Орел и Ворон

Семёнов методично проверял оружие. Запасные магазины, обоймы, автомат. Не забыл и про глушитель на пистолет. Надвинул кепку на глаза, надел сверху капюшон и выдвинулся в путь. Сегодня он не майор полиции. Сегодня он тот, от чьей сущности он открещивался очень долгое время. Но настало время признать очевидное: Семенчук был прав. Невозможно убить столько преступников и при этом оставаться обычным опером. Поэтому сегодня он не мент. Сегодня он Архитектор. Сегодня он пришел мстить за искалеченного друга. Сначала были московские авторитеты, которые решили, что их статус делает их бессмертными. Вот только пуля убивает всех одинаково. И криминальный авторитет, и случайный прохожий — все они люди, из плоти и крови. Плоть пробивается, кровь вытекает, человек умирает… Только не все об этом помнят. Как бы то ни было, но с этими тварями покончено. Больше никто не сунется в Питер. Вот только Паше этого мало. Он пришёл за тем, кто пытал Фому. И никто в целом мире не смог бы его сейчас остановить. *** Семенчук учил, что нельзя доводить до рукопашки, это верх непрофессионализма. Поэтому Паша не церемонился. Паша убивал. Он убил всех и каждого из охранников, которые мешали ему найти эту тварь. Найти Джокера. Семёнов очень надеялся, что наводка сработала верно и ублюдок здесь. Наверняка пытает очередную жертву, попавшую в его лапы. Семенчук говорил: один выстрел — одна цель. Семёнов с мрачным удовольствием старательно применял полученное наставление на практике. Он выстрелил в очередного охранника и перешагнул через его труп. Ему было почти жаль этих ребят, которые просто выполняли свою работу, но Семенчук был прав: это «сопутствующие потери». — Пожалуйста, не убивайте, у меня жена и сын маленький, ещё даже в школу не ходит, — заскулил один из охранников, пытаясь надавить на жалость. Семёнов вздохнул и, глядя в испуганные глаза парня, выстрелил. Парнишка даже не успел понять, что произошло. Его мёртвый взгляд будет сниться ему в ночных кошмарах. Семёнов знал это, и всё равно сделал то, что сделал. Снова перешагнул, оставляя труп позади себя. Ещё одна «сопутствующая потеря». *** — Привет, мальчик. Ты ко мне? Семёнов держал на мушке Джокера, но тот даже не шелохнулся. Улыбнулся почти робко, от чего его шрамы стали выглядеть ещё более жуткими. — К тебе. — Так мило, что ты заглянул. Я соскучился по нашему общему другу. Кстати, как он? Жив? — Жив, и будет жить ещё долго. В отличие от тебя. — Но… Семёнов выстрелил. Не в голову — в ногу. Чтобы мучился. Джокер упал и зашипел от боли, но улыбаться не перестал. — Какой ты грубый. В ответ Семёнов прострелил ему другую ногу. И руку. Потом вторую. И, наконец, когда Джокер практически потерял сознание от боли, выстрелил в сердце. И снова выстрелил. И снова. — Паша, он мёртв. Угомонись. Семёнов тяжело задышал и поднял глаза. — Ты справился, боец. Ты молодец. Настоящий Архитектор. Семёнов моргнул, и Семенчук исчез. Если бы Паша не знал, что тот мёртв, подумал бы, что тот снова пришёл ему на помощь. Но нет. Это было всего лишь видение. Жаль. Тогда бы он не был так одинок. Паша горько усмехнулся и покинул дом, на стене которого красовалась большая красная буква А.