Экспедиция в Ксен'Дрик

      Руки и ноги затекли, не в силах пошевелиться. Деревянная палета, немного трухлявая, неошкуреная и оттого неровная, с торчащими тут и там гвоздями привычно саднила спину, впиваясь в нее множеством заноз, а металл оков заставлял руки и ноги ещё сильнее холодеть.       Молодой эльф старался дышать ровно, не делая резких движений. Поверхностный вдох и сразу выдох: лишь бы не потревожить ещё сочащуюся кровью рану, лишь бы не сместить едкую мазь на ее поверхности.       Ещё немного и Леонард Сильверкроун привыкнет к жгучей боли по всему телу, иссеченному и покрытому противным варевом. Ещё немного и раны начнут рубцеваться и зарастать. Тогда и только тогда он сможет открыть глаза, только тогда холодный пот перестанет покрывать все его тело.       Блаженную тишину нарушил писк, заставивший сердце молодого эльфа, подростка ещё далёкого от того, чтобы зваться взрослым мужчиной, замереть в груди.       Распахнув серые глаза он дернулся вбок насколько это позволяли ему путы и тут же пожалел об этом, парализованный резкой болью и жжением.       «НЕТ! Не кричать! Услышит!» — в панике он до крови прикусил собственный язык, сдерживая едва не сорвавшийся с него крик, и с нескрываемым ужасом посмотрел вбок, на источник звука.       На импровизированный стол забралась крупная крыса; Леонард знал, таких тут много, очень много. Слишком часто он встречался с ними, будучи запертым в сундуке, стоящем тут же в углу.       Крупная, откормленная этим местом, отходами, остающимися от деятельности его хозяина, она точно не боялась худощавого пацана, зашуганно дернувшегося прочь от нее.       — Ссссссука… Вали-вали-вали-вали-вали-вали! — максимально тихо затараторил эльф, не отрывая от нее взгляда и сжав в кулак руку, рядом с которой крыса села на стол.       Шипение скованного парня не произвело на крысу никакого впечатления. Деловито принюхавшись к нему, она коснулась своими маленькими, острыми лапками его руки.       Лео едва не взвыл, судорожно, уже почти не обращая внимания на жжение ран, замахав кистью перед животным, пытаясь хотя бы так прогнать ее прочь.       Громкий крик эльфа нарушил тишину хибары на окраине столицы Аундаира, больше похожей со стороны улицы на заброшенный склад.       Но несмотря на резкий звук крыса продолжила впиваться в его пальцы.       Тяжело дыша Лео смотрел наверх, на дощатый потолок с большими щелями. Скрип половиц сверху он не слышал из-за шумевшей в ушах крови, но явно почувствовал пыль и грязь, посыпавшуюся на его лицо. Смешавшись с потом, она превращалась в слой черной грязи, но ни это, ни даже продолжающая грызть его руку крыса больше не волновали парня.       Ему не нужно было слышать шаги по лестнице, чтобы понимать, что ему конец.       Он закричал.       Он разбудил его.       Спустившийся вниз эльф выглядел неряшливо, но не грязно, а амбре крепкого алкоголя скрывался за слишком ярким запахом каких-то кислых и терпких трав — запах боли, а не избавления, которое несут лекари.       — Какого хуя ты разорался? — мужчина шаткой походкой подошёл ближе к привязанному и выкинул крысу прочь, не озаботясь снять ее аккуратно, отчего с кисти Лео оторвался шмат мяса и кожи. — Подружку нашел, я смотрю?       — П-прости! — собственный голос показался Лео жалким, умоляющим, но он не мог ничего с этим поделать, продолжив лепетать. — Прости! Я случайно! Я больше не буду, пап! Обещаю, я больше не буду! — захныкал парень, вжимаясь в дерево и пытаясь скрыть появившуюся на руке рану.       Хлесткий удар по лицу оглушил подростка. В глазах потемнело, звон в ушах усилился, а рот наполнился железным вкусом крови из-за прокушенного языка.       — Завались, шваль! — голос отца едва пробивался сквозь окутавшую сознание Лео пелену. — Что за? Сука, ты опять поранился?! Я кому говорил лежать без движения, пока лекарство не подействует?! Даун, от кого только эта шалава тебя нагуляла…       Голос отца слился с шумом в ушах. Едва не ломая пальцы, он заставил сына выпрямить их и начал наносить на новую рану очередную порцию «лекарства».       Руку объяло пламя и в тот же момент пространство перед глазами вспыхнуло полупрозрачными нитями, кажется, деформирующимися от истошного крика Леонарда. Продолжая кричать, он начал неистово биться пытаясь вырваться, но металл держал его крепко, как и отец.       Нити продолжили скручиваться, изменяться, переливаясь невидимыми ранее цветами, образуя огненную воронку.       Когда хватка на руке Лео ослабла, подросток понял, что воронка ему не привиделась: серые глаза отца, точно такие же глаза, что и самого Лео, не отрываясь смотрели на нее и на появившегося из нее монстра.       Длинное тело существа могло бы принадлежать особо крупной собаке, но покрыто было явно костяными пластинами с длинными и острыми наростами; по стене и прилегающей мебели бил двойной длинный хвост с двумя жалами, удлиненные передние лапы поднимали голову скалящегося монстра слишком высоко вверх, открывая костяную броню на брюхе и пару небольших гибких отростка, вылетающих из боков.       — Какого?! — не успел мучитель Леонарда понять, что происходит, как существо бросилось к нему и быстрым движением повалило на пол, остановив острые клыки в миллиметрах от шеи эльфа, позволяя едкой слюне разъедать его кожу.       Резко оборвав крик, Леонард смотрел на эту сцену как заворожённый, глядя прямо в глаза появившемуся монстру: на лбу его начала медленно разгораться небольшая светящаяся руна, будто вторя нестерпимому жжению посреди лба самого Лео.       Сейчас его отца убьют, а следом настанет очередь и самого Лео. Осознание этой мысли принесло в душу подростка неожиданный покой и мир; больше не будет боли, больше его никто не покинет.       «Это ты призвал меня? Ты хочешь смерти этого мужчины?» — удивительно чистый женский голос разлился по сознанию молодого эльфа, смиренно закрывшего глаза в ожидании скорой гибели.       Монстр смотрел в глаза Лео, без усилий удерживая его дергающегося мучителя.       Сначала парень хотел испуганно ответить однозначное нет.       — Лео! Убери эту тварь! Убери, иначе я покрошу тебя нахуй и ни мать, никто из Сайксов вообще не найдет даже куска твоего уха! Ты у меня собственные потроха жрать будешь, мразь!       Истошные крики отца заставили его проглотить собственные слова.       Мысли спутались, перед глазами проскочили годы измывательств. Воспоминания липкой паутиной облепили все его мысли, суживая зрение до образа отца с разодранным горлом, страдающего и корчащегося за все, что он сотворил с Лео.       Наконец, он понял, что за чувство поднималось в нем все это время. Каждый раз, когда его запирали в темном сундуке с крысами, каждый раз, когда он оказывался на этом столе для “лечения”, каждый раз, когда он ругал ушедшую уже много лет назад мать Лео…       Жажда смерти захлестнула его с особенной силой.       Едва заметно Лео кивнул и монстр чуть сжал зубы, превращая угрозы отца в невнятный лепет.       «Хочешь насладиться его страданиями, как он наслаждался твоими?» — женский голос разливался в сознании музыкой, на секунду успокаивая спутавшиеся от боли и страха мысли.       Неожиданно для самого себя, Лео улыбнулся. Уроки палкой от отца внезапно усвоились и он скрыл свои эмоции, растянув губы в довольной усмешке. Кивнув монстру, он прикрыл глаза, слушая ее подсказки и постепенно объединяя свое сознание с ее.       Боль ушла.       Под ним дёргался неожиданно слабый эльф, а во рту чувствовался противный привкус его пота и грязи.       Улыбнувшись, монстр надавил на руку под своей лапой и прокатил ею по полу, заставляя кости ломаться, а мышцы и сухожилия скручиваться и лопаться.       Сильверкроун-старший умирал очень долго.              «Как тебя зовут?»       «Дюраль. Отныне я — твой эйдолон. Приказывай.»