Выскочка

Аникей узнал, что, как ни странно, большинство дружинников живут не в казармах, а в городе, благо, он и сам был новгородцем, и там же жили его родители и сестра; поэтому он отправился к родителям, что было как нельзя кстати: не писал он им в последнее время, так и не поделился уже сглаживающимся страхом показательного выступления, которое неминуемо приближалось, а тревога молодого человека, напротив, незаметно таяла: попробовал он управляться с топорами, как посоветовал Годун, действительно, после нескольких дней тренировок под руководством Буса, Аникей стал управляться с топорами куда легче и более ловко: представлял молодец, будто бы топоры являются продолжением его рук, двигался быстро, раскованно и легко, словно в танце; завораживающее и удивительно красивое зрелище, движения парня были грациозными и плавными, но в то же время сильными и резкими в моменты выпадов, иногда он кружился; и тогда его длинные волосы заворачивались в темный быстрый вихрь; со временем, у молодца даже голова не кружилась— настолько натренировал он свое тело, теперь уже Аникей не со страхом, а с нетерпением ждал дня своего триумфа, а триумф для него был несомненен. Наконец, этот день наступил, и Аникей поутру пошел на службу в собор Святой Софии, чтобы там же и остаться уже до тех пор, пока не соберутся его товарищи (да, за несколько недель Аникей уже считал дружинников своими товарищами). Осеннее солнце светило тускло и лениво, небо затянула сплошная серая пелена, сквозь которую едва можно было различить блеклое пятно бесцветного солнца; мягкий ветер лениво играл разноцветными листьями; Аникей стоял на холодной и такой скучной улице, разглядывая прихожан; все они были такими разными, что в этих-то различия находил развлечение молодой человек, ожидая товарищей; наконец, Аникей заметил человека, спешно идущего к нему; в красивом мужчине с пшеничными волосами узнал Аникей Финиста, и сразу стало молодому человеку весело и спокойно— то было чудесное влияние лучника на окружающих; которое Аникей уже замечал на себе; обрадовался ловкач, что именно Финист пришел первым, хоть с ним и нельзя было потолковать, а все равно даже молчать с Соколом приятно; Аникей тепло улыбнулся подошедшему товарищу и, потрепав того по плечу, сказал: —Здравствуй, друг Финист, наконец-то пришел! Я тут уже изнываю от безделья! —пожаловался Аникей, на что лучник только грустно улыбнулся и, как бы извиняясь, пожал плечами — Знаю, терпение—это не мое, —неправильно поняв лучника, проговорил Аникей; Финист кивком головы указал на топоры и поднял на собеседника вопросительный взгляд пыльно-голубых глаз —Увидишь, друг Финист, — ответил Аникей на безмолвный вопрос лучника, —поскорее бы все уже пришли! Едва Аникей проговорил это, к ним подошли Бус и Курган с Годуном с Евпатием, а вот Вышеня не было; все вместе они двинулись к казармам, чтобы оставить лишние вещи, к которым относилось тяжелое оружие, чтобы потом выйти во двор, где стояли чучела из сена, деревянные мишени, которые должны были стать жертвами топоров Аникея; Вышень все не появлялся и никто, даже Годун, не знал, куда запропастился ведун; долго его не было так, что уже не только Аникей начал терять скупое терпение; первым заметил знахаря, тащившего на себе какого-то человека, судя по всему, раненого; Курган, старший дружинник быстро сорвался в места и подбежал к Вышеню, помогая ему затащить раненого в казармы — Все вопросы потом, — попросил целитель, на что все согласно кивнули — А теперь на двор! —скомандовал Годун, и дружина вмиг высыпала в бесцветный осенний день, все заключили Аникея в круг, обступив его кольцом; напряженно ожидая команду воеводы, дружинники взволнованно перешептывались, так, что складывалось впечатление, что самым спокойным в тот момент был Аникей, судьба которого должна вот-вот решиться; наконец, Годун громогласно объявил: — Дружина! Сейчас мы будем оценивать показательное выступление Аникея, точнее, сможет ли он стать нашим братом, не зря ли сюда пришел! После вступления воеводы повисло ожидающее молчание, нарушаемое лишь отдельными возгласами подбадриваний:"Давай, Аникей, ты уже наш брат, мы с тобой! Ничего не бойся!» —от этих возгласов у Аникея разливалось тепло по сердцу—настолько важна была ему поддержка когда-то страшных людей; их крики теперь распаляли в нем пламя решимости: они ждут от него выступления, и он не имел права подвести их! Аникей начал кружиться и в моменте положил ставшие мускулистыми после тренировок с Бусом, руки на топоры и ловким, отработанным и уже привычным быстрым движением не останавливая собственное вращение, достал их и начал подкидывать, перебрасывать из руки в руку, всячески играя «Выскочка!», — недовольно и презрительно, но тихо, фыркнул Вышень, а остальные восхищенно наблюдали за опасным танцем товарища, выкрикивая слова одобрения.