вальхалла

— Седьмой случай за неделю. Ёнхо устало трет пульсирующие от боли виски. За сутки он спал, в совокупности, пару часов — один в метро, пока ехал до офиса и второй пока не зашумела его новороченная кофемашина. На захламленном столе, среди оберток от протеиновых батончиков, одноразовых стаканов, заполненной доверху пепельницы и кучи бумажек, лежит новая папка — новое тело. Рука непроизвольно тянется к смятой пачке сигарет в кармане. — Чувак, выглядишь хреново, — цедит Марк, проводя по гладкой поверхности сенсора, — Может по кофейку? Ёнхо раздраженно машет головой. Он это кофе терпеть уже не может, толку от этой новой машины, на вкус все равно дрянь, как будто грязь в воде растворили, обильно залив все карамельным сиропом скрипящим на зубах. Пустая трата премии, лучше бы телевизор новый купил. Зато остальным нравится, Марк вон вообще в восторге. — Что на этот раз? — спрашивает Ёнхо, не дожидаясь ответа потянувшись за папкой, по пути снося подставку для ручек, с грохотом упавшую на пол. — Блядство какое. В попытке собрать упавшие принадлежности, он ударяется затылком о дубовый стол, смачно выругивается, под тихий смех коллеги. Сегодня не его день точно. Как и предыдущие двадцать восемь лет его жизни. — Чувак, тебе бы поспать нормально, — прокашлявшись замечает Марк, — Больше чем три минуты в кресле, ты ж так помрешь нахрен. — На том свете отосплюсь, — Ёнхо выпрямляется, откидывается на спинку жалобно скрипнувшего кресла. Все таки надо было брать ортопедическое, иначе так он окочурится, не дожив до тридцатилетия. — Парень, двадцать три года, охранник в клубе, — рассказывает Марк, ставя перед носом кружку американо, — Ничего нового. У них явно какой-то зуб на обслуживающий персонал. Ёнхо хмурится. Седьмое тело за неделю. Семь убитых людей, по одному в день. Все жертвы младше двадцати пяти, работали на низких должностях по типу официантов и охранников. У всех в крови найдено одно и то же запрещенное вещество — легкий наркотик, поражающий нервные окончания, вызывающий чувство легкой эйфории. Только вот у убитых он не вызвал ничего, кроме приступов неконтролируемой агрессии и смерти. Не сходилось здесь абсолютно все. — А как там наш посыльный? Марк чуть вздрагивает на месте, оставляя кружку на столе, долго роется по карманам. От Ёнхо не ускользает внезапная напряженность в чужих плечах, нервно закушенная губа. За годы работы в полиции он уже почти что мастерски научился подмечать мелкие детали и изменения в чужом поведении. Не то, чтобы ему когда-либо хотелось это делать. Марк достает продолговатый черный сенсор, пару раз проводит по экрану, матерится под нос, проклиная день когда человечество решило шагнуть вперед в эру технологического прогресса. Только с пятого раза у него удается вывести рябящую перед глазами голограмму. — Вчера все было как обычно, но, — Марк замолкает, обдумывая что-то в голове, — Короче, сам посмотри. На видео уже знакомый парень, в опущенном до самых глаз капюшоне. Ёнхо его уже видел, все шесть тел назад. Он даже не сомневается в том, что это один и тот же человек — тощий, лет двадцати, не больше, в одной и той же толстовке и кепке. Все по стандартному сценарию: парень ждет в переулке, около клуба, передает мешочек с содержимым в нем наркотиком клиенту, а потом исчезает, не попадаясь практически ни на одну камеру в городе. А его клиента потом находят мертвым. Ёнхо по-началу даже не всматривается, запивая остатки своего сна горьким американо, пока глаз не цепляет одна выбивающаяся из привычной картины деталь. Парень на видео не уходит. Он ждет пока клиент примет содержимое переданного пакетика, сползет по стенке, начнет корячится в конвульсиях, захлебываясь в собственной крови, вперемешку с пеной. Просто наблюдает, как его жертва медленно умирает на его глазах. И если до этого предположение о предумышленных убийствах серьезно не рассматривалось, то сейчас внутренние опасения Ёнхо подтверждаются окончательно. Парень знает, что он толкает людям. Он знает как именно действует на них наркотик, знает, что случается за его спиной, после того как он уходит. Ёнхо тянется рукой к голограмме, чтобы перемотать видео, но Марк только шикает, отстраняя чужую руку от изображения, кивком призывая смотреть дальше. А дальше парень делает что-то непонятное. Он поворачивается лицом к камере видеонаблюдения, спускает капюшон с головы и указывает на еще совсем свежую надпись на стене позади. «Ваше время на исходе». А потом так же быстро сбегает с места преступления, не оставив след больше ни на одной камере в городе. Словно его и не было никогда, мальчик-призрак, торгующий дрянью в переулке. Или скорее, разносящий эту дрянь. Он не может быть один, скорее всего он просто посыльный в этой игре. — Ты уже прогнал лицо по программе? — спрашивает Ёнхо, вглядываясь в картинку. — На Джемин, девятнадцать лет, три года назад сбежал из дома, — зачитывает сводку Марк, — Три года как мертв. Ёнхо сначала кажется, что он не расслышал. Все таки спит он плохо, да и нагрузка лошадиная. Потом он думает, это какая-то дурацкая и не смешная шутка. Но Марк смотрит на него прямо. Серьезно. Не шутит. Лишь отдает свой сенсор, с открытой статьей. Три года назад, тело девятнадцатилетнего парня было найдено в пустой квартире, жильцы дома, приехавшие на опознание трупа, узнали в нем соседского мальчишку — На Джемина. Рос в неблагополучной семье, отец тратил все сбережения на выпивку и киберулучшения, мать ушла когда он был еще младенцем. Сбежал из дома за три года до случившегося, а после, видимо вернулся, забрать вещи. Соседи жаловались на шум ночью, а на утро он уже был найден мертвым, вместе с отцом — застрелился из собственного пистолета. Ёнхо внимательно всматривается в фото. Высокий, худощавый, с выкрашенными синей краской волосами. Точно такой же как и на видео. Только вот, незадача, неожиданно живой. Подделать документы проблемы не составит, в «нижнем» городе этим никого не удивишь, там почти у каждого есть сменная личность на всякий случай. Инсценировать смерть тоже вполне возможно, никто даже искать не будет. Проблема в том, что если поймают копы — не отвертишься. Да и медицинская экспертиза сейчас продвинутая, по одному только волосу могут чуть ли не клонировать человека. А здесь парня вроде как опознали соседи, да и по заключению патологоанатома подтверждено сходство. Что-то не так. По большому счету, здесь вообще все было странным. Наркотрафик обычно проходит через клубы — подпольно. Так меньше шансов попасться, выручка больше. Как бы государство не пыталось «бороться» с дилерами, они все еще существуют, более того, процветают. Особенно в нижнем городе. Значит их переносчик делал это намеренно. Попадался только под одну камеру, а после заметал следы своего ухода. Он хотел, чтобы его заметили. Ёнхо проводит пальцами по изображению, увеличивая, вглядывается в лицо. И без системы опознания видно, что это тот самый погибший три года назад На Джемин. Те же огромные глаза, те же синие волосы. И еще кое-что. Совсем маленькое, неприметное. В области груди. Прицепленный серебряный значок «V». Есть только одно заведение, начинающееся с этой буквы. Ёнхо отключает голограмму. — Скажи Тэилю, что я хочу назначить собрание на завтра. — обращается к Марку, вливая в себя остатки кофе. — Это срочно. И мне нужны абсолютно все. — Что-то узнали? — удивленно моргает Ли, — Ну даешь, лейтенант, я тебе не сомневался. Голова болела нещадно. Ёнхо снова нащупывает сигареты в кармане. По большому счету, ему бы хорошенько проспаться сейчас. Только вот прошло уже несколько лет с момента, как он мог нормально засыпать, как только голова касалась подушки. Теперь же, без дополнительной сублимации сделать это не получалось. В копилку к уже имеющимся зависимостям от кофе, сигарет и хорошего виски, прибавилась еще одна. — Передай, что я уехал по заданию, — устало бросает Ёнхо, поднимаясь на ноги. — Узнал что-то, поехал проверить, в общем как обычно, придумай что-нибудь. — Лейтенант, даже если бы вы поехали просто поспать, никто не был бы против, — шутит Марк, забирая все свои приборы со стола, — Вы же в офисе ночуете, без выходных, как проклятый. Ёнхо слабо улыбается, натягивая на плечи плащ. Последний раз, когда он ночевал дома был четыре дня назад. Четыре тела назад. А о полноценном отпуске вообще даже и речи быть не может. С момента как он пришел на работу в полицию, волшебные «выходные» исчезли из его словарного запаса. Их заваливают работой сверху — незаконная эксплуатация андроидов, торговля веществами, кражи. А еще биороботы. Человекоподобные, вышедшие из строя машины. Такие поручено отлавливать и отправлять обратно на завод SM.Inc. А что с ними там происходит никто не знает. Ёнхо и не интересуется. Ему до новых технологий вообще дела никакого нет, он даже смартфоном пользуется старым, никаких тебе тысячи функций, голографических картинок и прочего. А некоторые наоборот, настолько увлечены новшествами что начинают баловаться с киберулучшениями. Светящиеся татуировки, импланты вживленные под кожу. Вообще, такое запрещено законом, разве что в медицинских целях, только вот никого это особо не останавливает. Особенно в нижнем городе, где до сих пор процветает черный рынок и подпольная торговля всем чего душа пожелает. Ёнхо считает подобное уродством. На улице темнеет стремительно, с каждой выкуренной сигаретой. Ключи от машины неприятно тяготят карман. Ёнхо умеет водить, а в гараже красуется подаренный начальством внедорожник, сам Мун Тэиль вручал презент за отличную работу. Только вот, приедь он на подобном в клуб, с кричащей неоновой вывеской «N.C.T», от вопросов бы не отмылся. По всему городу камеры, система видеонаблюдения и безопасности. За всеми, чисто теоретически, ведется слежка в режиме реального времени. У того же Марка есть свободный доступ к любой из точек в городе. Только поэтому Ёнхо отдает предпочтение метро. Быстро и незаметно. Достаточно для того, чтобы оказаться у задних дверей здания, кивнув знакомым охранникам. Его здесь знают и его здесь ждут. В помещении темно и душно. А еще жутко задымлено — расслабляющий газ. Подобное довольно часто встречается в здешних клубах, раскрепощает, заставляет оставить все свои деньги и совесть в кислотных стенах здания. Винтовая лестница наверх к вип ложе тоже охраняется, только вот лицо Ёнхо хорошо здесь известно для того, чтобы спокойно проходить вперед без любого удостоверения личности. — Кого я вижу, лейтенант, — мурлыкает мужской голос, — Решили все-таки одарить нас своим визитом? Ёнхо молча садиться на лиловый диванчик с мягкой обивкой. Напротив мужчина, чье тело почти полностью украшено светящимися татуировками, пара желтых змеиных линз, как новый писк моды, хитро смотрят прямо в душу. Такого даже если захочешь, не забудешь. Накамото Юта, небезызвестный владелец нескольких крупных ночных клубов в городе. Пару лет назад он попался полиции за торговлей снежка, но за неимением прямых доказательств, его отпустили. А через неделю его застукал уже сам Ёнхо. Товара при нем было столько, что можно на всю жизнь за решетку отправить. Только вот, японец оказался слишком уж сговорчивым. Они сошлись на простых условиях — его не трогает полиция, а Юта в свою очередь спонсирует их информацией. И еще кое-чем. — Твоя порция, лейтенант, как договаривались. В руки прилетает целлофановый пакетик с таблетками. Тридцать. Их хватает ровно на месяц нормального сна, а дальше по новой. В особо тяжелые месяцы, приходится обращаться за добавкой, Накамото шутит, что так совсем разориться, но таблетки достает. Свобода, деньги и свои люди в полиции в приоритете. Ёнхо прячет мешочек в нагрудный карман. — Не отдохнете сегодня с нами, лейтенант Ёнхо? — спрашивает Юта, потягивая из бокала ядерно розовую жидкость, — Могу попросить пару хороших девочек или мальчишек позаботиться о вас, как о нашем особом и любимом госте. Ёнхо отмахивается, заказывая обычный виски со льдом. Очередная зависимость. Японец только ухмыляется, на ухо шепча что-то своим спутницам, сидящим по обе стороны. Девушки, чьи тела так же покрыты извилистыми росписями, громко смеются и поднявшись с дивана, спускаются вниз, к бушующей разноцветной массе. Кляксе из таких же накачанных непонятно чем людей. — Ну, лейтенант, в чем дело? Ёнхо делает глоток обжигающей внутренности жидкости. Вглядывается туда, где на танцполе развязно двигается сотня, а может и две, людей-пустышек, имитирующих танцы. Они приходя сюда за быстрыми эмоциями, веществами разгоняющими лимфу и сексом. И хорошо, если им попадется именно Накамото, а на утро их лица не будет видеть весь отдел в списке новых жертв. — Что ты знаешь про Вальхаллу? Юта давится коктейлем, выплескивая часть себе на полупрозрачную кофту. Ругается на японском, очевидно, не самыми добрыми словами, а после поднимает прищуренный взгляд. — Я понимаю к чему ты клонишь, но забудь, — отрезает он, вытаскивая из кармана что-то похожее на косяк, — Ни к чему хорошему это не приведет. — У нас семь тел, — спокойно отвечает Ёнхо, залпом опустошая свой бокал, — Как думаешь, уже достаточно для того, чтобы было плохо? Японец снова выругивается, поджигая сигарету, нервно постукивает пальцами по коленям, обтянутым в темные бархатные брюки. Ему известно, что происходит за пределами своих клубов. Конечно, известно. И о жертвах он знает не меньше чем полиция и сам Ёнхо. У Накамото свои методы, о которых он предпочитает молчать. — Все равно, это хреновая затея, лейтенант, — выдыхает тонкую струйку дыма Юта, — Не лезьте туда, для вашего же блага. В Вальхаллу есть один путь, но выхода оттуда нет. Ёнхо с грохотом ставит бокал на столик, поднимается с места, натягивает плащ. Снова хочется курить, а еще по пути нужно купить корм для собаки. Мысль о пушистом друге греет продрогший от крепкого алкоголя организм. Он молча идет в сторону лестницы, останавливаясь у самых ступеней. — Помниться, два года назад, когда ты мне попался, все было хреново, — замечает он, оглядываясь на вжавшегося в кресло японца, — Смотрю твои дела идут в гору. И так же молча разворачивается и уходит. Накамото поймет его слова. «Не забывай, кто тебя покрывает», вертится на языке. Ёнхо только его прикусывает. Не к чему сейчас разводить конфликты, он их вообще не любит. На улице становится свежее, вечерняя прохлада забивается в легкие, вместе с ядовитым никотином. Не спящий город пестрит яркими огнями. Где-то там, на окраине, дома его ждет любимый пес, по кличке Флауэр. Нагрудный карман прожигает пакетик с таблетками — сегодня он сможет уснуть. Это осознание приподнимает настроение, если оно вообще еще умеет это делать. Ёнхо не помнит, когда последний раз испытывал что-то кроме усталости. Когда его любимая спортивная команда заняла первое место, или когда он на корпоративе выиграл Марка в кто кого перепьет. Взгляд очерчивает пунктирную линию горизонта. Где-то там, в его родном полицейском офисе, сейчас все стоит на ушах. В кармане звенит телефон. «Нашли тело сына депутата». Отсчет запускается. Бычок летит мимо урны. Ёнхо практически сносит с петель автоматическую дверь, не успевшую считать его сетчатку глаза. Экстренное утреннее собрание на которое он почти опоздал. Поспать ему удалось всего полтора часа — если бы принял таблетку, вырубился бы до обеда, в лучшем случае. Мун Тэиль встречает холодным и таким же уставшим взглядом. — Кофе? — спрашивая скорее для приличия, и тут же опуская кружку перед чужим носом, — Что по делу? — Дун Сычен, двадцать один год, найден в собственной квартире, — монотонно зачитывает Марк, — Мертвым. В крови нашли те же самые элементы, что и у предыдущих жертв. Ёнхо садится в жутко неудобное кресло, кривясь от запаха. У всех в этом гнилом офисе ненормальный фетиш на кофеин, особенно на хреновый. Рука тянется к мелькающей перед глазами картинке, с изображениями очередной жертвы. На этот раз замахнулись по крупному. На бедном парнишке ссадины, синяки, скорее всего от приступа агрессии или по-другому, самоуничтожения, как бывает у биороботов. Ёнхо не знал его лично, никогда даже не видел вживую, но парень на картинке выглядел слишком невинно. Сбоку пробегает строка с описанием жизнедеятельности. Работа в приюте, благотворительность, финансирование начинающих компаний, инвестиции SM.Inc. Последнее уважения у Ёнхо не вызывает, но он тактично молчит. Тэиль трет глаза, откидываясь на спинку кресла. Ему сейчас тяжелее всего. Как шеф полиции, он должен будет выступить с объяснением происходящего, потому что это тело вызовет резонанс. Оно уже. Новости просачиваются за стены слишком быстро — главный бич информационного сообщества. Секунды и пары кликов хватает на то, чтобы весь мир узнал о произошедшем. — Пожалуйста, скажите что у вас есть хотя бы какая-то информация, — практически умоляет Тэиль, закрывая лицо ладонями. Ёнхо прокашливается. Тем же вечером после сообщения о смерти Дун Сычена, он получил еще одно. Одинокий конверт, лежащий в почтовом ящике. Таким способом общения уже давно никто не пользуется, не для того человечество так далеко ушло в технический прогресс, чтобы писать обычные бумажные письма. Но если только этот кто-то не хочет, чтобы о письме узнали. Если он боится за сохранность того, что в этом письме находится. — Появились данные, что все это связанно с неким клубом в нижнем городе, — начинает Ёнхо, раскручивая в пальцах ручку, лишь бы чем-то занять руки, — Оттуда же был замеченный раннее на камере поставщик. — Я даже не буду спрашивать откуда ты это знаешь, — удовлетворённо выдыхает Тэиль, — Мне сказать вслух или ты уже и так понял что от тебя требуется? Попасть в Вальхаллу. Проникнуть. Прикинуться своим. Уничтожить изнутри. Енхо коротко кивает, делая вид что не замечает задумчивый взгляд Марка. Он знает свою работу, знает что от него хотят. Конверт с письмом Юты покоится в кармане. — Я знаю как туда попасть, но, — прерывает молчание Ёнхо, — Неплохо если бы кто-то поехал со мной. — Для особых случаев у нас есть Юкхэй, — соглашается Тэиль, — Еще что-то? — Да, было бы славно, если, — Ёнхо замолкает, обдумывая как правильнее сформулировать свою просьбу. Юта дал ему четкие указания, а значит как бы ему не хотелось, сделать это придется, — Короче, надо чтобы из нас сделали кого-то кто похож на людей. Повисшее молчание разрезает смех Марка. Ему смешно. Как будто он тоже не выглядит так, словно еще секунда и он отдаст богу душу, прямо на этом скрипящем и неудобном стуле, в затхлом офисе в униформе полицейского. Хотя, признаться, даже так выглядит он гораздо лучше самого Ёнхо. — Интересная просьба, — еле сдерживаясь отвечает Тэиль, маскируя все за кашлем, — Хорошо, мы что-нибудь с этим придумаем. Шеф Мун отправляет всех обратно за рабочие места, принимаясь усердно что-то печатать в компьютере, с видом умного и серьезного дядьки, которым, наверное и является. Ёнхо поднимается с места, игнорируя все насмешки Марка отправленные в свою спину. Сейчас его тревожит совсем не это. «Будь осторожней, добрый коп Ёнхо. Ты мне сразу понравился» Ёнхо настораживается. Не часто получаешь такие комплименты в его то возрасте, особенно от барыги и клубного магната. Но усталость накатывает с новой силой, затмевая все ненужные мысли. Ему предстоит встреча с чем-то неизвестным ранее. А это, возможно, даже страшнее чем утилизация бешеной кучки микросхем на ножках. Юкхэй встречает его уже на месте. Высокий, крепкий и с совершенно дурацкой улыбкой. Такой что начинаешь сомневаться в умственных способностях этого парня. Зато в физических нет. Ёнхо пару раз видел его в деле — парня тренировали где-то в специализированном учебном центре, как раз на случай особо опасных дел. Такую школу жизни пройти уже заслуживает уважения. Только вот если в форме он, скорее, устрашающий, то сейчас больше похож на пресловутую модель с огромных рекламных баннеров на улицах. Ёнхо впрочем собой тоже доволен — даже на фоне молодого и пышущего жаром Юкхэя, он выглядит достаточно хорошо. Юта дал не так много зацепок. В письме было написано, что Вальхалла славится в узких кругах неприкрытой проституцией, незаконным использованием секс андроидов с «особыми» функциями и конечно, торговлей разного рода и тяжести веществами. Попасть туда можно только если у тебя есть пропуск — тот самый маленький, серебряный значок с аккуратной буквой «V». В конверт было вложено два. Значит Накамото заранее позаботился о том, чтобы пошло именно два человека. Узнать откуда он их вообще достал, если там такая сложная система, Ёнхо успеет. Например при следующей же их встрече, иначе его сожрет неожиданно проснувшееся любопытство. — Вы на месте? — раздается знакомый голос в ухе. Это Марк. Следит за каждым их передвижением по датчикам и маленьким камерам наблюдения, вшитым в одежду. Проверяет обстановку на случай, если что-то пойдет не так. Юкхэй отвечает, что все под контролем и они уже заходят в заведение, предупреждает что будут на связи. Как будто возможно по-другому. На входе их без проблем пропускает охрана, но чуть задерживает подозрительный взгляд на лицах обоих. Неудивительно, они здесь чужаки и это сразу видно. Ни имплантов, ни звезд во лбу. Скучно и примитивно. Такие, судя по всему в низшем городе не обитают. Внутри людно и душно, слишком сильно для относительно небольшого помещения. Громкие басы отскакивают от сотрясающихся ядовито розовых стен, раззадоривая пьяную пеструю толпу в центре на танцполе. Ёнхо решает не терять времени, тут же направляясь к единственному пустующему и надежному месту — барной стойке. По пути слыша в наушнике, голос Юкхэя, сообщающий что он пойдет осмотрит здание внутри. Парень уже большой, не пропадет. Если что Марк на связи, тут же вызовет наряд поддержки. Бармен сразу обращает внимание на подошедшего Ёнхо. Криво улыбается, светясь узорами в свете разноцветных софитов, проходясь раздвоенным языком по губе. — Добро пожаловать, что будете пить сегодня? Ёнхо его тон кажется слишком уж приторным и доброжелательным. Бармены так не общаются. А бармены в клубах в нижнем городе тем более. Они скорее плюнут тебе в бокал, чем будут такими вежливыми. — Виски со льдом, — делает заказ Ёнхо, оглядываясь по сторонам, — Можете мне предложить что-нибудь поинтересней? Бармен искусно крутит в руках бутылку с виски, старой выдержки, разливает по бокалам, принимается за лед и только потом поднимает чуть насмешливый раскосый от инъекций взгляд. — Ну, есть секс дроиды, есть живые люди, — пожимает он плечами, насыпая лед в бокал, — хотя скажу так, здесь все будут готовы переспать с тобой забесплатно, если только ты попросишь. Бармен многозначительно улыбается, ставя перед Ёнхо заказанный виски. В гудящей от шума голове всплывают строчки, начерканные корявым почерком, с кучей ошибок, при чем не только грамматических. Юта писал ему об одной фразе. — Мне нужна десятка. Бармен непонимающе хмурится, но ничего не отвечает. Просто молча уходит обслуживать других посетителей. Ёнхо ждет. Возможно, он как-то не так выразился, потому что почерк у японца корявый, но строчку «Мне нужен 10» он разобрать смог. Что бы там эта десятка не значила. Спустя пять минут пустого сидения и разглядывания стен, перед носом опускается еще один бокал. — За счет заведения, дорогуша, иди уже и сними себе кого-нибудь, смотреть аж больно. Укол раздражения режет ребра. Ёнхо не считает себя жалким и уж точно не считает себя тем, кому нужен быстрый перепихон в клубе неизвестно с кем, чтобы потом еще несколько лет ходить по больницам, вылечивая подцепленный хламидиоз. А ведь это все пойдет в его карточку и учет. Портить репутацию он умеет, но до такого еще не опустился. Бокал он опрокидывает залпом. Жгучая жидкость стекает по горлу вниз, прямо в пустой желудок, который не видел нормального завтрака несколько лет точно. Но есть что-то еще. Сверлящее спину, липнувшее к коже влажными противными отпечатками. Чужой взгляд. Слежка. Ёнхо оглядывается по сторонам. Кажется, с последней связи с Юкхэеем прошло около десяти минут, тот пошел осматривать часть с приватными комнатами. По хорошему, его надо бы найти, расспросить и держаться в относительной близости друг от друга. Только вот тело перестает слушаться совсем. По венам пробегается большое пушистое облако, заполняющее внутренности. Картинка перед глазами смазывается в большое калейдоскопное пятно и Ёнхо чувствует себя так легко и воздушно. Пока не понимает что именно с ним происходит. За годы тренировок он научился более менее брать вещи под свой контроль. Главное отличить чувства настоящие от стимулируемых веществами. Сфокусироваться: запахи, цвета, ощущения, звуки. Медленно пробиваться сквозь танцпол, расталкивая такие же тела под кайфом, что липнут со всех сторон. Ёнхо отчаянно пытается взять под контроль собственное сознание, вкупе с нервной системой, практически доползая до части с комнатами. Юкхэй на связь не выходит. Марк тоже молчит, а значит есть вариант того, что в клубе работают глушители, отрезающие их не только от внешного мира, но и друг от друга. В таком случае они оба в полнейшем дерьме. Уха касается что-то влажное и горячее, а затем мочку прорезает легкая боль. Его укусили. В нос забивается яркий аромат жасмина, вперемешку с чем-то очень сладким, почти что скрипящим сахаром на зубах. Ушной раковины снова касается что-то, что скорее всего является чьим-то языком. От резкого жара собирается узел в животе, мысли в голове затуманиваются, пеленой накрывая сознание. — Составишь мне компанию, красавчик? — шепот, куда-то в шею, а после руки тянут в одну из открытых комнат. Ёнхо слабо понимает что происходит. От резкого запаха его ведет, так что он начинает терять контроль, ныряя в туманную дымку. Он пытается сфокусироваться на происходящем. Вот его заводят внутрь приватной комнаты, Ёнхо поддается когда ему слегка надавливают на плечи, заставляют сесть на кровать, седлая сверху. Руки сами по себе опускаются на чужие бедра, чуть сжимая, вызывая пробежавшую по телу дрожь и полу вздох полу стон сорвавшийся с губ напротив. С губ напротив. Ёнхо переводит замыленный взгляд чуть выше, туда где ему открывается тонкая шея, плавно переходящая в острый подбородок. Когда он доходит взглядом до потрясающего кошачьего разреза глаз, нервные окончания прошибает новой вспышкой. Парень нарочито проезжается вперед-назад, задевая все самые нужные и одновременно не нужные места. Терпкий жасмин заполняет легкие, вместо кислорода, разгоняет жар по лимфе. — Как тебя зовут? — шепчет в самое ухо, обдавая и делясь своим жаром, от которого мурашки начинают бегать по телу, — Хочу выстанывать твое имя. — Джонни, я полицейский, — выпаливает Ёнхо, не задумываясь. Мыслительные процессы притупляются, стоит только отвлечься и дать волю веществу завладеть твоим сознанием. А парень на его коленях, словно знает об этом, выгибается, цепляет пальцами пуговицы на черной рубашке. Он делает это специально, играет с ним, как кошка с глупой и любопытной мышью. — И что же полицейский Джонни здесь делает? Ёнхо крепче сжимает руки на чужой талии. Ему нужно сфокусироваться. Залитая фиолетовым неоном комната, приглушенная тягучая музыка из колонок. В дальнем углу мигает яркий огонёк — скрытая камера. Конечно, они должны быть в любом подобном заведении, где избиения и издевательства над персоналом случаются возможно чуть реже, чем воровство на улицах нижнего города. Под пальцами чувствуются выпирающие ребра. Лучший вариант — выйти на воздух, но без Юкхэя уходить нельзя. Он хоть крепкий парень и вполне может в одиночку справится со всеми присутствующими в клубе, но совесть не позволит. — Ну же, мистер полицейский, — снова шепот в самое ухо, — не сопротивляйтесь своим желаниям. Незнакомец тихо смеется, придвигаясь ближе. Ёнхо чувствует как нежные губы касаются его прямо под подбородком, слегка прикусывая. По телу прошибает током — распаленные нервные окончания совсем не способствуют концентрации. Сладкое чувство пробегает по телу, собираясь в тугой узел внизу живота. Еще немного таких манипуляций с ним и встанет кое-какой вопрос. Ёнхо собирает остаточные осколки своего сознания, пропуская сквозь пальцы чужие темные волосы и оттягивая от своей бедной шеи, терпящей нападки в виде укусов и влажных следов языка. Незнакомец щурится, растягивая губы в хитрой ухмылке. — Ты же знаешь, Джонни, что в Вальхаллу попадали только избранные самим Одином войны? — тон насмешливый, вкрадчивый, такой вспарывает кожу, пробираясь внутрь, — В Вальхаллу есть только один путь, но обратно выхода не будет. Ёнхо подвисает на пару секунд. Где-то на подкорке маячит напряженное лицо японца, с зажатым косяком травы между губ, ядовитый блеск в желтых змеиных глазах и беспокойство, с которым была произнесена та же самая фраза. А потом черепная коробка словно заполняется до самых краев, закипает и выливается непонятной кашей-мешаниной, как бывает у биороботов, когда нейросеть перегорает. Потому что Ёнхо чувствует чужие губы на своих, прикусывающие, заставляющие приоткрыть шире рот, чтобы глубже, слаще и развязней. Вишневый вкус шипит на языке, блокируя все попытки для отступления и ему остается только сжать талию незнакомца, передав веществу в крови владения нервной системой. У Ёнхо проблем с личной жизнью нет. Ее в целом то и нет. Единственные долгие и серьезные отношения — с работой и любимым псом. Не самые худшие варианты, если так посмотреть. Но сейчас, находясь под влиянием непонятного вещества в организме и потрясного парня на собственных коленках, Ёнхо впервые задумывается о том, что иногда развеяться это не так уж и плохо. Просто потому, что ощущения обострились на максимум, а проходящийся по верхней губе язык, кажется слишком горячим и приятным. — Не пожалей, Джонни Со, — отрываясь от губ, шепчет незнакомец, тут же припадая обратно и не давая ни секунды на размышление. Последнее что чувствует Ёнхо, как ему в рот пропихивают какую-то маленькую механическую таблетку. А после только пурпурная темнота, легкость во всем теле и сахар от чужих прикосновений.