Быть королем.

      За какое-то время до…       Брамины, как и джины, были так же редки, как и гриммы. Лишний раз старались не показываться, но в какой семье не без урода. Попадались и идеалисты, и выпендрежники, и мстители, из-за которых у них всегда были проблемы. Вот и сейчас у браминов, славящихся в мире существ своей наблюдательностью, преданностью и предсказаниями (ведьмы едва ли признавали их равными себе, но и спорить не спешили), появился очередной проблемный «ребенок». И хорошо было бы, если бы это действительно был бы ребенок в период протуберата, который только учится контролировать свою силу, не до конца понимая, что с ним происходит. Хуже всего были те, кто уже прожил достаточно долго, но при этом решивший встать на путь поисков того, кому будут подчиняться.       Не зря же ведь в Японии в свое время так славились ронины, столь преданные своим хозяевам, что были готовы умереть в след за ними. Считалось, что брамин, выбравший такой путь, был чем-то похож на котов, которые уходят из дома, чтобы умереть.       - Зачем ты это делаешь, Ксавьер? – Возмущенный мужской голос разрезал ночную тишину пустынной улицы Портленда. – Ты наш лидер! Как мы без тебя? Ты же сильнейший из нас за последние лет двадцать!       - Как я и говорил – вы справитесь. – Ксавьер с болью и гордостью смотрел на своего ученика, но это не умоляло его решимость. Особенно, когда он обратился к своему спутнику, который стоял в темноте зданий, не показывая лица. – Йен, ты готов?       - Если ты готов, брамин. – Хармон тихо хмыкнул, отрываясь от холодной стены, о которую опирался спиной. – Идем, мы и так опаздываем. Я не хочу, чтобы стало совсем плохо. И поздно.

***

      Шон всегда анализировал свои поступки, чтобы знать и понимать, где и что он сделал не так. Помогает в будущем не появляться любимым граблям, на которые наступаешь снова и снова с завидной периодичностью. Но даже у него эти грабли все-таки были. И вот сейчас, спустя две недели после того, как они спасли Диану, он думал, как не наступить на них снова. Дела сыпались, как из рога изобилия. Глобальная проверка ОВР и расследование ФБР, начатые в связи с вырезанным полицейским участком явно ничего серьезного не давали против него или Ника, иначе бы их головы уже летели с плеч.       Но это не отменяло того факта, что дела временно не работающего участка, как и сферы обслуживания граждан, раскидали между близлежащими. И его участок был среди избранных. Никто точно не знал, сколько еще пройдет времени, прежде чем пустующее здание полиции будет заново укомплектовано, но вот уже две недели все работали на износ и почти на пределе своих возможностей. Даже Беркхард начинал выглядеть худшей версией себя во время зомби синдрома.       Кстати о нем. Ренару было не по себе, что за это время они так толком и не поговорили о том, что произошло за последнее время. Мысли и чувства смешались в клубок, терзая и так расшатанную событиями и старым, древним заклятием нервную систему, мешая временами даже дышать. Руки капитана то и дело чесались от желания впечатать нерадивого гримма в ближайшую стену и потребовать объяснений здесь и сейчас. И вопросы у колдуна были самые что ни на есть важные. Почти пять лет назад, когда ситуация с потерявшей память Джульеттой и навязанными к ней чувствами разрешилась, Элизабет не выдержала напряжения, скопившегося за долгие годы и все-таки провела один очень древний ритуал, способный к минимуму заглушить связь между ними. Цена за это была соответствующая и они, как думалось Шону, выплатили ее сполна за все это время.       Но что-то пошло не так. Ведь как иначе объяснить то, что творилось с ним сейчас? Или же это от усталости уже расшалилась очередная непонятная паранойя и он уже потихоньку сходит с ума? Может это от того, что весь отдел обходил их стороной, стоило им с детективом оказаться рядом и начать сверлить друг друга мрачными выжидающими взглядами, готовыми поубивать всех, кто подойдет ближе или что-нибудь спросит о происходящем.       Ник, видимо, как и его напарник на пару с Ву, тоже считал, что им с бастардом давно нужно сесть за стол переговоров и окончательно выложить все карты на стол. Ну, вывернуть себя наизнанку друг перед другом и собрать заново – это если уж совсем точно сказать. Слава богу, что закопанный топор войны между ними так и оставался закопанным. И никто не знал, чем и как это все может закончится. Видимо это их и останавливало каждый раз. Как же легко было в Нью Йорке! Там у них не было с этим проблем, они постоянно так делали и, чтобы не происходило вокруг, справлялись со всем. Что же изменилось сейчас?       Ответ нашелся сам собой спустя еще неделю, когда от всклокоченного и взбешенного отсутствием нормального отдыха, сна и возможности видеться с сыном гримма начали шарахаться не только существа, работающие в их здании, но и обычные люди. Шон наблюдал за этой картиной с толикой понимания, Хэнк был на готове, чтобы скрутить напарника и лично отправить на заслуженный выходной смачным пинком под пятую точку от всего отдела, а вечно веселый Ву сейчас ходил угрюмый и едва ли не крестился.       Спустя три часа что Ренар, что Беркхард вряд ли смогли бы вспомнить, как оказались запертыми на заброшенном складе где-то в доках на окраине города. Словесная перепалка, что началась между ними буквально на пустом месте, переросла в мордобой с полной самоотдачей и сейчас это была лучшая замена всех слов, что они хотели сказать друг другу за все время работы вместе. Через долгие пятнадцать минут они остановились, стоя на против друг друга, побитые и в крови, пытались перевести дыхание. Для Ника после яда смертоплюя это было редким явлением.       И для Шона его гримм выглядел сейчас настолько желанным, что хотелось схлынуть от болезненного возбуждения, что рокотом прокатилось по телу. Спустя пару десятков секунд их притянуло друг к другу, словно магнитом, в болезненном поцелуе. Колдун рычал в поцелуи, с наслаждением и жадностью ловя чужие тихие стоны, чувствуя жар чужого тела и игнорируя боль в теле и привкус крови во рту. Казалось, весь мир остановился, в ушах шумела набатом кровь, в то время, как чужое возбуждение хотелось выпить до последней капли.       - Как это произошло, Ник? – Колдун едва ли держал себя в руках, с жадностью глотая воздух и прижимая к себе гримма, не в силах куда-то его от себя отпустить. – Когда ты понял, что заклятие больше не действует? Почему молчал?       - Тише, успокойся. – Легкие, невесомые поцелуи едва ли успокаивали, но от них становилось хоть чуточку легче. Беркхард изучал руками чужую грудь, шею и руки, что со всей доступной силой прижимали его к разгоряченному телу. – Твоя мама ведь сама сказала, что есть все лишь два выхода: либо дождаться окончания действия заклятия, либо умереть. Похоже, клиническая смерть подходит под второй вариант. Для нас обоих.       - Что, прости? – От одолевшего его недоумения и шока Шон даже на секунду схлынул, во все глаза смотря на гримма, пытаясь сложить два и два. – Эти мрази! Они!... Не прощу!       Нику ничего не оставалось, как заткнуть и отвлечь схлынувшего колдуна очередным поцелуем. Чужое напряжение, злость и возбуждение отдавалось в его собственном теле, словно свои собственные чувства. Мужчина даже как-то отвык от всего этого. Шон с трудом, но постарался хоть немного расслабиться, даже не пытаясь принять человеческий облик. Они в большой жопе, потому что если бы был первый вариант развития событий, то откат был бы плавным и не таким сносящим крышу. Но они оба настолько погрязли в работе, что нарвались на самый поганый вариант развития событий, именно поэтому все произошедшее за последнее время казалось игрой младенцев в песочнице.       - Как ты все понимал? – Ренар взглянул в бездонно черные глаза своего гримма, всматриваясь в собственное отражение, словно пытаясь найти ответы на интересующие его вопросы без слов и нудных развернутых объяснений. – Откуда ты все знал?       - Вспонмни, сколько мы с тобой знакомы, Шон! – Чужой судорожный вздох напомнил о болезненном возбуждении, которое никуда не делось. – Я знаю тебя целую вечность, ведь мы рождены друг для друга. И нам не нужно порой разговаривать, что бы понимать друг друга. И будь добр, - Ник подпрыгнул, обвивая ногами чужую талию, слыша чужой возбужденный рык и стальную хватку сильных рук на пятой точке, - займись уже делом. Я больше не собираюсь тебя с кем-то делить.       Шон восхищенно посмотрел на такого развратного и разгоряченного партнера, не веря услышанному и тому, что чувствовал. В далеком детстве сказки об идеальных партнерах были лишь красивыми и нереальными сказками ровно до тех пор, пока в жизни капитана не появился Николас Беркхард. Его идеальный партнер, которого он из-за своего страха и дурости дважды чуть не просрал. И неизвестно сколько раз был на грани этого. Так что Ренар с удовольствием исправил свою оплошность, которую нужно было исправить давным-давно.       Сосредоточиться на связи – это словно прыгнуть в бездну, испытывая при этом все, что чувствует партнер и ты сам. И сейчас гримм чувствовал восхищение, возбуждение и принятие. Кто он такой, чтобы отказывать своему мальчику, который так доверчиво подставил свою шею? Любая другая кровь отдавала эмоциями и редкими воспоминаниями, испытанными за несколько мгновений до этого. Ведьмам и колдунам это не настолько важно, как тем же потрошителям или рыжехвостам. Но сейчас это было похоже на манну небесную. Из-за их связи у ренара был в какой-то мере иммунитет к действию крови одного определенного гримма. Тихо брошенное «Наконец-то!» и протяжный громкий стон, рокотом пронесшийся по помещению и нервной системе колдуна вызывал еще большее восхищение и возбуждение.       Больше не нужно было никаких слов. Метка пульсировала, въедаясь под кожу, в самое нутро. Спустя, как казалось, целую вечность разодранная одежда валялась где-то на полу. Ощущение разгоряченных тел вызывало стоны и дикую жажду. Уже было непонятно, где начинается один и заканчивается другой. Поцелуи были жадными, движения рваными, Шон в какой-то момент очнулся, цепляясь сознанием за реальность. Он буквально втрахивал Ника в едва державшийся на честном слове грязный, видавший виды стол, непонятно откуда взявшийся. Чувствовал ответную метку, жаркое и тесное нутро, чужие громкие стоны, похожие на всхлипы, собственную магию, которую едва ли контролировал, восхищение и связь, что снова спеленала их и связала вместе. Но теперь не было повода ее избегать, да и вообще никакого повода не было. Они падали в бездну, гонимые лавиной чувств вместе. И это было самое лучше, что когда-либо они испытывали за все время.       - Сильнее! – Хриплый, сорванный стонами голос гримма звучал лучше любой музыки и Шон на мгновение замер, всматриваясь в тьму в чужих глазах, едва ли замечая в них собственное схлынувшее отражение. – Давай же, ну! Не останавливайся, Шон!       И колдун снова сорвался на бешенный ритм, словно пытаясь пробраться под чужую кожу, не желая отпускать ни на секунду, упиваясь долгожданной и такой желанной близостью. Лишь сейчас стало понятно, насколько сильно они истосковались, изголодались друг по другу.       Кто бы их не искал все это время, пускай все это было более чем спонтанно, остановка была смерти подобна. Сколько прошло времени – непонятно. Большая часть желания схлынула после дикого марафона, уступая место усталости и желанию спокойно поговорить без дикого желания подраться или потрахаться, как кролики. Когда их все-таки нашли, они были похоже на двух чертов из табакерки. Слава богу, что уже одетые. И гогочущие над очередной смешной шуткой или историей из жизни. Если честно, они уже давно так не смеялись. Было как в детстве: тепло, хорошо и очень спокойно.       - Вы решили устроить очередной апокалипсис и без нас? – Съязвил Ву, стоило им выйти из здания под тихое, но дружное улюлюкание всех служащих, кто в данный момент находился вокруг здания, в котором они были заперты. – Ник, капитан, за что вы так с нами?       - Уймись, Ву! – Спокойный голос в купе со строгим взглядом заставили сержанта вытянутся по струнке под тихий смех Беркхарда, который, как и Шон, едва ли стоял на ногах от усталости. – И докладывай, что мы пропустили!       - Да, как обычно в нашем городе, сэр! – Подольски даже поднял руку, глядя на потрепанных капитана и детектива. В этот раз эти двое всех напугали до чертиков. – После того, как вы оказались на складе, по всему городу хорошо тряхнуло. Часть здания обвалилось, отрезая пути к выходу. Неизветно, как оставшаяся часть не свалилась на ваши головы. Пришлось попотеть, чтобы вас вытащить.       - Из-за чего известно? – Спросил Ренар, осматривая бравую гвардию, приехавшую их вытаскивать. Повисло гробовое молчание. – Понятно. Отвезите нас в больницу и возвращайтесь к делам. Утром доложите.       - Есть, сэр!