Прятки

Утром в комнатах повисло тяжелое ощущение усталости, и пропахло куревом. Молодой человек болезненного вида молчал рядом с Одуванчиком, протиравшем ему руки. Ковер, на котором они сидели, плевался ворсом, и на свету его красно-черный узор казался кровавым. Кира Пятница с холодным спокойствием вычеркивала в своей книжечке строчку за строчкой. Возле очередного пункта она, помедлив, поставила знак вопроса. Когда в гостиную ввалился Яша, похожий на призрака, она спешно что-то чиркнула и обернулась навстречу. - Где Гримм? – спросила она сразу. Яша нахмурился. - Не знаю. Хотел у тебя спросить. Кира смолка, немного побледнела – а может, это просто играл свет. Потом сказала стянуто: - Может, ушёл куда-нибудь. Поищи по комнатам. Яша выплыл прочь, словно прошел сквозь стену. Была у него одна догадка, неприятная и, возможно, правильная. Он побрел по коридорам, спотыкаясь о хлам из шкафов, заглядывая в спальни. Вспоминал, как шел прошлой ночью. Ноги вели. Или, может, сам дом вел, тасуя его, как карту в колоде. И, спустя сотню комнат и поворотов, довел. Догадка оказалась верной. Гримм сидел в дальнем углу пустой комнаты. Той самой спальни, где они столкнулись накануне. Яша вошел, ежась от вида синих, неприятно знакомых стен. На свету комната оказалась старой и грязной. Казалось, она все еще пропахла смертью. Здесь было душно. - Привет, - осторожно сказал он. Гримм взглянул на него, очнувшись от раздумья – на секунду, на долю секунды Яше показалось, что это будет как прежде спокойный, раздражительно-добрый и насмешливый Гримм. Но во взгляде была смесь страха, презрения и разочарования… Как еще, впрочем, можно смотреть на мертвеца? Взглянул, увидел, но не ответил. Яша осторожно подошел ближе. - Выглядишь… не очень. - Ночь не спал, - холодно ответил одноглазый. Голос у него был хриплый и прокуренный. Видно, это были первые слова, которые он произнес за день. Яша нервно сглотнул и попробовал сесть в кресло. Кресло противилось и выплевывало его. - Что это было? – сказал он допросным тоном. Гримм молчал. - Что это было?! – повторил Яша. - Не ори, - железно процедил тот. Вытащил смятую самокрутку и закурил, глядя в стены. – Не знаю. Вода тебя нашел, но почему-то не забрал. Значит, не захотел. Ты ему сказал, что умер. Значит, недоговорил. Наверное. - Гримм. Молчание. - Гримм! Он наконец посмотрел на него. - А знаешь…Ты бы мог подвинуться тогда. – прошипел Яша, чуть не плача. – Ты бы мог просто подвинуться, и меня бы не нашли. - Мог бы. Но ты уже нашумел, и вода слышал тебя. Он пошел бы на звук и обшарил всю комнату. Сам ведь понимаешь. Извини, – выдохнул он, горя от стыда. Оправдываясь. – Выбора не было. Яша скверно улыбнулся и кивнул. - А я ведь тебе жизнь спас, сволочь. - Да. – сжато ответил он. И, помолчав, выдавил: - Спасибо. - Всегда пожалуйста! – закричал Яша, закипая. – А если бы я умер? А? Как оно – неплохо? Другой умер, а ты себе лежишь, отдыхаешь, удобно, да?.. - Но ты не умер, - снова оборвал Гримм железным голосом. – Ты жив. А почему – это уже думай сам. – Он смягчился, а может, просто стал спокойнее. - Я тоже всю ночь думал. - И как, придумал? Он пожал плечами. - Приблизительно. - Не поделишься идеями? - Не-а. Яша почувствовал, как руки сами собой сжимаются в кулаки. И как к его злости тоже прилепливается стыд, потому что на месте Гримма он сам бы поступил точно так же. - Может, ты думаешь, что всем помогаешь. В игры тут играешь, загадки загадываешь. Но ты… Ты как параноик. Ты всех учишь сначала прятаться, а потом думать. Гримм снова пожал плечами. - Рад слышать, что хоть кто-то это понимает. Никогда не любил прилежных учеников. - Яша, - добавил он, помолчав, почти примирительно, - Яша-а. Ну ты ведь живой. Разгадал загадку, - усмехнулся он, - наполовину, ну так вторую-то половину отгадай. Несложно же. Я б тебе помог, да дом не позволит. Нельзя. Почему-то мне кажется, что, если я тебе что-то сейчас скажу, в следующую ночь волк со мной расплатится. Не любит это место, когда кто-то играет не по правилам, - измученно сказал он. – Сам ведь понимаешь. Все мы здесь заперты. Яша устало закрыл лицо руками, сползая по креслу. И стал думать. Гримм курил, выпитый и мрачный. - А знаешь, я когда вспомнил… Кто-то там, во сне, звал меня Мортимером, - рассеянно проговорил он. – Почему? Гримм застыл, уставившись на него, словно увидел призрака. Потом быстро отвел взгляд и опять пожал плечами. - Не знаю. Это же твой сон. - Наверное, мой… «Мортимер, Мортимер, - стучало и звало в голове. Голоса, призраки и картинки смешались, словно в чьем-то бреду. – Ну что я еще должен понять? – измученно думал Яша, отгоняя воспоминания о темной воде. – Этого разве было мало? Этого ему недостаточно?» Он вздохнул, складывая руки. - Может, я два раза умер? – сказал он со смешком. Гримм не ответил. Он сидел собранно и смотрел на него с презрением и опаской. Как прежде. Только теперь он будто был готов в любую минуту убежать. - Ты чего? – спросил Яша. – Смотришь на меня, как на волка. Гримм молчал. - Да что такое? Он уткнулся руками в колени, а подбородком в кулак. - Ты не волк, - сказал он спокойно, - ты подонок. - Чего-о? - Повторять не буду. «Вот еще новости. Сначала думай сам, теперь подонок, - подумал Мортимер, обида резанула и растеклась по груди. Ни черта он уже не понимал. – Как уже задрал этот Гримм, нет, чтоб просто взять и все сказать по-человечески, нет, надо мозг всем поломать!» - Да что мне надо сделать, чтоб ты заговорил нормально, а? Маску натянуть? Можешь ты уже сказать, что здесь творится? Чего… чего этот дом хочет?! – он выдохнул. – Ты вообще умеешь правду говорить? Гримм нервозно захохотал, глядя на него. А когда успокоился, сказал: - Да ты не волнуйся, не ты первый, не ты последний такой. Могу тебя утешить, у нас тут весь дом населен чудовищами. Моя беда в том, - вздохнул он – что побеждать-то их можно по-разному. У меня своя метода… - И какая же? – мрачно спросил Морт. «Опять увиливает, - подумал он, - сволочь.» А Гримм понемногу входил в кураж: - Вытянуть ноги, чтобы оно проплакались у тебя коленях. И рассказать ему сказку. - Чего? – сморщился Мортимер. - Про что?.. - Сказку? – медленно отозвался тот. И пристально посмотрел ему в глаза. Тот глаз, что был у него настоящий, стал свинцово-серым. – Да про что угодно. Про рассветы, бабочек и города… Про тропический сон и злобную вьюгу, – щурился он, - И про то, что одним детям очень нравится издеваться над другими, и как твари и упыри притворяются родителями перед кем-нибудь маленьким и одиноким. И что твари на самом деле гораздо меньше и несчастнее своих птенцов, и боятся играть в настоящие игры в настоящей жизни. – Гримм едва не срывался на крик. - Про несчастную девочку, которая выходит на пути из-за одного… обманщика, про обещания, буквы на руках, про эти проклятые рассветы! И про то, что я наслышан об этом подонке от его игроков, и я долго ждал его... Всё хотел познакомиться. Думал – вот будет кто-нибудь интересный. Он же вроде как легенда, там, у них. Оказалось, нет. – цокнул он. - Просто пустая скорлупка... Мортимер побледнел. Этот дом разрезал ему горло, и в горле начинало закипать. Все и сразу. Грязь, пыль, духота, бесконечные уродливые комнаты, черт знает какие люди, и все эти дни и ночи, постоянный страх и постоянные загадки этого циклопа, вот он, сидит прямо перед ним и опять издевается. Может, это он все это затеял потехи ради?! Где-то в доме противно порвалась струна, и Гримм вздрогнул, обернувшись в сторону раненой гитары. На секунду. Дальше всё получилось как-то само. Дом превратился в нарыв и лопнул. Гримм отшатнулся, хрипя и держась за горло, а рука Мортимера застыла на полпути назад, горя от удара. Одноглазый неловко откашлялся и поправил бандану. - Н-ну... Неплохо, неплохо, - хрипнул он, - чего-то такого я и ожидал. Ладно, - сказал он, вставая с кресла, - до свидания. И пошёл прочь из комнаты. - П-подожди, - прозвенел Яша. Тот замотал головой. - Не буду. Ты удивишься, но никому из них не нравилось, когда ты причинял им боль. Они тебе не благодарны. И я тоже. Яша вдруг опустел. Что-то внутри зашевелилось. Как будто открылось второе дно, и в нем мно-ого-много воспоминаний, ждут пока ты прикоснешься к ним… что за воспоминания? Чьи? Откуда? Из его жизни или чужие? Ползают, как черви. Улыбаются. - Значит, думаешь, я подонок? - оскалился Морт. - Я не думаю, - отрезал Гримм, - я знаю. Здесь все – подонки. Ты что, думал, мы здесь куличики лепить собрались? Веселиться, в прятушки играть? Да это же не дом, это – кладбище неронов и гладиаторов, и мы здесь все - на очной ставке, друг перед другом и перед самими собой! Мортимер согнулся в истерическом смехе. Гримм отвел глаз с презрением. - А зачем тогда вот это все, а? Это же ты все затеял? Ты тут у нас все знаешь и всеми командуешь. Зачем же так сложно? Ты ж бы мог меня просто там, на входе убить. Это было бы быстрее и проще. Не нужно ждать, пока волк меня сцапает. Не надо изголяться и ломать комедию. Раз – и нет проблем. Он бредил. Одноглазый только вздохнул. - Нет, - спокойной сказал он, разжав кулак. - Играй, как хочешь. Живи, как вздумается. У двери он, выходя, обернулся. - Спокойной ночи! Дверь закачалась на петлях. *** В коридоре Рыжий с Пятницей тащили какую-то коробку. Обстановка немного накалилась, но это было не страшно. Дом выдерживал и не такие мелочи. Ему, в общем-то, было все равно. - Что случилось? – спросила Кира, когда заплаканный Яша выбрался из комнаты. На секунду ему остро захотелось избить ее. Он отвёл глаза и прохрипел: - Гримм случился. - Мм, - мекнула она с пониманием. - Тогда ясно. Не волнуйся. Все мы, - кряхнула она, подхватив поудобнее коробку, - рано или поздно выговариваемся Гримму. - Ты не поняла, - отрезал он и пошёл прочь. Он-то понял.