткнуть Ацуши, либо отстраниться от него на пару шагов, но тот все не умолкал. Они уже сделали до конца проект, поэтому в гости к Ацуши ходить перестали, но живут они все же в одной стороне, Акутагаве без вариантов приходится слушать очередную речь о цветах, погоде, котах, даже о Люси и прочей чепухи, которая его никаким боком не интересовала. – Ты можешь уже просто заткнуться? Ты меня раздражаешь, просто завались нахрен и иди молча. – вдруг заговорил Акутагава, – Твой мерзкий голос меня уже с ума сводит, а глаза, вечно таращишься на меня своими желто-феолетовыми зенками, ты кто вообще? У людей не бывает таких глаз, мерзость, смотреть на тебя противно. Прическа ужасная, как-будто иду не с одноклассником, а с бомжом выбежавшим с помойки, ты мне отвратителен! Вечно ноешь и ноешь. Я ненавижу тебя, – Акутагава толкнул Ацуши в грудь и быстрым шагом направился в сторону дома. Накаджима, застывший, стоял с широко раскрытыми глазами, смотря куда-то в пустоту. Он не смотрел ни в след Акутагаве, ни на прохожих мимо людей, которые шептались от бурной реакции Рюноске, кто-то даже с сочувствием смотрел на Накаджиму. К парню подбежала девочка лет шести и обняла. –Не расстраивайся, – сказала девочка, тем самым вытащив юношу из раздумий, Накаджима улыбнулся девочке, после чего та убежала обратно к маме. С ее мамой они тоже перекинулись взглядами. И ей было жаль Ацуши. Я не хочу, чтобы меня жалели. Кому я нужен, если меня всем жаль. Я что, слабак? Ну видимо да, Акутагава вечно твердит об этом, и директор твердил, и родственники. Почему они видят слабака во мне? С чего они решили, что это так? Почему они так думают? Потому что ты терпишь. Терпишь все, чего бы тебе не сказали, чего бы не сделали. Не правда, я ведь.. Я ведь ударил Акутагаву в ответ, я не терпел. А помнишь как в очередную поездку к родственникам, ты чуть-ли не вскрылся в туалете ресторана? Ты слабак, Ацуши. Ты хотел убить себя, чтобы покончить со всем этим, думаешь, сильный человек стал бы убивать себя? Но я ведь не умер, я ведь жив, значит передумал совершать самоубийство, я не слабак, я одумался. Ты не одумался. Что? Тебя спасли, ты сам не решал не делать этого, тебя остановили. Еще бы, какой идиот станет совершать самоубийство в общественном туалете, даже не зайдя в кабинку. Но кто меня спас? Я не помню. Ты знаешь, кто это. Я знаю его, но не помню лица, не помню голоса, я ничего не помню. Я не понимаю. Я схожу с ума? – Ацуши, – сзади раздался знакомый голос, Накаджима все это время стоял на одном месте, – Что с тобой? Ты, кажется, напуган. – О, что вы, нет-нет, – Ацуши начал быстро тараторить и мямлить, руки тряслись, а голос дрожал, – Дазай-сан, я в порядке. – Очень в этом сомневаюсь. О чем ты думал? – Эм.. Да ни о чем, я просто задумался о какой-то ерунде, уже и не помню, – Ацуши нервно посмеялся, а Дазай насторожился. – Мне нужно зайти сегодня к твоему дяде, так что я пойду с тобой, чтобы ты снова не задумался о какой-то ерунде и не застыл на месте, втыкая в одну точку 15 минут с испуганной миной, – шатен, естественно, не поверил словам Ацуши. Тот лишь неловко улыбнулся и они молча пошли к дому. Дазай раньше работал вместе с дядей, и, кажется, еще какой-то учитель из нашей школы тоже работал с ними в книжном магазине. Поэтому Дазай частенько заглядывал к ним домой, говоря: хочу проверить состояние старика Фукудзавы. С Ацуши же они общаются практически как друзья, но в школе естественно, даже виду не подают, что знакомы намного больше, чем учитель и ученик.

***

Придя домой, там они никого не обнаружили, так как Фукудзава еще на работе, а Дазай должен был прийти через полтора часа. – Рассказывай, – Дазай уселся на кровать в комнате Ацуши, – Что случилось? – Я уже сказал, ничего такого, ты зря пришел. Отдохнул бы дома. – Ацуши, – Дазай вздохнул, – Я сказал, рассказывай, – настроение Осаму переменилось, он стал хмурым и серьезным, даже голос стал ниже, чем обычно. – Дазай.. – Ацуши сел на край кровати около шатена и нервно хрустел пальцами, – Это глупо.. – Мне плевать, – Ацуши поджал губы и вздохнул. – Я слышал голос в голове, я не мог его контролировать и заставить молчать. Он твердил, что я слаб, я хотел убедить себя в обратном, но он все доказывал это не умолкая, – руки немного затряслись, – Я вспомнил.. одну ситуацию.. я был не в себе, был зол, и хотел сделать.. – Ацуши замолчал, не зная как сказать. – Самовыпил? – тихо предположил Дазай, Ацуши кивнул, а шатен поджал губы. Он сам часто пытался убить себя, но когда это делал кто-то другой, кто-то дорогой для него, он переживал. Он нервничал, что вдруг этот человек сорвется и правда убьет себя? – Я был в ресторане, а точнее, в туалете. Мы встретились с бабушкой и дедушкой, но они начали снова говорить плохие вещи про меня, я не сдержался и ушел в туалет, – Накаджима не надолго замолчал, несколько раз он открывал и закрывал рот, не издавая и звука. После чего снова заговорил под пристальным взглядом Осаму, – Я помню как тяжело дышал оперевшись руками об раковину, помню, нашел на полу лезвие, помню как держал его над своей рукой, и вот-вот это должно было произойти, но.. я не помню, что было дальше, совсем. Я не помню вернулся ли к родственникам, не помню как мы возвращались домой. Ничего не помню. И таких случаев много, я помню начало, но какой был исход даже предположить не могу. – А ты.. – Голос сказал мне, – продолжил Ацуши, – Что меня спасли, остановили. Но я и этого не помню, не помню кто этот человек. Я уверен, что знал этого человека, и по сей день встречаюсь с ним лицом к лицу, но не могу вспомнить ни лица, ни голоса. Ничего. В глазах Дазая что-то промелькнуло, какая-то эмоция, Ацуши уловил это, но, увы, понять что это было не смог. – А почему этот голос вообще появился? Ты уже говорил о нем когда-то, в прошлые разы на это была причина. – Акутагава, – Ацуши сжал пальцы, – Он начал говорить о моей внешности, голосе. Сказал, что я отвратителен ему, что.. ненавидит меня, – Ацуши помрачнел и опустил взгляд в колени. Дазай долго разглядывал его, прежде чем заговорить. – Он тебе нравится? – Ацуши слегка дернулся, после чего стал медленно заливаться краской. – Что?! Дазай! Вовсе нет! – Не ври мне. Он тебе нравится, – Дазай щелкнул Накаджиме по носу. – Нет, Дазай, ты хоть и догадываешься часто о том, о чем не стоило бы, но тут ты не угадал. – Ты просто еще не понял, можешь отнекиваться сколько хочешь, – оперевшись руками об кровать Дазай встал и потянулся. Ацуши смотрел на Дазая, после чего опустил взгляд, немного подумав он встал. – Дазай, – Осаму обернулся, а Накаджима протянул ему черновик с рисунком, – Он.. похож на Акутагаву? – Дазай взял лист из его рук и принялся рассматривать, его взгляд менялся, было то удивление, то восхищение. Дазай потрепал парня по голове. – Конечно, глупый, твой рисунок и Акутагава один в один. Ацуши задумался, раньше он мог забыть о проблемах, окунувшись с головой в рисование или чтение. Он также часто снимал стресс, рисуя красивые черты лица Акутагавы. Рисуя тонкие губы, светлые, еле заметные брови, аккуратные ресницы и мягкий, заботливый взгляд. Накаджима хотел добиться того, чтобы таким взглядом брюнет смотрел на него. Именно на него, ни на кого другого. Но пока он не дошел и до стадии дружбы. – Дазай, я не знаю куда деть всю мою нервозность, стресс и тревогу, – Ацуши не поднимал взгляда на Осаму, лишь рассматривал немного помятый клетчатый листок, – Рисование и чтение уже не так помогают, я не знаю, чем еще могу себя занять. Мне нужно вывалить куда-то свои мысли, раньше я делал это водя карандашом по листу, с целью нарисовать что-то связанное с моим настроением. Или наоборот, что-то, что вызывало у меня улыбку, чтобы не думать о проблемах. Дазай уставился на парня и поступил пару секунд в него взгляд. – Ты пробовал вести дневник, например? – Шатен принялся лениво расхаживать по комнате. – Дневник? – Ацуши оторвался от столь интересного занятия, как ковырять карандаш в руках, – Ну.. Было дело, давно, когда меня только забрали с приюта. Какие у меня тогда могли быть проблемы? Ребенок же, бред какой-то писал и забросил спустя примерно.. месяц? – Это тебе родственники навязали, что у ребенка проблем быть не может? – Дазай остановился в шаге от сидевшего на кровати Накаджимы, – Ацуши, ты правда не понимаешь, что твои проблемы в том возрасте – бред и жалость над собой? Проблемы подобные твоим, свалившиеся на детскую психику, не каждый бы вытерпел. Но эти проблемы серьезно повлияли на тебя настоящего, ты живешь мыслями, которые тебе навязали, – Дазай смотрел на блондина пару секунд, после чего продолжил, – Ты ведь в курсе, что много болтаешь? – Ну.. да.. – Ацуши поджал губы и отвёл взгляд. – Это не плохо, тебе уделяли мало времени в детстве и теперь ты все все время кому-то что-то рассказываешь, – Дазай потрепал его по голове. – Значит.. завести дневник, так? – Да, там и попробуй выражать свои мысли.

***

Дневник Ацуши купил. Он был скучного черного цвета, поверх черной обложки налепил стикеры с тиграми, звездами и какими-то надписями, в которые он не вчитывался. Что написать. Он купил дневник, сделал его не таким скучным, обклеив наклейками. Но самое главное, что писать то? – Привет, я Ацуши? – Накаджима издал лёгкий смешок, – Бред.

***

Это первая моя запись. Возможно, читая это дневник в будущем я умру от стыда, если вообще возьмусь за это дело. Меня беспокоят голоса в голове. Они так и хотят подпортить мою и без того низкую самооценку. Сегодня это произошло из-за Акутагавы. Кажется, я его сильно взбесил своей болтовней. Он сорвался и наговорил мне гадостей. Думаю, он и секунды не пожалел о том, что мог ранить мои чувства. Ему плевать на меня, сколько бы я не вешался на него. Может, я и навязываюсь, точнее, так оно и есть, но я хочу с ним подружиться. Я сделаю это.