Тэкье́ро.

      Трясясь в неуверенности о своих действиях, Чимин все же приподнимает свою руку и три раза стучит в знакомую дверь шикарного особняка и ожидает чего-то. Он всю ночь раздумывал над всей сложившейся ситуацией, даже звонил родителю своему, дабы посоветоваться, но всю ситуацию не изложил полностью. Сказал, мол, так-то так-то, меня позвали на постановку премьеры авангардистской пьесы, где продюсер почти шизофреник, но платить обещал бешеные деньги. Тогда папа его переспросил о том, где будет ставится этот спектакль, на что Чимин ответил правду: у него дома, ведь он «почти шизофреник» и всерьез считает, что на это будет смотреть кучу народу. Родитель сказал вездесущую правду: «ради такого количества денег можно и потерпеть» — и Чимин, с горем пополам, но согласился и твердо решил пойти на следующий день участвовать в этой злополучной премьере.       — Ох, господин Пак. Вас уже заждались, — дверь ему открыл все тот же человек, что и проводил до кабинета Юнги вчера. Тот милый старик, который улыбался и смотрел совсем невинно и по-доброму, как на хорошего друга, и от этого в душе поселилось тепло, чувство тревоги откатило. Честно? По неизвестным ему самому причинам.       — Добрый вечер, — подал свой неуверенный голос Чимин и стал оглядываться по сторонам, подмечая под себя, что его ведут уже далеко не в кабинет хозяина дома, а в некую другую комнату на этаже повыше.       — Ооо, пришел наш герой.       Когда перед Пак открылась дверь, перед ним восстала такая картина… Ну, во-первых, достаточно будет, наверное, сказать, что перед ним восстал Тэхен. На его лице так же, как и вчера, сияла самоуверенная, но очень неприятная для вида, усмешка, волосы были мокрые, щеки румяные, а на его тело был накинут халат. Вероятно, только вышел из душа.       — Здравствуй.       Чимин громко выдохнул и по-хозяйски прошел вовнутрь, усаживаясь на помятой постели.       — Добрый-добрый вечерок, «господин из Сан-Франциско». Уже готовы к первому действию, или это не для вас? — белым чистым полотенцем теребя свои волосы, тем самым пытаясь их немного подсушить, усмехнулся Тэ и отвернулся к зеркалу, оценивая свой внешний вид. Пак нахмурился и стал сверлить младшего пронзительным убийственным взглядом. Такого оскорбления и унижения он еще не слышал. И, надеется он сам, не услышит более никогда, а особенно на людях.       Последнее предложение Чимин оценил как спрос о том, почему он пришел настолько рано, от того поспешил ответить:       — Я всегда прихожу за час до спектакля. Поверьте, в этом есть необходимость. А это, как я понимаю, будет наша гримерная?       — Хахахахах, — Ким рассмеялся и с высока посмотрел на старшего, сначала развернувшись на 180 градусов, чтобы перестать пялится на себя в зеркало. — Это моя личная гримерная. А вот ваша, как я понимаю, будет в спальне сэра Мин. И вообще, подождите. С чего это вы решили прийти? Вчера норовились чуть-ли не повесится, лишь бы не играть эту роль. Понравился сэр Мин?       Мужчина ничего на это заявление не ответил, лишь оглянулся по сторонам и, когда заметил дверь в другой стороне — поспешил туда. Он попал в уборную, облегченно выдохнул и стал осматривать себя в зеркало, с ужасом подмечая, что от слов настырного и невоспитанного Тэхена смутился и покраснел хуже помидора.       — Да ладно вам, дорогой папа, я не хотел вас смутить своими словами. Я думал, что за такое количество лет совместной жизни вы, наконец, перестанете краснеть при малейшем напоминании о вашей любви. — пуще прежнего рассмеялся Тэ, все еще подсушивая свои волосы и одновременно с этим второй рукой пытаясь расчесать более или менее высушенную сторону.       Чимин в это время стоял перед зеркалом в туалете, облокотившись о раковину и пытаясь унять жар во всем теле, а в особенности — в щеках. Не хотелось ему выглядеть жалким перед этим парнишкой, который и так норовит поймать любой неудобный момент, чтобы подколоть, посмеяться, а потом напоминать это до конца твоей жалкой жизни.       — А знаете, мне даже жаль, что вы вернулись, — снова прокричал Тэхен, заставляя Чимина этими словами расстроится. Его здесь не ждали? Ну конечно, судя по тому, как он вел себя вчера, кто бы стал его ждать.       Пак хотел начать объяснять свой порыв прийти и сыграть этот спектакль, уже выпрямился и взял в легкие воздух, чтобы начать говорить, как вдруг задумался, а потом озвучил эти самые мысли, крутившиеся у него в голове:       — Я не обязан перед вами отчитываться, — строго отчеканил старший, выходя из ванной комнаты и смотря жалостливым взглядом на Тэхена. Не хотел бы, честно говоря, Чимин работать в таком коллективе, в таком окружении. Ему это не нравится, ему не нравятся такие, как Тэхен, от того он все более начинает чувствовать себя лишним. Хотя кроме них двоих тут никого и нет.       — Так я и не просил этого делать, — припудривая свое блестящее от тональника лицо, улыбнулся Тэ, затем лишь на секунду через отражение в зеркале посмотрел на мявшегося у входа Пак.       — Тогда чего ты от меня хочешь?       — Уж точно ничего постыдного, дорогой папочка. Знаешь ли, я вполне себе счастлив лишь видеть каждое утро твое лицо, — Тэхен продолжает улыбаться.       — Вечер в хату, дамы и господа, — неожиданно в комнату входит Намджун, распахивая ее с такой силой, что бедная дверь чуть не вылетела с петель. Чимин и Тэхен вздрогнули от резкости и оба посмотрели злобным взглядом на человека, что нарушил их покой. Это ведь непозволительно, входить так резко! А если бы они нагими здесь стояли! Никакого личного пространства. Не дом, а сплошное разочарование. Уже который день все в этом убеждаются.       — Могли бы постучать хотя бы ради приличия, — строго проговорил Чимин и подошел к Намджуну.       — А у вас что, есть чего стеснятся? — посмеялся опять Тэхен. От этих слов у Пак затряслась злобно рука. Она так и чесалась дать Ким пощечину так, чтобы отрезвился и понял, что перед ним человек почти в два раза старше его. Какое-никакое уважение должно же быть, в конце-то концов.       — Слушай, — резко рявкнул Чим, — я, конечно, понимаю, что тебе нечего, наверное стеснятся, да и я своим телом занимаюсь, но меня шлюхой не воспитывали, — совершенно не стараясь уследить за своим языком, проговорил Чимин и только потом заметил, что Тэхен заметно погрустнел, а глаза его оказались на мокром месте. В любом случае, жалко его не стало, сам виноват. Пусть фильтрует свои слова прежде, чем открывать рот.       — Не слишком ли это было грубо? — удивился Намджун, летая своим взглядом от расстроенного Тэхена до злого Чимина.       — Для него в самый раз, пусть следит за своим языком. Вчера я терпел и ничего не говорил, а сегодня я такое отношение к себе терпеть не собираюсь, ишь сопляк малолетний. Никакого уважения к старшим. И как только воспитывают сейчас эту молодежь, — фыркнул Пак, — а вы не забывайте стучать прежде, чем войдете к кому-либо в комнату.       — Ну извините, мой желудок толкнул дверь прежде, чем я смог его удержать, — резко повеселел Намджун, уже устремляя свой взгляд на Чимина и интересуясь беседой с ним.       — О господи, — посмеялся Пак, немного расслабляясь от такого простенького разговора, который и был ему сейчас так необходим, — в последние дни вы только и думаете, что о жратве. Вас не кормят что ли вообще?       — Не-а! — весело крикнул Нам, оглядывая комнату и, найдя глазами мягкую застеленную аккуратно кровать, прошел в комнату глубже и сел на него, сразу же ложась на поверхность спиной и распластываясь в форме морской звезды.       Возникла затянувшаяся пауза, во время которой Чимин продолжал стоять на том же месте, но уже утонув в своих мыслях, Намджун тяжело дышал, пытаясь унять свою усталость, пока он бежал к этому дому, искренне волнуясь, что он сейчас опоздает, а Тэхен осматривал свое отражение в зеркале, но уже более серьезным взглядом, ибо слова Пак его действительно задели. Возникло желание сейчас вообще ни с кем не разговаривать, а где-нибудь уединится и просидеть там, желательно, до конца недели.       В конечном итоге, Тэхену вообще не понравился тот образ, который он сейчас создал, от того он смыл весь свой макияж, растрепал волосы небрежно, а потом и вовсе собрал их в небольшой хвостик, закрепив на затылке резинку. Вот. Это даже больше похоже на правду чем то, что было до этого.       Еще немного повертевшись напротив зеркала и со всех сторон оценивая себя любимого, Тэхен пару раз брызнул на себя любимые духи, а затем уронил всю баночку, благо она не разбилась, ведь послышался хлопок входной двери и из коридора начал доносится знакомый голос. Он пробудил всех.       — Нам прямо сейчас начинать играть? — возмущенно, удивленно и шепотом выдал Тэхен, обращаясь к не менее ошарашенным приходом Юнги Чимину и Намджуну.       — Тэхен, иди начинай, — сверля дверь взглядом, сказал быстро-быстро Намджун, прислушиваясь к говору в коридоре. Вероятно, Юнги сейчас с кем-то разговаривал по телефону, от того времени на раздумья о том, как сейчас действовать, было достаточно.       — Почему это я? — возмутился Ким младший.       — Потому что ты его сын.       — Это тут причем? Вот этот вообще его муж! — Тэхен указал пальцем на Чимина, на что старший пронзил Ким убийственным взглядом и фыркнул недовольно, немного отворачиваясь в сторону и тем самым вызывая у Тэхена обреченный выдох. Видимо, все начинать действительно нужно будет исключительно ему.       Сделав глубокий вдох, а затем и громко выдохнув, Тэхен уверенной походкой пошел в сторону вернувшегося хозяина хором и сразу же ярко улыбнулся, подходя к мужчине ближе. Тот все еще разговаривал по телефону, но стоило Киму подойти к нему со странной улыбкой на губах, так тут же кинул короткое «я потом перезвоню» и переключил все свое внимание на молодого парня перед ним.       Чимин и Намджун стояли на месте и тихонько наблюдали за всем происходящим с маленькой приоткрытой щелки двери в гостевую.       — Добрый вечер, дорогой мой папочка! Как же я по тебе скучал, весь мой день пролетал слишком долго в твое отсутствие. Наконец-то ты дома! Каждый раз, когда я думаю, что обязан тебе жизнью, я… — Тэ понял, какую он чушь только что чуть не сморозил, в прочем осознал он это только после того, как увидел искривление на лице Мина, который уже был готов покраснеть со стыда, то прикусил язык, а через пару секунд попытался исправить ситуацию, поменяв тему разговора: — Давай я помогу тебе снять твое пальто! — нервно хихикнул Ким, понимая, что не совсем справляется со своей задачей.       Юнги состроил невозмутимое лицо и повернулся спиной к Тэхену, позволяя тому стянусь с себя легкое летнее пальто и, аккуратно вдвое сложив его и повесив на своей руке, скрыться из виду, стараясь при этом скрыть свое смущение и красное лицо. Эта ситуация забавляла.       Из прострации Юнги вывел крик Тэхена:       — Ты видел, папа? У него кроме футболки под пальто совершенно ничего нет! Как такое вообще может быть? Он хочет заболеть?       Мин перевел свой взгляд на приоткрытую щелку двери в комнату Тэхена, где увидел прикрывающего руками лицо Чимина и услышал похрюкивание от смеха Намджуна. Обреченный вздох вырвался из его груди. Эту ужасно смущающую и стыдливую атмосферу кто-то собирается вообще исправлять? Или все это остается на Юнги?       — Здравствуй… дорогой, — поджал губы Пак, застенчиво выходя из комнаты, подходя по ближе к Мин и к его собственному удивлению целуя того нежно в губы.       Юнги как стоял, так и стоит на месте, пока Чимин совсем невесомо проводит губами по его, стараясь разрядить атмосферу, действительно прибавляя немного семейной идиллии, что, в принципе, у него совсем немного, но получается. Старший, наконец, отвечает на поцелуй, неуверенно одной рукой обхватывая талию Пак.       Тэхен, который стоял неподалеку с пальто в руках, удивленно раскрыл свои глаза от этой картины, а затем поспешил отвернуться и все-таки уйти в гардероб, вешать одежду на вешалку. Ему как раз нужно остудить щеки.       — Обязан жизнью? — смеется Намджун, открыто издеваясь над Ким, который, оставив пальто в гардеробе, пришел в свою комнату и, обреченно выдохнув, сел на кровать, зарываясь пальцами в волосы и, казалось, намереваясь оторвать их вместе с корнем. Намджун перестал смеяться и, подойдя поближе, подсел к младшему, немного приобнимая его за плечи. — Да ладно, не расстраивайся ты. Все актеры сначала лажают. Привыкнешь.       Тут Намджун встал и опять подошел к двери, немного выглядывая из-за нее, чтобы оценить всю обстановку в коридоре.       — Ты только посмотри на них, все никак не оторвутся друг от друга, как две назойливые пиявки прицепились на голую ногу человека. Чимин явно профи.