О котах, лисах и офицерах

      Старый лис.       Рыжий, бурый, белый — а в безумнейших слухах с болотной, пропахшей лагерной грязью шкурой.       Оставивший часть своего хвоста в индейском силке.       Хитрый.       Если позволить ему стащить одну наседку, то он утащит всех.       Рядом с такими зверьми опасно.       Марта не боится, присматривает за норой — присматривает за ним.       Никто кроме неё не увидит, как:       Лис засыпает за работой, после просыпается с отметками чернил на лице и заботливо укрытыми плечами.       Довольно щурится лис, когда гребень касается его спутанной шерсти.       Устало лис рассказывает о своих щенках — уткнувшись носом в волосы просит совета.       Найдя поздний цветок лис, непослушными пальцами прикалывает его к походному платью.       С любопытством, вскинув голову, лис с восторгом смотрит на звёзды.       Пробует повторить французское мурлыканье.       Улыбается собственной шутке.       Щетинится, вспомнив о горе официальных писем.       Засыпает под строки из томика стихов.       Оказавшись в одиночестве — вне посторонних глаз — лис, отпускает солдатскую стойку — сбрасывает громоздкую форму и становится человеком.       Уязвимым для сети из любящих рук.       Сам попадается.       — Лис, — Марта тепло смеётся, гладит доверчиво подставленные щеки.       — Старый лис, — поправил генерал.       — Рыжий, — пальцы соскользнули выше, запутались отросших за время волосах; светлеющих от пудры и пережитых лет.       Прежний оттенок угас, но от перемены мех не стал менее ценным.       — Седой, — ворчит сквозь лисью усмешку.       — Мой, — она отпускает только, чтобы прижаться крепче.       К сердцу.       К быстрому стуку; не от страха, не от близости капкана, не от ярости, не от беспокойства над картой.       От любви.       — Твой, — нежный рокот щекочет дыханием, отзывается в груди.       Под носом у лиса хорошо, но в руках человека ещё лучше.