Cacoethes

Оба слизеринца молча шли по одному из многочисленных коридоров замка, эхо их шагов было единственным звуком в оглушительной тишине подземелий. Похоже, Кассиус вел Адриана к тому же месту, где накануне происходила дуэль. За ужином Адриан получил письмо от Диппета с просьбой возобновить их уроки, но тут же в гневе разорвал его. Последнее чего бы хотел сейчас Адриан — снова разговаривать с директором. Кассиус прочистил горло, и Адриан нахмурился, когда понял, что другой мальчик остановился, тоже останавливаясь и поворачиваясь к нему. Щеки блондина слегка покраснели, а руки были спрятаны в карманы брюк. — Кассиус? — В Хогсмиде открылся новый бар, — его глаза из всех сил ускользали от пытливого взгляда Адриана. — Я просто хотел спросить… не хочешь ли ты, ну, знаешь, сходить туда вместе? — Да, конечно, — ответил Адриан. С Кассиусом он чувствовал себя в безопасности, именно Кассиус стал его первым другом на новом факультете. Становилось все труднее соотносить того Эйвери, которого Волдеморт показывал в своих снах перед битвой в Министерстве, того Эйвери, который был с ним рядом каждый день. Что произошло с Кассиусом Эйвери в будущем? — Отлично! — Кассиус улыбнулся и пошел дальше на этот раз рядом с Адрианом, а не впереди него. — Хогсмид не примечательный, но по-своему притягательный. Все старшекурсники ходят туда на выходных, — он сделал паузу. — Как ты научился вызывать Патронуса? — Когда мне было около тринадцати, я несколько раз сталкивался с дементорами, так что мой… э-э, наставник научил меня этому заклинанию, — Адриан не смог сдержать дрожь при воспоминании о существах, преследовавших их с Дадли, и о том, как они ворвались на поле для квидича. — Тринадцать? Адриан просто пожал плечами. — Научиться может каждый. В прошлом году я обучил этому заклинанию группу друзей. — Не мог бы ты научить и меня? Адриан улыбнулся хорошо скрытому волнению другого слизеринца. — Конечно, но ты должен заранее подготовить какое-нибудь счастливое воспоминание, — они свернули за угол, и Эйвери остановилась у большой деревянной двери. — Думаю, одно такое найдётся, — пробормотал Эйвери, задержав взгляд на Адриане. Он коротко улыбнулся, прежде чем открыть дверь, оставив Адриана в недоумении. Почему Эйвери так посмотрел на него? Пройдя внутрь комнаты, он закрыл за собой дверь. Комната оказалась еще одним заброшенным классом, меньшим по размеру того, что использовалась прошлым вечером для дуэлей. Лестрейндж, Долохов, Малсибер, Нотт, Малфой и еще пара слизеринцев постарше стояли в кругу, одетые в простые черные мантии. Сайлас странно посмотрел на Адриана, когда они встретились взглядами, темные глаза Лейстрейджа сияли от возбуждения. — Том хочет, чтобы ты просто сидел и смотрел, — сказал Кассиус, подводя Адриана к парте, стоящей чуть в стороне. Других предметов мебели в комнате не было, поэтому Адриан вытер пыль и устроился на краю. Рука Эйвери опустилась на его колено, ободряюще сжимая его. — Постарайся оставаться не предвзятым. Адриан все еще чувствовал тепло чужой ладони, отпечатавшееся на его колене, когда Кассиус развернулся и присоединился к кругу. У Адриана что-то сжалось внутри при виде того, как ученики в черных мантиях собрались также, как и их дети в будущем на кладбище сразу после воскрешения Волдеморта. Изменится ли теперь и это будущее? Его спина выпрямилась, когда Реддл вошел в класс. Адриан почувствовал приближение Реддла и его магию еще до того, как дверь открылась. Карие глаза метнулись к нему, но ещё прежде, чем дверь захлопнулась, Реддл уже смотрел на остальных слизеринцев. Все опустили головы в поклоне. Адриан насмешливо изогнул бровь. Если бы будущий Дамблдор смог это увидеть: Том Реддл и его юные подающие надежды Пожиратели Смерти собрались прямо у него под носом. Почему слизеринцы вообще начали поклоняться Реддлу? Он был полукровкой. И по какой-то причине сегодня вечером Адриану подарили место в первом ряду для просмотра некого действа. — Мои дорогие слизеринцы, спасибо, что собрались здесь сегодня вечером. Это не наше обычное место, но сегодня у нас гость, — сказал Реддл низким и мрачным голосом. — Мы, Вальпургиевы Рыцари, встанем во главе защиты Волшебного Мира от магглов. Наш долг — укрепить стену между нашими мирами. Маглы — наши враги. Адриан склонил голову набок. Вальпургиевы Рыцари? Очень помпезное название для группы школьников. — К сожалению, из-за сочувствующих магглам волшебников, таких как Дамблдор, количество магглорожденных с каждым годом только увеличивается, и стена между нашими мирами рушится. Грин-де-Вальд набирает силу, и мы собирались предложить ему нашу помощь. Однако, как многие из вас сообщили мне, Грин-де-Вальд становится все более… неуравновешенным. Мы должны быть готовы, когда придет время. Его убеждения все сильнее расходятся с нашими. Если он падет, мы должны продолжить его дело… но уже исключительно своими собственными силами. Это было его упущением. Гарри Поттер познакомился с Волшебным Миром в одиннадцать лет и воспринимал все как должное. Он по наивности полагался на знания Рона, воспитанного в Волшебном Мире, и Гермионы, впитывающей в себя знания исключительно из книг. Он знал о мировых маггловских войнах из фильмов, которые иногда смотрел дядя, и скудного школьного материала 5-го и 6-го класса маггловской школы. Адриан знал, что после второй мировой маггловской войны была война с Волдемортом, но больше ничего… ничего. Он знал, кто такой Грин-де-Вальд, но не больше. Том Реддл мог гордиться, все были настолько одержимы войной с Волдемортом, что предыдущий Тёмный Лорд канул в лету. Биннс на своих бесконечно долгих уроках рассказывал о кровавых войнах гоблинов, но никогда не говорил о войнах волшебников. Реддл встал напротив Адриана, а его подчинённые выстроились в шеренгу перед ним. Реддл, подняв подбородок, вертел палочку в своих длинных элегантных пальцах и покровительственно смотрел на своих однокурсников, он явно находился в своей стихии. Со своего места Адриан не мог видеть их лиц, он мог видеть только Реддла. — Лестрейндж, расскажи нам, пожалуйста, что ты узнал. Кто-то из шеренги откашлялся, однако со спины понять, кто именно, было сложно. — Мой отец поддерживает связь с Грин-де-Вальдом, хоть и не на постоянной основе. Он все еще требует отмены Международного Статута о Секретности, хотя, похоже, на данный момент его больше интересуют Дары, — Адриан внимательно слушал доклады слизеринцев, собираясь поразмыслить над всем услышанным позже. Что это вообще за «Дары»? Лестрейндж тем временем продолжил. — Я спросил отца об Адриане Певерелле и охоте на него Грин-де-Вальда. Мой отец до моего вопроса полагал, что все Певереллы мертвы, и рассказал, что этот род был тесно связан с Дарами. Вполне логично, что они попытались скрыться, но Грин-де-Вальд слишком заинтересован, чтобы так просто отпустить их. Мой отец больше внимания уделял происходящему в Министерстве. Спина Адриана напряглась, а все ощущения обострились. Значит, его имя имело значение? Не поэтому ли Диппет выбрал его для него? Семья Певереллов была связана с чем-то, что называлось «Дары», и теперь это повлияет на настоящее и будущее? Взгляд Реддла снова скользнул к Адриану, тут же возвращаясь к следующей жертве «допроса», Абраксасу. — Министерство пытается справиться с последствиями как маггловской, так и волшебной войн. Мой отец и министр в настоящее время пытаются наладить международные отношения, они хотят вступить в союз с французским министерством, — Абраксас остановился. — Очевидно, между Грин-де-Вальдом и Дамблдором есть какая-то связь. Грин-де-Вальд одержим этим человеком. Кроме того, мой отец сказал, что министр сейчас также ведет переговоры с маггловским премьер-министром. Всё это противоречит нашей миссии по отдалению от маггловского мира. Может быть, их идеи были не такими уж и ужасными. Эти слизеринцы понимали важность сохранения в секрете магии от магглов, противопоставляя себя идеологии Грин-де-Вальда, желающего разрушить стену, разделяющую магов и магглов. Адриан поморщился, вспомнив, как испугались Дурсли, когда Дамблдор приехал за ним перед началом учебного года. Их глаза были широко распахнуты, в них застыл ужас, когда они увидели волшебство. Дамблдор честно признал, что Дурсли плохо обращались с Адрианом, который был вынужден терпеть жестокое обращение к себе всё детство. Если Дамблдор знал об этом, почему никак не пытался остановить происходящее? Директор много говорил о кровной защите его матери, но неужели не было другого способа защитить его? Адриан настолько погрузился в свои мысли, что пропустил несколько докладов других слизеринцев, узнавших что-то, интересующее Реддла, у своих высокородных родителей. Вскоре Реддл приказал всем своим подчинённым встать в круг. — Адриан, ты присоединишься к нам? — В чём? — он спросил. На красивом лице Реддла появилась мягкая улыбка. — Мы собираемся поделиться нашей магией. Позже Адриан не раз спросит себя, что заставило его сделать это, но сейчас он соскользнул со стола, и его ноги будто сами по себе привели его на место, которое Реддл оставил между собой и Абраксасом. Адриан повел плечами и, посмотрев на всех слизеринцев в кругу, понял, что только Реддл и он сам не одеты в простые черные мантии. — Завтра Хэллоуин, — Адриан напряжённо замер. — И в день, когда мертвые будут ближе всего к завесе, мы поделимся нашей магией, — Абраксас и Реддл взяли Адриана за руки. Внезапно его магия запульсировала, а шрам затрепетал. Адриан судорожно втянул воздух, сожалея о том, что согласился на всё это. Слизеринцы начали петь, их голоса были низкими и отдавались эхом от стен маленького класса. Адриан почувствовал, как его глаза закрылись, а звук чужих голосов, казалось, резонировал в его костях, пока собственная магия начинала расширятся. Нити идущие от его ядра натянулись. Ощущение теплых рук Реддла и Абраксаса исчезло, и Адриан почувствовал, как все физические ощущения исчезают. Он словно парил в пустоте, наполненной голосами слизеринцев и всё растущего вала магии. Вскоре и голоса стали медленно удалятся, становясь все тише по мере того, как магия нарастала. Теперь уже Адриан не понимал, где заканчивается его магия, и начинается чужая. Ощущений было слишком много. Каждая нить магии, проходящая через него, вызывала разные ощущения: одна оставляла за собой холод, другая тепло, третья как будто была под напряжением… а несколько нитей казались темными и удушающими. Адриан сразу же почувствовал, когда магия Реддла встретилась с его собственной. Он не мог дышать. Его магия цеплялась за пульсирующие темные щупальца, которые вцепились в ответ, соединяя их вместе. Если бы Адриан мог чувствовать свое физическое тело, он бы всхлипнул от этих ощущений, похожих на возвращение домой. Со сдавленным криком Адриан вырвался из марева испытываемых ощущений. Его глаза распахнулись, и он увидел, что все остальные слизеринцы закрыли глаза, а их пение теперь срывалось с едва двигающихся губ. Изумрудные глаза тут же метнулись к Реддлу. Со всё нарастающим ужасом Адриан продолжал чувствовать, как магия Реддла всё ещё переплетаться с его собственной. Глаза Реддла были открыты, но разглядеть карий тонкий ободок радужки на фоне чёрных провалов зрачков было почти невозможно. Адриан не мог пошевелиться, магия все еще текла через их соединенные руки. По какой-то причине Реддл отпустил его первым, не сводя своих пугающих глаз с Адриана. Все остальные тоже разжали руки. Не желая больше оставаться в этом месте, Адриан быстро пошёл к двери, его рука дрожала, когда он потянулся к ручке. Его чувства были напряжены, тело дрожало. Он ушел, вышел из тишины комнаты и направился обратно в спальню, в которой тут же бросился в постель и заставил себя заснуть.

***

Идя по круглому коридору, он услышал звук капель, падающих с потолка где-то в отдалении. Зелёный камень блестел под его ногами и на стенах туннеля, а перед ним парил шар света, указывающий путь. Змеи оплетали такие же зелёные каменные колонны, встречавшиеся на пути. Адриан шагнул в просторную комнату, которую знал даже слишком хорошо. Статуя Салазара Слизерина возвышалась над головой, его борода была длинной и тонкой. У основания статуи стоял высокий черноволосый юноша. Сильнейшее чувство дежавю накрыло Адриана с головой. По периферии клубился туман, ясно говоря Адриану, что всё происходящее только сон. Однако фигура Тома Риддла была чёткой и ясной, выделяясь на мутном фоне всей остальной комнаты. Слизеринец повернулся к приблизившемуся Адриану и приподнял темную бровь. — Адриан Певерелл, теперь ты вторгаешься даже в мои сны? Адриан нахмурился. — Это всё не реально. — Конечно, не реально, — усмехнулся Реддл. — Это всего лишь сон, — он скрестил руки на груди, изучая другого юношу. — Причина, по которой ты здесь, в том, что мое сознание пытается понять тебя, — он подошел ближе, расцепив руки, и обошёл вокруг Адриана. — Есть в тебе что-то знакомое… и все же я точно знаю, что мы никогда раньше не встречались. Адриан не знал, что ему делать. Это явно был сон, и Реддл в его сне был уж слишком активным. Ему не нравилось, что Реддл находился за его спиной, так что он развернулся, оказываясь к нему лицом к лицу. — Кто ты? — Ну, на этот вопрос трудно ответить, — честно ответил Адриан. Это был просто сон. Что он мог ответить? Гарри Поттер или Адриан Певерелл? Его личность уже не была прежней. Как будто Гарри Поттер перестал существовать. — Певерелл. Может быть, ты мой родственник? Певереллы связаны узами крови почти со всеми, — Реддл подошел еще ближе. — Ты шпион? Возможно, Дамблдор отправил тебя сюда… и твоя враждебность к нему не более чем уловка. Адриан закатил глаза. Реддл во сне был таким же раздражающим, как и в реальности. Повернувшись спиной, Адриан подошёл к статуе Салазара Слизерина. Когда-то на этом самом месте лежала Джинни, умирая из-за ожившего воспоминания Реддла. Крестража. Он приложил руку к камню, но ничего не почувствовал, как и положено во сне. — Но этого не может быть. Твоя магия… темная и светлая, такое пьянящее сочетание. Дамблдор — чистый свет, он не стал бы связываться с таким человеком, как ты. Застонав, Адриан напрягся. — Этот сон становится кошмаром. Ты можешь просто заткнуться? — Ты такой же болтливый и раздражающий в моих снах, как и в реальности. — Реддл, это мой сон, — Адриан сел у статуи и закрыл глаза. — Что ты делаешь? — последовал недоверчивый ответ. — Пытаюсь уйти в другой сон, в котором тебя нет. Настала очередь Реддла закатывать глаза. Он наклонился, схватил Адриана за рубашку и поднял его на ноги, несмотря на протесты. Тёмные глаза пытливо вглядывались в Адриана. — Думаешь, это твой сон? — не дожидаясь ответа, Том поднял другую руку и коснулся пальцами шрама Адриана. Адриан покраснел, непроизвольно издав всхлип, когда его пронзило странное чувство. Его магическое ядро ​​развернулось, и он заметил кое-что странное. Та магия, которая недавно соединилась с его — магия Реддла — все еще была в его ядре. Изумрудные глаза широко распахнулись, когда он посмотрел в глаза Реддлу, также удивлённо смотрящему в ответ. — Где мы, Адриан? — Во сне? Реддл широко улыбнулся, склоняясь к Адриану так близко, что его теплое дыхание коснулось чужих губ. — И что это за место? Адриан замолчал. Рука, держащая его за рубашку, сжалась сильнее. — Если это твой сон, почему тебе снится это место… место, в которым ты раньше никогда не был? И если ты в моём сне, почему ты не спросил, где мы находимся? — Реддл ухмыльнулся. — Я видел твои воспоминания… Я видел в них девочку с рыжими волосами, лежащую у ног Салазара Слизерина в Тайной Комнате. Ты знаешь это место за пределами нашего сна. — Нашего сна? — произнес Адриан, в голове у него гудело. Он попытался вывернуться, но чужая рука все еще крепко удерживала его на месте. — Я уже говорил тебе, что не хочу уничтожать разум внутри твоего милого черепа. Но, должен признаться, я уже близок к этому. Я ненавижу секреты. Я ненавижу все, что не могу понять. Твоя магия — твоё спасение, Адриан. Ты сильный… другой. Я хочу, чтобы ты был на моей стороне. — Я никогда не буду на твоей стороне, Реддл. — Как тебе ритуал?

***

Адриан вырвался из сна, рывком садясь на кровати. — Это всего лишь сон, — дыхание с трудом вырвалось из горла, сжатого страхом.