Взгляд на потусторонний мир

— Спокойно, Катюша, держись. Потерпи, скоро приедем. Карета «Скорой помощи» мчалась по ночному городу. Женские крики заполняли машину. У Кати начались схватки. На тот момент она была у мамы, и когда собиралась идти домой, резкая боль пронзила ее. Девушка поняла, что рожает, и скоро на свет появится ее ребенок. Мама тут же вызвала «Скорую» и спустя пятнадцать минут они на всей скорости ехали в роддом. По приезду девушку сразу уложили на каталку и повезли в родовую. Она кричала и плакала, ей было очень больно. Мама осталась ждать в коридоре неподалеку. Тут зазвонил Катин телефон, который остался у женщины. Звонила Яна. — Кать привет, — весело сказала девочка. — Яна, здравствуй, телефон Кати у меня, — начала разговор женщина. — У Катюши роды начались, мы сейчас в больнице. — О господи, она рожает? — встревожилась Яна. — Да, уже в родовой. Приезжай если хочешь, первый роддом. Мама убрала телефон в сумку, а Яна со скоростью света оделась, вызвала такси, и поехала к подруге. Уже была ночь и пробок в городе не было, поэтому доехала девочка быстро. Зайдя в больницу, она сразу увидела маму Кати. — Доброй ночи, как она? — спросила Яна. — Врачи говорят что-нибудь? — Нет, Яночка, сама жду. Уже час как схватки продолжаются. Надеемся все будет хорошо, — ответила мама. Они сели на скамейку и стали ждать, иногда переговариваясь между собой. Тем временем в родовой все шло не очень хорошо. Катя тужилась, кричала, но ребенок все никак не шел. — Давай девочка, тужься еще, давай же, — подбадривала ее пожилая женщина врач, которая принимала роды. Рядом стояли медсестры, одна держала Катю за руку, другая — трогала живот. Руки акушерки были в крови. Катя охрипла от криков, была сильно напряжена. Медсестра принесла таз с водой и тряпки. В считанные секунды вода окрасилась в красный цвет. — Что-то слишком много крови, так и должно быть? — спросила другая медсестра, которая только устроилась в этот роддом после института. — Ребенок кажется в пуповине запутался, — ответила акушерка. — Он не может выйти. Услышав это, Катя испугалась. Девушка почувствовала, как кровь водопадом льется из нее. Она тужилась изо всех сил. — Вот, вот так, молодец, еще-еще, — продолжала твердить акушерка. — Принесите еще тряпок чистых, кровотечение не останавливается! Медсестры суетились вокруг. Тут Катя, которая тужилась с криками, резко замолчала и обмякла на кушетке. Глаза закрылись и голова упала вниз. — Что ты расслабилась? Тужься! — крикнула акушерка. Но девушка не отреагировала. Медсестра подошла и пощупала ее пульс. И едва она это сделала, то с ужасом посмотрела на врача. — Она…не дышит… — произнесла девушка. Акушерка переполошилась и подбежала к Кате. Медсестра оказалась права. Бедняжка потеряла много крови и скончалась. Спустя еще час ребенка достали уже из мертвой матери. Когда его вытащили, малыш закричал. С ним было все хорошо. Родился мальчик. Обычный маленький человечек. — Иди помой ребенка и запеленай. Помести на ночь в комнату новорожденных, — передавая малыша медсестре произнесла врач, — А я пойду к матери девочки, скажу ей… Женщина вздохнула, сняла маску и вышла из родовой. Яна и мама как только увидели врача, сразу встали. — Доктор, ну что? Как она? — нетерпеливо спросила мама. Врач помолчала две секунды, и осторожно начала: — Роды были тяжелые, ребенок едва не задохнулся, так как запутался в пуповине. Но с ним все хорошо, прекрасный здоровый мальчишка. А Катя… Я сожалею… Бедная девочка потеряла много крови и скончалась в процессе. Сказав это, акушерка быстро пошла обратно, смахивая слезы. Мама похолодела от ужаса. Она не могла поверить своим ушам. — Катя… Девочка моя… — прошептала женщина и разрыдалась, закрывая лицо руками. Яна застыла на месте. Сердце бешено забилось, словно барабанный бой на красной площади в парад. По щекам поползли стеклянные слёзы, они самовольно стекали вниз, по подбородку, а уже после оставили мокрые следы на ее футболке. Она не могла поверить своим ушам. Катя умерла. Больше всего ее трясло от факта, что подруга умирала долго, мучительно, утопая в крови с приглушёнными криками. Девочку пронзило что-то острое прямо насквозь, чувство вины затуманило ее разум, от чего кисти рук ритмично задрожали друг с другом. Она не слышала криков бедной женщины, сейчас та поникла в размышлениях: что было бы, если бы она не предложила тот дурацкий ритуал? Катя страдала все это время, а Яна просто наблюдала за этим. Если бы только она была хоть немного поумнее, то не полезла бы во все это. Но вину она могла разделить не только с собой. Но и с тем чертовым демоном. Он стоял среди кустов в тот мрачный день, тучи заслонили все небо, вот-вот начался бы дождь. Лицо Яны не изображало особой горести, как у бедной матери, она не плакала, не опускала голову вниз, чтобы не смотреть на подругу в гробу, которая была одета в свадебное платье. Ее взгляд был устремлён на дрожащие кустарники, среди которых показался темный силуэт Багула. Девочка сжала руки в кулаки. Пришла ее очередь посмотреть на бледное личико Кати. Глаза у нее были закрыты, а губы сомкнуты между собой. Яна протянула свою костлявую ладонь и коснулась ее щеки, тихо бормоча сквозь зубы: — Я отомщу за тебя. Клянусь. Девочка повернула голову в то место где стоял демон, но его там уже не оказалось. Ее переполняла ненависть к самой себе, к этому ритуалу, к этому чудовищу, который испортил жизнь ее подруги. Стоя на месте, девочка почувствовала тёплую ладонь на своём плече и повернулась — это был Джеймс. — Нужно идти,— он аккуратно взял ее руку и отвёл в сторону. Уже в следующие секунды, все наблюдали за тем, как гроб погружали вниз, в вырытую яму. Яна не могла поверить во все это до сих пор. Приняла она все происходящее только тогда, когда почувствовала на себе первые капли дождя. Мать осталась у могилы дочери, желая побыть там ещё немного, а детектив отвёз Яну домой, произнеся лишь: — Ян… — Оставьте меня. Только на сегодняшний вечер, прошу. Я утром позвоню, напишу, — стала тараторить она, закрывая лицо руками. — Хорошо. Как скажешь. Если вдруг что-то случится — только позвони мне, ладно? — Джеймс слабо улыбнулся, но в его улыбке не виделось и капли веселья. Девочка лишь кивнула и вышла из машины, уже перебирая ноги на ступеньках к своей квартире. Заходя в помещение, она издала оглушительный крик, от чего даже испугалась саму себя, закрыв уши руками, продолжая кричать во все горло. Она впилась ногтями в свою кожу, стиснув зубы, начиная сносить все вещи, которые ранее пустовали на полках и комодах. Слёзы шли по ее щекам, словно водопад, в душе царила невиданная боль, которую ей не приходилось испытывать ранее. Она виновник всего этого происшествия. Яна понимала, понимала это, бросаясь на диван, сворачиваясь в клубок. Уши ее по-прежнему были прикрыты, а крики становились все тише и тише, пока девочка вскоре не охрипла, а кричать было просто невыносимо. Своё же сердцебиение она слышала сквозь гробовую тишину в квартире, оно было медленным, словно замедлялось с каждым разом, а потом вновь гудело резкими толчками. Голова начала вскоре болеть, щеки покраснели, а глаза слиплись между собой из-за потока хрустальных слез. За окном уже стемнело, гроза изредка ударяла, а капли дождя стучали по стеклу. Разбудил девочку телефонный звонок. Та нехотя поднялась с места, взяла трубку и всхлипнула. Голос ее дрожал, и девочка хотела с самого начала диалога попросить оставить ее на некоторое время, пока не услышала: — Ребёнка украли из роддома. Это была мама Кати. У бедной женщины чуть не случился инфаркт, она была в истерике. Яна конечно поняла, кто стал похитителем. Молния сверкнула за окном. Это словно дало ей надежду, ещё одну причину, по которой она должна отомстить за подругу и вернуть все на круги своя. Правда уже без неё.