Этот мир разобьёт твоё сердце

      — Джоэл, пожалуйста, будь с ним понежнее, — поправляя завернувшийся внутрь воротник от поношенной рубашки, читаешь очередные нотации взрослому мужчине, который и без того знает, как и что делать, но почему-то внимательно вслушивается в каждое твоё слово, следит за движением напряжённых губ, которые ты от нетерпения и волнения периодически облизываешь или прикусываешь. — Он боится тебя до усрачки, но ради меня и моей безопасности готов сделать всё, что угодно. Идиот, — всё ещё с трудом осознавая этот факт, ты криво улыбаешься и тихо хмыкаешь себе под нос, но от маленького расстояния, на котором вы с Джоэлом находитесь, мужчина улавливает каждый звук и каждое торопливое движение нежных рук.       — Получается, я тоже идиот? — без капли серьёзности в выражении лица, Миллер улыбается уголком губ и почти не моргая утопает в твоих глазах.       — Нет, ты... — осознание того, что неправильно сформулировала мысль приходит только сейчас, поэтому ты вбираешь воздух в лёгкие и тяжело выдыхаешь. — Я знаю, что вы оба заботитесь обо мне и очень ценю это, — цепляешься пальцами за ворот мужской рубашки, чуть сжимаешь в руках и тянешь на себя, словно боясь отпустить, — но ваша негласная вражда должна прекратиться.       — Да уж, детский сад, штаны на лямках, — Миллер многозначительно ухмыляется, укладывает ладони тебе на запястья и убирает руки от себя. Всё это приправляет тяжёлым уставшим взглядом, смотрящим прямо в душу и пробирающим до костей, молчаливо упирается пятой точкой в край стола, скрещивая руки на груди. — Почему мы вообще это делаем? — вопрос звучит как риторический, но ты знаешь, что Джоэл где-то на подкорке сознания уже раз в тысячный прокручивает мысли с возможным ответом и, кажется, хочет услышать что-то от тебя. — Почему мы не можем просто уехать куда-нибудь? Взять всё и исчезнуть.       — Хочешь насладиться моментом или до конца дней жалеть о собственном выборе? — не веря в то, что он и правда говорит об этом, ты удивлённо вскидываешь брови, отзеркаливая позу и положение рук.       — Ты знаешь, что с тобой я буду счастлив где угодно. Дело не в этом, — мотает головой мужчина, опуская глаза в пол и пряча их за ресницами, как нашкодивший мальчишка.       — А в чём Джоэл? — стараясь держать себя в руках, ты на момент вспыхиваешь, но тут же останавливаешься, вбирая воздух через нос и выдыхая через рот. После недолгой паузы добавляешь: — Ты сейчас говоришь мне о том, что хочешь сбежать от внутреннего страха перед знакомством с моим братом — единственным человеком, который остался от прошлой жизни, от прошлой меня, но при этом хочешь оставить здесь Томми и всех, кого знаешь.       — Я в том возрасте, когда мне будет достаточно одного любящего и любимого человека рядом, — взгляд Джоэла теплеет на глазах, а мягкая улыбка на губах ознаменовывает чувственность момента. Мужчина плотно встаёт на обе ноги, подходит ближе и укладывает широкие ладони на твои плечи, слегка растирая и разливая тепло по всему телу.       — Давно ты говоришь о любви? Это несерьёзно, Джоэл, — со вскипающей внутри злостью откидываешь его руки от себя и разворачиваешься в другую сторону в попытке скрыться от пронзительного взгляда Миллера.       — Несерьёзны мои намерения уйти вместе или мои слова о том, что я тебя люблю? — Джоэл стопорится на месте и не рискует подойти ближе, вновь нарушив дистанцию между вами.       — Ты... Ты никогда не говорил мне этих слов, — поворачивая голову немного в бок, ты пытаешься осознать, не послышалось ли тебе, вдруг от всей этой суматохи уже галлюцинации начались.       — Разве? Столько времени прошло, неужели я?.. — мужчина крепкой мозолистой рукой протирает лицо, прикрыв глаза, шумно вздыхает и хрипло произносит: — Погоди, ты права. Я ни разу не говорил тебе этого.       — Но ты показывал и доказывал это сотни раз. Во многом благодаря тебе я всё ещё жива, — медленно разворачиваешься на носочках обратно к Джоэлу, прокручивая пережитые вместе моменты. Вы оказались рядом по воле судьбы, но поддерживать это хрупкое состояние доверия вам помогло лишь время и поступки, которых было достаточно.       — Да брось, ты охренительно талантлива. Есть три вещи, которые ты делаешь лучше всех: стреляешь, разделываешь дичь и целуешься, — на этих словах Миллер утягивает твоё податливое тело к себе, наклоняется поближе к твоему лицу и с лисьей улыбкой в уголках губ мягко целует.