Самая длинная ночь

      Первое, что чувствую, всплывая из забытья, головную боль. Нудная и пульсирующая, она расползается от кожи затылка до макушки и стекает на левый висок. Даже слегка подташнивает.       Провожу языком по пересохшим губам.       Приходит ощущение холода. Лежу на спине на чем-то жестком, а под бедрами и поясницей мокро.       Обмочился?.. Как-то слишком стылая жидкость для мочи.       Разлепляю веки: вокруг непроглядная чернь.       Ослеп?!       Страх лишь усиливает головную боль.       Бля… Отходняк что ли?       — Ле-ха, — шепчу имя друга. — Ты где?       Тишина. Только будто капает где-то.       Прислушиваюсь.       Кап-кап. Бульк. Кап…       — Леха! — зову, пытаясь сесть, и понимаю, что вокруг очень странно.       Под пальцами деревянные доски скользкие от сырости. Под ногами хлюпает вода. А пол еще и под наклоном.       Не могу, даже предположить, где оказался!       Происходящее реально?       Пугаюсь и снова ощупываю ложе под собой дрожащими пальцами.       Похоже, да.       С трудом сажусь и подгибаю ноги, отталкиваюсь конечностями и отползаю подальше от кромки воды.       Кто сделал лужу или что-то пролил? Для ведра воды многовато. Ответы в памяти выудить не получается.       Ну, и запах тут. Как в болоте.       Что это за место? Ни черта не помню.       Состояние паршивое. Голова пульсирует болью, мешая сосредоточиться.       Руки сами судорожно начинают ощупывать карманы ветровки в поисках дозы. Пусто. Почему? Должно же быть… Или нет?.. Кажется, сегодня вечером у Птахи собирался достать.       В памяти с трудом всплывает вечно ухмыляющаяся рябая рожа приятеля. Не, не приятеля, выручателя. Это намного полезнее.       Почему так темно?       Делается не по себе.       Я ослеп или тут вообще нет источников света?.. Вот зараза, почему так бошка-то болит?!       Осторожно касаюсь головы ладонью, скольжу вниз на затылок… Волосы мокрые и слипшиеся.       Больно.       — Ой…       Убираю руку от затылка и растираю липкую влагу в пальцах в полной растерянности. Не вода.       Подношу ко рту и слизываю. Солоноватый привкус. Кровь. Моя? Судя по ране на затылке, догадка верна.       Сплевываю.       Что, блядь, тут происходит?! Кто меня по балде огрел? Или сам приложился?       Память подводит.       Я упал куда-то и треснулся затылком? Например, в колодец. Или люк. Или…       Махаю руками в темноте, надеясь нащупать стены. Но их не оказывается или слишком далеко. Явно не колодец, а что-то другое, потому что подо мной деревянный пол.       Делается страшно.       — Леха! — зову приятеля. — Леха! Хорош, прикалываться! Откинулся, что ли?       Тишина. Только где-то вдали звучит холодное «кап-кап» и давит на нервы.       Вот же, гадство!       А с чего взял, что Леха был со мной?       Напрягаю память. Только боль пульсирует в висках.       Почему же здесь так темно? Ночь?       Обхватываю плечи руками, чтобы согреться.       Холодно.       Где я?       Поднимаю голову и смотрю вверх. Ни черта не видно. Глаза, как вырвали.       Ощупываю лицо рукой — зенки на месте.       — Леха! — снова зову дрожащим голосом, но не получаю ответа.       Приятель точно был рядом. Вот недавно. И Сморчок…       Точно!       Сморчок. Так кличут Павла… — фамилию забыл, да и пес с ней, — за любовь к грибочкам. И вовсе не к тем, что бабки закатывают в банки на зиму.       Худой чувак, нос с горбинкой и жиденькая бороденка на подбородке. Лучше бы его назвали Козлом. Но он парень безобидный. Вечно задвигает про здоровый образ жизни и этим всех достает. Я его сразу посылал с его философией. Толку от нее? Кого еще ЗОЖ сделал здоровее? Рано или поздно все откинемся, какая разница как. Да и ЗОЖ его был особенный. Только растительного происхождения, сыроедение уважал, даже молоко не пил. Ну, его на три буквы.       Ниточка памяти внезапно расцветает отблесками костра. Вспоминаю, как смотрел на огонь, а тот пляшет и преломляется, как знаки подает, будто разговаривает с тобой. По-своему. Завораживает.       Леха еще под боком ржал, помню. На что — забыл спросить или хотел спросить, но чего-то помешало. Не помню…       Мерзкое «кап-кап» бьет по мозгам, отвлекая.       — Заткнись ты! — говорю в темноту.       Капель, кажется, становится тише. Или мне кажется.       Вспоминаю, как Сморчок со своим пластиковым ведерком (какой он грибник на фиг? Плетеное ему надо было! Как-то спорил с ним по этому поводу, даже обещал у бабки на рынке корзинку стырить и ему подарить) сидел напротив и рассматривал содержимое что-то шепча. На дне покоились белесые худосочные грибы. Впервые видел галлюциногенные грибочки, но я и не по ним, в общем. На безрыбье и рак рыба, как говорится, так что я тоже попробовал. Вроде бы…       Потом Сморчок с грибами разговаривал, а я ржал и чуть не свалился в костер.       Еще такой горький привкус во рту был. Даже сейчас еще горчит.       Сплевываю куда-то в темноту.       — Сморчок! — зову друзей. — Пашка! Куда вы все пропали-то?       Тишина, которая режет нервы, играет на них, как на струнах расстроенной гитары. Жаль, свою за дозу загнал. Сыграл бы сейчас, чтобы веселее стало.       Надо ребят найти, а то пропадут без меня. Только для этого надо встать.       Ох, что же башка так болит! Надо будет с собой таблетки от головы таскать. Которые «топор» называются.       Усмехаюсь на свою же черную шутку.       Осторожно отталкиваюсь руками от пола и встаю. Нога скользит на влажной доске и падаю на колено.       — Ох…       Пол же, сука, кривой!       Что это за жопа мира? Куда меня приземлиться угораздило?       Очень осторожно принимаю вертикальное положение. Пол наклонный, но не настолько, чтобы не удалось стоять вертикально. Надо идти вверх, чтобы выбраться, подсказывает здравый смысл, если он еще остался.       Начинаю подъем. Шаг, еще один, второй, третий… Кажется, даже впереди становится светлее, как что-то внезапно с силой обхватывает левую щиколотку и не дает сделать шаг. Теряю равновесие и падаю. Успеваю выставить ладони, чтобы смягчить приземление на отсыревшие доски, которые издают мокрое чавканье.       Да, что за место, в конце концов?! Как подвал… Если друганы так приколоться решили, моя мстя будет ужасной.       — Пацаны, это не смешно! — кричу в темноту, ожидая услышать смех и голоса товарищей.       Но вокруг подозрительно тихо.       Бля…       Дергаю ногой, которая за что-то зацепилась. Высвободить не получается. В глубине помещения раздается слабый плеск. Напрягаю слух и замираю. Быстро становится тихо. Будто рыба нырнула.       Спускаюсь по полу, осторожно наклоняюсь, проклиная головную боль, и дотрагиваюсь до левой щиколотки рукой, пробуя разобраться с проблемой. Пальцы приземляются на что-то скользкое, упругое и прохладное, как кусок мяса из холодильника. В ужасе ощупываю и понимаю, что это что-то обхватило ногу, приклеилось к штанине и никак не хочет отлипать. Другой конец скользкого жгута уходит куда-то вниз к полу.       Что же это?       Делается жутко.       Сажусь и пробую разорвать обеими руками «рыбу-прилипалу». Пальцы скользят, подцепить эту штуку хоть за что-нибудь не получается. Вот бы нож пригодился.       — Да отлепись же ты от меня! — раздражаюсь.       Но липкое кольцо с «хвостом» не желает соскальзывать с ноги.       Не помню, что брал с собой в лес. По-моему, ничего. Сморчок, как организатор похода, тащил с собой рюкзак. Был ли у него нож — хороший вопрос, особенно, когда память подводит. Надолго мы не собирались. Я точно. Вечером надо было домой. К Птахе. Ну, да, за этим самым.       Да, что за проклятье! Усилия освободиться остаются тщетны.       Сердце от страха начинает биться где-то у горла от нестандартности происходящего.       Во, будет ржачно, если все окажется глюком! Но сейчас желания смеяться нет. К тому же башка мыслит как-то не привычно четко.       Вдруг я здесь один? Мысль оптимизма не добавляет.       Так, если не получается отлепить штуку с ноги, значит, надо оторвать ее с другой стороны, где она крепится, и тогда смогу нормально передвигаться. Идея видится вполне здравой.       Нащупываю от скользкой бяки «кишку» — очень уж похоже, — берусь за нее, тяну на себя: упругая. Снова раздается мерзкий плеск где-то впереди. Ясно: там кто-то воду разлил. Или подвал затопило? Но как я мог с лесной поляны в подвал угодить? Что-то не вяжется… Или мы потом куда-то пошли? Ничего не помню. Башка, как чугунок, блин.       Пусть это окажется прикол, тогда потом посмеюсь! Люблю истории про приключения спьяну, они самые упоротые.       Мокрые штаны липнут к телу, полы ветровки внизу влажные. Пальцы холодные. Начинает бить озноб. Вот бы к костерку сейчас… И грибочков. Только обычных. С картошечкой.       Брюхо голодно урчит. Это тоже не добавляет оптимизма.       Странный скользкий трос натягивается, но перетянуть на себя и оборвать не выходит. Точно к чему-то привязан впереди. Придется идти и разобраться.       Осторожно поднимаюсь на ноги.       Как плохо, что света нет.       Вспоминаю, как в третьем классе на уроке физкультуры тянули канат с ребятами. Кто-кого. Моя команда победила, и я очень этим гордился. Не назову себя силачом, но вполне себе жилистый. Вот только весу набрать, и стану очень сильным. Эх, мышечная масса сейчас бы очень пригодилось.       Начинаю осторожно спускаться, ориентируясь по странной «кишке». Из чего же сделана? Может веревка отсырела? Только ни фига это не канат, чувствую. Нечто другое. Настолько неправильное, что держать в ладонях вызывает смесь омерзения и оторопи.       Тьфу.       Дергаю «кишку». Снова плеск. Она явно лежит на воде. Часть подвала — или где я там оказался — подтопило. Совсем не хочется черпать ботинки.       Под подошвой ожидаемо хлюпает вода. Замираю. Натягиваю «канат». Он уходит куда-то вниз. Это не нравится. Может, привязан к стене?       Мочить ноги или нет? Дилемма.       А я хочу развязаться или нет?       Хочу. Значит, привет лягушачье хлюпанье в обувке.       Вот же падла…       Делаю шаг в воду. Пол становится еще более наклонный. От воды тянет затхлостью.       Ботинки тут же промокают — еще бы, на одном подошва треснула, да и вообще не приспособлены они для такого. Надо было резиновые сапоги надевать. А они есть? Дома были вроде, если не продал.       Почему я такой неосмотрительный? В лес в ботинках опасно идти, вдруг, змея выползет и тяп за ногу. Гадюка четко нарисовалась в сознании, что аж передернуло. Воображение у меня шибко буйное.       Гм, я из леса вышел или нет? Вопрос прямо на сто баллов!       Не помню. Вот не задача. Как у костра сидели — помню, а потом… Отрубился, что ли? Неужели, грибочки такие забористые попались?..       Вода начинает доходить до середины голеней. Останавливаюсь и снова дергаю «кишку». Уходит точно куда-то вниз. Еще шаг и еще один. Холодной воды уже по колено.       Да, что за твикс без палочки!       Пол идет вниз еще круче.       Перебираю «канат» в ладонях и иду дальше. Сердце точит тревога.       Холодная вода ползет по ногам вверх. Это чертовски неприятно.       Вспоминаю, как купался в городской речушке ранней весной. На спор на бутылку. Там вообще запрещено было, даже знак стоял. Так вот я искупался. Недолго. Зашел и вышел. Зубы потом стучали, конечно, но зато о бутылку пива.       Сейчас зубы тоже начинают стучать от холода.       Настил под ногами угрожающе проминается: доски гнилые. Такое чувство, еще шаг и провалюсь к чертовой матери.       Не пойду дальше. Страшно.       Странный «канат» скрывается в воде. Пробую нащупать куда, но опустив в воду кисть, передумываю, так как там глубоко. Не хочу мокнуть по самую шею. Лучше поищу что-нибудь вокруг, чтобы разрубить эту дрянь.       Бросаю «кишку» и начинаю выбираться из воды. Замочить трусы и их содержимое — самое неприятное, что может возникнуть в ледяном купании. А воды здесь столько, что кажется можно с головой окунуться.       С плеском выбираюсь на мелководье. Мокрая ткань холодно облепляет ноги.       Я здесь сдохну от холода и голода, если не выберусь!       Осознание этого пугает. Сдавливает горло в приступе паники.       — Леха! — ору. — Сморчок! Где вы?!       Подвал не издает, даже эха. Мокрые стены впитывают звуки, как губка.       Делаю шаг, и нога натыкается на что-то жесткое и отпихивает в сторону с плеском.       Замираю.       Что это?       Наклоняюсь и пробую нащупать в темноте.       Вскоре пальцы смыкаются на осклизлой тверди. Как решетка какая-то, только не металл. Дерево? Вцепляюсь и с любопытством приподнимаю. Тяжелое и довольно объемное. Вода стекает со странной находки.       Выхожу из воды, но оскальзываюсь на сырых досках и падаю на колено. «Решетка», что держу в руках, приземляется на пол и издает влажный треск. Выпускаю из пальцев. Поднимаюсь на ноги, проклиная всех и вся. С чувством любопытства и отвращения нащупываю рядом находку.       Холодею, когда начинаю понимать, что передо мной не решетка. Кажется, это ребра! Действительно, вот грудина, вот позвонки, нащупываю. Только какие-то крупные. Здоровая псина была, видимо.       Животное какое-то потонуло, а я нашел. Всего-то. Самое поганое, что в руки взял. Б-р-р.       А голова где?       Со смесью ужаса и отвращения ползу пальцами вверх по позвоночнику. Шейные позвонки обрываются в пустоту. Черепушки нет на месте.       Убежала, делаю попытку пошутить. Но выходит не смешно.       Не боюсь мертвецов. Живые страшнее.       Пальцы натыкаются на лопаточную кость. А у собак они точно такой формы?       Червь сомнения связывает внутренности в тугой узел.       Пробую нащупать передние лапы, но их не оказывается.       Или это теленок? Поросенок? Здесь могли скотину держать, а она издохла, когда хозяева переехали. Могу я в логику, когда захочу.       С отвращением вытираю руки о штаны и выпрямляюсь.       Иду вперед, а потом останавливаюсь, когда «поводок» на ноге натягивается.       Кто меня привязал? Ответа нет.       Паззл в голове не желает складываться.       Головная боль становится меньше или просто не до нее.       Снова дотрагиваюсь до затылка и ощупываю ссадину.       Упал и ударился? Или ударили?       Эх, все страньше и страньше.       Надо как-то отцепиться. И попасть к Птахе. А то будет фигово. Без дозы уже не могу нормально жить. Это торопит.       Снова опускаюсь на колено и вцепляюсь в странную скользкую ленту на ноге. Пробую оторвать, но мокрые пальцы безуспешно скользят по осклизлой поверхности.       Неудачник.       Надо что-то острое… Доска с гвоздем, стекло или… кость? Ребро! Точно.       Где же тут эти кости?..       Приседаю на корточки и ощупываю руками доски вокруг. Внезапно пальцы находят что-то твердое. Тяну на себя…       Это не грудная клетка. Что-то длинное и твердое. Определенно кость. Расходится на две потоньше… А, кажется, нашел лапу собаки! Сейчас посмотрю, что там острого оторвать можно…       Прошибает холодный пот, когда касаюсь кисти. Пальцы неправильно длинные. Или это у всех животных без кожи так?..       — А! — в ужасе отбрасываю жуткую находку, когда понимаю, что это человеческая кисть.       Что происходит? Тут, что мертвец рядом?! Как такое возможно?!       Вскакиваю и в панике несусь вверх по полу. Жгут на ноге натягивается, не пуская. Снова падаю. Сползаю на несколько сантиметров вниз. В панике дергаю ногой, но все безрезультатно. Липкая штука не отпускает.       Всхлипываю в отчаянии, когда посещает страшная мысль, что не выберусь и помру здесь от голода.       — Помогите! — кричу куда-то вверх, надеясь на спасение. — Я здесь! Кто-нибудь! Леха! Сморчок! Ау!       Внезапно где-то раздается ответный крик, но слов понять не могу — слишком глухо звучит.       — Я тут! Вытащите меня! Помогите! — продолжаю звать на помощь. — Эй!       Замолкаю и жду ответа. Но наверху снова тихо. Или не наверху? Так и не понял, где нахожусь.       Если там кто-то кричал, то явно я не один. Обнадеживает. Надо только кричать погромче, и меня найдут. Наверное, мы шли по лесу, а я провалился в канализацию, которая там случайно проходит? Или это чей-то кессон, где раньше овощи хранили, да потом забросили? Только зачем канализации быть в лесу? И что эта за штука к ноге прицепилась?       Ответы пока скрываются в тайне.       — Люди! Пацаны! Я здесь! Эй! — продолжаю звать на помощь, но в ответ жуткая тишь. Только капает за спиной что-то и бьет по нервам.       Кап-кап.       — Ау! Я здесь! Помогите! Леха! Сморч…       Захожусь в кашле. Хриплю. Только бы не сорвать голос!       Надо отдышаться.       Как назло, начинает хотеться пить, но только не эту воду с трупятиной. Еще глистов подхвачу.       Ползу вверх по настилу на четвереньках. Пробую вырвать ногу. Как приклеился!       Замираю.       Если это грибы так реальность преломляют? А я просто за сук штаниной зацепился на поляне.       Мне все это кажется. Это все грибы, да. Грибы… Даже смешок подступает к горлу. Нервный.       Снова перед глазами встает костер. Сморчок что-то шепчет над своим «лукошком».       — Колдуй дальше! — шучу. — Шаман.       — Там, смотри! — толкает Леха в бок, который сидит со мной рядом на одном упавшем дереве. — Девка!       — Где? — оглядываюсь по сторонам, но вокруг только стволы и заросли кустарника.       Мы сидим на уютной полянке, как настоящие туристы.       — Да, там! Вон! — указывает пальцем товарищ куда-то мне за спину. — Голая…       Поворачиваюсь, чуть не свалившись с коряги, на которой сижу.       — Не вижу! — убеждаю. — Там нет ничего. Тебе кажется.       — Нет! Вон она! — Леха встает, всматриваясь вдаль. — Пошли?       — Куда «пошли»? — не понимаю. — Ты лесник что ли? К тому же я не могу костер бросить. Здесь тепло. И мне, кажется, огонь мне что-то шепчет… Просит еще поболтать, похоже.       Сморчок продолжает покачиваться над ведерком с грибами. Он хотел еще домой «урожая» набрать.       — Я не лесник, но там девка! Видишь? — не унимается Леха.       Поднимаюсь на ноги. Но на самом деле хочется лечь на траву и смотреть на переплетение танцующих ветвей, слушая болтовню костра.       Просто голая девка в лесу — это фантастика, но поглазеть хочется.       А потом и, правда, ее вижу. Стройная, грудастая и длинные черные волосы развеваются на ветру. Стоит у березы и улыбается. Кожа белая, как сама эта береза. По губам пальцами проводит, завлекает.       Обалдеть!       У меня аж челюсть отвисла.       — Пошли? — смотрит на нее Леха и отвечает сам себе. — Пошли.       Идет в сторону красотки.       Посещает мысль позвать Сморчка, но делиться не хочется. Пусть со своими грибами развлекается.       Дальше память подводит.       Блядь. За бабой погнались, значит… Или Леха побежал, а я его остановить пытался? Или не было девки? Ни черта не помню, как по башке стукнули… Или, правда, стукнули?       Снова касаюсь затылка. Действительно, похоже, по «тыковке» получил.       От кого?       А, если у девки заступники были? Или разбойники лесные? Заманили бабой, на нас напали и… сюда бросили? А почему тут один получаюсь? А тот, кто недавно кричал, кто тогда? Или померещилось?       Набираю в легкие воздух и собираюсь снова позвать на помощь, как посещает мысль, что, раз ударили, то рядом может находиться тот, кто это сделал. Вдруг враг придет вместо спасателей? Не хотелось бы. Только и на мои первые вопли никто не пришел.       Кричать передумываю.       Вот же попадос вышел. Надо выбираться самому. Еще, вдруг, товарищам помогать придется. Сморчка от лукошка отрывать, хихикаю. Решаю, что Павлу не буду. Иван Сусанин, блин, завел нас в жопу мира…       Стоп. В памяти всплывает фигура в коричневом помятом плаще и капюшоне. Идет вперед, а мы за ней… Что это за тип? Я его не знаю. Память подкидывает еще фрагмент мозаики, озадачив.       Высокий такой мужик в плаще. Я его еще с эксгибиционистом сравнил. Сказал Лехе шепотом, оба поржали, пока Сморчок с этим типом шушукался за деревьями.       Сморчок… Вспомнил! Пашка привел с собой этого чувака и сказал, что он из местных, дорогу покажет к самым улетным грибочкам. Я бы ни за что не пошел в лес — я городской житель, мне в заброшке у тополя «приключаться» привычнее. Но это Леха настоял, захотелось обстановочку сменить, свежим воздухом подышать и новых острых ощущений испробовать. Типа на природе кайфа больше. Ага, прямо улет куда деваться.       Снова делаю попытку вспомнить странного типа в плаще. Но ассоциация только с бомжом приходит, которых частенько у помоек вижу.       А как хоть того типа звали? Костян или Колян вроде. Неразговорчивый был. И на одном глазу повязка черная, как у пирата. Кожа бледная, еще заметил, что руки у него дрожат. Может давно употребляет. Свой человек, в общем, не зря Сморчку понравился. Значит, не Пашка, а чувак в плаще у нас Сусанин. Завел и бросил. Выберусь, подговорю Леху этому типу бока намять.       Внезапно откуда-то сверху доносится вопль полный боли и ужаса.       Вздрагиваю и поднимаю голову.       Затем крик раздается вновь, а потом резко обрывается.       Вскакиваю на ноги и поднимаю руки. Внезапно легко достаю до потолка. Тоже доски. Подгнившие и скользкие, прогнулись вовнутрь, будто сверху что-то давит. Земля?.. Или это пол сарая сверху просел?       Внезапно посещает догадка, что меня бросили сюда именно через крышу. Выход наверху?       Поднимаюсь выше по наклонному полу насколько позволяет «кишка», продолжая ощупывать потолок. Ничего. Только плесень и влажные, крошащиеся щепки под пальцами. Посещает догадка, что, если хорошенько ударить, то всю эту конструкцию можно обвалить и покинуть темницу. Только риск быть засыпанным останавливает. Да и прежде «кишку» с ноги снять надо, а это тот еще вопросик, иначе не выберусь никуда.       Наверху снова раздается вскрик полный ужаса и отчаяния.       Холодея, замираю, узнав.       Леха. Это друган вопит!       — Эй! Леха! — в испуге кричу в ответ, кажется, обдирая словами глотку. — Я здесь! Леха! Ты меня слышишь?!       Жгут на щиколотке упруго натягивается, не пуская вперед.       Где-то сверху опять раздается полный ужаса крик товарища, а потом резко замирает, будто бедняге заткнули рот. Что там происходит? Честно, знать не хочется.       Внезапно удается различить в потолке щель света. Очень тусклого. Не дневного. Пытаюсь дотянуться рукой, но не выходит, теряю равновесие и падаю, больно ударившись локтем о пол.       — Блядь…       Наверху явно происходит что-то нехорошее. Доносятся странные шорохи, всхлипы, какое-то урчание.       В напряжении и тревоге поднимаю голову, но, конечно, ничего не могу рассмотреть.       Никогда не слышал ничего подобного. Делается очень страшно. Происходящее начинает не на шутку пугать. Все это уже больше не похоже на розыгрыш.       Надо освободиться. Нужно найти что-то, чем перерезать «кишку».       Поднимаюсь на четвереньки и ползу в сторону, ощупывая руками пол. Правая рука натыкается на что-то твердое. Кость. Скольжу ладонью выше. Большая и длинная. Края тупые и влажные. Не подойдет.       Еще несколько шажков и пальцы ощущают шероховатую преграду. Помогаю второй рукой, используя осязание вместо глаз. Из горла вырывается сдавленный хрип.       Под пальцами лежит грудина, части ребер с одной стороны нет, а вот позвоночный столб венчает череп. Ощупываю и пробирает озноб. Глазницы, нос, короткие плоские зубы… Это не животное! Передо мной самый настоящий человеческий череп. Отдергиваю пальцы, словно обжегшись.       Начинает снова бить дрожь, но уже не от холода — тот стал неприятным фоном — от жуткого осознания, что нахожусь в погребе с мертвецами.       Надо найти, чем освободиться. Скорее!       Перебарываю отвращение и начинаю отыскивать острый обломок кости. Чем больше ощупываю помещение, тем больше попадается останков. Отстраненно подмечаю, что не попалось ни одного целого скелета. Все разломаны, что вгоняет в трепет.       Наконец, пальцы натыкаются на короткую кость. Острый обломок! То, что надо.       Не веря своему счастью, хватаю, нахожу «кишку» и начинаю бить по ней заостренным концом. В темноте промахиваюсь, но пару раз попадаю. Кость почему-то соскальзывает. То ли мокрая, то ли тупая, то ли «кишка» слишком прочная. Еще несколько попыток, не увенчавшихся успехом. Но не сдаюсь. Пробую пойти другим путем. Пытаюсь подсунуть обломок кости между щупальцем — точное сравнение всплывает внезапно и пугает до дрожи — и ногой. Получается плохо, к тому же не от своей же щиколотки отталкиваться — поранюсь. В отчаянии снова бью «рыбу-прилипалу» до тех пор, пока при неудачном попадании в пол, острый кончик кости обламывается. Хорошо хоть не по ноге.       Блядь. Замечательно! Злюсь.       Искать другую кость?       Внезапно сверху раздается такой дикий крик, что выпускаю из пальцев обломок. Никогда не слышал, чтобы человек кричал так, даже в ломке. Это Леха… Мысли о «помочь» предательски улетучиваются. Хочется забиться в щель и закрыться всеми конечностями, сказав: я черепаха в панцире.       Товарищ верещит так, будто пытают. Представлять, что там не хочется, но воображение рисует самые ужасные картины. А потом накатывает понимание, как ледяной водопад, что я — следующий, не зря же меня здесь держат живым. От безумной мысли зубы стукают друг о друга, а на тело наваливается тошнотворная слабость.       Вдруг они придут за мной? Кто эти «они», даже представлять не хочется. Сатанисты, которые Леху приносят в жертву Дьяволу? Маньяки-садисты, которые оттачивают свое мастерство в страшном лесу? Бандиты, которым Леха задолжал? Только я-то здесь причем?!       Крик внезапно и жутко обрывается предсмертным хрипом. Давящая тишина наваливается сверху, как саван.       Все. Отмучился. Бедный Леша.       Я никогда не был особо набожным, но тут перекрестился.       Мысль, что за мной могут прийти с минуты на минуту, мгновенно взбадривает. Надо освободиться. Срочно!       Если не получиться разорвать путы на щиколотке, то надо обязательно оторвать или размотать «кишку» с другой стороны.       Вскакиваю на ноги в панике с часто стучащим сердцем. Судорожно зажимаю обломок кости в правой руке. Спешу по наклонному полу в сторону воды. Оскальзываюсь и чудом не падаю, удержав равновесие. Ноги тут же плеском дают знать, что иду в верном направлении. Наклоняюсь и хватаю «кишку» левой рукой. Перебираю, помогая второй, и решительно, а точнее отчаянно, иду вперед.       Вода с тихим плеском скользит все выше, холодя тело. Достает до середины бедер. Доски жутковато прогибаются под ботинками, будто под полом ничего нет.       Мерзкая «кишка» действительно уходит под воду.       Еще шаг и правая нога внезапно проваливается в пустоту: доски заканчиваются. Вскрикиваю и валюсь вперед в воду, инстинктивно выбросив вперед ладони. Рука внезапно натыкается на стену, вцепляюсь в гнилые доски, выпустив обломок кости, который с бульканьем скрывается внизу.       Только стена каким-то чудом оказавшаяся перед лицом уберегает от падения в мокрую бездну. Пах обжигает холодом, ткань спортивных штанов и трусов быстро намокает. Это до чертиков неприятно.       Сердце стучит где-то в горле, хотя обязано в таких случаях проваливаться в пятки.       Вторая нога стоит на прогнувшемся краю пола. Замираю, боясь шелохнуться и потерять шаткое равновесие, ухнув вниз с головой.       Страшно до одури.       Под полом, видимо, течет подземная река.       Только куда там привязана эта липкая штука? Ясно теперь, что уходит куда-то глубоко в провал в полу. А нырять туда не собираюсь. Надо выбираться. Если туда ухну, то не выплыву. Плаваю я в целом, как топор.       Вода холодная. Вокруг темно. На миг кажется, что внизу ад. Только без языков пламени. А я грешен, очень. Выберусь живым, точно завяжу. Лучше ломка, чем утопление. Меньшее из зол, как никак.       Осторожно отталкиваюсь от стены руками и шагаю правой ногой назад, нащупывая настил. Вот так. Получается. Молодец. Еще шаг назад, прочь от жуткой дыры в полу.       Интересно, откуда исходит это липкое щупальце? Оно ведь не может оказаться живым, верно?       Думать не хочется вообще. Просто выбраться туда, где светит солнышко и весело танцует костерок. Тепла хочется просто безумно. Можно и без жареной картошечки.       Иду прочь из воды.       Надо найти другой способ освободиться. Только какой?!       Пол плавно поднимается. Вот и «суша». Штаны мокро прилипают к ногам. Хочется снять… Вместе с «кишкой». Это идея! Чего сразу не додумался?!       А не замерзну? Блин, в мокрой одеже теплу взяться неоткуда. Так что сброшу штаны без сожаления.       Развязываю завязки на поясе, а то великоваты — кто-то из приятелей подарил свои — и стягиваю штаны с бедер. Чтобы снять с плененной ноги, надо сесть. Приземляться в трусах на грязный пол не хочется, но что поделать. Буду стираться и мыться потом очень тщательно, как вернусь домой. Мысль подбадривает.       Поднимаюсь повыше, где чуть суше и сажусь. Стаскиваю штанины с голеней. А потом тяну вниз с плененной ноги, пытаясь скинуть чертову «кишку», но она слишком плотно обвила щиколотку. Но я упорный.       — Кто кого, да? — шепчу зло.       Не идет никак.       Или сначала стоит ботинок снять? Точно!       Нащупываю шнурки и начинаю развязывать, как внезапно щупальце ослабляет хватку и само соскальзывает с ноги.       У меня буквально отвисает челюсть.       Оно живое?! Какой кошмар!       Сдавленно вскрикиваю и в ужасе шарахаюсь прочь, отползая на заднице по грязному полу. Чуть не теряю при этом трусы, но в последний момент останавливаюсь и поправляю.       Слышу где-то впереди плеск, заставивший напрячься, но за ним ничего не следует.       Неужели, щупальце ушло под воду?! Как?! Куда?! К кому?..       Внезапно сверху раздается влажный скрип и в помещение проникает столб холодного лунного света.       Поднимаю голову на распахнувшийся в конце помещения со стороны «суши» квадратный проем в потолке.       Спасение или?..       Смотрю с надеждой. Но дурное предчувствие перевешивает.