Сборник 8

Она всегда была во многом холодна. Спокойна и улыбчива. И мила. Но только в этом вся её беда. Она себя собою — не любила. Она болела приступами плача, Теряла вещи, что их не найти. Она жила так мало в мире знача, И это не встречала по пути. Не видно было в целом большом мире Такого человека, для кого Она была бы больше и ценнее, Быть может, даже сердца своего. Улыбка прикрывала чувство боли, До боли так не нужной — никому. Ведь люди ничего совсем не стоят, Когда по сотню раз плачут на дню, Приходят если с грустным настроеньем. — Они придут… Но только не сказав. И если ты болеешь каждый вечер, Ты сам себе хороший мозгоправ. Становится страшнее и страшнее, Улыбка прорастает под нутро. — Никто не видит боли. И хотели ль? Тебя насквозь не видит здесь — никто. Волнуешься о скошенной прическе? Штаны испачкал в луже? Опоздал? Колготки разодрались по полоске? (Хоть их никто на теле не искал.) И мало кто заметит под улыбкой Волнения и скошенную боль. Заметят, порой, глупые ошибки, Но вовсе не штаны тому виной. И кто-то с самой лучшей из улыбок Однажды не возьмет её с собой. И посмотрев в глаза, ты вдруг увидишь: Ты спросишь соловья. А он — немой. Тот голос, что кричал в углу и бился, Уже не возвратиться в соловья. — Чему-то будет поздно возвратиться… Вдруг больше нет ответов для тебя.