Пол-яблока

И снова они маленькие среди сотни бетонных зданий, возвышающихся над улицами серого города. Снова они под полуденным солнцем, чувствуют как от асфальта несет жаром. Под внимательным взглядом чужих, но, глядя на эти лица, трудно поверить, что люди здесь разные. Все как один, угрюмые и бесцветные, как их обитель, шагают вокруг них, но наконец-то они чувствуют себя чем-то бòльшим. Наконец-то они чувствуют себя кем-то. И снова дают разгореться этому, совершенно странному, неописуемому, как яркий, разноцветный пузырь, чувству, что сейчас взлетит и… Под ногу подворачивается что-то, — камень конечно же, — и они падают с глухим вскриком. Прекрасное тут же улетучивается, прям как воздух из шарика. Ну вот же… …блядство. Трава шелестит под руками, мягкая, ускользает тут же из рук, стоит только дернуть от мимолетного раздражения. Они невольно подхватываются на ноги и, шатаясь, снова чуть было не падая, бежит вверх по холму. Солнце, один большой и яркий шар в бескрайнем голубом-голубом небе, сияет, прячется за поблескивающей листвой. В груди теплится радость, переполняет до краев — да, да, да! Наконец-то! Наконец-то он возвращается домой! — и одним громким взрывом вырывается наружу. И все так хорошо, так спокойно… — ТУТ'Я! Он напрыгивает из-за толстого ствола Древа на скелета в фиолетовом, обхватывает руками крепко-крепко. — Дрим! — фиолетовый вскрикивает, и Дриму прилетает по голове потрепанная книжка из деревенской библиотеки. Он фыркает, потирая ушибленный лоб и выпускает брата из своей хватки, садясь рядом. — А бить зачем? Весело ж было… — Чтобы знал в следующий раз, что будет если будешь пугать. — брат бурчит и щурит глазницы, но уже через мгновение осторожно похлопывает по плечу. — Ладно, прости, я… просто не ожидал, вот и… Да. — Не переживай, Найтмер, — Дрим легонько пихает того в бок, — твоей силы недостаточно, чтобы сломить меня и мой крепкий, геройский дух! — Да иди ты! Дрим заливается смехом и, о Вселенная, как же он рад, что Найтмер смеётся вместе с ним. Он крепче прижимается спиной к Древу, ощущает едва заметную пульсацию энергии, что струится в его жилах, смотрит на кусочки неба, втиснутые в одеяло листвы над ними, и наконец чувствует как тело отпускает напряжение, скопившееся за те полдня проведенные в деревне. — Так… Как твой день прошёл? — Хорошо! Я навещал тетушку Геруну, — ну, знаешь, такую большую, зелёную леди с толстым щитом на спине, ей ещё стукнет скоро сто тридцать семь лет, представляешь? О, а ещё она пекла нам пирожки с ягодами! — потом мы с Лиджи, Чиром и Норой, — ты ведь помнишь их? Я уже рассказывал, да? — пытались заделать дыру в сарае, а потом! — Дрим на мгновение замолкает, замечая это странное выражение, застывшее на лице напротив. Ему не нравилось, что он начал замечать его всё чаще и чаще. — Мы прошлись по деревне, и всё такое прочее. А как твой день? — О, я… — Найтмер дернул свой рукав, движение, которое он стал часто повторять. Дриму хотелось, чтобы он избавился от этой привычки. — Да так… Все в порядке. Скучно немного, правда… одному здесь. Дрим почувствовал как его тело напрягается, и отвел взгляд в сторону, на холм под которым и находилась деревня. Ну, вот… Он ведь не мог их просто взять и бросить! Они нуждаются в его помощи. Он должен делать их счастливыми. Должен. Он ведь… Холод ползет вверх по позвоночнику, обнимает за плечи, течёт вниз до локтей, пока не обвивает руки, палец за пальцем. Дрим так надеялся, что ему не будет одиноко. Он так хотел бы, чтобы Найтмер перестал полагаться только на него. Он так устал. — Ну, хе, ты… Ты ведь всегда можешь пойти со мной в деревню, разве нет? Найтмер дергается и тоже глаза отводит. — Да, точно… — пауза. — Слушай, Дрим… Отвратительнейшее чувство бьет в живот, а мысли стучат по вискам. Что-то не так что-то не так что-то не так. Он с трудом заставляет свои пальцы снова разжаться и выпустить клоки травы, что вдруг противно захрустела, — слишком громко. — стоило лишь прикоснуться. — Почему ты убегаешь, Дрим? Раздается треск. Тельце со всего размаху врезается в дерево, а потом, по инерции отскочив, падают на спину. Голову наполняет пронзительный гул, и с хрипом они переворачиваются на живот, моргают, пока золотые слёзы падали на иссохшую землю. Они задыхаются, пытаясь встать. Снова. — Отдай мне его, Дрим. Они задерживают дыхание, душат кашель и поднимают голову, пока тревога, ужас, леденящий ужас, зажимает, сковывает конечности. Голубой огонь впивается в глаза, выжигает след в разуме. Размытое лицо силуэта разрезает острый оскал. Почему ты бросил нас, Дрим? И он вздрагивает, застывает на пару мгновений, словно ему отвесили звонкую пощечину, пока тени клубятся вокруг него, тянут к нему свои липкие, чернущие руки. Хватают и обволакивают в плотную шаль, пока он не начнёт задыхаться, держат сколько бы он не вырывался. Нет… Ты бросил нас, Дрим. Тени вызывают к нему сотней голосов, бескрайне печальных, разочарованных и Дрим наконец вздрагивает, сворачивается под их давлением, всхлипывая. Я не хотел, правда! — Бросил нас. Пожалуйста-… Дрим. И крик рвётся из горла: заткнитесь заткнитесь пожалуйста! Он прижимается к земле, цепляется задеревенелыми пальцами за свою разорванную, грязную сорочку, сжимает крепко, так что кажется сейчас до конца доломает треснувшее ребро. …больно… Больно. Как же… Больно! Вырываются из этого беспамятства, откидываясь, отползая назад по земле, точь-в-точь малая букашка перед этой тьмой, этим ничем. Они ничего не видят, ничего кроме единственного холодного, голубого свечения, выжигающего все мысли подчистую. Этот — человек? Монстр? — индивид все еще был силуэтом, они не могли разглядеть ни его лица, ни чего-либо другого, кроме как этих четырёх постоянно двигающихся отростков за его спиной и… — Отдай мне его. — рокочет призрак, медленно подплывая к ним, отростки предупреждающе замерли. Тени сгущались и тогда они сделали то единственное, что бы на их месте сделал любой нормальный человек с базовым инстинктом самосохранения. Убежали. А потом в спину врезается что-то острое, что-то, что заставило их голову загудеть от трескучего шума, и опрокинуло на землю со всей силой. Выдох. И наконец тьма раскололась перед его глазами, Дрим вздрогнул, проснулся. В этот раз это был действительно он. Тот, кто открыл глаза, наконец потирая затёкшие конечности, ну, насколько его конечности могли быть затёкшими. Насколько Дрим помнил, Сениил, тот монстрёнок с чёрными полосами на лице, описывал это чувство как покалывание, слишком лёгкое чтобы по-настоящему было больно, но все еще доставляющее неудобства. Дрим рассеяно кивнул своим мыслям. Да. Именно так. Прям как жужжание. Или ветер. Или далёкие голоса, которые постоянно приближались, но Дрим не всегда смог наконец увидеть их, сидя под Древом. Дрим моргает, глядя вверх на деревянный потолок и… …Понимает, что что-то не так. Очень сильно не так. Он медленно скидывает с себя одеяло — шуршание щекочет в голове, — поднимается с кровати и оглядывается в попытке найти хоть что-то знакомое. Ну, вот к примеру… К примеру… Взгляд то и дело натыкался на множество вещей, — инструменты, коробки с горшками, даже одежда, — сваленных в кучу под стеной, а еще на кучу маленьких шкафчиков со столом, расположенных напротив. Это… Не был дом Нила. Или кого-либо другого, кого он навещал. Душа забилась чаще, а вместе с ее стуком усилился и шум. Окно! Да! Он ведь все-таки знает их деревню, легко сможет понять в какой ее части находится. Дрим поднялся с кровати, как можно тише на всякий случай, и быстро подошёл к окну, тут же замечая на подоконнике два ровных кусочка прозрачной, разноцветной ткани, а, приглядевшись к верху окна по лучше, Дрим заметил два погнувшихся крепления. Надо будет потом починить, если он узнает чей это дом и почему он здесь. Дрим мотнул головой, прежде чем осторожно выглянуть из окна. Зелень. Очень много зелени и цветов. Это было первым, что он увидел. Первым и единственным, если так подумать. Хотя нет. Он пригляделся получше, чуть ли не с ногами залезая на подоконник. Среди множества деревьев виднелись очертания дома. Дрим хмыкнул. Незнакомого. Он обернулся и медленно, скорее из неуверенности, чем из желания быть потише, подошел к двери. В его историях двери всегда были закрыты, а маленькие дети скованы магией или ещё чего по хуже, из-за чего не могли покинуть комнату. Но… попробовать же ему никто не мешал? Дверь поддалась и Дрим вздохнул с облегчением. Значит он не в истории. Или же он был достаточно послушным, ха. За дверью был маленький коридор и Дрим сделал пару быстрых шагов вперед, — тонкий коврик немного заглушал шум. После коридора шла другая комната, и первым в глаза бросилась большая ширма, из-за которой какие-то звуки. Там кто-то был. К счастью, она закрывала практически половину комнаты и если он будет достаточно быстрым, — или тихим? Можно же быть быстрым и тихим одновременно, да? У Найтмера это получалось… — то у него получится проскользнуть незамеченным к двери и тогда…! — Слушай, я понимаю, но, поверь мне, она знает, что делает. Она Хранительница, как-никак. Дрим сделал медленный шаг вперед, невольно прислушиваясь к чужим словам, которые его совершенно не касались, но, с другой стороны, они ведь говорят о Хранителях, то… — Да, но… За пятьсот лет… Дрим застыл. Это… Нил. Нил! — Нил! — он во мгновение оказался возле ширмы, практически светящийся от радости, он так давно его не видел! — Нил, ты здесь! Несмотря на то что эта часть комнаты была полностью увешана различными венками из трав, Дрим сразу заметил, что за столом сидел Нил. Рядом с ним стояли две чашки с каким-то напитком, а еще… Дрим вдруг почувствовал неловкость, заметив также темноволосую леди. Точно. Он же прервал их диалог. А Нил ведь так давно не общался с кем-то из деревни… — Конечно я здесь малой. Где бы мне еще быть? Дрим нахмурился, возвращаясь в реальность: — Ну… Ты ведь не любишь заходить в деревню, так? А мы… По рукам пробежала дрожь, а его вдруг захлестнуло ощущением… неправильности. — Да, но мы же… — Нил тоже нахмурился, вставая из-за стола и делая шаг в его сторону. — Дрим, ты в порядке? — Конечно. Дрим задумался. А в порядке ли он? Ну, помимо этого нехарактерного озноба, да. Но все-таки, что-то в этом всем его настораживало. — Мне кажется он просто еще не оправился от встречи с Хранительницей. Это нормально. — леди слегка наклонила голову в сторону, на ее лице застыла странная полуулыбка. — Ланни… Хранительница может быть весьма… импульсивной временами, но она знает что делает. — А. — голова дернулась вниз и обратно. — Конечно. Нет, нет, кажется он вовсе не это собирался сказать. Шуршание медленно перетекает в скрежет, сбивающий любой, даже самый мельчайший намёк на мысль. Он моргнул, чувствуя как на него, как и тогда обрушивается шквал эмоций. Чужих, которые чувствовалось так далеко, но в то же время безумно близко. Что происходит?! Дрим пытается отмахнуться от этого всего, заталкивает по глубже в сознание и внимательней пригляделся к лицам Нила и этой на-вид-суровой, пятнистой леди и отметил, что нет. Таких эмоций они не чувствовали. Не чувствовали, ведь? Дрим снова сосредоточился на… тёплых потоках энергии, которые проходили рядом, так близко, что, казалось, он мог бы схватить их, на эмоциях, да. Он вдруг подумал, что они и то, как они пульсировали, напоминают ему биение сердца. Ту-дум, ту-дум, ту-дум… ТДАРАХ! О, а вот и оно. Дрим переключил свое внимание на этот новый поток, холодный, резкий, он будто не мог найти себе место, постоянно скручиваясь, уменьшаясь, пока наконец не выстреливал. И, снова же, он будто доносился отовсюду сразу. В груди кольнуло, но от размышлений его отвлекло движение и голос: — Думаю, пока ещё рано звать Ланни. Дрим слегка вздрогнул, когда леди поднялась со своего места, бросив мимолетный взгляд в сторону Нила. — Слушай, Дрим, а не мог бы ты… — леди подошла к настенной полке и достала скрученный листок бумаги и, перечитывая, медленно подошла к Дриму. — Отнести это одному моему знакомому. Его зовут Силрен и он живёт в зелёном доме. Ты сразу его увидишь, если будешь идти прямо до конца. В крайнем случае спросишь у других. — она остановилась перед ним и вручила тому свёрток. — Справишься? Дрим кивнул, вкладывая туда всю свою уверенность. Да. Он справится. Обязательно. Все что угодно, чтобы отвлечься от этого и помочь.