Театр потерянных душ

      Лунный свет струился из окна, освещая просторный коридор. Было до безумия страшно ходить здесь. Казалось, будто из-за угла выскочит кто-то злой и набросится на Айшель. Конечно, глупо это, ведь кроме родных в доме никто не находился, но она не переставала нервно оглядываться.       Вся в слезах, в ночной сорочке, на подоле которой осталось небольшое красное пятнышко, Айшель шла, шатаясь, вглубь помещения. Добравшись до заветной цели – дубовой двери с восточными узорами – она остановилась и робко постучала.       Дверь мгновенно открылась, и из неë выглянул очень высокий юноша. Был он настолько высокий, что его голова не вмещалась целиком в проëме.       – Почему ты не у себя? – строго спросил молодой человек, хмуря густые чëрные брови.       Был он бледный. Чëрные вьющиеся волосы обрамляли его матовое лицо с острыми подбородком и скулами. Глаза, как и у Айшель, раскосые и хищно-зелëные глядели взыскательно и смело.       Из-за спины парня вдруг раздалось:       – Эрн, кто там? – к ним вышла невысокая девушка с угольно-чëрными волосами и блестящими большими глазами и встревоженным шëпотом залепетала: – Айшель! Ты чего? Всë в порядке?       Рядом с Эрном девушка оказалась совсем крошечной. Она приобняла его за талию и уткнулась головой в плечо.       – Я понимаю, поздно сейчас, – прохрипела Айшель и шмыгнула носом, – но вы могли бы со мной сходить на улицу?       Эрн секунду помолчал, задумчиво глядя сначала на Айшель, а потом на девушку:       – Лале?       Та, недолго думая, ответила:       – Да, пойдëм.       Эрн протянул Айшель свой архалук, висевший на спинке стула возле письменного стола, со словами:       – Возьми. Какой чëрт тебя дëрнул в одном неглиже прийти сюда?       Эрн и Лале быстро оделись, и взяв Айшель под руки, на цыпочках пробрались из дома. На улице было свежо и прохладно. Уходя всë дальше, Айшель ощущала себя свободнее и счастливее, но мысль, что рано или поздно придëтся вернуться домой, очерняла еë мимолëтную радость.       Покинув двор, они двинулись по тропинке, ведущей вверх по холму, минуя деревенские дома.       – Не боишься, что тебя будут искать? – спросил Эрн и смахнул с лица надоедливую прядь.       – Мне всë равно. Моя задача выполнена, больше я ни на что не годна.       – О какой задаче ты говоришь? – подала голос Лале.       Айшель помолчала. По телу еë побежали мурашки от воспоминания того ужаса, что ей пришлось пережить. Странно: старшие ведь говорили, что целомудрие девушки – это гордость.       Сборище родственников, в том числе Эрн и Лале, стояли возле двери в еë спальню. Енгя с улыбкой показывала всем окровавленную простыню. Взрослые радовались, поздравляли молодожëнов. А Айшель стояла мертвецки бледная и умоляла Аллаха, чтобы всë это действо поскорее кончилось. Никого не смущало огромное кровавое пятно на белоснежной простыне, жалкий вид невесты, еë заплаканные глаза. Только Эрн не улыбался тогда. Он стоял в стороне и отворачивался, когда простыню направляли в его сторону.       Опомнившись, Лале ахнула и затараторила:       – Извини, Айшель, я сглупила... Не надо было мне спрашивать.       Но Айшель отмахнулась. Она не держала зла ни на кого: ни на родителей, ни на нового мужа, ни уж тем более на Лале, которая беспокоилась о ней, казалось, больше всех. Но что-то заставляло еë сердце болезненно сжиматься при взгляде на Эрна. Оно и жаждало от него жалости, но его холодный взгляд действовал, как необходимая отрезвляющая пощëчина.       – У вас ведь с Эрном всë было по-другому, – сказала Айшель, тяжело вздыхая.       – У нас кровь терял Эрн, а не я, – ответила Лале, смущаясь. – Мы не исполнили долга, а Эрн порезал руку, чтобы отдать окровавленную простыню родственникам.       Айшель замерла в изумлении. В тишине, едва прерываемой шëпотом ветра, голос Эрна зазвучал громче обычного, но так приятно и мелодично:       – Этот обычай страшен для всех, потому что большинство видят своих женихов или невест впервые на свадьбе. Я уверен, Самир не хотел сделать тебе больно.       С гор веяло холодом. Эрн легонько приобнял Айшель за плечи.       – Сбежать – это не выход из ситуации. Вы должны вместе бороться над еë решением, а не по отдельности. Таков брак.       – Ты так говоришь, потому что любишь Лале, а я... а я его не люблю.       – Дело не в любви, а в уважении друг к другу.       – А ты уверен, что он меня уважает?       – Не уверен, но если ты хочешь уважения, начни уважать первой. Не только зло возвращается бумерангом. Добро тоже, – Эрн слегка улыбнулся и прижал Айшель плотнее к себе.       – Пожалуй, ты прав, – проговорила Айшель и уткнулась носом Эрну в плечо.       Лале восторженно улыбнулась. Она оглядела Эрна и Айшель, таких похожих друг на друга, и обняла их.

***

      С террасы открывался вид на вечернюю деревенскую улицу. Вдали чернели горы, окутанные голубым дымом. На плетëном столе стояли две фарфоровые кружки, из которых лениво тянулся пар.       На террасу вышла маленькая пожилая женщина в синем платке с рисунком из цветов жасмина, обнимая три толстых фотоальбома.       – Это всё, что я нашла, – она села на стул напротив Айшель.       – Спасибо, Лале, – несмотря на настойчивые просьбы женщины, Айшель было неудобно обращаться к ней просто по имени.       Айшель приехала к Лале ещë в июне. Она была женой покойного брата дедушки Джахида, Эрнеста Алиева.       Лале было семьдесят восемь лет, но выглядела она гораздо моложе. На смуглом округлом лице горели молодые чëрные глаза. Пухлые губы улыбались по-матерински нежно. На правой руке Лале красовались два кольца: обручальное на безымянном и рубиновый перстень на среднем. А душа еë представляла собой огненного льва, ластившегося к ногам Айшель.       Как оказалось, Лале давно не покидала Азербайджана, но была в курсе всего, что происходило с родственниками в России. Так она от Валентины Николаевны узнала о плане Айшель прилететь в Баку и выразила своё желание приютить еë.       Сначала они жили на квартире Лале, затем, в середине июля, перебрались в загородный дом. Дни быстро сменяли друг друга, но этот, последний перед возвращением в Москву, тянулся слишком долго.       Лале раскрыла один из альбомов и мечтательно вздохнула. На первой странице расположилась фотография с ней в молодости. В углу красовалась подпись: «11.08.1963».       – Вот, мне здесь только исполнилось восемнадцать лет, – сказала Лале и игриво приподняла бровь, – Смотри, какая красотка.       Айшель улыбнулась. Следующая фотография была с Лале и еë мужем на их свадьбе. Айшель достала изображение из-под плëнки и повертела в руках. На обратной стороне было два предложения, написанных двумя разными почерками:       «Günəşim mənim. Mənim mələyim».       – А это наша с Эрном свадьба. Первая фраза – его. А потом – моя. До женитьбы мы не знали друг друга. Мне прислали только его фотографию и сказали, что он высокий.       Айшель сразу смекнула, о какой фотографии идëт речь: в первый день приезда она заметила, что на прикроватной тумбочке в спальне Лале лежала маленькая потëртая фотокарточка. Когда они приехали в загородный дом, изображение переместилось на комод в гостиной. Фотография с молодым человеком: длинноволосым, с заострëнными чертами лица и спокойными раскосыми глазами, обрамлëнными густыми ресницами.       – А какой у него был рост?       – Два метра. Это ваша характерная черта у Алиевых: высокий рост и зелёные глаза. Вот у тебя какой?       Айшель застенчиво ответила:       – Сто восемьдесят четыре сантиметра.       Фотографии сменяли друг друга. На чëрно-белых снимках были запечатлены и Лале, и Эрн, и дедушка Джахид, и, что больше всего удивило, Айшель.       – Тебя назвали в честь сестры твоего дедушки. Да вы и похожи очень. Вот еë муж, Самир.       На большой фотографии, последней в альбоме, Айшель увидела всю семью Алиевых. Они сидели в ряд на диване, а их души располагались с ними рядом, будто тоже позировали неизвестному фотографу. Эрн сидел на подлокотнике, держа на руках младенца – их с Лале первую дочь – Селин. За его спиной стояла душа: тëмный силуэт с фонарëм, одетый в накидку, скрывающую голову. Затем Лале. Айшель и Самир сидели вплотную друг к другу. Душа первой представляла собой белый силуэт, похожий на сказочную шамаханскую царицу, одетую в золото и таинственный шëлк. Самира – на турецкого янычара. Последним на фото был ещë юный Джахид. Его душа – бронзовое солнце, – царственно возвышалось над всеми другими.       – Axşamınız xeyir! – раздался вдалеке мужской голос.       – Добрый, Фарид! – воскликнула Лале, и Айшель коротко кивнула.       Молодой человек остановился у калитки и замолчал, не решаясь продолжить. Он нервно заламывал пальцы на руках, и глаза его жадно и выжидающе наблюдали за Айшель, но, сталкиваясь со взглядом Лале, опускались вниз. Жëсткая отросшая щетина очертила напряжëнную челюсть. И душа его, похожая на образ древнего верховного жреца, замерла в нетерпении.       – Айшель, ты не против прогуляться? – спросил Фарид.       Айшель взглянула на Лале: было некрасиво оставлять еë одну, но она улыбнулась и кивнула, как бы говоря: «Иди».       Они познакомилась с Фаридом в первый же день приезда Айшель в деревню. Он проводил ей экскурсии по окрестностям: водил по горам, однажды показал маленькое озеро в лощине с бирюзовой водой. Было весело, пока не начали происходить странные вещи. Впрочем, ничего странного, на самом деле, не происходило. Обычные вещи, происходящие с одиноким мужчиной при встрече с привлекательной и тоже, казалось, одинокой женщиной.       Айшель набросила на голову зелëный платок и пошла к Фариду.       – Ты вовремя. Я как раз хотела с тобой кое-что обсудить.       – Я тоже хотел, – ответил Фарид с несвойственной ему серьëзностью.       За месяцы, сколько Айшель прожила с Лале, она выяснила, что та очень любит подслушивать чужие разговоры и обладает очень хорошим, несмотря на старость, слухом.       «Извини, Лале, но это – слишком личное».       Айшель приобняла себя за плечи и неспеша двинулась вперëд, поманив Фарида за собой.       – Кто начнëт первый? – спросила она и тяжко вздохнула: знала, что разговор будет неприятным.       – Давай я, – Фарид заметно напрягся. Он и дышал с трудом, переполняемый жгучей спесью чувств, и догадывался, что из этой схватки выйдет проигравшим. – Дело в том, что я люблю тебя.       Айшель остановилась. Она испуганно смотрела на Фарида и, как только он сделал шаг к ней, вздрогнула.       – Не было ещё той ночи, чтобы ты не снилась мне. С того дня, как мы познакомились, и по сегодняшний: ты постоянно где-то рядом.       Жрец упал перед Айшель на колени, сведя руки так, будто молился ей. Сам Фарид трепетал, не смея сократить ненавистное ему расстояние. Он видел испуг в глазах Айшель и ненавидел себя за то, что довëл еë до такого состояния.       – Фарид, – сказала и сделала короткую паузу, чтобы подобрать верные слова, – я люблю Женю и завтра улетаю к нему в Москву.       – Женя? – робко переспросил Фарид.       Айшель много говорила про возлюбленного, который остался в Москве, но вопреки расстоянию, она любит его и хранит верность, чем вызывала негодование у Фарида: как можно любя, не обрывая отношений, покинуть человека, и не просто переехать в другие дом или квартиру, а в другую страну?       Услышав из уст Фарида любимое имя, Айшель ощутила, как холодок прошëлся по спине. Она чувствовала, с какими отчаянием и ревностью было произнесено оно.       – Прости, если дала ложную надежду.       – Это не твоя вина, – перебил он.       – Подожди. Я ценила и ценю твои заботу и поддержку. Ты – чудесный парень, просто не мой. Ты будешь счастлив и любим какой-нибудь девушкой, которая будет предназначена тебе судьбой, – Айшель легонько дотронулась до плеча Фарида. – А меня ждëт в Москве мой, уготовленный судьбой, мужчина.

***

      – Что ж, расскажите мне, кто по какой причине вчера не остался? – громко обратился Женя к присутствующим.       В ряд выстроился весь персонал «Коммуны», стыдливо опустив головы. Маша и Айшель стояли отдельно от всех, наблюдая за происходящим из-за ширмы в углу самого большого зала на первом этаже.       Маша, передразнивая Женю, ходила из стороны в сторону, сцепив за спиной руки, и зло глядела на трясущуюся от страха и смеха Айшель.       – У-у-у-у, я такой злой, я буду всех наказывать, – говорила Маша и морщила нос.       Айшель прыснула. Маша попыталась повторить, но сама едва сдержалась, чтобы не засмеяться. Как только она выглянула из-за ширмы, на неë смотрел персонал «Коммуны» с Женей.       – Ой, – усмехнулась Маша и спряталась обратно за ширму.       Они с Айшель уселись за маленький стол, где остался сделанный недавно расклад.       – Король мечей что значит? – прошептала Маша и ткнула пальцем в сторону карты, на которой был изображëн серьëзный мужчина, облачëнный в голубую тунику и алый плащ.       – Что нам нужно взять контроль над своими эмоциями и в делах полагаться только на холодный рассудок.       Айшель сложила карты в чехол и теперь уже сама бегло глянула на Женю сквозь щëлочки в ширме.       – Есть что сказать? – проходя мимо Антона, Женя на мгновение смягчился, но вскоре вернулся в прежнее состояние. – Понятно, ждать оправданий не имеет смысла.       – А чего вы ожидали? Что все придут просто так, от чистого сердца работать? – резко возразил один из поваров.       В зале повисла гробовая тишина. Женя подошëл к нему и ответил:       – Совсем ничего не ожидал, Никита. Кстати, а ты знаешь, что такое революция кадров? – получив в ответ недоверчивый взгляд исподлобья и отрицательный кивок головой, Женя продолжил: – Это когда всех неугодных, несговорчивых и безинициативных выкидывают из организации. Будь готов, что если не пойдëшь навстречу начальству, на твоëм месте окажется кто-то более сообразительный и напористый, – Женя говорил достаточно спокойно, но в глазах его полыхал огонь, жар которого был подобен жару из жерла вулкана. – Если его уже кто-то не занял.       Никита вспыхнул. Антон тем временем внимательно следил за происходящим, внимая каждому слову Жени. И вдруг он опомнился: Никита ведь су-шеф.       – Пока я не буду принимать кардинальные меры. Поясню сразу: сверхурочные я оплачиваю. Те, кто готов будет взять на себя больше обязанностей в работе над свадьбой, получит должность выше. Всем всë ясно?       Присутствующие нерешительно кивнули.       В этот момент дверь в зал распахнулась, и в проëме показался Стефан. С ним были Изабелла, Владислав и Магдалена.       – Доброе утро, Евгений Васильевич! – поздоровался Стефан, одаривая Женю приветливой улыбкой. – Что-то случилось?       – Доброе! Ничего серьëзного. Пойдëмте на второй этаж, мы подготовили рассадку.       Стефан подхватил Изабеллу под руку и в предвкушении потëр ладони. Он негромео бросил что-то тоскливым Магдалене и Владиславу и поспешил вслед за Женей.       – Семейка Аддамс, блять, – прошептала Маша, глядя из-за ширмы на уходящих Белиалов. – Говоришь, у отца нет души? А что насчёт остальных? Например, жених и невеста.       Айшель задумалась. На словах описать подобное было трудно. Другое дело — сообщить об отсутствии души. Немного помолчав, Айшель принялась объяснять:       – У Владислава душа в образе Луны. Такая, знаешь, как на сказочных иллюстрациях, с очертаниями лица.       Маша растерянно посмотрела на Айшель, а затем спросила:       – А Магдалена?       – Белый силуэт с нимбом, подвешенный кверху ногами за одну из лодыжек.       – Айшель, а ты точно куришь табак, а не... – тут же осеклась и поспешила оправдаться: – Я не осуждаю, просто мне тяжело представить мир, каким видишь его ты.       Айшель пожала плечами. Ей и не было обидно, но каждый раз, когда еë спрашивали о душах, на сердце оставался горький осадок. Она видела недоумение Маши и считала его вполне обоснованным, но легче не становилось. К тому же снова странный сон. И если первый, где Айшель сбегала со свадьбы, она ещë могла объяснить, то этот никак не поддавался пониманию.       «Признаю, это было действительно жутко».       В подростковом возрасте Айшель панически боялась оказаться в положении еë загадочной тëзки, но она выросла.       «И этот Эрнест... Он-то как оказался у меня во сне?»       Айшель не отрицала: жизнь с Лале в течение нескольких летних месяцев произвела на неë сильное впечатление. Она никогда прежде не видела вдов, которые так усердно хранят память о своих супругах: бесстрашно ставят их фото на показ и сами смотрят на них каждый день, носят по-прежнему обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки, а не на левой, как полагалось. Лале была невероятной красавицей в молодости, и муж еë, Эрнест, тоже. Но почему воспоминания о них так резко обрушились на Айшель? Неужели она что-то забыла в Баку?       «Я же так и не досмотрела фотографии в альбомах...»       Мысль о сегодняшнем вечере отвлекла Айшель от мрачных мыслей, и она решила сменить тему:       – Слушай, а как в ресторане оказался Антон? Я слышала, что Женя нанял его без собеседования.       – Мне бы самой знать! Я сколько ни пытала Женю, он не раскололся.       – Что ж, тогда я знаю, что мы обсудим с ним сегодня вечером.       – Да, у тебя шансов выбить из Жени информацию гораздо больше, – хохотнула Маша и подмигнула Айшель.       Та оглядела еë с ног до головы, усмехнулась и сказала:       – А у тебя – у Антона.       Маша растерянно встала, раскрыв рот.       – Что?! – вскрикнула она и тут же хлопнула себя по губам за чрезмерную эмоциональность, а затем перешла обратно на шëпот: – Что?       – По-моему, всë очевидно, разве нет? Или вы просто так зажимались в среду в углу?       – Мы не зажимались, Антон просто... Стоп, а почему я перед тобой отчитываюсь?       Айшель негромко рассмеялась, вскинула брови и загадочно ответила:       – Не знаю.       Маша цокнула языком, и, не находя больше слов, метнулась вслед за Женей. Так же быстро умчались и белоснежные кони в колеснице.       Айшель, провожая Машу взглядом, поймала себя на мысли, что улыбка никак не сходит с еë лица. Внутри бушевало веселье. В предвкушении сегодняшнего свидания с Женей Айшель надеялась, что рабочий день пройдëт незаметно. Она поднялась со стула, взяла карты и неторопливо направилась на третий этаж, в свой кабинет, где еë ждала работа. Айшель предстояло впоследствии выяснить, в какую сумму Белиалам обойдётся их торжество.       Шла она быстро, отчего быстро устала и, добравшись до третьего этажа, прокашлялась, приложив руку к лëгким.       «Надо бросать курить».       Айшель опëрлась спиной о колонну, и вдруг еë взгляд упал в дальний угол коридора. Вспомнилась та нелепая сцена, когда они с Женей засекли вместе Машу и Антона.       «Надо будет погадать на них».

***

      Быстро расправившись с основной работой, Айшель не могла приступить к делу Белиалов: переговоры по-прежнему продолжались. Периодически к Айшель заглядывала Маша, показывала перечень желаемых блюд, затем уходила, а возвращалась с новым.       – Как же мне это надоело! – воскликнула Маша и швырнула папку с меню на стол прямо перед Айшель.       – Помни совет Короля мечей, – ответила та, грустно улыбаясь, заглядывая в уставшие Машины глаза.       – Попробуй сама там посиди!       – Нет, спасибо.       – Это же невыносимо! Мать семейства, эта Изабелла, уже всем мозги выебала! Сначала дети составили меню, потом мы с Женей предложили им вариант, затем уже Стефан попытался еë угомонить, а ей надо не понятно что! Она все варианты забраковала!       – Интригуешь, – иронизировала Айшель. – Как там Женя?       – Он-то держится... Он-то и есть наш Король мечей.       Тяжело вздыхая, Айшель оглядела старые варианты свадебного меню с ценами и удивилась: Белиалы выбирали блюда только дороже.       – Что ей надо? – продолжала бормотать Маша. – У нас огромное меню, есть абсолютно разные кухни...       – Не хочешь со мной сходить покурить? – предложила Айшель, вытащив из сумки пачку сигарет. – Расслабишься.       – Нет, спасибо, – устало ответила Маша.       Вместе они вышли из кабинета. Айшель проводила Машу до зала, а сама едва продержалась стоять за дверью: странное удушье сковало горло.       – Ладно, я пойду, – проговорила Маша и хотела уже войти в зал, но остановилась, видя, что Айшель хочет поговорить ещë.       – Ай, нет, ничего. Хотела тебя попросить поцеловать Женю от меня, – нервно усмехнулась. – Давай, удачи тебе.       Покидая второй этаж, Айшель ощутила лëгкость. Она быстро спустилась вниз, минуя вестибюль, но, распахнув двери на улицу, опешила. Перед ней стояла мужская фигура с сигаретой в руках, с неë ростом, в костюме в бордово-синюю полоску.       Это был Стефан. Он обернулся к ней, устало улыбнулся и сказал:       – Здравствуйте. С вами, кажется, мы ещë не виделись.       – Здравствуйте, – неловко улыбнулась Айшель.       Чтобы не сталкиваться со Стефаном взглядом, она поторопилась раскрыть пачку сигарет, но вдруг поняла, что забыла зажигалку. Запустив руки в карманы брюк, и ничего не обнаружив, Айшель набрала в грудь побольше воздуха и проговорила про себя:       «Ничего страшного, можно попросить зажигалку у Стефана... Да, ничего страшного».       – Вот, возьмите, – Стефан протянул ей красивую серебряную зажигалку с объемными узорами цветов.       Айшель робко поблагодарила. Она аккуратно перехватила протянутую вещь и ощутила, как вспотели еë ладони. Трясущимися руками Айшель зажгла сигарету и затянулась.       – Наша свадьба доставляет вам много проблем, правильно понимаю?       – Мы предпочитаем расценивать это не как проблемы, а как интересные задачи.       Стефан усмехнулся.       – Похвально. На самом деле, лично меня это всё очень утомляет. Дети должны сами решать, какую они свадьбу хотят, а Изабелла постоянно намеревается всë решить за них.       – А вы этого не пытаетесь сделать?       – Нет.       – Но вы же второй раз привозите их сюда и ведëте переговоры за них, – на мгновение Айшель осеклась, поняв, что перегнула палку. – Извините, сказала лишнего.       Стефан изумлëнно помолчал, а затем рассмеялся:       – А вы меня подловили! Вы видите гораздо больше, чем другие.       Айшель ненавидела двусмысленные послания. Каждый раз, когда с ней так играли, она ощущала себя ребëнком, над сообразительностью которого откровенно насмехались. Айшель не знала, как деликатно выйти из такого положения, поэтому сказала первое, что пришло на ум:       – Вы, как я понимаю, тоже.       – Да... – Стефан задумчиво посмотрел вдаль, сквозь тесные ряды зданий. – Наверное, трудно приходится, ведь мало кто понимает вас?       Айшель молча пожала плечами. В первую их встречу она, конечно, догадывалась, что Стефан захочет сам начать разговор об этом, что расскажет о даре, но никак не начнëт допрашивать.       – Из моих близких никто не знает, что я вижу души, – тяжко вздохнул Стефан.       – Жаль, – бросила Айшель неловко. – Знаете, мне, наверное повезло. О моём даре знают двое, и они стараются понять его. До недавних пор я вообще думала, что единственная в своëм роде.       – Может, вас интересует что-то? Всë же опыта у меня больше, я могу поделиться им с вами.       Айшель удивилась. Конечно, у неë накопилось уйму вопросов, но спросить всë сразу было неудобно, да и времени катастрофически не хватало. Начать она решила издалека:       – Есть кое-что: выходит, у нас самих нет души?       – Нет, – ответил Стефан легко.       – А может быть такое, что человек не имеет души, но чужие он не видит?       Стефан опешил.       – Нет. Отсутствие души – плата за дар. А вы знаете кого-то такого?       – Знаю. Есть один человек... Я вижу все души, но не его. Причём он сам не видит их.       Стефан задумчиво почесал подбородок. Он потушил сигарету и, немного медля, сказал:       – Интересный случай. Знаете, в точности с такими ситуациями я не сталкивался, но были похожие. Есть души, которые любят прятаться. Их трудно заметить, и их присутствие почти не ощущается, – Стефан недолго помолчал. Затем достал из кармана пиджака маленькую записную книжку и ручку и принялся писать. – Попробуйте сблизиться с этим человеком. Мягко, не давя на человека, поговорите с ним о его жизни. Можете выпить, чтобы вы оба раскрепостились. – закончив писать, протянул вырванный из блокнота листок Айшель. – А если не сработает, попробуйте это.

***

      Айшель стояла на парковке и смотрела в телефон с открытой перепиской с Женей. Последние его сообщения гласили:       «Всë, я свободен. Бегу к тебе».       Вечер дышал нежностью прохлады. Счастливое, почти детское нетерпение охватывало Айшель и заставляло улыбаться. Она знала, что теперь всë будет хорошо. Теперь она именно там, где должна быть.       Дверь в ресторан резко распахнулась, и Женя сбежал вниз по ступеням к парковке. Он тоже улыбался. Ветер колыхал его рыжие волосы и обдавал лицо сладковатой дымкой.       – Наконец-то всë закончилось! – воскликнул он, задыхаясь, когда оказался перед Айшель.       Она обняла его лицо ладонями и поцеловала в губы. Женя не успел даже отдышаться, только сладко вздохнул напоследок. Отстранившись, он приобнял Айшель, смерил еë очарованным взглядом и спросил:       – Ну что, готова к свиданию?       – Конечно, – ответила она без замедлений.       И, подхватив друг друга под руки, они направились в машину.