Кастлванский синдром

Штирия, замок короля Айзека - Выходит, Дракула все-таки не вернулся, - Гектор оперся о каменный парапет террасы локтями, стоя к нему спиной. Перед ними с Айзеком висело магическое зеркало, транслирующее поместье Бельмонтов. На него позабыли наложить экранирующие чары, и оба некроманта могли без помех удовлетворить свое любопытство. Вообще-то Айзек изначально был против вот так подглядывать, но он знал, что Гектор все равно сделает это. Поэтому они сделали это вместе. - Или вернулся. Как посмотреть, - задумчиво произнес Айзек, касаясь пальцами подбородка. В зеркале заблестели молнии: поместье перемещалось. Сын Дракулы сумел построить точно такой же механизм, как и его отец. Значило ли это, что Адриан Цепеш унаследовал его королевство и его могущество? Как минимум, у него получилось сдвинуть замок, а затем еще и снабдить перемещающим устройством семейную развалюху Бельмонтов. Это... впечатляло. Алукард поставил поместье на плоской вершине скалы с ювелирной точностью и бесстрашием настоящего чудовища; далеко внизу море закручивалось в зловещую пенную воронку чудовищного водоворота. Гектор слышал тяжелый грохот волн. - Надеюсь, ты не собираешься вновь следовать за ним? - Не похоже, чтобы ему были нужны последователи, - отозвался Гектор, отвлекшись от созерцания погибели мореходов и отхлебнув горячего вина с пряностями из своей кружки. Зима выдалась долгой, и даже сейчас, в первые весенние дни, все еще было слишком холодно, но они с Айзеком уже начали совершать прогулки. Такие, как эта, например: внизу, во дворе замка, обосновалась ночная орда, а оба некроманта лениво наблюдали за тем, что делают их создания. И заодно следили за поместьем Бельмонтов, раз уж там начало происходить что-то действительно интересное. Впрочем, не настолько интересное, как вчерашним вечером... Айзек смотреть отказался и демонстративно ушел, а вот Гектор не стал лишать себя удовольствия. Если бы он знал, что занимается примерно тем же, чем и Кармилла, Гектор был бы неприятно удивлен. У него с беловолосой вампиршей оказалось кое-что общее... кто бы мог подумать? Но Гектор ничего этого не знал, а потому неплохо провел время, наблюдая, как Бельмонт, Сифа и Алукард развлекаются в ванной, а затем – в постели. - Тогда, значит, ты останешься? – после паузы спросил Айзек. Гектор знал – смотрит на него, боясь услышать ответ. Но Гектору больше не хотелось язвить. Впервые за долгое время он чувствовал: что-то изменилось. Что-то покинуло его, и покинуло навсегда. От этой утраты Гектор ощущал облачную легкость в грудной клетке. Надоедливая тяжелая эмоция, выматывающий ненужный опыт; бремя, отчуждающее его от Айзека и от других людей, растаяло. Оказывается, в мире и правда нет ничего вечного, и особенно хорошо, что не вечна боль. Гектор едва заметно, но удовлетворенно улыбнулся. Пожалуй, теперь, когда он может снова дышать полной грудью, у него получится жить дальше. Не осталось ничего, что напоминало бы о перенесенных невзгодах, ничего, кроме холодных и мрачных подвалов этого замка. Он больше не пойдет туда, вот и все. Пусть боль сотрется, он позволит ей стереться и покинуть его. Время для этого пришло. Если они с Айзеком могут делать, что захотят, и могут отправиться, куда угодно, зачем отправляться в ад? Нет причины, кроме памяти. Но даже память недостаточно могущественна, у нее ровно столько власти, сколько он сам даст ей. И Гектор больше не был намерен давать ей ничего. Изначальная пустота, девственное молчание всех чувств вернулось к нему, словно взмах невидимого меча отсек все лишнее. Ему это не нужно, ничего из этого, кроме, разве что, распухающего теплого комка в груди при взгляде на копошащихся внизу ночных тварей. На Айзека, что стоял рядом, на зеркало, в котором отражался тот, кто был и не был Дракулой. Все истории должны заканчиваться, подумал Гектор. Его книга тоже закончилась, он дописал последнюю строчку последнего абзаца и почувствовал свободу и пустоту. Это были свобода и пустота до первого акта творения; скоро их вновь покроет пыль рутины, но сейчас внутри него воцарилась великая тишина, она омывала его, словно океанские волны. Сконцентрированная в самой себе, она не ждала первого слова, вообще ничего не ждала и ни в чем не нуждалась, тишина вне мира, вне времени, тишина потока беспредметной, неприрученной магии, чьей частью он стал на краткий миг. Этот миг изменил и очистил его, сметая все на своем пути, как сметает самый белый огонь. - Останься, Гектор, - не дождавшись ответа, попросил Айзек. И удивленно увидел, как изувеченная рука Гектора накрыла его пальцы на парапете, а сам некромант придвинулся к нему, уложил пепельную голову на плечо, глядя уже не на монстров внизу, и не в зеркало, а на широкую реку Млечного пути прямо над ледяными хребтами Штирии. Прямо над их с Айзеком головами. - Разве я куда-то собираюсь? – прошептал Гектор, улыбнувшись, - должен ведь кто-то защитить тебя от крестьян, когда они придут поблагодарить тебя за твое милостивое чернокнижное правление. Они захватят вилы, факелы... и представь, если рядом не будет меня? Тебе придется самому их убить. Это разобьет тебе сердце. - Как это трогательно, Гектор, такая забота обо мне... - О... а как же иначе? Гектор повернулся к Айзеку. Полированный обсидиан широких радужек и зрачка, в котором отражается он сам, и звездный отблеск за его спиной. Их губы слились в долгом поцелуе, Айзек заключил его в крепкие объятия, прижимая к себе со свойственной только ему бережной неукротимой силой. Единственное настоящее. Прощай, Ленор, тебя больше нет. И прощай, Дракула. Горите в аду. Однажды они там встретятся. Но вот куда точно не стоило спешить.