O Children

Заседание акционеров растянулось на добрый час. Люди устали и требовали уже третьи по счёту чашки кофе. Две молодые секретарши так и сновали мимо двадцати богато одетых мужчин разных возрастов. — Михаил, — обратился к главе компании мистер Пак, отец Чимина и один из главных акционеров. — Согласно логистике и сводке последних отчётов поставки были увеличены. Нам бы хотелось понять, за счёт какого капитала были соблюдены эти действия. Отцу Саши и Тима всё ещё требовался переводчик. На поиск надежного человека, в совершенстве обладающего и русским, и корейским языками, ушло немало времени. Но таковой был найден. Тэхён знал лишь то, что этот человек этнический кореец, выросший во Владивостоке. Суровый взгляд мистера Кима (Тэхёну в рабочей атмосфере было проще обращаться к отчиму именно так) пристально рассматривал лица акционеров. Мужчина напряжённо слушал речь переводчика. Тэхён плохо помнил своего родного отца, но Джин рассказывал ему, что Ким Су Хо был очень мягок, чересчур. Поэтому его убрали. Последний вывод Тэхён сделал сам, попав в компанию в возрасте восемнадцати лет. Он бы не сумел принять Михаила так легко, если бы не стремление обезопасить мать от должности главы компании. Межэтнический брак стал отправной точкой для роста компании после того, как она оказалась на грани банкротства. На семью Ким после смерти главы в лице отца обрушилась смертельная опасность, но благодаря друзьям из России, о которых Тэхён до сих пор ничего не знал, бизнес удалось сохранить, как и жизни матери, самого Тэхена и его братьев. Михаил никогда не говорил об этом с пасынком, но Тэхён точно знал, что отчим и родной отец были связаны задолго до знакомства нового папы с его матерью. — Мы получаем скидки от моих российских партнёров. Помимо этого Тэхён и Чонгук ведут переговоры с японскими партнёрами, — ответил мистер Ким на ломанном корейском. Учить новый язык в возрасте пятидесяти пяти лет оказалось чрезвычайно нелёгким занятием для мужчины. Он ладонью велел переводчику не помогать ему в разъяснениях. Михаил перевёл взгляд на Тэхена. — Насколько мне известно, в нынешний момент обговариваются сделки с Таиландом и Индонезией, — вкрадчиво сказал он. Тэхён медленно кивнул, поднимаясь со стула и подходя к плазменному экрану. Юноша ослабил галстук и, взяв в руки ручку, начал докладывать об условиях сделки с Юго-Восточной Азией о поставках новой техники, автомобилей и закупке новых товаров. Он был прекрасным оратором, убедительным и дерзким. Поэтому Михаил выбрал именно его. Тэхён нутром чувствовал, что единственный человек, которому глава компании доверял в этой комнате, был именно он. И юноше хотелось оправдать доверие, возложенное на него, ради семьи и ради будущего того дела, которое начинал его отец, будучи подростком. Телефон Чонгука завибрировал. Тэхён говорил достаточно убедительно для того, чтобы на это никто не обратил внимания. Лишь Юнги настороженно взглянул на Чонгука, задавая взглядом немой вопрос. Тот в ответ лишь покачал головой. На дисплее высветилось сообщение от Саши. Чонгук не мог не ответить. «Ваши бои — это полный шлак. Дрались не парни, а девушки. Это мерзость. Мы едем в клуб Чимина. Если успеете, приезжайте.» Чонгук потёр усталые веки. Под голос брата он часто засыпал в детстве, и рефлекс сохранился до сих пор. Он быстро написал «ок» сестре и шепнул Юнги на ухо, что друзья будут ждать их в клубе. Друг положительно кивнул в ответ. Чонгук давно заподозрил Михаила в чём-то нечистом, но ответа от отчима он не получил. Об этом левом капитале не знал никто. И Чонгуку это не нравилось. Ему не нравилось, что глава семьи и глава компании начал что-то скрывать. Это означало угрозу. А ещё Чонгуку не нравилось, что Михаил увёз их мать с сестрой в дом в Апкучжоне и носу оттуда не казал, кроме как на работу. Юноша давно приметил охрану, появившуюся у их дома в Чхондаме, около Сеульского Университета, в котором училась Саша, около здания компании, около самого Михаила, который теперь без сопровождения не выходил на улицу даже покурить, хотя раньше делал это без тени сомнений. Охрана работала под прикрытием, но от Чонгука такие вещи скрыть было невозможно. «Наше скрытое оружие», — так его в детстве называл Джин во время игр в разбойников. Ничего не изменилось спустя годы. Тэхён закончил доклад и довольный своей работой сел за стол рядом с Чонгуком. — Бой закончился, — шепнул брату на ухо Чонгук. — Они едут в «Рай». Тэхён коротко кивнул, ещё сильнее расслабляя галстук. Сегодня ему было невыносимо душно. — Напомни сказать Чимину, чтобы сменил название, — шепнул Тэхён. Чонгук и Юнги ухмыльнулись, встречаясь взглядами со строгими лицами других акционеров, которые были куда старше парней. — Какого чёрта? — спросил Чимин, нахмурившись и выйдя из-за стойки. Юноша не был тем извращенцем, которому нравилось смотреть на бои девушек. Тем более, когда одна была в два раза меньше другой. — Ты не говорил, что это будут девушки, — обречённо сказал Джин. Чимин с раскрытым от удивления ртом повернулся к ребятам, указывая пальцем на ринг. — Здесь должны были быть парни, клянусь, — ответил Чимин и нервно ухмыльнулся. — Подстава. Пойдёмте отсюда. Тим разочарованно хмыкнул носом. — Блондинка — красотка. Может, хоть ради неё останемся, — предложил подросток. Джин отвесил младшему брату лёгкий подзатыльник. — Из неё сейчас отбивную делать будут, придурок, — шикнул Чимин и, схватив Сашу за локоть, попытался протиснуться мимо толпы в сторону выхода. Джин тащил упрямого Тима. Не тут-то было. Пространство от угла зала и до выхода было в буквальном смысле оцеплено толпой. Люди настолько тесно прижались друг к другу в ожидании зрелища, что обойти их едва мог воздух. Чимин пытался протолкнуть настырных мужчин вдвое больше его самого, но его и Сашу только теснили назад ещё больше. Юноша крепко выругался, вспотел и выбился из сил, словно месил цемент. — Хорош уже! Ещё задохнёмся в этой толпе, — запыхавшись, произнесла Вэл и оттащила Чимина обратно за стол, который уже был занят новыми людьми. Толпа вынесла ребят почти к самому рингу, как гальку из океана на берег. Первый раунд был в разгаре. Чимин и Джин отвернулись, не желая лицезреть жуткое зрелище. Джин упёр взгляд на плакаты рок-групп, развешанных вдоль серых стен, а Чимин рассматривал заколку в форме листа на голове у Саши. Тим с интересом наблюдал за боем, а его сестра мысленно молилась за хрупкую белокурую девушку на ринге. Кира села на стул в углу ринга, не отрывая взгляда от Сэ Ром. Её тактикой было до боя энергетически сбить спесь с противницы, направить всю свою внутреннюю силу на подавление воли той, что была в противоположном конце ринга. Сэ Ром была самым тяжеловесным бойцом среди женщин в этом клубе. Она весила сто двадцать килограмм и тренировалась всю жизнь, чтобы быть именно той, кем она являлась, и зарабатывать этим на жизнь. Победить её было сложно. Она использовала грязные приёмы, хотя при своих навыках могла обойтись и без грязи. Кира знала, что эта девушка любила использовать битое стекло, ножи и грэпплинг*. Раунд длился 5-10 минут, и после Киры с Сэ Ром должны будут выступить ещё три пары, потому что все в этом клубе знали: в первый раунд один вырубает другого или калечит, или… Бывало всякое. Ну, а люди заплатили за шоу, которое длилось бы минут двадцать. В лучшем случае, это действительно так. Из тех, кто выступал на ринге боёв без правил, мало тех, кому было что терять. Эти люди добровольно ставили на кон свою жизнь, желая заработать. И за это никто кроме них не был в ответе. Это их выбор. Кира была рада думать таким образом. Она поступала правильно, как и все её коллеги. Кира должна была вырубить Сэ Ром любым способом в первые три минуты, иначе ей конец. Девушка понимала это. И при виде огромного тела в рост сто восемьдесят сантиметров Кира была полна ещё большей решимости. Раунд начался. Сэ Ром встала и зарычала, как дикий, запертый в клетке зверь, желающий сожрать добычу. Толпа удовлетворённо загудела, откровенно насмехаясь над Кирой и её шансами. Девушка сдавленно втянула в рот воздух и, получив похлопывание по спине от Санг Хуна, встала со стула. Она чувствовала, как пот струился по её спине. В помещении было жарко, нестерпимо жарко. Оголённые ступни ступали по матам, как по раскалённым гвоздям. Всё тело Киры наполнилось жжением и электричеством. Девушка ощутила, как на неё волной огня обрушилось спокойствие. Она была вся и целиком настоящим моментом. Приняв боевую позицию, Кира видела перед собой только цель, Сэ Ром, но при этом чувствовала каждый участок зала, словно готовилась к нападению со всех сторон. Сэ Ром бесконечные секунды набегала круги мимо Киры и неожиданно выкинула вперёд левую руку, планируя сделать захват. Кира ловко увернулась, уйдя в угол зала. Сэ Ром предприняла ещё одну попытку. Кира перевернулась через мокрую спину противницы, буквально уйдя из-под рук у Сэ Ром. Вторую это не на шутку взбесило. Она закричала также неистово, как вопила толпа. Но Кира не слышала. Кира только видела и ощущала в этот момент. Сэ Ром прыгнула на Киру, сбивая девушку с ног. На секунду та потеряла сознание, но пришла в себя от голоса в голове и в толпе. — Первая кровь! «Мама и папа вернутся. Я обещаю.» «Мама и папа погибли.» «Их убили». «Ты будешь жить с тёткой». «Тётка умерла. Теперь будешь жить со мной. И давай-ка сюда свои деньги. За аренду, милочка». — Перекидывали меня как теннисный мячик, — зашипела Кира и сделала невозможное. Уловив короткий миг, ухитрилась подбить Сэ Ром колени и сделать той «шотландский поцелуй»*. Толпа была в восторге, а Кира почувствовала прилив сил. Она вскочила на ноги, поворачиваясь к Сэ Ром спиной. В этот момент глаза Киры встретились с принцессой в толпе. Да, иностранка с каштановыми волосами смотрела на Киру таким взглядом, словно та её родная дочь. Странное чувство облегчения вдруг посетило сердце Киры, но она не поняла значения этого чувства. Иностранку дёрнул блондин, что-то шепча ей на ухо. Как же Кира была ему благодарна! Она очнулась, наконец, от странного наваждения. Время для Киры замедлило свой ход. Девушка следила за Сэ Ром через дальнее зеркало в конце зала. Человек без снайперского зрения бы вообще не разглядел его, но Киру предупреждали о его существовании, и оно ни разу не подвело её. Вот Сэ Ром развернулась. Её бледное лицо исказила гримаса гнева. Она готовилась к удару в спину. Кира развернулась, подпрыгнула, и, рассекая пяткой воздух, отправила удар прямиком в солнечное сплетение Сэ Ром. От боли и неожиданности противница Киры упала навзничь, силилась встать, но головой понимала, что всё окончено. И окончено не так уж и плохо. Даже крови почти не было. Только рассеченная бровь у Киры, которую девушка заметила только сейчас, и пара синяков на лице у Сэ Ром. Скучный бой. Судья подскочил к Сэ Ром и начал восторженно считать. Толпа бесновалась. Кто-то даже пытался запрыгнуть на ринг, но охрана сдерживала людей. Кира утёрла кровь и оглянулась на людей. Иностранка и её сопровождающие в удивлении и восхищении глядели на неё, словно на изваяние. Кире стало неловко от таких взглядов в её сторону. Она быстро отвернулась, чувствуя в груди дрожь, которой прежде не испытывала. Судья Джек схватил Киру за руку и поднял вверх. Боль волной прошлась по всему телу, но девушка, сжав зубы, мужественно не подала виду. Кажется, вывихнула себе плечо. Кира лишь равнодушно взирала на восторженную от зрелища толпу, образ которой размывался перед её глазами, словно подёрнутая ветром водная гладь. — Наш победитель! Кира! — орал Джек на корейском и английском. Он был американцем, эмигрирующим в Корею на заработки. На ринге стали появляться новые бойцы. На этот раз парни. Парни, похожие на рослых обезьян, визжащих и вопящих. — Я не хочу здесь больше находиться, — прошептала Саша, удерживая внутри лишь одно желание: оказаться на свежем воздухе. Тошнота волнами накатывала на её тело. Чимин всучил ей в ладонь ключи от машины. — Иди в машину. Тут еще минут двадцать осталось. Напиши Чонгуку, что мы поедем в клуб. Захочешь, я закину тебя домой, — прокричал ей в ответ Чимин. Саша кивнула, удивлённая тем, что юноша расслышал её шёпот. С трудом протиснувшись в едва расступившейся толпе, девушка вывалилась из душного зала в прохладный коридор. После боя девушек многие зрители были в таком восторге, что на битву парней им смотреть было не слишком интересно. Саша, ввязавшись в поток гудящей толпы, оказалась у незнакомой двери и с подозрением оглянулась. — И где тут долбанный выход? — спросила она саму себя. Вариант перепробовать все двери казался не слишком плохим. В сложившейся ситуации так уж точно. Повернув липкую железную ручку, Саша тихо прошла в тускло освещённое помещение. На каменном полу виднелись капли крови. Девушка молила Бога, чтобы не встретиться с той самой темноволосой девицей в сто килограмм. Вместо неё ей навстречу вышел улыбающийся дедушка лет шестидесяти на вид. — Заблудилась? — добродушно спросил он. Саша замерла. Из-за шкафчиков выглянула мокрая от пота светловолосая девушка. Её карие глаза встретились с глазами Саши. Вблизи блондинка казалась ещё миниатюрнее, чем на ринге. — Санг Хун, — раздался громкий голос за спиной у Саши. Она, вздрогнув, отпрянула от двери. В проёме показалось лицо высокого мужчины средних лет. — Иди, поддерживай своих бойцов. Кира отделалась-то парой синяков. Дедушка кивнул и, шепнув что-то Кире, исчез в дверном проёме. Саша вежливо поклонилась ему, когда он выходил. — Чего тебе? — спросила Кира, стягивая с себя форму. Девушка облегчённо влезла в сухой белый свитер и чистые джинсовые шорты. Саша медленно прошлась по помещению, оглядывая липкие стены со следами ржавчины и ещё чего-то тёмного. Девушке отчаянно хотелось верить, что это не кровь. Кира в это время быстро заклеила разбитую бровь пластырем, рана оказалась несерьёзной. — Выход найти не могу, — ответила Саша, стуча каблучками по каменному полу. — Тебе выход для гостей нужен. Он в конце коридора, первая дверь налево, — сказала Кира, пряча в сумку наличные и застёгивая её резким движением. Девушка не желала ни на минуту задерживаться в этом месте. Ей не хотелось столкнуться лицом к лицу с кем-то из зрителей. — А я с тобой хочу выйти, — с вызовом выдала Саша, поворачиваясь к Кире на каблучках белых туфель. Кира застыла, уперев в наглую девчушку колкий взгляд. Странно. Раньше все терялись под колючим взглядом Киры, но только не эта особа. Гимназистка продолжала стоять, как ни в чём не бывало. — Покурим? — выразительно приподняв бровь, поинтересовалась Кира. — Покурим, — с обезоруживающей улыбкой ответила Саша. Кира ухмыльнулась. Девчонка, поди, часто использовала свои ямочки, чтобы добиться желаемого. Без лишних фраз Кира обошла Сашу и двинулась по коридору к двери, ведущей в переулок. По стуку каблуков за своей спиной она понимала, что девчонка действительно следовала за ней. Упёртая. Как баран. Как сама Кира. Вывалившись на свежий ночной воздух, Кира с облегчением вздохнула. Небо было ясным. Где-то там, в далёкой небесной дали подмигивали землянам звёзды. Май выдался прохладным, но позволял даже по ночам носить лёгкую одежду. Девушки отошли за каменный выступ одного из местных полуразвалившихся зданий. Кира достала из кармана шорт пачку «мальборо» и протянула Саше сигарету. Та отмахнулась и, бесстыдно задрав платье, достала из изящных бежевых чулок пачку «трежер». Кира обомлела. Не потому что девица носила с собой самые дорогие сигареты, а потому что она хранила их в чулках, как… Даже сравнения подходящего не находилось. — Айщ, девчонка, ты что носишь их в чулках? — ахнула Кира. Саша усмехнулась и быстрым движением подкурила сигарету с позолоченным фильтром. В темноте мелькнул огонёк. — Ты у Тарантино случаем в фильм не пробовалась? — От братьев скрываюсь, — ответила Саша, засовывая сигареты обратно в чулок и оправляя платье. — Приходится быть находчивой. Саша медленно и томно выпустила изо рта дым. Она редко курила. Настолько редко, что этой пачке было уже несколько месяцев. Девушка курила только тогда, когда хотелось добавить атмосфере остроты и резкости, нуарной эстетики и приторности. — Меня зовут Саша, — представилась девушка и протянула Кире белую ладонь. На запястье зазвенели серебряные браслеты. — Кира, — ответила та и пожала в ответ руку. — Ты из Италии? Саша покачала головой. — Я из России. Переехала в Сеул, когда мне было восемнадцать. А ты откуда? — Vous n'êtes pas comme les autres, — замешкавшись, ответила Кира. В ней всё ещё жило чувство, что никому нельзя рассказывать о себе ничего. Даже имя лучше лишний раз не упоминать. — Франция. Как мы вас в девятнадцатом веке сделали, а? — засмеялась Саша. Голос у неё был глубокий и бархатистый, а вот смех по-детски звонкий. Мысль о том, что гимназистка похожа на ребёнка, набатом звенела в голове Киры. Кира нахмурилась, не понимая, о чём идёт речь. Саша равнодушно махнула рукой. — Забей. Национальные шутки, — подмигнула она, прислоняясь спиной к ледяной стене. Повисло долгое молчание, но отчего-то обеим оно не казалось неловким. Саша украдкой рассматривала острый точёный профиль своей собеседницы. «Скулы, будто скульптор вылеплял», — мелькнуло в голове у Саши. Лебединая длинная шея, бледная сияющая кожа, вьющиеся золотые локоны, пухлые красновато-розовые губы, выразительные карие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц. Вылитая француженка. Только бы одежду сменить на более элегантную. Хотя, и без одежды плавные движения и осанка выдавали в Кире благородное происхождение. — Ты давно этим занимаешься? — спросила Саша, нарушая тишину. — А ты давно являешься зрительницей таких мероприятий? — парировала Кира. Два взгляда схлестнулись. Карий и зелёный. Лёд и пламень. — Я здесь впервые, — серьёзно сказала Саша, понимая, на что намекает Кира. — Братья предложили, я согласилась. Мы думали, что драться будут парни, не девушки. Девушки — это ужасно. Кира фыркнула. — Когда люди мучают друг друга, это ужасно в любом случае. — Ты на мой вопрос не ответила, — покачала головой Саша. Заколка в форме листа блеснула в свете уличного фонаря. — У нас договорённости об ответе не было, милочка, — огрызнулась Кира, туша сигарету о мусорное ведро. — Тебя подвезти? — спросила Саша, игнорируя недоброжелательный настрой Киры. Та замерла к девушке вполоборота. — Хочешь дружить с такой, как я? Забудь об этом, принцесса, — медленно произнесла Кира. — Я спросила, подвезти тебя или нет. О дружбе речи не шло, принцесса, — ледяным тоном ответила Саша и жахнула сигарету об асфальт с такой силой, что огонёк отлетел к противоположному зданию. Кира театрально приподняла бровь. У гимназистки, оказывается, шалили нервы. — Не стоит, мисс. Покорно благодарю вас за приятный разговор. И за то, что скрасили мой одинокий вечер, — сделав вальяжный реверанс, Кира отошла в тень переулка. Саша уже не видела её лица. — И да, про девятнадцатый век я не забыла. С этими словами девушка скрылась в темноте переулка. — Чокнутая, — выдохнула Саша с обречённым смешком, чувствуя в груди нарастающее тепло. — Она злится, — предупредил Чонгук, натягивая кожаную куртку поверх отутюженной белоснежной рубашки с расстегнутыми верхними пуговицами. Тэхён, наконец, стянул с шеи удавку и с тяжёлым звуком рухнул в кресло тёмно-коричневой обивки. Юноша размял шею и бросил задумчивый взгляд на панораму ночного Сеула за окном. Вдали виднелся Пукхансан. Вот бы сейчас заснуть на влажной траве, улетая взглядом в бесконечные мириады далёких звёзд. Да, было бы замечательно. Юнги присел напротив друга, вешая пиджак на спинку кресла. Проведя ладонью по копне тёмных волос, он принялся буравить Тэхёна пронзительным взглядом. — Что? — тихо спросил Тэхён, наблюдая, как из-за ползущих по небу туч проглядывала луна. После заседания и недолгого совещания с Михаилом парни, наконец, смогли остаться наедине в кабинете Тэхёна. Здесь их никто не побеспокоил бы. — Что это за дополнительный капитал? — низким голосом спросил Юнги. Он был правой рукой Тэхёна, главным доверенным лицом, самым близким другом семьи вместе с Чимином. И этот равнодушный снаружи парень видел насквозь любые махинации. Тэхёну порой казалось, что у Юнги вместо мышления лазер, который сканирует, анализирует и выдаёт отчёты. Он чувствовал любой подвох. И притом, что всем он казался холодным принцем, внутри этот человек был раним так же, как любой представитель человечества. И это Тэхёну нравилось. Нравилось осознавать, что Юнги тоже может быть уязвим, если дело касалось близких людей. Это означало, что неуязвимых нет, и что выход можно найти всегда. — Я не знаю, — шепотом ответил Тэхён и ощутил, как сильно он устал. Он каждую ночь видел во снах отца, который велел ему быть осторожным, видел Сашу, которая удалялась во тьму, видел Чонгука, который разбивался на мотоцикле, и прочие ужасы, которые случались с членами его семьи. Он осознавал, что разбушевавшееся подсознание чувствовало, что что-то грядёт. И от Тэхёна в этой грядущей неизвестности будет многое зависеть. Юнги переглянулся с Чонгуком и, видя, в каком состоянии находился Тэхён, бодро поднялся на ноги. — Не хотел я ехать сегодня, но поеду. Кажется, нам всем пора отдохнуть, — по-кошачьи потянувшись, сказал Юнги и, перекинув пиджак через плечо, подмигнул Чонгуку. Тот, щёлкнув пальцами и лукаво улыбаясь, ткнул пальцем в брата. — Давай, Тэ-Тэ, выпьем, хорошо поедим, прогуляемся. — Чонгук подлетел к брату и потрепал того за плечи. Тэхён устало улыбнулся. — Заодно сестрёнку проверишь. Она там рвёт и мечет, потому что ты её не встретил сегодня. В голове Тэхёна всплыл образ каштановых волос и ясных зелёных глаз, которые метали искры, как только он не выполнял обещание. Она выглядела как ребёнок и была ребёнком по сути, и это в ней он так сильно любил. Клуб Чимина, дизайн которого был разработан полностью самим хозяином, располагался в Чхондаме, совсем недалеко от дома семьи Ким. Скрытый в сени каштанов и грабов, он разительно отличался от всех ночных и клубных заведений Сеула. Это место было уединённым и тихим снаружи. Для особенных гостей, которым захотелось бы подумать о великом в разгар вечеринки, во внутреннем дворе у фонтана были оформлены изящные беседки из чёрного дерева. По узким каменным тропинкам гулял майский ветер. В воздухе пахло ночной свежестью и цветущими деревьями. Парни шутили, что идея Чимина на самом деле заключалась в том, чтобы создать рай снаружи и дать волю греху внутри. Внутри здание было похоже на взорвавшийся диско-шар в окружении белоснежной ваты и чёрных картин на стенах. От тысячи огней, мерцающих под потолком, свет отражался на стенах и мебели молочного оттенка, создавая сюрреалистичные цветовые гаммы по всему пространству. Всё вокруг мерцало, переливалось, сияло, словно кто-то незаметный ходил вокруг толпы и рассыпал повсюду блёстки. Бар, похожий на чёрный железный корабль, в игре света и тени было видно настолько отчётливо, что он служил ориентиром в этом бесконечном пространстве яркого света. Из колонок слышались хип-хоп новинки ведущих корейских и американских исполнителей. На танцполе команда уличных танцоров показывала эффектный номер. Саша, не дожидаясь парней, прошмыгнула мимо толпы к бару и, крутанувшись на чёрном стуле, громко ударила по столешнице ладонями. Бармен Джи Хо обернулся и, узнав девушку, игриво заулыбался. Он был истинным сердцеедом и наслаждался собой, как произведением искусства. Саша любила подразнивать подобного сорта парней, подыгрывая их тщеславию и надменности, но сегодня она была зла и обижена, поэтому даже не ответила на его улыбку. — Налей мне виски, пожалуйста, — вежливо попросила она, разглядывая внушительный ассортимент алкоголя на витрине. Похоже, что у Чимина поставки каждый божий день. Истинный сын своего отца. — Колу? — поинтересовался Джи Хо. Саша отрицательно помотала головой. Боковым зрением она увидела, как Тим прошёл в VIP-зону, где, как правило, сидели только Чимин и его друзья. Это отдельно расположенное пространство в углу, отделённое от основного изящными шторками, которыми можно было закрыться и тихо обсудить все дела насущные. Шторы обладали потрясающей звукоизоляцией. Тим переговорил с официанткой Са Ран, очень симпатичной кореянкой, и уткнулся в телефон. Перед Сашей появился долгожданный стакан с янтарным содержимым. Девушка осушила его залпом. Виски приятным теплом обжёг горло и заполнил полупустой желудок, распространяя огонь по всему телу. Джи Хо с удивлением глядел, как хрупкая девушка залпом выпила 200 миллилитров чистого шотландского виски. — Ещё, — велела Саша, разглядывая толпу. К ней подошёл Чимин и сделал заказ у Джи Хо. Юноша положил на стойку телефон и бросил на девушку короткий взгляд, запустив длинные пальцы в свою светлую шевелюру. — Почему за барной стойкой? Иди к братьям на диваны. Там же удобнее, — сказал Чимин, на что девушка только отмахнулась. Краем глаза она уловила на экране дисплея телефона Чимина сообщение от Юнги, оповещающее о том, что парни скоро пребудут. Схватив свежий стакан виски, она юркнула в толпу, устремляясь в тёмный коридор. Пройдя мимо неистово целующихся парочек, девушка вышла на внутренний двор и присела на скамейку под ивой, склонившей свои длинные ветви-руки к земле. Приподняв подол платья и выудив из чулок пачку сигарет, Саша прислушалась к ночной тишине. Голос братьев или Юнги она бы узнала мгновенно. Но тишину нарушали только отголоски музыки, шуршание листвы в кронах деревьев и стрекот живности. Выждав несколько минут, девушка достала из пачки сигарету, зажала её в зубах. Тишину прорезал чирк зажигалки, а темноту маленький огонёк и идущие от него клубы сизого дыма. Виски в паре с сигаретным дымом ударили по сознанию девушки, как молотом. Она почувствовала головокружение, слабость и невероятную лёгкость. Наконец-то, навязчивые мысли ускользнули. Они вернутся, она точно знала. Скорее всего, минут через 10-15, но пока у неё было время посидеть с тишиной в собственной голове, она жадно желала его использовать. Использовать это перемирие в войне бесконечного потока мыслей. Осушив второй стакан и закурив вторую сигарету, Саша полностью откинулась спиной на скамье, закинув голову к небу. Ей отчаянно хотелось уехать к Пукхансану, разбить палатки и ночевать под открытым небом, смотреть на звёзды и луну. Захотелось настолько отчаянно, что глаза наполнились слезами. Ей так захотелось… — Тебе так захотелось получить от Тэхёна? — послышался возмущённый мужской голос, и сигарета была вырвана из женской ладони. Саша, только возвращающаяся из путешествия в образы гор, в немом шоке глядела на нарушителя своего спокойствия и одиночества. Чонгук со злобой и назиданием глядел на сестру сверху вниз, тяжело дыша. Резким и чётким движением недокуренная сигарета была отправлена в мусорное ведро у скамьи. Юноша взял стакан, принюхался и поморщился, скорчив смешную мордашку. — Чистый виски? — спросил он, глядя в пустоту. Затем Чонгук перевёл мечущий молнии взгляд на Сашу. — Что за раны ты залечиваешь, а? Девушка постепенно отошла от оцепенения из-за неожиданного появления брата и теперь смотрела на него с вызовом и такой же злостью. Она медленно поднялась со скамейки и вплотную подошла к Чонгуку. Юноша был выше её на целую голову, и это было существенно не удобно в ситуации, когда необходимо было доминировать. Хоть на скамейку взбирайся, честное слово. — Ты чего так разнервничался? Прямо взбесился, — шептала Саша, подойдя к растерявшемуся юноше настолько близко, что она грудью чувствовала его дыхание. За минуту растерянность во взгляде Чонгука сменилась яростью. — Ещё раз увижу тебя с сигаретой… — тихим, низким до баса голосом проговорил он. Саша усмехнулась. — И что ты сделаешь? — задрав подбородок, спросила она. Её ладонь прошлась по прессу юноши и замерла на пуговице брюк. Чонгук нервно выдохнул, закидывая взгляд к небу. Он прекрасно понимал, что сестра не соображала, что творила в тот момент. Но вот злость от этого отчего-то не утихала. Чонгук схватил девушку за подбородок и, тяжело дыша ей прямо в губы, зашептал. — Не искушай меня. Я прекрасно знаю, что ты всё поняла уже очень давно. Но не думай, что сумеешь играть со мной. Если решила надраться, валяй. Но не жди, что я прикрою тебя от гнева Тэхёна или отца. С этими словами Чонгук неожиданно нежно отпустил лицо девушки и, схватив стакан со скамьи, исчез в темноте крыльца. Саша осталась стоять в одиночестве, оскорблённая собственным поступком. Прим.: Грэпплинг* — англоязычное определение стиля ближнего боя в единоборствах — борцовской техники с использованием захватов, для отличия от стилевой противоположности — ударной техники. «Шотландский поцелуй»* — приём, при котором противник бьёт другого лбом в лоб.