Лотос тает в контрсвете

Лучше бы сегодня был завал, думает Дилюк, с тоской откидываясь назад в кресле и закидывая руки за голову. Рассеянно глядит за окно. Округлые кучевые облака сменяются короткими ярко-голубыми прорехами. Город за стеклом то вспыхивает сахарной дымкой блестящего снега, то погружается в мягкий полумрак. Часовая стрелка неохотно переползла за отметку трех дня, и это сущее проклятье, потому что освободится Кэйа не раньше шести. Они успели довольно много за украденные у мира полчаса: довести Кэйю до грани наслаждения, обменяться наконец номерами и коротким прощальным поцелуем. Дилюк уехал сразу в офис: как правило, ему очень даже было чем заняться там в любое время, а домой он всё равно не успевал. Подозрительно бодрый, будто не было бессонной ночи, он ворвался в офис и на чистом энтузиазме внезапно сумел доделать свою последнюю “занозу в заднице”. Концепт продажи, который можно было бы использовать в традиционно не слишком-то потребляющим алкоголь вроде вина Натлане. Идея пришла ему в голову по пути, в такси: он вдруг увидел традиционное кафе, вспомнил, что был у них исторический период, когда влияние Мондштадта и Фонтейна на регион было сильным — и что в тот момент вино было в моде. И почему бы ему не обновить эту благородную почву, опираясь на старые ассоциации? И Дилюк рад, ему нравится, что он наконец одолел это, и результ ему тоже нравится … Но остальные дела на сегодня, как назло, исчерпаны. Встречу перенесли, отчетность успели закрыть раньше ожидаемого, и делать ему нечего. Он крутит в руках ручку, оглядывая записи, но сейчас уже думая совершенно о другом. Вспоминает, как успел увидеть прекрасное — как сине-золотистый взор помутнел в удовольствии, чтобы исчезнуть за плотно сомкнутыми ресницами, аж повлажневшими от избытка эмоций. Оооох. Дожить до вечера. Дожить до вечера. Давай, Дилюк, ты сможешь. Приворожил он меня, что ли, этот Кэйа. Волхвов-колдунов у него там в роду нет, интересно? Телефон вибрирует. Под парочкой сообщений, где Кэйа отписался насчет предполагаемого времени, когда освободится, появляется новое. От Джинн.       Привет, Дилюк! Слушай, а ты сможешь сегодня вечером выбраться со мной в театр? Лиза заболела, а мне ужасно не хочется пропускать постановку и терять билет :( Ох, вот незадача. Дилюк ненавидит отказывать Джинн, но нарушать другое свое обещание — еще хуже. Он дал его раньше. И ладно, он еще и ужасно не хочет его нарушать.       Здравствуй! Прости, не смогу сегодня. Экран возмущенно мигает белым огнем уже спустя секунд тридцать:       Не говори мне, что снова работаешь допоздна! Хоть воспользовался моим подарком? 😠 Дилюка подмывает ответить, что вот именно поэтому он пойти и не сможет: потому что имел глупость им воспользоваться. Но всё же сдерживает себя.       Воспользовался, мне понравилось. Спасибо. Вечером у меня встреча. Ответ снова прилетает почти мгновенно:       Ох, надеюсь, эта встреча хоть немного тебя развлечет! Заедем к тебе в следующую среду вечером тогда, как договаривались. Удачи, семпай! Это обращение, как обычно, заставляет Дилюка слегка улыбнуться. Оно пошло еще с тех времен, когда они с Джинн учились вместе.       Хорошего вечера в театре, кохай. Он только-только откладывает телефон, как тот снова вибрирует. И на секунду Дилюк думает, что это снова Джинн, но нет.       Пара вопросов о твоих предпочтениях на вечер. Мясо или рыба? Рис или паста? И ты — сверху или снизу? 👹 Дилюк округляет глаза, невольно расплываясь в улыбке. Каков засранец всё-таки!       Их было три. И везде первый вариант. Звук сигнала.       Зануда! Еще и лаконичный зануда :Р Заедешь за мной? Купим продукты, и с меня ужин. И не только ужин, мстительно думает Рагнвиндр, печатая ответ.       Присылай время и адрес. *** Дилюк подъезжает к указанной точке даже немного раньше нужного. Замирает, барабаня пальцами по рулю. Он наконец забрал свою машину со стоянки у того конференц-зала, где проходил благотворительный вечер, и теперь придирчиво осматривает салон. Надо было всё-таки заказать химчистку на прошлой неделе. Впрочем, сторонние мысли вымывает из его головы очень быстро. Ведь на горизонте появляется знакомая фигура с синей шевелюрой. Дилюк жмет на сигнал, чтобы показать, где он, и уже спустя несколько секунд Кэйа запрыгивает в машину. - Если ты хотел впечатлить меня своей тачкой, то спешу тебя расстроить: моих познаний хватает только на то, чтобы понять, что она дорогая — и осознать, что она красивая, - смеется тот, отряхивая снег с обуви и захлопывая за собой дверь. - А ты пунктуальный. Хочешь шоколадку с воздушным рисом? Мне тут всучили, а я не ем такое… - в руках Дилюка тотчас оказывается батончик в нежно-лиловой упаковке. - Завтра обещают снегопад! Нас завалит по самую макушку, клянусь! - Какой же ты шумный. Я почти отвык, - бурчит Дилюк, наклоняясь ближе — и Кэйа с видимым удовольствием одаривает его коротким теплым поцелуем. - Пристегнись. Куда поедем за продуктами? - Мне всё равно, - жизнерадостно заявляет Альберих, устраиваясь на месте и принимаясь беспардонно разглядывать машину и тыкаться в кнопку бардачка. - Подойдет супермаркет напротив моего дома. Как твой день? Меня будто еще раз оттрахали, и это не было так приятно, как с тобой, и знаешь… - Кэйа! - Что? - невозмутимо поднятая бровь. - Ладно, технически ты меня еще не трахал, но… - Во имя Селестии, прекрати меня смущать во время вождения, - рычит Дилюк, выруливая с парковки и прибавляя громкость у радио. Кэйа корчит ехидную рожицу. Убавляет громкость обратно. И принимается живо пересказывать ему свой день. В красках, лицах и чуть ли не на два голоса, изображая диалог. Дилюк же слушает краем уха, сосредоточенный на дороге — но всё же слегка улыбается на особо забавных пантомимах Кэйи. Спустя минут десять Альберих всё-таки замечает. - Ой-ой, Дилюк! Что у тебя там на заднем сидении? - он аж перегибается назад, разглядывая. - А на что похоже? - Ты приехал на встречу со мной с цветком? Это мне? Правда? Архонты, ты такой милый, - Кэйа заливается жизнерадостным смехом. - И ты купил живой цветок в горшке! - Подумал, что такое тебе должно понравится больше букетов, - тихо бурчит под нос Дилюк, однозначно гордый собой. Тон Кэйи явно говорит о том, что тот оценил его подход и догадливость. - Видишь, я был прав, что у тебя очень чуткое сердечко, - лукаво подмигивает ему Альберих, возвращаясь в пределы своего сидения. - Почему выбрал именно спатифиллум? - Я не разбираюсь в растениях, даже названия его не запомнил, - признается Дилюк. - Просто он понравился мне внешне. Такой чистый белый цвет, похож на каллу или лотос. Продавец сказал, обычно они не цветут в это время, но это какой-то новый вид… Кэйа примолкает, и Рагнвиндр на секунду озабоченно оборачивается в его сторону, миновав перекресток. Но тот просто молча улыбается, глядя куда-то сквозь стекло. - Мне нравится твой выбор, - наконец кивает он сам себе. - И спатифиллума у меня не было. Ты прелесть, Дилюк, - он накрывает своей рукой его руку на рычаге переключения скоростей, коротко сжимает. Дилюк тает от этого прикосновения. Доехать бы побыстрей. В магазине они управляются довольно быстро. Кэйа берет продукты по своему списку, отбрыкивается от попыток Дилюка узнать, что ему приготовят (“это же сюрприз, господин Рагнвиндр, не портите вечер”), и вскоре они вваливаются в квартиру: с пакетами, взятым из машины цветком и улыбками на лицах. Апельсин снова выпрыгивает навстречу хозяину и издает громкий жалобный вой. - Вечно голодный кот, ну что за напасть, - Кэйа со смешком оглаживает того по загривку, расшнуровывая ботинки. - Потерпи, рыжий! Я купил тебе вкусностей. Кухня у Кэйи крошечная, метров пять-шесть, не более. Дилюк аккуратно помещает себя на табурет в углу, пока Альберих вихрем летает по кухне, разом распихивая продукты, насыпая корма коту и выкладывая нужные ингредиенты около доски для резки. - Повезло, что Апельсин на редкость равнодушен к цветам, - Кэйа улыбается Дилюку через плечо. - Так что твой подарок должен выжить, как и все остальные мои питомцы. Как думаешь, куда лучше его поставить? Дилюк задумчиво глядит на Альбериха, который, не дожидаясь ответа, принимается промывать рис и что-то замешивать в отдельной миске: кажется, маринад для мяса. Пахнет соевым соусом и кунжутом. Кэйа всё еще прекрасен в своей динамике, и одет сегодня иначе: на нем свободная мягкая кофта жемчужно-серого оттенка, открывающая ключицы, и темные брюки, ладно обтягивающие его задницу. Честное слово, самая прекрасная задница, что я видел. Как же ему идет. - А ты увлекся расчетами, похоже! - дразнит его Кэйа, на секунду подлетая и целуя в макушку. - Или ты такой голодный, что не способен думать? - Очень голодный, - соглашается Дилюк, облизываясь. И думая совсем не о еде, хотя запахи по кухне и напоминают ему об урчащем желудке. - Я не знаю, куда его ставить. У тебя тут такой… хаос. - Люблю, когда вещи живут своей жизнью, - усмехается тот, забрасывая мелко порезанное мясо в миску и принимаясь за овощи. Нож молнией мелькает под его руками. - У меня тут много всего. Знаешь, из путешествий, со старого дома, отовсюду. - Старого дома? - Да, того, где я жил до приюта. Дилюк на секунду теряется, склоняя голову вбок. Кэйа спешно поясняет, взмахивая ножом как палочкой дирижера: - Моих родителей в какой-то момент не стало. Всё нормально, это не больная тема. Теперь ты понимаешь, почему я так ценю личное пространство и собираю все цветы в мире. - И вот почему твоя студия участвует в той программе для сирот, - догадывается Дилюк, и Кэйа вознаграждает его улыбкой за смекалку: - Именно. Надеюсь, у тебя другие причины? Дилюк пару минут смотрит, как Кэйа начинает обжаривать что-то в воке. Запах по кухне становится всё более заманчивым. - Другие. Но знаешь, я вырос без матери, а отец умер четыре года назад. Так что… я понимаю. Теперь улыбка Кэйи становится чуть печальной, когда он оборачивается. - Как жаль. Что случилось? - Болезнь сердца. А мать умерла при родах. А твои? - Теракт. Дилюк удивленно приоткрывает рот. - Погоди. Тебе в районе двадцати с хвостиком, верно? Это же не тот случай, когда… Ну, эта история, когда та область на юге страны объявила о своей независимости, но власти… - Тот самый. Ага, я тоже был там. Врачи говорили, я в рубашке родился, - пожимает плечом Кэйа, перемешивая содержимое вока лопаткой. - На мне ни царапинки не было. Скучаешь по отцу? - Да, - честно признается Дилюк, всё еще переваривая информацию. - У нас были отличные отношения. - Расскажи какую-нибудь смешную историю из детства. Чтобы мы тут не превращали вечер в поминки, - предлагает Кэйа, начиная накрывать на стол. Дилюк с удовлетворением отмечает, что тот запомнил его предпочтения и выставил пару упаковок сока. - Хм. Однажды я во время застолья выпил из рюмки отца, не зная, что там алкоголь. Минут десять объяснял всем, почему Бэтмен — самый крутой супергерой, а затем проспал все следующие сутки. Кэйа, который только-только взялся пересыпать содержимое вока в тарелку, заливается смехом и чуть не роняет посуду. - Смотрю, у тебя с детства вражда с алкоголем! А я как-то попробовал сбежать из дома и умудрился усесться в автобус, который шел за границу. - Ишь какой самостоятельный, - усмехается Дилюк, наблюдая, как Кэйа опускает перед ним плошку с рисом, мясом и овощами. Посыпанное зеленью и пряностями, блюдо выглядит очень аппетитно. - Неужели никто не понял, что ты один? - Я понравился одной пожилой парочке, и они принялись со мной возиться. Со стороны все подумали, что я с ними, - смеется Кэйа, плюхаясь на соседний табурет и вольно закидывая ноги на бедра Дилюка. Не то чтобы он был против. - А сама пожилая парочка моими стараниями думала, что я ребенок одной юной леди, всю дорогу спавшей в наушниках. Так что сняли меня только на границе. Зато дали погладить служебную собаку! Это было так круто, - глаза Альбериха загораются веселыми огнями. - Ладно, я заболтал тебя. Давай-ка есть. Приятного аппетита! Надеюсь, я не переборщил с перцем. С перцем Кэйа не переборщил: блюдо и впрямь оказывается вкусным. Дилюк съедает всё подчистую, и Альберих гордо задирает нос, наблюдая это. - Я не очень люблю готовить, но некоторые вещи удаются мне неплохо. - Почему ты сам не ешь? - спохватывается Рагнвиндр, протирая губы салфеткой. Кэйа лукаво склоняет голову. Стопой проводит по бедру Дилюка. - Потому что хочу немного упростить подготовку к тому, чтобы ты меня хорошенько трахнул, господин Рагнвиндр. Стопа ускользает куда-то в район паха, и с губ Дилюка слетает хриплый стон. Он тут же ловит коварную ногу, с силой проводит пальцами по лодыжке и тоже скользит вверх. Придвигает Кэйю прямо с табуретом к себе ближе, и тот шумно выдыхает через губы. - Именно так. Может, если ты уже доел, мы могли бы… Ауч! Дилюк не считает нужным дать ему закончить фразу. Гораздо больше ему нравится идея подхватить Кэйю, забросить себе на плечо и утащить в комнату. *** Он чуть не сносит коленом очередной цветочный горшок с какой-то пальмой по пути, но всё же минует подставу и сбрасывает смеющуюся ношу на кровать. Тут же наваливается сверху, жадно накрывая чужие губы своими. Кэйа оплетает его ногами, скрещивая лодыжки на пояснице, пальцы лихорадочно скользят по пуговицам. - Ты ужасно нетерпеливый, мой дорог… ой… - сладкий голос прерывается, потому что Дилюк чувственно кусает Кэйю за ключицу. - И кажется, готов меня изукрасить… - Ты против? - Дилюк нависает над сияющим смуглым лицом в считанных сантиметрах. Они отрезаны от мира водопадом алых волос, рассыпавшихся из хвоста — опять! — и собственной жаждой. - Вовсе нет, - уголок губы дергается в улыбке, глаза смеются. - Только давай без дурацких шуточек про то, что можно сотворить с преподавателем йоги в постели? - Удерживаюсь с трудом, - Дилюк прикусывает край чужого подбородка, плавно уходит языком вниз, ощущая бьющиеся жилки. - Если серьезно… раз тебе не нравится… экспериментировать… - Позвооооль, - возмущенно тянет Кэйа, справляясь наконец с вражеской черной рубашкой и очерчивая пальцами грудную клетку. - Я не люблю банальные шутки за триста! Но это не значит, что ты не можешь проверить меня на гибкость, например, - мурчит он, зарываясь пальцами в волосы и призывно тяня Дилюка вниз, провоцируя скользнуть еще глубже в разрез кофты. Дилюк рад бы ответить, но он опять задыхается от жажды. Сил хватает только на то, чтобы поддеть край чужой одежды и стянуть ее через голову. Кофта улетает куда-то на несчастный цветок, кажется, там рушится еще какой-то горшок поменьше, но только было поднявшего голову Кэйю он вжимает обратно в кровать. Давящим движением проглаживает по пояснице вниз, до копчика и ягодиц, и Кэйа хрипло стонет. - Да. Пожалуйста… Возьми меня. Он рыбкой бьется под ним в удовольствии, пока Дилюк расстегивает ширинку, проходится дразнящим движением по выпуклости сквозь ткань боксеров. Нетерпеливо елозит, помогая сдвинуть брюки до колен, а затем — отправить туда же и белье. Дилюк перекатывает его, параллельно расстегивая уже свою молнию и разыскивая по карманам заветную серебристую упаковку, и Кэйа снова издает тонкий стон. Еще бы, зубы на подвздошной косточке и должны ощущаться весьма… весьма чувствительно. Презерватив они натягивают в две руки, и смуглые пальцы скользят по набухшему в ожидании члену так верно и точно, что Дилюк в очередной раз подозревает Кэйю в чертовом колдовстве. - Есть смазка? - хрипло вырывается из Рагнвиндра. Тело независимо от него жадно притирается к Альбериху снова, стремясь соприкоснуться каждой клеточкой тела. - Не недооценивай меня. Ведь я тебя ждал, - лукавый взгляд из-под ресниц. Его руку ловят, Дилюк проезжается пальцами по крепкой заднице и ощущает что-то заманчиво влажное. - Ты… Ох, - у него дыхание перехватывает снова. - Давно никого не было, решил немного себя подготовить, - прерывистым, свистящим шепотом отзывается Кэйа. - Надеюсь, хах, ты не против? Он всё ещё до больного прямо глядит в лицо, пока его собственные пальцы, сталкиваясь с рукой Дилюка, несколько раз порывисто скользят вглубь. На каждом таком рывке Кэйа очаровательно прикусывает губы и вздрагивает, глаза его сумрачно, хищно темнеют. Всё тело Дилюка пронзает истома от такого вида, он едва держит себя в руках. - Ты прекрасен, - невпопад сообщает он, с хищным урчанием приникая к смуглому бедру. Покрывает его поцелуями, сильными, болезненными, до синяков, пока его рука сталкивается с рукой Кэйи. У него внутри. Ах. - Я… представлял тебя, пока… Хах! Пока тестировал смазку, - голос Кэйи полон терпкости и истомы, будто он тоже с трудом держит себя в руках. - Расскажи, - не просит — требует Дилюк. Он уже почти полностью сместил пальцы Кэйи из него, так что теперь тот дергается на его трех, как бабочка на спице, то и дело прикрывая глаза. Мышцы сладко пульсируют, и в такт им подергивается всё в Дилюке. - Я, - Кэйа тянет звуки, - представлял, что ты будешь вжимать меня в эту чертову кровать, - тихий стон, напряженное кольцо пропускает четвертый палец, - что ты запихнешь в меня свой красивый большой член, вгонишь его на всю длину, - Кэйа с возмутительно пошлым выражением лица облизывает собственные пальцы, еще блестящие от смазки, - и будешь входить так… ах… часто, чтобы я едва успевал дышать. Будешь таким же… хах… как в жизни… уверенным, но ласковым. И мы бы безобразно долго целовались бы и обслюнявили всю мою постель. Дааааа, пожалуйста… Он срывается на всхлип, и Дилюк понимает, что нащупал нужный угол и нужную точку. Несколько раз резко проводит пальцами тем же образом, и Кэйа содрогается всем телом. Его кожа уже блестит от пота, а глаза затянуты поволокой похоти. - Дилюк, горячий ты мой, кровь с молоком ты моя красивая… Мне нужен твой член. Давай, пожалуйста, - хрипло выдыхает он, глядя почти с мольбой. Пытается соскользнуть с пальцев, но в Дилюке просыпаются все хищные инстинкты, и он удерживает свою добычу. - Проси. - Хах, - Кэйа широко распахивает глаза, мелко-мелко подрагивая под чужими руками. - А я разве нет… Я… Ох, ох, Люк, аааух! Дилюку приходится накрыть его собой и приложить усилия, чтобы Кэйа никуда не сдвинулся, но в ответ на это он получает горячечные выдохи в собственное ухо и ощущение, как чужой член дергается у его бедра. - Дилюк, - тон становится совсем жалобным. - Умоляю… тебя… Не могу… больше… - Будешь моим, - грозится Дилюк, чувствуя, как в его голосе содрогаются рычащие нотки. - Всю ночь. Никуда не выпущу. - Разве я хотел бы сбежать… от такого тебя? - еле слышно выстанывает Кэйа, дрожа, как от холода — Дилюк нарочито медленно вытягивает из него пальцы, дразняще проводит членом между ягодицами. А потом Рагнвиндр закидывает чужие ноги, всё еще стянутые в коленях штанами, на свое левое плечо, и плавно вталкивает член. Тесно, горячо, Кэйа замирает, распахнув припухшие губы — а затем своенравно движет бедрами навстречу, сам насаживаясь глубже. Мир катится в бездну. Перед глазами — то красно-белые круги от зажмуренных век, то фрагментами — искаженное от эмоций прекрасное лицо, жадные руки, притягивающие его ближе, содрогающиеся бедра и сокращающийся от напряжения живот. Дилюк чуть замедляется после первых пары минут, бережно обводит пальцами подбородок, целует влажное веко: - Всё хорошо? Не больно? - Нет… - еле слышным тонким голосом отзывается Кэйа, яростно подаваясь навстречу снова. - Не щади меня. Я хочу еще… И его желание исполняется. Дилюк, краешком мозга успев подумать, что некоторые тренировки в зале были очень даже не зря, ускоряет темп. В ушах — влажный звук ударов кожи о кожу, по венам — жидкое электричество от ощущения тесноты и близости. Каждый нерв поет свою хвалебную песню, каждая частичка тела хочет напитаться происходящим. Дилюк наваливается всё сильней, чтобы иногда ловить хриплые стоны Кэйи губами, чтобы целовать до ощущения легкого удушья. К своему постыдному восторгу, отмечает, что Альберих и впрямь ожидаемо гибок — и постепенно едва ли не складывает его пополам. Его ноги теперь уже на не плече Дилюка — скорее едва ли не на его собственном. При таком сжатии давление на член еще больше, и Рагнвиндру приходится притормозить с темпом, потому что он едва не кончает от этого непередаваемого ощущения. Кэйа и сам срывается на еще более яркие стоны от подобной позы. Дилюк тонко поглаживает дрожащие бедра, очерчивает контур напряженной задницы, пока Кэйа с яростью мечется по подушке, пытаясь получить хоть одно прикосновение к члену. - Теперь ты нетерпеливый? - хрипло смеется Дилюк, нежно касаясь губами раковины уха под синими прядками. Кэйа отвечает только неразборчивым стоном, снова дергаясь. Дилюк всё же щадит его, наконец смыкает пальцы, плавно двигает вверх-вниз. Кэйа подорвано вскрикивает, шепча что-то с закатившимися глазами. Он так близко, и Альберих под ним — тоже, и по нервам начинает скользить вязкая, скручивающая тьма… А в следующую секунду что-то тяжелое рушится ему на спину, и Дилюк чуть ли ни на полметра подскакивает над кроватью. - Твою мать! - Твою мать! - вторит тому Кэйа, более мягким и сиплым голосом. - Апельсин! Ну какого дьявола… - он неловко сползает ближе к краю кровати, перехватывает шипящего кота и начинает истерически хохотать. - Засранец, ты хоть понимаешь, что ты испортил, морда ты пушистая. Защитник мой глупый. - Я сейчас его в окно выкину, - грозится Дилюк, яростно глядя, как кошак сердито крутит хвостом, гнусно перетягивая внимание взмокшего, тяжело дышащего Кэйи. - Не выкинешь, - смеется тот. - Две минуты, я его сейчас выставлю. Он подхватывает мерзкое чудовище, закидывает на плечо и ускользает куда-то из комнаты. - Вот и всё, - торжественно сообщает Кэйа, вплывая в комнату снова. - Не так и долго я… Ох! Жадный, голодный, ничуть не остывший Дилюк ловит его, впивается в губы. Не проходит и минуты, как Кэйа оказывается перед ним в невероятно греховно выглядящей позе: перекинутый животом через спинку дивана и прогнувшийся в спине так, что Рагнвиндру даже смотреть немного больно. Больно и приятно. - Вижу, ты хочешь завершить… ох… начатое… - Ты совершенно прав, - соглашается хрипло Дилюк, без особых предисловий вгоняя член обратно. На положенное ему место. Кэйа отчетливо давится воздухом и разражается столь сладкими стонами, что под коленями и в животе начинает сладко тянуть. Дилюк яростно берет его, вцепившись руками в тазовые косточки, давя рукой на крутой изгиб поясницы. Кэйа покорно распластывается, открытый и мягкий, жалобно бормочет что-то про свой член — и Дилюк слушается. Скользит рукой к нему, проводит буквально пару раз. Кэйа с тонким хрипом кончает, мышцы сокращаются так, что Дилюка мгновенно уносит вслед за ним. *** Спустя двадцать минут, нескольких легких, ничем не наполненных разговоров и пары кружек выпитой воды Дилюк снова обнаруживает себя на кровати. Он лежит на спине, а Кэйа сидит на его паху, всё такой же обнаженный и такой же прекрасный. Водит пальцами по его груди задумчиво. В квартире безумно тихо, прохладно и хорошо. Слышны лишь капель крана из кухни и тихое сопение дурацкого, но милого кота где-то в углу комнаты. - Мне хорошо с тобой, - спокойно произносит Кэйа, глиняная статуэтка в свете уличных фонарей из окна. Тени от растений падают на его лицо, делая экзотично выточенным из мрака. - Будто так и надо. Не сочти, что пытаюсь торопить события или привязать тебя к себе. - Боюсь, уже привязал, - качает головой Дилюк, сжимая в руках чужую талию. - У тебя кто-то есть? - А разве похоже? - тот улыбается, склоняет голову в изящном жесте. - А что, у тебя да? - Глупое предположение. - Хочу еще раз заняться с тобой чем-нибудь интересным, - Кэйа щурит глаза. - Ты не против, если включу музыку? - Испытаешь на мне какой-нибудь тантрический секс? - хмыкает Дилюк, и Альберих издает звонкий смешок: - Возможно! Но вообще мне просто хочется чего-то медленного. Он ускользает к телефону и колонке, колдует там что-то. Рагнвиндр смотрит на острые лопатки и выступающие позвонки. Думает, как он хорош в своей естественности, в своей непосредственности. Спокойно говорит о желаниях, спокойно берет, спокойно дает. Рядом с ним как-то… привольно. Он тянется к подоконнику. - Ты поджег свечку! - весело отмечает Кэйа, забираясь снова на бедра Дилюка, как кот на любимую подушечку. - Смотрю, тебе не чужда романтика. В комнате появляется звук — что-то тихое, размеренное, перезвончатое. Действительно похожее на музыку для йоги или медитации. - Подумал, что тебе пойдет, - улыбка рождается сама. Кэйа склоняется, чертит кончиками пальцев неведомые созвездия на его губах. - А идет в итоге тебе, Дилюк. Пламя тебе к лицу, - выдыхает он. Всё происходит плавно. Сначала они просто целуются, ласкают друг друга, кожа тлеет и плавится под прикосновениями. Но Кэйа как-то незаметно оказывается на его набухшем члене и начинает медленно двигаться. В этот раз его губы сомкнуты, а глаза закрыты. Он выглядит… отдавшимся чувствам. Дилюк следует за ним в этот омут. Плавно ведет бедрами навстречу, следует ритму музыки. Спину Кэйи видно в зеркале в углу комнаты, и взгляд лениво скользит по покачивающейся пряди, напряженным округлым ягодицам. Удовольствие неторопливо расцветает ночным прохладным бутоном во мраке. Соединяет их обоих. Утро приходит к ним, крепко обнявшимся в дрёме, и успевает шепнуть Дилюку на ухо: ты останешься здесь. Ты нашел что-то ценное. Он покрепче принимает Кэйю. Он принимает это. Более того, ему это нравится.