Когда всё закончилось.

Под ногой звякнул металлический предмет. Лунарк с раздражением отпихнула помеху и тут поняла, что это часть тела. Неживая фигура, выкованная из чего-то гибкого и блестящего, лежала перед погасшим пультом управления, к которому пробиралась Пятая, чтобы изучить оставшиеся данные. Похоже, вот это существо и запустило злополучные ракеты. — Ну ты и мерзкий! — Лунарк пнула уже по-настоящему, вымещая злость. — Живого места на тебе не осталось! У-у-у, ненавижу модификантов! За спиной у неё что-то грохнуло. Оказалось, это снайпер из группы Франкенштейна — он уронил свой кейс с винтовкой. Рядом с ним стоял М-21, весь покрытый следами засохшей крови, и саркастично усмехался. Он всё слышал. — Да я про этих, не думай, — проворчала Лунарк. — Ну да, ну да. — М-21 подошёл к ней, а точнее, к пультам. — Что с аппаратурой? Кромвель же… Не уничтожил свои базы данных перед смертью? Он был уверен, что победит, он не стал бы. Так ведь? Куда и девалась усмешка. Новоявленному собрату позарез нужны были сведения о своём прошлом, он бы сейчас позволил Лунарк любые шпильки, но пользоваться его слабостью не хотелось. Она только пожала плечами: — Не должен, конечно, но пока что я повсюду вижу только кучу отключенного железа, а мне тоже тут многое нужно посмотреть. Предлагаю вам двоим поискать генераторную, и кстати, советую сделать это быстро. — А иначе что ты мне сделаешь? — Зря скалишься. Не я. Глухой рокот подтвердил её слова. На этот раз звук был отдалённым, исходил он, по-видимому, из местных подвалов. — Это… — Франкенштейн, думаю. Рвёт и мечет. У человека-волка дыбом встали волосы на затылке. «Как же он похож на наших всё-таки». Лунарк помотала головой. Группа Франкенштейна — не её забота, но вот поди ж ты — за сотни лет работы на Союз она так и не научилась думать исключительно о своих личных проблемах. Стоило ей увидеть в беде кого-то, кто ассоциировался со Стаей, как в груди заводился рой тревожных пчёл. Вот пожалуйста, теперь ей захотелось помочь М-21 с поиском вместо того, чтобы тихо-мирно вытащить из бункера кое-какие данные и смыться домой, к своим, к тем, кто остался в живых и нуждается в ней прямо сейчас. Стоило торопиться. Глубоко внизу опять что-то загрохотало, если так пойдёт дальше, то от множества ценных приборов останется лишь металлолом. Но Франкенштейн не был причастен к Стае, так почему же этот отдалённый звук выбил Лунарк из равновесия? Не в приборах было дело, ох, не в них. — Не бойся его, волчонок, он же всё-таки твой босс, — сказала она не слишком уверенно. М-21, всё такой же нервно взъерошенный, оглянулся на неё. — Ты не понимаешь. — Копьё, — задумчиво добавил длинноволосый снайпер. — Боюсь, там уже… Не Франкенштейн. «Да как же с вами сложно, модифицированные!» — мысленно взвыла Лунарк, но вслух только спросила: — Как же? А кто? — Копьё, — повторил Такео. — Слушай, М-21, надо что-то делать. Оно же добивает его прямо сейчас. — Угу. Оно нас добьёт, если попытаемся, — отозвался тот, со злостью выпуская когти. — Но где наша не пропадала? Пошли. — Лучше умереть, чем потерять того, кем дорожишь, — горько усмехнулся Такео, взваливая на плечо свой ящик. И бросил, как бы в никуда: — Франкенштейн теперь чуть ли не последний, кто дорожит нами, зная, что мы модифицированные. Вот злая судьба… — Добивает? Умереть? Лунарк оскалилась. Ей с самого начала показалось непонятным, что еле живой носитель загадочной штуки под названием «Тёмное Копьё» вновь применил свою силу, сорвался с места и ломанулся в подземные лабиринты базы Кромвеля. — Франкенштейн может умереть? — повторила она вопрос. Оба подопечных доктора переглянулись. Длинноволосый сказал: — Копьё постоянно гложет владельца. Трудно понять со стороны, но это постоянная боль. Сейчас он потерял Рейзела, а с ним — желание жить, боюсь, тоже. Но можно… — Попытаться выбить его из этого состояния силой, вот, мы попробуем. У него всё равно никого нет больше, кроме нас, как и у нас никого, помимо Франкенштейна. — М-21 закончил за снайпером. — На благородных рассчитывать не приходится сейчас. Тьфу, лучше бы я от руки Кромвеля сдох, чем от его, да что уж говорить. Всё, Такео, погнали. Раньше начнём, раньше всё кончится. «Франкенштейн может умереть», — подумала Лунарк. Он, который сутками не спал, возвращая Музакку из комы. Он, который разносил гвардию Мадука — лучших воинов их расы. Он, сразившийся с ней самой в бесподобной схватке, когда дикая усмешка не сходила с его губ, а глаза ловили каждое её движение, словно то был не бой, а танец. Он, вместивший тысячу лет опыта, боли и борьбы. Поиска. Служения, хоть Лунарк с трудом понимала — ради чего. Непобедимый, несгибаемый Франкенштейн мог исчезнуть навсегда. — Стоять! — рявкнула она. — Я кому сказала искать генераторы? Вы кем себя возомнили — Старейшинами, может? — Какого… — Я пойду. Вам не по зубам. — Она пронеслась мимо двоих модифицированных туда, где раньше видела вход на нижние ярусы. — Электричество мне обеспечьте! И найдите регенеративные баки! Она не стала объяснять волчонку-модификанту, чем грозит подача питания как ему, так и ей самой. Не до того. Пролетая по коридорам, Лунарк отстранённо слушала, как рассудок взывает к ней: «Не в неполадках тут дело, это какая-то ловушка. Либо Кромвель обесточил свою базу, покинув её, либо его агент чуть позже, когда отправил видеосообщение. Если подать ток на все устройства, они смогут запуститься и… К примеру, самоуничтожиться. Стереть все данные, так что Эм не получит своего прошлого никогда, и я тоже не сцапаю ни крошки — вот та же информация о создании вервольфа из человека, она вся пропадёт, вся сольётся, ну потрясающе просто! Чем ты только думаешь, Лунарк!» Слушала — и мчалась вперёд, вниз, на грохот и вой, в уме уже повторяя регенеративные протоколы для стандартных Союзных лабораторий. Ребята найдут и запитают оборудование, они смышлёные. Нужно просто сграбастать Франкенштейна и дотащить туда. Оглушить, если будет сопротивляться. Он же на исходе сил, проблем быть не должно, не убил в первую их встречу — теперь тем более не причинит серьёзного вреда… Лунарк воем огласила кромешную тьму коридора, сбрасывая накидку, а с ней — облик, подобный людскому. Кровь помчалась по жилам, раздались плечи, шерсть проявилась на них бесчисленными жгучими лучиками энергии, тут же застывающими. Ей стало весело и сладко, как перед полнолунием. Зрение заострилось ещё больше, как и нюх. Теперь Лунарк знала, куда двигаться. Тем более, впереди уже маячила разнесенная дверь. Она запрыгнула в дыру, откуда веяло тонким следом знакомого запаха… И едва успела увернуться от удара. Осколки разнесенной стены брызнули ей в спину. — Это я! Я, Лунарк! — закричала она, отскакивая куда-то на середину комнаты. Кажется, большой зал. Лунарк не успела осмотреться, потому что несколько чёрных лезвий свистнули мимо. — Франкенштейн, очнись! — окликнула она, и тут поняла, что перед ней вовсе не Франкенштейн. Оно было того же роста, с теми же роскошными волосами. Оно было совершенно чужим, хищным и ненавидело её лично, эту комнату, себя самое. Немного существо напоминало Кромвеля. «Которого Копьё пожрало совсем недавно», — догадалась Лунарк, отлетая в сторону. Прыжок влево, прыжок вправо. Может, удастся вымотать эту тварь? Стоп, но ведь оно использует тело Франкенштейна! Если гонка кого и вымотает вусмерть, так это его — которого хочется сохранить гораздо больше, чем все базы данных в этом дрянном бункере! «Думай, Лунарк, думай», — требовала она от себя, но вредина рассудок, видимо, высказал ей всё на сегодня и больше не включался. — Франкенштейн! — позвала она в отчаянии. — Нет его больше, и второго — тоже нет, — захихикало во тьме то более тёмное нечто, которое отобрало самого лучшего в мире исследователя. — Тот, кто нас так раздражал, закончился… Больше не будет мучить нас своей кровавой клятвой. Мы-то её не принимали! — Ты убьёшь его тело так, но ведь и себя погубишь... — Убью, — обрадовался сгусток фиолетовой тьмы. — Будет одним из нас. Вот уж узнает тогда! Поделом, поделом! Не один голос — множество. Они отбивались от стен, визжали, ударяя по чувствительному слуху волчицы, сбивая с толку. — Не убьёшь! — рявкнула она, бросаясь вперёд. — Франкенштейн, очнись! Ты нужен своим ребятам, не бросай их! Она видела, что тело впереди оседает, иссякая в физических силах, но Копью было нипочём. Оно вновь взмахнуло руками, атакуя Лунарк. И тут в подвале вспыхнул свет. С десяток белых ламп зажглось на потолке. «Молодец, М-21». Лунарк не позволила вспышке сбить себя с толку, зато на Копьё эта помеха подействовала. На секунду оно застыло без движения, и этого хватило, чтобы Лунарк вцепилась в руки существа, прижимая их к полу. — Верни его! — зарычала волчица. — Франкенштейн, верни-и-ись! Фиолетовое пламя, казалось, опаляло ей ладони и пальцы до костей. Снайпер знал, о чём говорил: боль невыносимая! Если бы не регенерация, оно бы уже… «Оно уже бы меня жрало!» — поняла Лунарк в ужасе. — Вернись! Вернись, пожалуйста! Показалось или нет — в фиолетовой тьме, которую не мог рассеять свет ламп, блеснули голубые глаза? — Зачем? — сорвалось с губ. — Мастер. Его нет. Без Мастера я просто… Носитель Копья. — Ты нужен им! — закричала она, придавливая Копьё ещё крепче. — Твои ребята ждут тебя, живого, говорят — у них никого нет, кроме тебя, Франкенштейн! Ну же, услышь, а? И эти благородные дети хотят видеть тебя живым! И я… Ты слышишь?! Кажется, кожа у неё на руках уже начала пузыриться. — Не отпущу! Ни за что! Франкенштейн, ты всем нужен, кто остался, понимаешь? Ты нужен мне, в конце концов! — Что за… — раздалось у неё за спиной. — Он возвращается, — подтвердил другой голос. А боль в обожжённых ладонях стала утихать, сменяясь зудом здоровой регенерации. Волосы, метавшиеся костром, легли на бетонный пол, зазолотились. Кожа побелела, тьма впитывалась в неё, как пролитая кровь в песок. Слишком бледные, синюшные губы. Тьма уходила неравномерно, она сопротивлялась, и в какой-то момент Лунарк с изумлением поняла, что пятна мрака похожи на отпечатки бесчисленных рук. Она отпустила запястья исследователя, сдвинулась и села рядом. — Босс, мы здесь, — неуверенно сказал Такео, опуская винтовку. Франкенштейн приоткрыл глаза, поискал взглядом обоих своих подопечных. — Вы в порядке, — оценил он. — Кажется, теперь наш черёд вас таскать по лабораториям, — ухмыльнулся М-21. Лунарк не обращала внимания на болтовню. Она одной рукой приподымала голову пострадавшего, а второй уже пыталась замерять пульс, но ничего не выходило, слишком слабо билось это обычно сильное сердце, слишком дрожали и болели её собственные руки. — Меня как будто в мясорубке прокрутили, — пожаловался Франкенштейн. Он обращался к ней теперь, только к ней. — Так что ты сказала? Мне не послышалось? Лунарк снизу вверх покосилась на модифицированных, но те намёка не поняли. Ладно. — Ты нам всем нужен, — повторила она. — В частности, мне лично. Да, тебе не послышалось. Пошли, лечить тебя буду, я тоже в лабораториях не полы подметала. Она приподняла его плечи, закинула его руку на себя. С другой стороны подоспел Такео, что-то бормоча про то, как в своё время его самого притащили еле живым, а Франкенштейн его откачал. М-21 поддерживал босса со спины. Потом они долго плелись по коридорам, волокли свою ношу по лестницам, а ноша с самым задумчивым и озадаченным видом повторяла: — Я не уверен, что слышал подобное… От волчицы так точно. Что бы это значило? Весьма интересно… Я заинтригован. Лунарк колотило то ли смехом, то ли плачем — она сама не понимала. — Тебе стало любопытно, — констатировала она, лязгая зубами. — И из-за любопытства ты вынырнул навстречу жизни. Ну ты… Настоящий исследователь. — Без малого тысячу лет причём, тоже мне новость. Они вышли по коридору, указанному Такео, в небольшую комнату, за которой виднелась открытая дверь в компактную лабораторию, хорошо освещённую и полную всего необходимого. Комната гудела от нескольких работающих трансформаторов. В лаборатории Лунарк обнаружила молодых благородных. Они сидели здесь прямо на полу, сбившись вместе. Избитые и в разодранной одежде. Самый старший из них рыдал в голос, звал «сестрёнку», остальные, казалось, замерли в бесконечной минуте молчания. «Как щенки, потерявшие мать», — подумала Лунарк, и это было недалеко от правды. Она в жизни бы не предположила, что будет сочувствовать благородным. Но они услышали вошедших — и подняли головы. Все взгляды красных глаз устремились на них. «Лишь бы не мешали». Лунарк принялась осматриваться. — Такео, М-21, на койку его, — распорядилась она насчёт единственного лежака здесь. Франкенштейн позволил себе соскользнуть с её плеча, подхваченный своим подопечным. Вот и хорошо. Теперь — искать препараты. Регенеративный бак тут был, но стоило застабилизировать состояние более простыми и быстрыми методами, а потом ещё разобраться, что там за состав и подойдёт ли. Лунарк стала рыться по шкафчикам, тумбочкам и холодильникам, вытаскивая на стол жидкости для инфузий. То, что ей было нужно в первую очередь, обязательно присутствовало в любой лаборатории, и Кромвелевская, к счастью, не была исключением. Впрыскивая препарат в пакет с физраствором, Лунарк краем глаза заметила, что благородные пришли в движение. Девушка с белыми волосами, Лоярд, встала первой. Лунарк следила — руки привычно готовили капельницу. Лоярд подошла к койке и положила ладонь на грудь Франкенштейна. Мальчишка, сидевший до того рядом с ней, кинулся следом, ухватил доктора за свисающую руку, тревожно всматриваясь в обморочное лицо. Двое с пшеничными волосами встали у изголовья, стиснули его плечи, дотронулись до предплечий. Наконец Лунарк поняла, что происходит: они все неумело пытались коснуться Франкенштейна жестами, подсмотренными у людей, ведь только люди, смертные, умеют быть так поспешно откровенны в выражении своих чувств. Лунарк вспомнила страшные отпечатки мёртвых ладоней, исчезающие под кожей, но всё равно — там, внутри… Хотелось верить, что эти живые прикосновения загонят тьму в самый дальний угол, из которого она не выберется. Лунарк знала, что сможет помочь телу, но вот от Копья лекарства не существовало. Или существовало? Она подошла, наклонилась и сказала ему на ухо: — Чувствуешь? Руки тех, кого ты спас сегодня. Лично ты. Веки Франкенштейна дрогнули. — А знаешь что? Кроме них, миллионы людей выжили сегодня. Ты тоже спас их. Их руки будут смыкаться в объятьях, а не в агонии, благодаря твоей победе. Этих людей очень много, гораздо больше, чем теней в тебе. Помни это, хорошо? Передатчик заговорил в её ухе. Выслушав, Лунарк добавила: — А ещё за нами летит вертолёт. Франкенштейн открыл глаза. Их голубизна казалась выцветшей, но в ней не было мрака. — Как же хочется домой, — прошептал он. — Вместе со всеми вами.