Дети погорелого театра

Всё-таки переводиться в другую школу посреди учебного года было плохой идеей. И так хватало стресса из-за экзаменов, а тут ещё волнение из-за нового коллектива. Но с родителями не поспоришь. И вот теперь Богдан мучается не в силах найти кабинет. И в целом мучается. Его не приняли в коллектив. Он даже не знал, почему. Может из-за лишнего веса, а может из-за его странного поведения. Но диалог с самого начала не заладился. И из-за того, что никто не провел ему хоть какую-то экскурсию по школе, он плутал в попытках найти кабинет физики. Возможно, это и к лучшему, что он потерялся. Идти на физику как-то не хотелось. Может, прояви он больший напор, то может и сдружился с кем-нибудь. Но когда он пытался заговорить, то вечно брякал какую-то глупость. Зачем он, вообще, рот открывает? Лучше было держаться от всех подальше и быть в тени, чтобы ещё больше себя не закапывать и не давать повода задирать. Может тогда они и отстанут от него с дурацкими шуточками. В прошлой школе всё так и было. Иногда ему казалось, что он настолько сливается со стеной, что его и вправду никто не замечает. Наверное, никто даже и не заметил, что он ушёл. А уж про то, что кто-то и грустил по нему и подавно. Зато там его никто не трогал. И ему было хорошо. Быть отшельником, на самом деле, не так уж и плохо. Это по-своему свобода: ты ни с кем не обязан постоянно общаться потому, что надо, и, чтобы не обидеть человека, ходить с ним гулять. Ты не зависишь ни от кого. Делай что хочешь, и другие люди не будут отягощать. Но Богдан больше успокаивал себя, что его положение не такое уж печально, чем и вправду видел плюсы в положении одиночки. Мда уж. Раздался звонок. Ну, славно, он проблуждал весь урок, так и не найдя нужного кабинета. Просто победитель по жизни. Богдан вздохнул. Зато у него теперь есть целая перемена найти другой кабинет! И благо, он хоть помнил, где тот находится. Подойдя к классу, он приметил, что его одноклассники уже были там. Чёрт, а это уже плохо. Он уже видел их мерзкие улыбки, как они перешептывались между собой и поглядывали на него с неким предвкушением. Может, Богдан только придумывает? Может, ничего нет такого и его только его паранойя. Но что-то подсказывало, что нет. И он уже знал, что будет… Конечно же, ему подставили подножку, отчего он чуть не свалился на пол. Послышался громкий гогочущий смех. — А чего ты так переживаешь? — говорил один из них. — У тебя вон брюхо есть, чтобы мягко приземлиться. Богдан лишь поскорее зашёл в кабинет, опасаясь, что ещё что-то может прилететь. Проходили уже такое: и бумажки в него летели, и фантики. Он уже собирался сесть за парту, как приметил на стуле жвачку. «Ну, зашибись», — пронеслось в голове. Пришлось вырвать из черновика лист, аккуратно подцепить им жвачку и выбросить это всё в мусорку. Он надеялся, что на этом всё и кончится потому, что сегодня было уж слишком много подколок. Обычно всё заканчивалось на оскорблениях и каких-то очень смешных шуточек. Но сейчас одноклассники что-то разошлись. Он не знал, когда началась его отстранённость ото всех. Казалось, она была с ним всегда, всю жизнь. Как-то с самого детства у него не получалось влиться в коллектив. Он всегда сидел в стороне и наблюдал за остальными, как они играли в салочки и прятки. И ему было… нормально? Хотя, возможно, Богдан уже тогда стеснялся своей полноты. Да и дети к нему не стремились: пытались заговорить пару раз, но после, видя, как он неохотно отвечает, тут же отставали. Видимо, интерес пропадал. Поэтому друзей у него, как таковых, не было. Только, если в садике или в начальной школе, но их образы уже настолько размыты и туманны, что их уже и не вспомнить. Да и какая это могла быть дружба, так, детская привязанность. И к тому же, тогда было намного легче знакомиться, чем сейчас. Каким одиноким он будет в будущем, он не задумывался. Как и в принципе о будущем. Оно было непонятным. Он не знал, куда будет поступать, кем он хочет быть. Никогда не задумывался о таких вещах и просто плыл по течению, надеясь, что куда-нибудь да выплывет. И родители тоже не помогали, говорили, что поддержат любой его выбор. Это замечательно, но ему даже не из чего выбирать! Хотя помнится, он пытался кое-чем заняться. Ещё в начале средней школы он записался в театральный кружок. Ему безумно нравилась идея быть актёром. Это же так интересно: проживать чужие жизни, чаще выдуманные, но выглядящими настолько настоящими, что кровь застывала в жилах. Здесь можно быть кем угодно, здесь отметается старая жизнь и даётся новая, где есть заранее заготовленные реплики и всё предугадано заранее. Не нужно ничего выдумывать, всё уже тысячу раз отрепетировано. И это потрясающе. Но не сложилось. Когда он поднимался в первый раз на сцену, то его обступили старшеклассники, не давая пройти. Богдан уже и не помнил, что именно они говорили, наверное, многое. Но в память врезалась лишь одна фраза: «таким, как ты, здесь не место». И вправду, с чего он решил, что это его дело? Он никогда не был звёздочкой, что всегда была на виду, или душой компании, так с чего ему становиться актёром? И с того дня он больше не посещал театральный кружок. Но идея творить его все ещё привлекала. В его прошлой школе не было ничего помимо театра. Зато в новой школе были и танцевальная, и вокальная студия. И каждый раз, когда он проходил мимо них, проскальзывала мысль, а не записаться ли? Но он всегда отметал её. Серьёзно, какие танцы с его фигурой? И тогда уж точно странным посчитают. Или геем. Богдан не знал, что хуже. А на вокал идти тоже было бессмысленно, у него нет ни голоса, ни музыкального слуха. Да и зачем лишний раз привлекать внимание? После уроков он направился в столовую. Но когда он подошёл, то понял, что совершенно не хочет есть. Живот будто скрутился во что-то непонятное. Видимо, от стресса. Хоть для него издевки были уже привычными, иногда проскальзывали мысли, что всё может зайти слишком далеко. Больше всего он переживал за вещи. Как бы их не испортили. Да и родители спросят, что случилось. А рассказывать он им не хотел. Зачем же их лишний раз волновать без повода. Его же не бьют, вот и хорошо. Богдан решил ополоснуться водой из-под крана, раз уж он сюда пришёл. Холодная вода хоть как-то его остудила, и он почувствовал, что всё ещё живой, что ли. Всё ещё ощущает мир вокруг, значит, он есть, значит он существует. Он выдохнул, плеснул на лицо ещё немного воды и закрыл кран. Стало немного легче. Он развернулся и заметил тощую высокую фигуру, стоявшую неподалёку. Тот парень наблюдал за ним?! Стало не по себе, вид этого незнакомца не вселял никакого доверия. Можно сказать, что он выглядел, как тот самый стрёмный гопник из подворотни, который в придачу ещё и колется чем-то. Парень стоял, облокотившись о стену, скрестив руки на груди, и не сводил взгляда с Богдана. Гребаный сталкер! Его, наверное, подослали одноклассники, желая ещё больше прикольнуться над ним. Он сглотнул и решил всё же пойти навстречу к парню, всё равно он тут зажат и других вариантов нет. Богдан ускорил шаг, успокаивая себя тем, что это же школа, что тут не посмеют сделать ничего серьёзного. И он сам себя накручивает. Но устрашающая фигура всё так же стояла и не двигалась. Может вовсе и не по его душу? Может, караулят кого-то другого из столовой. Хотелось бы верить. Но не тут-то было. Как только он проходил мимо парня, так его резко прижали к стенке без шансов выбраться. Вот и всё. Он зажмурил глаза, ожидая худшего. — Эй, пацан, — раздался голос над ним. Богдан медленно открыл глаза. — Не можешь ли помочь мне в одном дельце? — Что? — растеряно произнес он — Помочь можешь? Богдан хотел отказать, да и, вообще, чем он таким выделяется, чтобы его спрашивать? Но не смог. Парень как-то давил на него морально и уж выглядел слишком грозно. Такому отказывать — опасно для здоровья. — С чем? — Да, там дело не пыльное, ничего такого сложного. А с меня причитается. — Ну, я не знаю, — он отвёл глаза. Выхода у него буквально не было: парень всё ещё стоял рядом, преграждая любые пути к отступлению. Так бы он хоть сбежал… Соглашаться не хочется, а отказывать страшно. Мало ли, что может случиться. — Не мнись, как девка, — недовольно выпалил парень, нахмурившись. Богдан дернулся. Но тут же парень продолжил, как обычно, — если поможешь мне, то попадёшь в мою компанию и тогда, — он сделал паузу, — никто не посмеет тебя больше и пальцем тронуть. Разве ты не хочешь отомстить задирам? Доказать им, что они не правы? Показать, где их настоящее место? Со мной у тебя это получится. Ты будешь решать судьбы неудачников, а не они. Он говорил это с таким жаром, с таким воодушевлением. Но при этом в его голосе проскальзывали нотки коварства. Он был, как змей искуситель, пытавшийся заманить жертву. От него и вправду веяло риском и таинственностью. Будто он и вправду может всё это предоставить. Богдану всё это казалось странным. «Он псих, — думал он, — точно псих. Или наркоман с манией величия». Он нервно засмеялся. — Мне не нужно ничего из этого, — ответил он. Хотя Богдан бы хотел, чтобы к нему больше не приставали. — И это звучит бредово, — он усмехнулся. — Я не уверен, что ты способен это организовать. На лице парня на секунду показал замешательство, но после приняло прежний вид с блеском в глазах. Словно он о чём-то догадался и смог решить сложную задачу. — Вот именно из-за неуверенности в твоей жизни ничего не меняется, — произнес он обычным голосом, но Богдана пробило до дрожи. — Почему бы тебе просто не попробовать? Если получится, то замечательно, а если нет, то ты ничего не потеряешь, верно? Богдан задумался. Что если это и правду его освободит от вечных насмешек? Тогда можно и попытаться. Сколько раз в своей жизни он был нерешителен, а сейчас может что-то попытаться изменить! Так почему бы не воспользоваться возможностью. Ведь так и поступают нормальные люди. — Хорошо, я помогу. — Отлично, — улыбнулся он, — тогда встречаемся завтра на перемене в столовой. Я тебе расскажу обо всём. Парень уже собирался уходить, как вдруг остановился: — Точно, забыл представиться. Руслан, — он протянул руку. — Богдан, — он пожал её. — Я знаю, я знаю, — Руслан загадочно улыбнулся и ушёл. Богдан в смятении посмотрел ему в след. Всё ему казалось странным. И это предложение, и само поведение Руслана, и даже то, что он согласился. Нет, он, конечно, никогда не умел говорить «нет», но согласился-то он по собственной воле. А что если это всё было очередной издевкой от одноклассников? И завтра в столовой что-то произойдёт? Он прикусил губу. Какой же он дурак, совсем не подумал об этом.

***

На следующий день, как бы Богдан не переживал, всё же пошёл в столовую, надеясь на благоприятный исход. Нет, он и не думал, что сейчас станет супер крутым и все в школе его зауважают, но просто рассчитывал, что все кончится не так плачевно, как он себе напридумывал в голове. Как ожидаемо в столовой было много людей, в нос проникал приятный запах пряностей, в ушах отдавался лязг ложек об тарелки и громкие разговоры. Но кое-что выбивалось из привычной картины. А именно два силуэта, что терлись возле столов пятиклассников. Один из них был уже знаком Богдану, это был Руслан. А вот второго он видел в школе, но никогда не обращал внимания. Довольно низкий рост, темно-русые волосы и кожанка, надетая поверх футболки со странным рисунком непонятно чего. Богдан присмотрелся, пытаясь понять, что они делают. Они что… воруют завтраки у детей?! Он опешил. С замечательной компанией он связался. Делать было нечего, и он подошёл к ним, тихо здороваясь, отчего его даже и не сразу заметили. — Давай, садись вместе с нами, — быстро сказал Руслан, пододвигая стул. — На вот, держи, — он протянул ему тарелку с запеканкой. — Может ему нужно больше? А то одной порцией он точно не наесться, — съязвил низкий. Богдан почувствовал, как его щеки вспыхнули от возмущения. Если он с лишним весом, это не означает, что он так уж много ест. — Лев, стоит более доброжелательно относиться к людям, которые согласились нам помочь, — фраза была сказана настолько ядовитым тоном, что даже Богдану стало не по себе. Но на лице Руслана не было никаких эмоций, всё то же спокойствие с лёгкой тенью улыбки. — Чем он может помочь нам? Тот же вопрос был и у Богдана. Ему скорее хотелось обсудить это, сказать, что нет, мне такое не подходит, и ретироваться поскорей. Потому что ему было максимально неловко находиться в их обществе. Он чувствовал себя лишним. — Не торопи события, все всё узнают, — ответил Руслан, а после обратился уже к нему. — А ты ешь, ешь. Когда все уселись за стол, он ожидал, что начнётся разговор о том, что собственно ему нужно сделать. Но нет. Разговор был обычным о каких-то школьных проблемах: и о том, что математичка просто зверь и невозможно угадать её настроение, и что соцпедагог напрягает и лучше ему на глаза не попадаться, и что, в принципе, школа уже надоела. И Богдан просто не мог поверить. Он чувствовал себя, как обычный среднестатистический человек, у которого есть компания друзей, с которыми можно обсудить житейские проблемы. Он даже пытался встрять в разговор, бросая пару слов, и на удивление его не игнорировали, не принижали, а слушали. По крайней мере, Руслан. Лев, конечно, бросал токсичные взгляды на него, но ничего не говорил. Это было что-то новым. Он даже почувствовал, что они смогли бы дружить. Возможно, он делал слишком ранние выводы, но у него никогда такого не было. Своя компания. И он не немой слушатель, а может высказать то, что хочет. Получалось неловко и нелепо с некоторыми запинками, но почему-то он чувствовал себя комфортно. — Увидимся после шестого урока возле выхода, тогда я всё расскажу, — завершил разговор Руслан со звонком на урок. Богдан хотел возразить, что у него ещё седьмой урок, но осекся. Наверное, это нормально среди учеников прогуливать занятия. Поэтому если он скажет об этом, то точно будет выглядеть, как какой-то ботан. И тогда он потеряет, то отношение, что получил среди Льва и Руслана. А этого не хотелось. Они были единственными людьми, с кем он нормально пообщался за последнее время. И он сбежал с последнего урока, радостно несясь по лестнице вниз. Было приятное чувство окрыления. Он общался с людьми! И сейчас тоже будет! Но он остановил себя. Для них он всего лишь какой-то проходимец, с которым можно занять время разговором. Для них он по факту никто и ничто. Он просто им поможет, и они разойдутся, как в море корабли. Но, возможно, так будет даже лучше. С такими знакомыми он бы точно выделялся, а всё, что он хочет, это быть незаметным, чтобы никому не попадаться на глаза. Он прикусил губу, чёрт, похоже, он себя слишком нагружает. На улице его уже ждали Руслан и Лев. — Долго ты, — недовольно бросил Руслан. — Так, с чем я должен помочь? — Ничего сложного, просто стоишь на шухере и смотришь, чтобы никто не запалил нас. Богдан тут же напрягся: — А что вы такое будете делать? — спросил он с тревогой. — Увидишь. — Я… не… это как-то… Но его бормотание прервали резким хватом за локоть. Руслан просто без лишних слов повёл его за школу. Ноги Богдана стали ватными, руки слегка потряхивало. И куда он ввязался?! Если бы он вовремя смолчал и сказал нет, то всё бы обошлось. Вечно из-за того, что он куда-то лезет, выходят неприятности. Нет, чтобы сидеть помалкивать, надо было обязательно во что-то вляпаться неумением вовремя заткнуться. Ему лучше и никогда и не раскрывать рот! Они остановились. Позади школы был закуток, где хорошо проглядывалась местность вокруг, но вот со стороны было сложно заметить его. Самое лучшее место для совершения различных грязных дел. — Слушай сюда, — наклонился Руслан к нему и шептал на ухо. Из голоса пропала вся притворность, он был твёрдым и похож на какое-то рычание. Похоже, Руслан сбросил маску милого знакомого. — Если ты будешь юлить, то окажешься на месте того пацана. «Какого пацана?» — только хотел спросить он, но заметил, как Лев уже зажал в закутке кого-то. — Если ты будешь плохо следить, то тоже окажешься там же. А если ты посмеешь кому-то рассказать, тогда тебе будет в сто раз хуже, — его взгляд хищно блеснул. — Я надеюсь, ты понял. И не дожидаясь ответа, он ушёл ко Льву. Богдан сглотнул, ощущая сильный ком в горле. Чёрт, чёрт, чёрт, во что же он ввязался! Помогает хулиганам! Дожил… Но он старался не думать об этом, пытаясь сконцентрироваться на обстановке вокруг. Было тихо. Никого не было видно. Даже как-то подозрительно. Но невольно он прислушивался и к тому, что происходило в подворотне. Никаких звуков возни не было, только тихий, вкрадчивый голос Руслана. Но вот послышалось пару ударов, тихие вздохи от боли, нервное бормотание и снова удар. Теперь уже послышался голос Льва. Такой надменный и самодовольный. Богдан чувствовал, как стучало его сердце, ноги приросли к земле и стали каменными, неподъёмными. Он не мог и шелохнуться. Его пугал сам факт того, что он в этом участвует, что он тоже виновный. Послышались всхлипы. За ними раздался звук разъезжающейся молнии, еле слышное шебуршание и шаги. Из закутка вышел помятый парень с ещё мокрым лицом. Он шарахнулся от Богдана, глядя на него большими испуганными глазами, и помчался прочь. Богдан почувствовал тяжелое чувство внутри. Тот парень подумал, что он такой же хулиган, тот испугался его! Но это же не так… не так ведь? Вальяжным шагом из закутка появился Руслан. Он пересчитывал деньги у себя в руках, выглядя довольным, как кот объевшийся сметаны. Лев выглядел не менее важно, хотя во взгляде у него всё равно промелькнула толика смятения. Хотя, наверное, Богдану показалось. Единственный, кто тут испытывал смятение, это был он. Он чувствовал себя будто грязным, запятнавшим себя. Ему теперь никогда не оттереться от такого. — Держи, заслужил, — Руслан протянул ему одну из купюр. Богдан с неохотой её принял. — Не думал, что ты так хорошо справишься. Но ты молодец! Не подвёл. Богдан засунул деньги в карман, ненароком скомкав их. Руслан о чём-то перекидывался фразами с Львом, выглядя невероятно счастливым. Будто исполнилось вся мечта его жизни. Он даже предложил это дело отметить, сказав, что угощает. Богдан не слушал его, пребывая в прострации. Он даже не заметил, как они и пошли куда-то, как сидели на каких-то развалинах, как ему дали в руки пиво, и он, на удивление, даже отпил. Хотя вкус был ужасным. Руслан и Лев веселились, Богдан тоже иногда вставлял свое слово, но делал это больше на автопилоте, чем осознанно. Но другие, кажется, даже не замечали. Им было хорошо. Только ему было плохо. Но вскоре это стало регулярной практикой. Они постоянно зажимали кого-то в том уголке, а Богдан стоял на шухере. Пару раз пришлось останавливаться и валить, ведь их замечали. В такие разы Руслан особенно нахваливал его, что предупредил их. Но Богдан не видел ничего героического в этом. Он делал так, лишь потому что должен был. Но вскоре ему и, правда, становилось приятно от похвалы, всё же это был один из немногочисленных людей, кто хвалил его. Даже родители не всегда так делали. И он вскоре свыкся. Привык, что на переменах они отбирают завтраки, привык, что они вытворяют за школой. В конце концов, это стало приносить свои плоды. Его перестали задевать в классе. Некоторые обходили его стороной, боясь нагрести проблем, другие же наоборот пытались подружиться с ним, чтобы тоже вступить в их «банду» (Богдана всегда смешило это название, но Руслан называл их так с полной серьёзностью). Но он всегда игнорировал их, предпочитая общаться только с Львом и Русланом. В какой-то момент он даже почувствовал, что жизнь налаживается. Мало того, что никто не издевается над ним, так ещё и уважают его. Когда он шёл по коридору, никто его не задевал, а иногда даже и уступал, то ли и вправду боясь, то ли ища снисхождения. Это было странно и неловко для него, но в какой-то степени приятно. Что-то в этом было. Но самое главное, что теперь он и вправду мог назвать Руслана и Льва своими друзьями. Они постоянно куда-то ходили, постоянно зависали вместе, у них получалась неплохая такая компания. Разве не этого хочет обычный подросток, просто хоть какой-то компании, где его поймут? Хотя приходилось подстраиваться. Но ничего он привык так жить. Приходилось выпивать с ними, хоть Богдан не любил алкоголь и особенно противный горький вкус пива; приходилось иногда закуривать сигарету, даже не зная, как правильно и курить, но он не хотел быть белой вороной; приходилось и лазить с ними на различные заброшенные и прочие жуткие места, куда он бы никогда не полез, но не мог же он отказать. Если бы он сказал нет, то его сразу бы выкинули за борт их дружной компании. И он считал это нормальным. Это нормально подстраиваться под других. Учителя, естественно, смотрели на них троих с осуждением, но ничего не делали. То ли они знали про то, что происходит за школой и просто закрывали глаза, ведь не их это дело, то ли не знали, но просто видели реакцию других учеников на них и начинали подозревать что-то нехорошее. Богдан как-то высказал по этому опасения, но Руслан поднял его на смех, сказав, что тот слишком параноик. Поэтому больше говорить о таких вещах он не решался. За всё это время Богдан осознал лишь одно. Что выживает сильнейший. И если бы он не согласился бы тогда на предложение Руслана о помощи, то был бы в рядах тех, кого унижают, оскорбляют и избивают. И либо он будет стоять во главе и смотреть на это сверху вниз, либо он окажется внизу пищевой цепочки и будет уже смотреть снизу вверх. Или даже просто вниз. Это была суровая правда. Поэтому нечего никого жалеть. Ведь либо ты, либо тебя.