Как я устал ждать тебя и нашёл

Слава и Мирон

      -Слава и?, - вопросительный взгляд на Светло.       -Ваня!, - бодрый ответ!       -Слава и Ваня! Я пиздец как устал! В переводе на культурно-преподавательский "немыслимая усталость одолела меня" и если я сейчас не выпью кофе, то мне точно не понравится ваш рэп! С меня - кофе, с вас -превью - широко улыбнулся и подскочил Мирон.       Он шагал очень быстро, Ваня - рядом с ним, ни на секунду не прекращая болтать. Слава плёлся позади и у него было о чём подумать: он только меня запомнил по имени, только меня, одного меня, это же хорошо, да? он запомнил про рэп, мой рэп, он хочет, чтобы ему понравилось, или он просто насмехается надо мной? нет! он смотрел на меня так... ну так...вряд ли, он точно по девочкам, вон он как на ноги этой Лены смотрел, а если, если его интересуют не только девочки...а если интересуют и парни...тоже? я могу ему понравиться? смогу? Слав, ну ты уж слишком далёк от образа красивого и сексуального, ну а вдруг? а если я ему понравлюсь, что делать дальше? Слав, ты же не гей, да? ты же никогда раньше, даже мысли, даже намёка, почему? ну почему? а если я ему всё-таки...всё-таки понравлюсь? А как это? ну почему я, почему, почему?       За время этого драматично-тягучего-фантазийного внутреннего монолога их странная компания дошла до кофейни И Мирон Янович даже успел заказать всем кофе. Он с видимым удовольствием сделал несколько глотков. Слава залюбовался: было в этом необычном мужчине что-то очень-очень живое, настоящее, открытое! Как будто всё, что он делал- делал со вкусом! Мирон аккуратно облизнул губы и Слава зажмурился. Понял, что, должно быть, это выглядит странно, быстро открыл глаза и снова уставился прямо на Мирона Яновича. Тот, видимо почувствовав взгляд, посмотрел на Славу и, будто не сдержавшись, улыбнулся.       -Ну, Слава, давай рассказывай за свой рэп!       Слава смутился, закрылся кофейным стаканом, сделал глоток и начал рассказывать: как услышал, как понравилось, как вдохновился, как желание делать своё его буквально разрывало, как стал писать первые тексты.       Ваня даже приоткрыл рот от этого жара, которым несло от Карелина. Кажется, Мирон Янович тоже прочувствовал энергию: он почти лёг грудью на стол, который разделял его со Славой, максимально приблизившись к нему и смотрел своими огромными глазами, не отрываясь.       Слава снова вдруг смутился, задержавшись взглядом на этих невозможных синих глазах, резко замолчал, буквально на полуслове, почувствовал как краснеет, разозлился, снова прикрылся стаканом кофе, подавился, закашлялся.       -Вот так я полюбил (запнулся) рэп!       -Я понял, Слава, я понял! - лёгкая ухмылка.       Нет, невыносимо! Слава снова тянется к своему спасителю сегодня - к кофейному стаканчику. Странно, но на нём рядом с изображением Фудзи (почему вдруг?) написано хокку:

Вечерним вьюнком Я в плен захвачен... Недвижно Стою в забытьи

      Поднять глаза трудно, принять всё это трудно, осознать - трудно. Найти самого себя - почти немыслимо. Как вышло так, что в один миг жизнь настолько перевернулась? Всё настолько с ног на голову?!       Ваня подавленно молчал и от того выглядел странно. В течение всей этой мизансцены он только и делал, что крутил головой от одного своего соседа по столику к другому с непонимающим видом. Он ощущал, что от него будто что-то ускользает, что он в этом всём никак не может уловить какой-то одной, но ужасно значительной детали, пазл не хотел складываться!

Мирон

      Мирон, сдавая чемоданы в багаж в аэропорту, был уверен, что у него всё сложится в России. Спасибо его умению радоваться от предвкушения! Обратные билеты не брал, объяснив Фэйзи, что непонятно что там в итоге будет за мероприятие и захочется ли оставаться до конца и, конечно, не признаваясь в истинной причине - билет понадобится только один - ей!       В самолёте Мирон не мог не читать, не спать. Он был весь нетерпение и ожидание. Знал бы он во время полёта насколько оправдаются его надежды, он смог бы легко расслабиться.       За две следующие недели он, переложив абсолютно все организационные вопросы на свою спутницу, успел с огромным наслаждением и азартной инерцией погрузиться в пучины богемно-поэтической жизни Санкт-Петербурга. Каждый день, после официальной части, он, отсылая Фэйзи, перемещался с другими участниками в питейные заведения Питера или к кому-нибудь на квартиру, где они много пили, много общались, рисовались друг перед другом, трахались и легко заводили друзей. За десять дней Мирон выпил литры крепкого алкоголя, прочитал вслух кучу своих стихов и на официальной и на неофициальной частях, завёл огромное количество полезных и просто приятных знакомств, изменил Фэйзи с тремя девушками и двумя парнями. И не испытывал ни капли стыда ни за один пункт.       Кстати, о парнях. Как это ни странно, но за то время, пока он жил в толерантной Европе, у Мирона не было даже намёка на секс с парнями. Ну как "даже намёка"...Один раз он, вусмерть пьяный и под таблетками, ответил на поцелуй одного симпатичного парнишки. И не просто ответил, а ответил страстно! И даже возбудился настолько, насколько было возможно в его состоянии. Но большего их пьяные организмы им не позволили и на этом его гомо-опыт завершился. Впрочем, это было скорее удивительно, потому что никаких запретов или рамок в сексе Мирон себе никогда не ставил.       Поэтому в совсем нетолерантной России, но во вполне толерантной богемной тусовке, он легко и не задумываясь, окунулся в гей-удовольствия тоже.       На одиннадцатый день Мирон принёс Фэйзи билет. Он не хотел быть резким и грубым, она точно не заслуживала этого. Но вышло как вышло: холодно и безразлично с его стороны, со слезами и истерикой - с её. Фэйзи должна была улететь через 2 дня и до этого момента Мирон свалил жить к своему новому знакомому - Ивану. Тот был приглашенным фотографом мероприятия и на одной из afterparty они познакомились, сразу нашли общий язык и начали тусоваться вместе. И даже когда поэтическая конференция завершилась, все разбрелись и разъехались по своим домам, Иван остался в жизни Мирона в качестве главного ценного приобретения за эти дни - настоящего друга!       А ещё, после того как Мирон протрезвел во всех смыслах, он понял, что надо как-то устраивать здесь, в Питере свою жизнь.       Среди полезных знакомств были и издатели и агенты, только спонсоров не было, поэтому требовалось как-то зарабатывать. Это Мирона ничуть не смущало: он получил много восторгов по поводу своих стихов за время поэтических встреч и убедился, что сможет сделать литературную карьеру. Просто её нужно финансировать на первых этапах. Кем-кем, а малопрактичным идеалистом Мирон не был, поэтому без депрессий и лишних размышлений начал искать работу. Иван помогал и советовал, а однажды и вовсе примчался с новостью, что в университет, где работает его дальний родственник, ищут преподавателей по непрофильным дисциплинам. Мирон был любопытным, любознательным и вполне готовым окунуться в новый мир. К тому же зарплата в Санкт-Петербурге у преподавателей престижного ВУЗа была вполне конкурентноспособной. Иван очень хотел помочь другу, к которому успел проникнуться настоящим человеческим восхищением, и долго-муторно уговаривал родственника посодействовать. Получилось! Не без помощи  притягательного флёра выпускника Оксфордского университета.       Мирона сразу взяли в оборот и дали ему в работу и русский и английский и литературу, благо в первый год не дали курировать группу. С сентября Мирон Янович окунулся в университетскую жизнь, прочувствовав все трудности: ранние подъёмы, вечерние проверки студенческих работ, бумажную волокиту, невозможность напиться в баре или ночном клубе так как хочется, потому что вести занятия с похмелья было просто адом (Мирон помучился несколько раз и стал следить за количеством выпитого перед рабочим днём) и даже влюблённости студенток. Это хоть и было приятно и даже тешило его мужское самолюбие, но иногда реально доставало, потому что типология влюбленных в него дев, которую мысленно составил себе молодой преподаватель, имела большую амплитуду: от нежных необременительных фиалок, бросающих влюбленные взгляды с первых парт со среднедостающим звеном щёлкающих его на фотокамеры своих телефонов и подбрасывающих свои стихи в стильных питерских арт-конвертах, до одичалых фанаток, которые писали и названивали по надуманным поводам и даже караулящих его около дома (откуда только адрес узнавали!). Были даже те, которые писали какие-то странные рассказики (фанфики, вроде, называются) про его рыцарскую любовь с ними. Ему как-то переслали пару таких сюжетов из каких-то студенческих чатов, он не поленился и изучил феномен, вроде как понял механику явления.       "Это выше моих сил!", сказал он после Ивану, тот расхохотался и уточнил что Мирон собирается с этим делать. "Каждый дрочит как он хочет", - отмахнулся тогда Мирон.

Слава и Мирон

      -Всё, бегом удивлять меня творчеством и по домам! У меня завтра пары с восьми!, - Мирон резко поднялся из-за стола.              -Завтра у Вас первая пара - литература. У нашего курса., - Слава сказал это, чуть наклонившись сзади к левому уху Мирона.       -Какой у меня хороший студент, даже расписание знает!, - Мирон скосил взгляд на Славу, который опять шагал позади.       Ваня уже открыл было рот пошутить про то, что Слава настолько хороший студент, что пар Мирона Яновича ждёт изо всех сил, но остановил сам себя, чутко уловив, что Славку такая шутка заденет.       Вернувшись в кабинет, Мирон сел за первую парту и жестом пригласил Славу с Ваней в центр.       На удивление, включив бит в телефоне, Слава совершенно расслабился. И начал читать! Он выглядел так завораживающе, так классно, Ванька в этот момент ужасно гордился другом! Внимательно следил за ним, помогал, но не лез вперёд. Всё получалось! Он бросил взгляд на Мирона Яновича - но тот не выглядел впечатлённым, просто внимательно глядел на Славу и улыбался. Слава на преподавателя, к счастью, не глядел и полностью погрузился в свой трек. В нём было несколько куплетов и Ваня молился всем рэп-богам, чтобы преподаватель не остановил их так же, как остановил Леру с её бесконечной песней. К счастью юных артистов, их дослушали до самого конца.       Пауза. Тишина.       -Слав, читаешь ты, правда, круто, но что с текстом?, - Мирон Янович встал и подошёл к ним ближе.       -А что с моим текстом не так?, - Ваня с удивлением увидел как Славка яростно задрал голову, презрительно улыбнулся и посмотрел на Мирона с какой-то злобой.       -Он слабоват. Очень усердный, но над ним ещё надо поработать!, - Мирон смотрел прямо в глаза. Он тоже задрал голову, но явно по другой причине - Слава был выше, почти два метра ростом.       -Значит, Валерий Меладзе Вам не слабоват и какое-то говно под гитару Вас тоже устроило, а над моим текстом надо поработать?!, - Славка уже явно себя не контролировал, у него заалели щёки, он поджимал губы и прищуривал раскосые глаза.       -Может быть, мне просто не наплевать на твой текст?, - Мирон выгнул бровь.       -А мне наплевать, что Вам не наплевать!, - Слава почти кричал.       -Я предлагаю тебе помощь!, - Мирон Янович уже не улыбался.       -А Вы что, император русского рэпа, чтобы мне помогать?, - у Славы аж пот на лбу выступил.       У Мирона перекосило лицо. Ваня понял, что преподаватель в бешенстве и не без причины. Слава явно перешёл все границы и не понимает, что говорит. Он быстро схватил того за рукав и, на ходу извиняясь, потащил его из кабинета, не дав Мирону ничего ответить на последний Славин выпад. Уже выставив Славу за дверь, Ваня ещё раз заглянул и прошептал:       -Мирон Янович, простите, его, пожалуйста! Он сорвался, но он точно-точно не хотел Вам нагрубить! Он просто очень готовился и старался и думал, что Вам понравится. Ну, пожалуйста, простите!, - Ваня скрылся за дверью.       А на завтра Слава не появился в университете.