VW: Клыки и магия

— Что? Ты вообще в своем уме, сестрица? Какая к чертовой матери Майя? — Киан не на шутку взбесился. Столько сил брошено на это дело, чтобы теперь слушать какой-то бред сивой кобылы. Он совсем иначе представлял себе их воссоединение: они бросаются друг к другу, переплетаются в крепких объятиях, лепечут всякий бред про разлуку и скуку, обливаются слезами, иногда кидают колкости, а не предметы… — Не подходи ко мне! — Кэйталин кинула в него какую-то бутафорскую вазу, и та с глухим стуком отлетела на пол (ударила бы сама, но была слишком напугана и растеряна для этого). Киан устало вздохнул. — Поппинс, выйди на минутку, — на удивление, спокойным тоном. — Нам с сестрой нужно поговорить. И прикрой дверь. Мэри не стала сопротивляться, потому что банально не имела никаких сил, и с трудом вышла из комнаты с ощущением легкого головокружения. Поэтому она уже не стала свидетелем того, как Киан отламывает металлическую ручку шкафа, длиною в двадцать пять сантиметров, и с поразительной легкостью вонзает ее в голову пытающейся защититься Кэйт. Потом почти без нервозности в движениях находит и оставляет себе удостоверение личности (где, к слову, действительно пропечатано, что она — Майя Конги), проверяет телефон, конечно же, находит там тревожную смс-ку Лоуэллу, в которой просит срочно приехать, затем разбивает его одним ударом ноги. За это время Мэри только смогла приложить к плечу чистое кухонное полотенце, с тревогой слушая звуки борьбы из комнаты и тревожные хлопанья дверцами тумбочек. Дверь с ноги открылась. Вышел измотанный Киан с бездыханным телом сестры за плечом. С ее лба на пол дорожкой стекала кровь, руки безропотно болтались над головой, задевая волосы. Мэри немо вскрикнула и врезалась поясницей в столешницу. Внутри все забилось с новой силой, хотя, казалось, сильнее шока она уже за сегодня испытать не может. Неприятно затошнило. — Что ты с ней сделал?.. — спросила она шепотом, пристально глядя то на торчащий металлический жердь из головы вампирши, то на слишком невозмутимого Киана. — Что нужно было. — Мэри напуганно сжала алеющее полотенце. — Да успокойся ты. Она временно мертва, вре-мен-но! — И долго она пробудет в таком состоянии? — подуспокоилась она, но говорила еще с недоверием. — Несколько часов как минимум. Если ты закончила, то поехали. Ненаглядный тоже скоро нагрянет, и нам лучше убраться до тех пор. Не имею ни малейшего желания иметь с ним дело. Киан направился к выходу, а Мэри за ним следом. Почему-то она была уверена, что запас терпения у ее напарника окончательно иссяк и это в интересах Лоуэлла не попасться им на пути, иначе у них будет на два трупа большие и второй точно не воскреснет. Куда его девать тоже неясно. — А если она очнется раньше, чем мы доедем? — Ну придется снова ее грохнуть! — Мы говорим о твоей сестре, Киан! — Вот именно, мы говорим о моей сестре! — он резко остановился, так что ведьма чуть не врезалась в него, и развернулся к ней лицом. — Я не позволю ей и фута пройти, пока не узнаю, что происходит! И уж тем более не позволю загрызть кого-нибудь, например, тебя! А теперь — на выход. К счастью, машина была припаркована недалеко, поэтому у прохожих не успели возникнуть вопросы сомнительного характера. Киан усадил сестру назад, пристегнул ее ремнем безопасности и задержался рукой на щеке. Он так давно ее не видел… Так давно, что ее черты размылись в его памяти. Его бесконечно ранило и злило происходящее, потому что он ни черта не понимал: почему сестра не узнает его, почему представляется другим именем, почему живет с каким-то оборотнем, и главное, почему ни разу не дала о себе знать за последние пятьдесят лет… Злость и непонимание жгли сердце, но он мысленно пообещал себе во всем разобраться, когда они будут в безопасной спокойной обстановке, где смогут поговорить, во всем разобраться, прояснить это недоразумение. — Ты как? — успокоившись, спросил он у Мэри, которая уже не пыталась остановить кровотечение, а кое-как заматывала бинтом плечо, найденным в бардачке по наводке Киана. Ее лицо заметно побледнело, в особенности в обрамлении рыжих волос, а веснушки посерели, но она стоически не жаловалась, возможно, чувствовала, что у вампира сейчас до кучи других, более важных переживаний. — Нормально. — А плечо? — Жжет. — Сможешь дотерпеть до Вашингтона? — Скорее всего. Вроде бы швы накладывать не придется, не знаю — не разбираюсь в этом. Надеюсь, обойдемся магией и травами. — Было бы славно. И они тронулись.

***

Спустя два часа они были в Вашингтоне, поднимались в квартиру Эдельвейсов (Мэри нужны были некоторые магические примочки, чтобы ограничить Кэйталин в передвижении, хотя она искренне надеялась, что они не понадобятся). Киан отказался ждать в машине по двум причинам: он поможет быстрее собраться и проследит, чтобы все прошло гладко. Мэри не одобряла эту идею, но в последствии была все же благодарна Киану, что он настоял на своем. Ведьма настолько вымоталась, что даже не думала, что скажет домашним, кроме «извините», но зато сразу предупредила, что семья ее взращена по традиционным ведьминским канонам: «нет вампирам», «кто старше, тот и прав», «клан превыше всего» и др. На все это Киан только хмыкнул. Ему доводилось встречаться с совершенно разными ведьмами, поэтому в этом плане его удивить было довольно сложно. Мэри отперла дверь и осторожно зашла в квартиру. Было тихо, что знаменовало частичную победу. Киан принципиально не понимал, почему ведьма так шифруется, медленно снимая куртку и ботинки, почему воровато озирается и прислушивается. Это и ее дом тоже. — Заходим, берем и уходим, — скомандовала она шепотом, а вампир только пожал плечами в знак согласия. Его внимание было приковано к пестрым висюлькам на стенах. Как и всякий раз, Мэри успела только схватиться за ручку комнаты. И как Орнелла чувствовала ее присутствие, одному богу известно! Ведьма подозревала, что мать была магически связана с помещением, иначе она не могла объяснить поразительную точность ее появлений. — Signorina! — раздалось позади. Мэри даже не успела втолкнуть в комнату Киана, чтобы он не стал свидетелем очередной перепалки и ее жалких попыток защитить себя. — Надеюсь, у тебя есть достойное оправдание всему случившемуся. Мэри медленно развернулась и постаралась перегородить собой вампира, что лично у него вызвало только слабую усмешку — он — дылда больше шести футов ростом и в ширину тоже немаленький, и она — тростниковая полторашка. — Я написала, что у меня срочные дела и чтобы вы не волновались. — И ты думаешь, что этого достаточно, чтобы закрыть глаза на это безобразие? Если ты хотела, чтобы я, бабушка и Розелла всю ночь не находили себе места, а Хэдлей провел все Рождество в слезах и постоянных вопросах, где его сестра, то ты этого и добилась! — Моему другу нужна была помощь, — Мэри сохраняла спокойствие и стойко держала позиции, хотя усталость в голосе сложно было не заметить. — Уж не тому ли, что стоит позади тебя? Нет бы за ум взяться, семью строить, она пошла в сверхъестественную полицию! И как тебе среди этих кровопийц и зубоскалов? Хорошо? Еще и наглости хватило одного из них к нам домой впустить! Ты совсем рассудка лишилась, Амаранта! — Амаранта? — с удивлением шепнул Киан, но Мэри не слушала его. Весь ее мир в ту секунду сузился до недовольно нахмуренных бровей матери и до пульсации в раненом плече. — Не называй меня так, — слишком уж спокойно и тихо зазвучал ее голос, но вампир понял, что девушка находится на грани ярости, какой себе никогда не позволяла. — Мы работаем на благо общества. — А на благо семьи кто будет работать? Я? Бабушка? Или, может, девятилетний Хэдлей, который и так больше тебя делает. На что ты вообще годишься? — Сбавьте тон, дамочка. Мэри почувствовала, как электрический разряд прошелся по позвоночнику. Да, именно этого она и боялась, когда согласилась на сопровождение. — Что? — от гнева прошептала женщина. — Я сказал, не разговаривайте со своей дочерью в таком тоне. — Ах ты asqueroso! — Киан, прошу… — Мэри схватила его за предплечье и попыталась втолкнуть в комнату. — Мама! — обернулась. — Мам, послушай, я все объясню позже… Обещаю… Под гневные речи и угрозы Орнеллы превратить Киана в жабу или вовсе лишить способности говорить ведьма силой ввела его в комнату и закрыла дверь, повернув замок. Потом устало уперлась руками в стол. Какое-то время они молчали: Мэри — от стыда, Киан — в раздумьях. Ведьма стояла над ящиком и выбирала нужные травы, поэтому эмоции на ее лице остались при ней. Она также не видела, как вампир с любопытством оглядывает книжные полки, забавный цветастый плед, резной шкаф… Полная противоположность его спальне — маленькая и одомашненная. Он чувствовал, что в этой ситуации необходимо что-то сказать, хоть глупость какую-нибудь, но лишь бы не молчать. Молчание никогда не доводило до добра, был уверен Киан. — Слушай, не знаю, что между вами, но не принимай близко к сердцу. Это просто какой-то бред. Сказанное не имеет ничего общего с тобой. Ты не такая ведь. — Нет, она абсолютно права, — Мэри горько, с робостью улыбнулась. — От меня этой семье никакого толку. Я самая слабая ведьма в клане, даже мой брат, Хэдлей, обладает третьим уровнем сил, хотя ему всего лишь девять. Обладать вторым уровнем — позор. И для меня, и для всего клана, даже для моих будущих детей. Но хуже всего в этой ситуации только то, что я должна была стать главой — вернее, претенденткой на эту роль. Эту возможность получает только старший ребенок. Все прекрасно понимают, что в моем случае это всего лишь формальность. Конечно, никто не допустит, чтобы ведьма второго уровня встала во главе клана… — Кстати, твое имя… — он боролся с любопытством целых три минуты и проиграл. — Я думал, ты просто Мэри. — Я и есть. Многие ведьмы придерживаются традиции называть детей в честь растений. И меня назвали в честь маминой не совсем удачной любви, — невесело хмыкнула Мэри. — Чтобы я всю жизнь об этом думала. — Она достала склянку с красно-коричневым порошком, именовавшуюся как «Amaranthus». — Кстати, он нам сегодня тоже понадобится. — Кто вообще называет своих детей в честь цветов? Они перепутали книжку с именами с энциклопедией по цветоводству или что? — он неловко запустил пальцы в волосы. — И знаешь, Мэри подходит тебе больше. Ведьма с благодарностью улыбнулась и достала несколько мешочков, плотно перевязанных и утрамбованных. Киан в нервозности встал, чтобы обойти небольшую комнату, и остановился у угла, рядом с добротной метлой. Ручка из темного дерева, покрытая лаком, а на ней какой-то светлый витиеватый узор, тянущийся по всей длине, веник из качественной соломы, не топорщится и не линяет. Любопытства ради он хотел взять его в руки, но, к его глубочайшему удивлению, метла самостоятельно двинулась, зарядила ему по руке и снова вернулась невозмутимо в угол. Мэри, наблюдавшая за случившимся, довольно хмыкнула — обожала реакцию незнающих. — Когда я говорила про метлу, то не шутила. Киан вытаращился на лакированную рукоять, потирая ушибленное запястье. — Она живая, что ли? — Нет, она привязана к моей магии. — А ты могла бы, не знаю, оживить машину? — А почему нет. В принципе ведьма может привязывать неограниченное количество предметов, только на это уходит много внутренней энергии, особенно у слабых, поэтому мы обычно ограничиваемся чем-то одним. В основном ведьмы выбирают метла, потому что это сильно упрощает ведение хозяйства. Мэри закончила собирать нужные вещи, среди которых были толстые свечи в пяти экземплярах, склянки и мешочки с травами, пучки веток и пачка мела, и перед тем, как сложить их в небольшой рюкзак, все перепроверила. Стук в дверь отвлек обоих. — Мэри, впустишь меня? — голос из коридора. Ведьма бросилась к двери, чтобы отпереть ее. — Да, секунду, лисенок. Она открыла дверь, и в комнате появился Хэдлей, практически такой, каким его и представлял Киан: темноволосый, но с рыжиной, маленький и похожий на сестру. Однако было заметно, что у него другой нос и форма лица. К присутствию вампира он отнесся с осторожностью — вылетая Мэри. Он опустил рюкзачок (только с занятий) и нахмурился. — Хэдлей, это Киан, мой… коллега по работе и друг, которому я помогала. Киан — Хэдлей. Мальчик серьезно смотрел на него, а потом на сестру. — Ты только больше так не исчезай. Она наклонилась к нему, и рыжие волосы колыхнулись вместе с ней. На усталом лице появилась вымученная улыбка. — Извини, мне очень жаль, что так вышло. Такого больше не повторится. — Обещаешь? Мэри улыбнулась. — Обещаю. Хэдлей недолго испытывал Мэри взглядом, а после крепко обнял ее за шею, схватившись пальцами за раненое плечо. Она, превозмогая боль, даже не пикнула, только поморщилась, что заметил лишь Киан. Мягко обняла в ответ, поглаживая по растрепанной макушке. Хэдлей отстранился, посмотрел на ладонь, где ощущалась какая-то влага и липкость, и обнаружил своеобразный красный кровавый узор, отпечатавшийся из-за вязки свитера — видимо, рана снова закровоточила. — Хэдлей… — Мэри протянула руку, но не успела ничего добавить. — Мэри, что это? — Ничего серьезного. — Это кровь! — Это всего лишь небольшой укус, не переживай, парень. — Зачем-то вклинился Киан. Хэдлей обернулся, и в ту же секунду вампира откинуло по резкому взмаху руки к стене, и теперь он не мог даже пошевелиться. Воздух вокруг его тела сжался, как будто его действительно с силой сдавливали не касаясь, а его самого будто приклеили к стене. Оказывается, магия может действительно делать больно, в зависимости от того, кто ею пользуется. Он зашипел и поморщился от боли в спине, но ничего не сказал. Ожесточение сложно было не заметить на детском личике. — Ты укусил ее?! — Хэдлей, Киан мой друг, отпусти его сейчас же. Прошу. — Мэри сжала запястье брата. — Это не он. Клянусь. Мальчишка какое-то время смотрел на Киана, будто бы ждал каких-то подтверждений, а потом медленно опустил руку, и вампир с шорохом сполз по стене. Киан шумно вдохнул, потирая шею, а в следующую секунду уже возвышался на Хэдлеем грозовой тучей. На его лице промелькнула какая-то острая язвительная ухмылочка, оповещающая, что не стоило задевать его гордость. И Мэри с сомнением сжала плечо брата, боясь, что Киан сейчас что-нибудь учудит. Не то чтобы она переживала, что и без того не заладившиеся отношения еще более испортятся, скорее, беспокоилась, что никто из них (один в силу незрелости, другой — въедливости) не додумается вовремя остановиться. — А ты смельчак, малый. — Он небрежно потрепал его по голове. — Но я никогда не наврежу твой сестре, уясни это. А еще раз так сделаешь, и я точно что-нибудь тебе отцапаю. Мальчишка отпихнул его руку от себя бурча и теперь с еще большей неприязнью смотрел на вампира — возможно, это был банальный страх, потому что ранее он не сталкивался с вампирами в лоб. — Он пошутил, Хэдлей. Иди к себе. — Мэри подтолкнула брата к двери. — Ты снова уходишь? — Я вернусь, как только мы закончим, не волнуйся. — Киан взял со стола Мэрин рюкзачок. — И, пожалуйста, об этом — никому. Хэйдлей помедлил, но потом кивнул головой — он безоговорочно доверял сестре.

***

Когда они вернулись в машину, Кэйталин все так же была без сознания. Благо все окна были тонированными, так что снаружи ничего нельзя было углядеть внутреннего. В скором времени они добрались и до квартиры Киана. Мэри за все это время ни разу не была у напарника в гостях, поэтому изрядно удивилась и смутилась, когда они въехали в один из дорогих и престижных районов Вашингтона. Наверное, одна его гостиная размером с их квартиру, где ютится четыре человека, подумала Мэри. Дом Киана был выполнен в стиле барокко и очевидно являлся исторической постройкой, куда все же удалось заселиться некоторым зажиточным жителям Вашингтона. И почему-то Мэри не сомневалась, что Киан точно не станет жить в каком-нибудь небоскребе или в бетонной коробке — ему подавай красивые изящные здания, богатые историей и индивидуальностью. Все-таки возраст дает о себе знать. Понятное дело, что лифта в подобном здании не было, поэтому до четвертого этажа пришлось подниматься на своих четверых, которые уже изрядно изнывали после столькой беготни. Мэри открыла тяжелую дверь и позволила Киану войти. Он проследил, чтобы Кэйталин не ударилась головой о дверной косяк, хотя это вряд ли как-то навредило бы ей еще больше, все же не хотелось из нее отбивную сделать. Оставив сестру в попечении кровати, вампир решил заняться Мэри. Они ретировались на кухню, потому что аптечка находилась именно там. Киан выставил все на стол: антисептик, мазь, бинты, пластыри, ножницы, нашатырь (который, он надеялся, не понадобится) и склянки, о которых говорила Мэри. — Ну давай показывай, — вампир подтянул стул и уселся настолько близко, что коленки ведьмы оказались между его ног. Она замешкалась, а после со скрежетом сняла с себя свитер, стараясь не задействовать больное плечо, которое сначала адски болело и щипало, а теперь уже по дефолту полыхало адовым огнем. Вампир двумя крупными рывками разрезал влажные старые бинты, пропитанные кровью, и осторожно отлепил их от кожи. Мэри поморщилась. Местами рана подсохла, но в тех местах, где Кэйталин прокусила сосуд, еще кровоточила. Было видно, что она очень торопилась, а если еще и прибавить к этому, что Киан буквально отодрал ее, удивительно, что она не вырвала кусок мяса. Эта кожа неестественно болталась. Процедура обеззараживания оказалась довольно болезненной, но амарантус, разведенный в воде, приятно успокаивал воспаление и снимал зуд и жжение, и Мэри ненадолго испытала облегчение. На удивление, Киан управлялся вполне профессионально и быстро, если учитывать, что он никогда не подавал признаков врачевания. — Где ты научился этому? — Мэри наблюдала, как руки вампира заканчивают с перебинтовкой. — На войне, — спокойно ответил он и завязал первый узел из трех. — Приходилось много помогать и еще больше наблюдать. Такое сложно забыть. Мэри кивнула и поняла, что затронула какую-то очень щепетильную и серьезную тему, к разговору о которой пока что и сама-то не готова. Киан был на войне. Ну а что она, с другой стороны, хотела? Ему почти четыреста лет, было бы странно, если бы это обошло его стороной. Он все-таки не в отрыве от истории жил, когда-то где-то пришлось… — Теперь любопытно, да? — хмыкнул он, сверкнув ухмылочкой. — Да, — честно ответила ведьма, — но не буду спрашивать. — И правильно. Сейчас я совершенно не в настроении ностальгировать и предаваться воспоминаниям. Но как-нибудь, может, расскажу, — он начал убирать все в аптечку, а использованное откладывать в сторону. — А, и еще вот. — Это что? — Мэри удивленно поморщилась, глядя на бежевую ткань, которую ей всучил в руки вампир. — Кофта. Чистая. Чтобы переодеться. А то от твоей одежды кровью разит ужас. Ты же не хочешь, чтобы я тебя съел? — Он встал. — Шучу я. Не смотри так. Как переоденешься, приходи в спальню. Мэри кивнула, и Киан ушел, оставив ее в окружении посуды. Сейчас, после того как с трудом удалось натянуть на себя чистую кофту, на порядок больше привычного размера, Мэри стояла в дверях спальни и с острой тревогой наблюдала, как Киан сначала рвет одну из своих белоснежных рубашек, потом усаживает бессознательную сестру у изножья кровати и принимается связывать ей ноги, а потом и руки, которые крепит к широкой ножке. Узлы крепкие, добротные и, скорее всего, очень тугие. Возможно, останутся следы на какое-то время. Сам вампир хмур и сосредоточен, но осторожен — не хочет навредить сестре. — Киан, по-моему, ты перебарщиваешь, — с нескрываемым ужасом шепчет Мэри. — Перебарщиваю? Кэйталин всегда была немного неуправляемой, особенно когда стала вампиром, особенно когда напугана и особенно когда ее ко всему прочему загоняют в угол, словно зверя. Она тебе чуть полплеча не отцапала, и ты еще считаешь, что я перебарщиваю? — Она же твоя сестра… — Заладила: сестра да сестра… Именно потому что она моя сестра, я все это делаю! Стал бы я так заморачиваться, если бы она была просто проходимцем. Это — для ее же безопасности. Киан удостоверился, что все узлы прочные и добротные, и встал с корточек. Хотел было вытащить злосчастный металлический жердь из головы Кэйталин, но передумал: вдруг Мэри не успеет закончить, а она, хоть и ведьма, но не очень сильна. — Я закончил, — вампир поднялся и отряхнул брюки. — Можешь начинать химичить. Мэри достала свечи, мел и пучок высохшей полыни. Четыре свечи оказались в углах комнаты, а подле них — странные символы, которые Киан понять не мог в принципе, но он с удовольствием наблюдал со стороны, как Мэри вырисовывает их тонкой рукой. Для него всегда было чем-то особенным следить за тем, как ведьмы готовятся колдовать. Это настолько интимный для них момент, что даже немного будоражит, в этот момент они соприкасаются с магической завесой. Удивительно. Мэри закончила чертить и подошла к Киану, который стоял за пределами комнаты. — Прежде чем я начну, хочу предупредить, что может не получиться. Еще мне нужна какая-нибудь личная вещь Кэйталин. Киан какое-то время думал, а потом достал из кармана водительские права сестры — точно ее вещь. — А, вот еще, — Мэри вложила Киану в руку пучок полыни. — Если вдруг Кэйталин будет слишком громкой, подожги полынь и немного надыми в комнате — она блокирует распространение звуков. — А есть какая-нибудь трава, которая будет блокировать балабольство определенных личностей? Нет? Как жаль. — Incendium, — произнесла Мэри, и свечи коротко вспыхнули огнем. — Ого, оказывается, ты все-таки ведьма. Она бросила на него короткий взгляд. — Ладно-ладно, молчу. Мэри выдохнула и сконцентрировалась на комочке энергии внутри себя, а руки сложила вместе, зажав между ними водительские права Кэйталин. Благо барьерное заклинание является одним из базовых и простых, так что очень велик шанс, что все получится. Хотя, если учесть, сколько раз за последние сутки она уже пользовалась магией и сколько недоспала и недоела, эти самые шансы начинают уменьшаться до микроскопических. — Impedimentum… — начала читать заклинание. Спустя три предложения она закончила. На первый взгляд ничего не изменилось. Не поднимался ветер и не завывало, не вспыхивал огонь и не доносился зловещий шепот со всех сторон, как это показывают в ужастиках. — Ну как? — Не уверена, — честно ответила ведьма. Киан подошел к Кэйталин и осторожно вытянул жердь из ее головы, где рана сразу же с хрустом затянулась, и откинул его в сторону. — Тогда скоро узнаем. — Надеюсь, не придется. Мэри осторожно шагнула за пределы комнаты, чувствуя, как холодеют пальцы и слабеют ноги. — Думаю, теперь можно отдохнуть. Закажем пиццу? Или китайскую кухню? — Киан беззаботно посмотрел на Мэри, ожидая одобрения. — Поппинс, ты чего?.. — рука ложится ей на здоровое плечо и чуть сжимает его, чтобы привести в чувства. Мэри еще секунду видела, как губы Киана шевелились, выговаривая слова, но она уже не слышала их из-за звона в ушах, а после и перестала видеть: перед глазами была сплошная смазанная пелена цветов. В следующую секунду Мэри провалилась в темноту. ㅤ