Формы наших жизней

Примечание: летние кафе с открытой верандой очень хорошо обходить по параболе. Если весна выдаётся тёплой, серые человечки высыпают за столики, и, если компания начинается от трёх и более, есть шанс провести грамотное наблюдение до того, как тебя заметят. Их было больше трёх. Шесть с самим Джоном. И слышно их тоже было хорошо… – Ты нас познакомишь с кем?! – Я ослышался, брат? – Девушка – у тебя?! – Даже если так, то кто? Откуда?! Примечание: я уже их ненавижу. Примечание: Джон смотрится чуть менее противно на их фоне. Напрашивается мысль, а не с расчётом ли он выбрал эту ватагу себе в приятели. Так. Мне предстояло появиться в поле зрения и изобразить катастрофическую близорукость. – Мередит, я здесь, милая! Мой желудок скрутило спазмом при мысли о том, в какой компании мне не придётся есть, но я заставила себя обернуться и засиять красотами верхней челюсти: – А, вот ты где! Привет! Примечание: Я не считаю свои природные данные выдающимися, но по моим наблюдениям, около 85% встречавшихся мне мужчин считают меня привлекательной. Причина мне до сих пор неизвестна, хотя я подозреваю природную тягу к мазохизму. Отступать было некуда, так что я села рядом со своим эрзац-бойфрендом, мило улыбаясь остальным серым человечкам. Игра началась, и эти бараны смущенно заблеяли свои стандартные приветствия то ли мне, то ли моей груди. Как это типично. Мне назвали имена: Трэвис, Джеймс, Молокай, какие-то ещё два, и я пообещала себе забыть это ненужную информацию при первом же удобном случае. – Дорогая, – Джон вёл себя гораздо скромнее, чем я предполагала, если не брать в расчёт обращение, – Здесь подают чудесную пиццу. – О. И брускетта есть? – я уже на уровне изображала глаза очень воспитанного, но слегка обиженного щеночка. – Прости, забыл, что это нравится тебе больше. Я уже успел рассказать ребятам про вчерашнее происшествие. – А то, что отказался идти в больницу, тоже рассказал? – я по-хозяйски потрепала рыжие волосы, оказавшиеся гораздо более мягкими, чем на первый взгляд. – И зачем мне было туда идти, если ты оказалась рядом и помогла мне? – Да уж, мужик, повезло тебе, нечего сказать, – с уважением протянуло амбалообразное существо, носившее имя Трэвис. Я пообещала себе держаться с ним настороже, поскольку подобные бараны, будучи пьяными, могли вести себя невероятно грубо. Примечание: я знаю приёмы джиу-ддитсу. – Мы очень за вас рады! – буквально пропел шатен, звавшийся Джеймсом, – Мередит, а чем тебя покорил наш негодник Джонни? – Что ж, он довольно мил, и при этом мне нравится его искренность, – я с удивлением поняла, что не солгала ни на йоту, отвечая на этот вопрос. – Тебя, Джонни, можно я не спрашивать, сам-то тихоней, тихоней прикидывался! – особь с именем Молокай, самая активная в группе, потыкала Джона кулаком в плечо. Их шутки не блистали интеллектом, все разговоры не касались меня где-то на 90%, так что я ела словно бы под фон речитатива, лишь кивая, моргая или легонько улыбаясь на стимулы вроде обращения, вопросов или интонационно выделенного имени «Мередит». – Так значит, вы познакомились на той занудной вечеринке? – спросил индивид, имя которого вылетело у меня из головы. Примечание: его зовут Микки, европеоид, около тридцати, не женат, волосы русые, глаза голубые. – Да, так оно и было, – поддержал разговор Джон, позволяя мне одержать победу над брускеттой с копчёными томатами. – Странно, – Молокай потёр подбородок указательным и средним пальцем, и я мимоходом заметила на них пятна от никотина, – Я бы запомнил такую красотку. – Не сомневаюсь, – я отпила лимонада, следя за собственной реакцией, – Но Джон появился как раз вовремя, чтобы облить моё платье. Хохочут. Победа и над брускеттой, и над друзьями. Как нечего делать. Жонглировать этими переменными оказалось плёвым делом. Или же... – Прошу меня простить, Я на минутку, – я встала, намереваясь оставить ораву наедине. Будет нелегко найти точку для подслушивания, но, кажется, я знаю, какой из вариантов будет подходить идеально. Ещё одну минутку. И... – Брат, она сногсшибательная, правда, но какая-то… Не, твоё дело, конечно… – Молокай! – Дай договорю, Трэвис. В ней есть что-то… Я не знаю. Внутри. Понимаешь? Ага. Я навострила уши, прячась в тени зонта, рекламирующего очередную марку посредственного пива. Где произошёл просчёт? Слишком сухо рассказала о работе? Вроде нет, статистика и без того не самая увлекательная вещь на свете. Что-то в поведении? Выражение лица? Где засветилась увечная Мередит? Так, анализ потом. Рыжий отвечает. – Да, быть может, она не самая обычная девушка... Вот оно. Моё тело непроизвольное напряглось. – …но я люблю её такой, какая она есть, и делаю всё возможное, чтобы узнать её получше. Моя бровь взметнулась сама собой. Странно, учитывая то, насколько хорошо я контролирую эмоции. Он это всерьёз, или просто не хочет упасть в грязь лицом перед товарищами? Или мой эксперимент настолько хорош, что пробудил в нём некий скрытый архетип? Что я, во имя Виктора Франкенштейна, сотворила? – Чел, она криповая. Эмоции какие-то… Ненатуральные. – Она же вас совсем не знает, ребят. Не будьте так строги. Вспомните меня, когда я пришёл работать в коллектив, – снова раздался примирительный голос Джона. – Ну разве что, да. – Зато красотка какая! – Прости уж, брат, главное что тебе норм! – Я вернулась, – объявила увечная Мередит, снова садясь, – О, как раз принесли мой лунго, прекрасно. Примечание: Джон не любит горький кофе. На этот раз взял латте, но поначалу примеривался к капучино. Интересно, какое соотношение кофе и молока является для него оптимальным. Так. А теперь соберись, Мередит. Наступает самый ответственный момент. – Вы не будете доедать? – спросила я, указывая пальцами на корку пиццы и половинку сэндвича. – М… Нет, а что? (Нейтральное выражение лица, нейтральное выражение лица!) – Я возьму это, – перед глазами моих собеседников появился бумажный пакет. А... – Я подкармливаю бездомного кота. Примечание: я действительно подкармливаю бездомного кота, и, если честно, не люблю, когда выбрасывают остатки еды. Известное мне статистическое распределение пищи нелепо ровно настолько же, насколько нелепо само человечество. – Мне пора, спасибо за компанию, – я встала, забрав обед для четвероногого, и дежурно улыбнулась. – Но ведь время ещё есть, – раздался протест со стороны Джона. – Да, но иначе я не успею покормить котика. Важное примечание: я терпеть не могу все эти уменьшительно-ласкательные формы слов. Котики, собачки, детишечки. Ужас. Если увечной Мередит неким невероятным раскладом повезёт обзавестись потомством, увечная Мередит избавит кровь своей крови от этих приторных словоформ и будет разговаривать с ребёнком нормально, а не на уровне установления контакта с амёбой. – Можно с тобой? Он что, теперь будет таскаться за мной везде, как самец бурундука за течной самкой? – Можно попробовать, на вообще он пугливый. Джон закивал. Что ж, новый эксперимент не заставил себя долго ждать.