Общественное мнение

Майк больше не мог ждать. В послужном списке черт его характера терпение вообще занимало строчку эдак пятнадцатую, а после того, как Уилл вместе с семьей уехал на калифорнийское побережье перед весенними каникулами, чтобы повидаться с дальними родственниками Хоппера, и вовсе спустилось куда-то на самое дно рейтинга, заставляя Майка словно одержимого названивать в отель каждый вечер, игнорируя недовольства отца по поводу огромного телефонного счета, обещающего навестить их порог в конце месяца, и жадно урывать любые крупицы общения с лучшим другом, как будто они разлучались не на неделю, а как минимум год. И послонявшись целых семь дней по школе будто приведение, не зная, чем себя занять и куда деваться, Майк твердо решил, что нужно, нет, даже необходимо что-то срочно предпринимать, пока крепнущее в нем чувство не спалило своим жаром внутренности как изнурительная лихорадка, которая прибила его к постели на целых две недели, когда ему было семь, а мама чуть не сошла с ума от беспокойства. Речь шла вовсе не о том, чтобы сорваться в Сан-Диего за три дня до возвращения Байерсов; и хотя идея казалась весьма заманчивой, особенно пятничной ночью, когда распахнутое окно, впускающее в комнату свежий, насыщенный запахом мокрой травы воздух, который поймать можно было исключительно ранней весной, трепал черные кудряшки, плеер бесконечно крутил одну и ту же песню, неделю стоящую у него на повторе, а губы припекало от нестерпимого желания целоваться, Майк лишь, сцепив зубы, пялился на подвешенную над постелью картину, в тысячный раз разглядывая аккуратные штришки кисти и давя в груди отчаянное желание сорваться вон из дома. Он не мог отделаться от мысли, что будь сейчас Уилл в городе, он бы непременно выскочил из комнаты через окно, доехал до дома Байерсов прямо так, в полчетвертого ночи и затащил друга на крышу, разглядывать развернувшийся на чистом синем небе звездный парад, предварительно свистнув у Джонатана косяк и болтая обо всем, что придет в голову, но замалчивая самое главное. Майк должен был во всем признаться. В субботу утром из Нью-Йорка прилетела Нэнси, и если она и заметила его помятый вид, то вслух ничего не сказала, наверняка потому что выглядела не лучше брата — Джонатан тоже укатил в поездку с семьей, а ночной перелет не пошел на пользу ее режиму: всю дорогу до дома сестра сонно, с умиротворенной улыбкой разглядывала знакомые улочки и дома, заставляя Майка и Холли беззлобно подшучивать над ее рассеянным видом. Мама как обычно чуть не расплакалась, заобнимав Нэнси прямо на пороге, словно ее не было дома целую вечность, хотя прошло всего пару месяцев. Майк хотел было привычно посмеяться над этим, но побоялся, что любимые родственники непременно припомнят ему высмеивание чужой сентиментальности, когда дело дойдет до встречи Байерсов в аэропорту — Нэнси собиралась ехать вместе с ним, а на хвост ей могли присесть и мама с Холли. И как они не понимали, что с Уиллом все было по-другому? Вечером, после того, как Майк вернулся от Дастина, где своим кислым видом успел вывести из себя всех друзей и даже кота миссис Хендерсон, когда небрежно скинул его со своих коленок, не настроенный выполнять настойчивые требования почесать разбалованному животному холку, Нэнси с осторожной улыбкой заглянула к нему в комнату. В руках у нее был пакет с логотипом известного магазина комиксов и кассета, обложку которой Майк со своего места за письменным столом разглядеть не смог. Он тут же поспешно кинул записи, которыми занимался последние минут пятнадцать, в ящик, слабо улыбаясь в ответ. — Подумала, что это поможет поднять тебе настроение, — сестра вручила ему пакет и нагло плюхнулась на кровать, наблюдая, как улыбка Майка становится шире и куда искреннее. Внутри нашлись новые выпуски любимых комиксов, пара повестей-ужастиков и специальное издание «Грозового перевала» с комментариями. — Круто, спасибо! — Нэнси довольно кивнула и показательно подняла в руке кассету. Какой-то криминалистический триллер, судя по обложке. Майк не был таким же ярым фанатом этого жанра, как сестра, но не хотелось упускать возможность провести с ней время, которого за последний год и так стало крайне мало. До всей заварушки с войной и Векной они не были особо близки, да и во время нее находили повод сцепиться, но за последние несколько лет, когда погруженный в изнаночный ужас Хоукинс без церемоний открывал глаза на многие вещи, которые Майк раньше предпочитал упускать из виду, они с Нэнси здорово сблизились. Их отношения все еще мало чем напоминали то интуитивное понимание и искреннюю привязанность, которую делили между собой Байерсы, но это было куда лучше того времени, когда Майк мечтал о том, чтобы Нэнси поскорее убралась из дома вечером и оставила его в покое. Да и он любил ее, в конце концов. — Стив устраивает вечеринку во вторник, я собираюсь завтра поехать к нему и Робин, помочь подготовиться, хочешь со мной? Вопрос Нэнси застал Майка врасплох. Проведя ночь накануне, занимаясь всем чем угодно кроме сна, он уже клевал носом, сидя на диване перед телевизором. История загадочного кровавого убийства после войной с Векной как-то не отдавалась особым трепетом в душе, поэтому он позволил себе прикорнуть, а теперь растерянно уставился на сестру, вперившуюся в него выживающим взглядом, не предполагающим отказа. — Серьезно, Майк, хватит уже киснуть, — упрекнула его девушка, когда он замялся с ответом. — Потерпи еще один день! — По правде говоря, особого желания навещать Харрингтона у него не было, и да, они хорошо общались, пусть порой Майка раздражало помешательство Стива на их безопасности, но он уже сейчас мог в красках представить, как тот на пару с подругой начнут донимать его расспросами о том, что у Майка с лицом и почему он выглядит так, словно «похоронил любимого хомячка в маминой клумбе за гаражом». А Стив ведь еще тот любитель строить из себя самого умного и непременно начнет раздавать советы, намекни ему Уилер о том, что на самом деле тревожит. Майк, озаренный внезапной идеей, резко выпрямился, отрываясь от уютной спинки дивана и заставляя Нэнси удивленно дернуться в сторону, чтоб они не столкнулись лбами. Совет. Да, кто мог дать совет по признанию в злополучном слове на букву «л» лучше, чем Казанова вроде Стива? Дастин дюжину раз рассказывал, как Харрингтон помогал ему то с внешним видом, то с девчонками, то просто подкидывал неплохие мысли, чтобы обдумать на досуге. И с ним и Робин Майк еще ни разу не сталкивался в многострадальном диалоге по поводу их с Уиллом несуществующих отношений, поэтому идти к ним за советом, перед этим запалисто убеждая «мы просто друзья!», было не так нелепо. Может быть, будь Майк в чуть менее отчаянном положении, он бы несколько раз ради чистого приличия задумался над состоятельностью своей идеи, но тем субботним вечером, в компании не желающей отвязываться от него Нэнси и с чашкой попкорна под боком, собственная мысль показалась почти гениальной. Ему нужен был план. Он не хотел вываливать на Уилла признание словно ведро ледяной воды, он хотел сделать все красиво и так, чтобы в случае отказа хотя бы не испытывать стыда за собственную вспыльчивость. А он готов был вспылить. Готов был с минуты на минуту схватить телефон, набрать выученный наизусть номер и огорошить лучшего друга тремя заветными словами. Или не выдержать в аэропорту, кинуться к Уиллу с объятиями прямо у самолета, зацеловать каждую родинку на родном лице, особенно ту, что постоянно маячила над верхней губой, заставляя Майка глазеть на нее, забыв о любых правилах приличия. Проще говоря, терпения оставалось крайне мало, и чтобы не опозорить себя порывистым, почти истеричным признанием, когда слова соскакивали с языка быстрее, чем Майк успевал о них подумать — как это обычно у него и происходило, — ему нужен был хотя бы примерный план действий. И пусть Уилер знал, что с вероятностью в девяносто девять процентов этот план провалится под напором его сумбурности, наличие чего-то четкого, приземлённого и конкретного давало иллюзию уверенности, которая была так необходима, чтобы окончательно не сойти с ума от ожидания. Родители Стива как обычно были в отъезде, на работе или еще бог знает где, Майк был только в курсе, что до пятницы они на пороге собственного дома не появятся, а вернувшийся в родной город на время каникул сын был предоставлен сам себе, что одновременно радовало — перспектива напиться, если дела пойдут совсем плохо, вселяла надежду на жалкий утешительный приз, — и рождало внутри что-то вроде сочувствия. Майк не хотел Стива жалеть, он по себе знал, насколько неприятно и унизительно быть предметом чьего-то сострадания, еще и когда изо всех сил пытаешься делать вид, что все в порядке, но еще Майк знал, каково расти в доме с эмоционально отстраненным отцом и исподтишка завидовать чужим отношениям с родителями. Благо, Стив, давно привыкший к издавна сложившемуся положению вещей, огорченным совсем не выглядел, а когда встретил их на пороге громадного, всем своим видом излучающего роскошь и великолепие дома, и вовсе казался счастливым. — Наконец-то, Нэнс! — Харрингтон стиснул его сестру в быстром порывистом объятии. — Робин пыталась привести кухню в божеский вид и едва не сломала мне холодильник. — Малыш Уилер, и ты тут! — из-за спины хозяина показалась довольная Бакли, и Майк поморщился, в очередной раз услышав совсем не крутую и не взрослую кличку, которую ему придумала Робин, настойчиво отказывающаяся принимать другие варианты, которыми могла бы привлечь его внимание, например, лаконичное и куда менее смущающее «Майк». Стив и его привлек в медвежий захват, а после пропустил их с Нэнси внутрь, позволяя девчонкам обмениваться телячьими нежностями вдали от любопытных глаз соседей. — Ну да, втроем бы вы тут и за неделю не управились, — с небрежной улыбкой прокомментировал Майк, разглядывая беспорядок, царящий в гостиной. На глаза попался альбом с чужого выпускного, раскрытый на низком стеклянном столике, по обеим сторонам от которого валялись две подушки, где, по всей вероятности, до этого проводили время друзья, вспоминая последний год старшей школы, который вышел у них безумно сумбурным и запомнился разве что смешными фотографиями с выпускного вечера и угодившей в пирамиду с пуншем Робин. Майк вдруг с теплотой понял, что скучал по этим двоим. У него никогда не было старшего брата, но что-то подсказывало, что будь им Стив, жаловаться было бы не на что. Его странная поначалу забота не раз спасала им жизни, а легкий задорный характер Робин, всегда готовой убедить, что они выберутся из любого дерьма живыми, пока у самой дрожали от страха руки, здорово помогал во время утомительных, наполненных тревогой ночных патрулей, когда вот-вот ждешь, что из-за очередного едва живого куста появится какая-нибудь изнаночная тварь. — Мы тут с Робин немного насвинячили, но все поправимо, — с готовностью убедил Майка Харрингтон, в родительском жесте укладывая ладонь на его плечо. — Кстати, на тебе гостиная. — Отдал мне самую стремную комнату? — разочарованно выдохнул Майк, подсчитывая время, которое понадобится на то, чтобы привести захламленное пространство хотя бы в относительный порядок. — Ты еще кухню не видел! Мамаша либо уволила горничную, либо решила оставить мне сюрприз перед приездом, но Робин чуть в обморок не грохнулась, когда ее увидела, — Стив оглянулся на девушек, увлеченно о чем-то шушукающихся. — Кстати, где твой ненаглядный?! — возмущенно воскликнул Харрингтон. — Без Джонатана я бардак на втором этаже и до вторника не разгребу. — Он укатил с семьей в Калифорнию, — ответила Нэнси, переступая порог гостиной и решительно упирая руки в бока при виде разбросанных в хаотичном порядке на диване вещей. — Вернутся завтра. — Так вот почему твой братец тут, — понимающе усмехнулся Стив. — Что, совсем тоскливо без малыша Байерса? — поддразнила Майка Робин, хватая его за моментально покрасневшую щеку и заставляя недовольно зашипеть. — Я же тебе говорю, кот! — девушка с умиленным видом повернулась к Стиву, и тот только виновато развел руками, встретившись с недовольным взглядом Майка. — Ну ладно, оставьте его уже в покое, он и так не в настроении, — решила выручить его сестра, — Роб, пойдем лучше посмотрим, что ты там наворотила с холодильником. Заодно расскажешь, как там Викки, — Нэнси утянула Бакли в сторону кухни, и Майк даже со своего места видел, в каком катастрофичном состоянии та находится. — Ну что, мой юный друг, предлагаю тебе начать с пыли на серванте, а я пока по-быстрому разберусь с нашими вещами и переключусь на второй этаж, — заручившись согласным кивком, Стив негромко включил музыкальный центр, и дом сразу наполнился мелодичной поп-композицией из разряда тех, под которые их мама обычно подтанцовывала, пока занималась ужином. С кухни послышался женский смех, а Стив, услышав нытье Майка про школу, принялся вспоминать, как умудрился на пять сдать зачет по геометрии их жуткой математичке, подсказывая, какие конфеты ей нравятся и куда лучше распихивать шпаргалки. Слегка странно было болтать о школе и сплетничать про одноклассников с кем-то вроде Стива — обычно эту роль на себя брали друзья или хотя бы Нэнси с Джонатаном, — но Майк даже не заметил, как за разговорами пролетели два часа, а в голове у него ни разу не проскочило мысли о том, что от тоски по Уиллу он готов сойти с ума. Оказалось, что компания Харрингтона и Бакли, которые без перерыва трещали будто дикторы на радио, отвлекала лучших всяких фильмов и музыки, под которую Майк привык коротать время последнюю неделю, что ситуацию не шибко улучшало — едва ли не каждая песня, раздающаяся из наушников или радио-приемника на их кухне напоминала о Уилле. Не о чем что ли больше петь кроме злосчастной любви?! Когда настало время обеда, Нэнси вызвалась добежать до магазина неподалеку, чтобы купить ингредиенты для элементарных бутербродов, а Робин осталась домывать плиту. Убедившись, что девушка занята жирной кляксой больше, чем тем, что творится в гостиной, Майк, наконец, решился спросить о том, ради чего приехал. — Слушай, Стив, — Харрингтон вопросительно промычал, давая понять, что слушает его, и поглубже залез рукой под диван, пытаясь выудить из-под него потерявшийся носок. — Ты ведь мастер по части отношений и всего такого, да? Можешь заставить любую влюбиться в себя? — неуверенно начал Майк. — Свидания, флирт, красивые признания… — Ну что-то вроде, — Стив усмехнулся, но без самодовольства, словно присвоенное ему звание показалось забавным и нелепым. — И ты можешь, ну, дать пару советов, если вдруг я захочу кому-то признаться? Захочу кого-то… впечатлить. — Майк методично водил влажной тряпкой по подоконнику, упорно отказываясь поднимать взгляд на Харрингтона, который наконец вылез из-под дивана и сейчас наверняка во все глаза на него уставился. Чтобы Майк и сам просил о помощи? — Да без проблем, — слегка растерянно ответил Стив, словно не до конца понимал, о чем именно сейчас говорит Уилер. — А в чем, собственно, дело? — Просто мне… э-э, нравится кое-кто, — Майк напустил на себя беспечный вид и оставил тряпку в покое, упираясь руками в подоконник. За окном раскинулся выстриженный газон, высокая липа и ровный металлический забор. Красиво, но так пусто и искусственно. — И я не знаю, как ему, ну, то есть, этому человеку, об этом сказать. Правильно. Чтоб не напугать или разозлить. Ну, ты меня знаешь. Я всегда ляпаю без разбора все, что приходит в голову. И постоянно всё порчу. — Притормози-ка, дружок, — Стив, став вдруг до безумия серьезным, даже бросил идеально сложенную стопку вещей, подходя ближе к нему, — кто там тебе нравится? — Это не важно, — тут же отрезал Майк, — просто можешь дать… не знаю, совет? Подсказать что-то? — Давай-ка сначала разберемся, — осторожно попросил его парень. — Я, конечно, знаю, пару способов заставить девчонку растаять, но еще я знаю, что если в отношениях начинаются проблемы, то бежать от них в поисках нового предмета обожания — немного, как бы это правильно сказать, некрасиво, — Майк оторвался от увлекательного созерцания зеленой лужайки, оторопело глядя на Харрингтона. — Отношения — это не только сахарная вата и жвачка, Майк. Над ними приходится работать. Любые трудности можно преодолеть, если вы будете готовы слушать и слышать друг друга. — Ты вообще о чем? — обескураженно спросил Уилер, отчаянно хмурясь и пытаясь понять, с чего это Стив решил, что он изменяет Оди — они уже миллион лет не вместе, и стоящий перед ним Харрингтон, глядящий с упреком, прекрасно об этом знал. Да и проблемы в их с девушкой отношениях были вовсе не из тех, которые можно было решить одним простым разговором. — О тебе и Уилле, естественно! — пояснил Стив так, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся. — Не ожидал, что ты так быстро сдашься! — Майк находился в шаге от того, чтобы приложиться лбом об оконное стекло, но выдавил из себя только раздраженное закатывание глаз и судорожно-яростный выдох, готовый в тысячный раз объяснять, как на самом деле обстоят дела между ним и Уиллом. Но высказаться ему никто не дал — Робин вдруг захохотала, заставляя их обоих удивленно подскочить и повернуться ее сторону. Майк не знал, сколько она уже стояла в дверях, но судя по ее веселому виду, услышала она достаточно для того, чтобы посчитать теорию Стива абсурдной. Вот этого Майк и боялся. Для кого-то, кто умел подмечать детали, их даже теоритические отношения с Уиллом могли показаться полным бредом. — Господи, Стив, ты такой идиот, — выдохнула Робин, когда успокоилась, — Майк говорил об Уилле. Он ему хочет признаться! А ты тут задвинул речь про соблюдение брачной верности. Бедный пацан. — Вы разве не вместе? — неуверенно спросил Харрингтон, очевидно уязвленный собственной ошибкой. — Нет, мы не вместе, — недовольно кинул Майк, бесцеремонно умещая пятую точку на широкий подоконник. Выдерживать этот разговор дальше стоя становилось невозможно. — Ты что, серьёзно думал, что я брошу его после первой же проблемы? — Черт вас знает! — возмущенно всплеснул руками Стив. — Я прекрасно помню, как вы с Оди носились вокруг друг друга со своим «люблю-не люблю». У вас семь пятниц на неделе. — Он подумал, что ты сбился на дороге жизни и решил направить тебя на путь истинный, — насмешливо заметила Робин, отмахиваясь от сердитого взгляда друга. — Великий знаток отношений. — Это ты мне сказала, что они друг другу нравятся! — хмуро напомнил девушке он. — Это не значит «встречаются», Стив! Есть такая штука, называется «химия». Уж тебе ли не знать, — Робин с укором покачала головой. — Может, хватит уже меня обсуждать, пока я тут? — обреченно попросил Майк, стукаясь затылком об окно в бесполезной надежде на то, что с этого ракурса его покрасневшее лицо будет видно не так сильно. — Ладно-ладно, извини. Но ты по адресу, малыш Уилер, — Бакли довольно подмигнула ему, — во всей Индиане не сыщешь знатока по части неразрешенного сексуального напряжения лучше меня. Что?! — возмущенно спросила она, услышав фырканье Стива. — Ты вообще видел мою девушку? Она угодила в мои сети, даже не заметив этого. — Да-да, твои хождения вокруг да около были очень незаметные, — насмешливо прокомментировал Харрингтон. — Человеку, который открыл в себе бисексуальность с появлением в его жизни Билли Харгроува и Эдди Мансона, слово не давали, — заткнула друга Робин, игнорируя нго оскорбленный выкрик и шокированный взгляд Майка. — Так вот, малыш Уилер, не слушай ничего из того, что тебе сейчас наговорит этот плейбой, его советы годятся только для девчонок, которые заранее решают оказаться с ним в одной постели, а по собственной воле с первого раза на эти подкаты никто не купится. Я своими глазами видела. — Ага, послушай лучше тётю Робин, которая полчаса висит на телефоне с фразой «нет, ты первая клади трубку!», — встрял Харрингтон. — Это было один раз! — Один раз, когда я был дома! — И единственный! — О господи, ладно, я сам, — мрачно прервал перепалку Майк, соскакивая с подоконника и намереваясь дальше заняться уборкой. Он никогда не сможет нормально признаться Уиллу. — Стой-стой, один совет я все-таки могу дать! — опомнился Стив, предупреждающе глядя на Бакли. — Надеюсь, он не включает в себя магнитофон со слезливой песней, машину Майка и дом Байерсов в полночь. — Помолчи, Робин! Это нормальный совет, — убедил Харрингтон, с важным видом закидывая на плечо полотенце, которое до этого собирался приткнуть в стопку с чистым бельем, — на самом деле… На самом деле, Майк, Робин права. Весь этот фарс и желание сделать все круто — пустая трата времени. Ты можешь написать самую красивую речь в мире, прочитать ему стих Шекспира и вывалить из машины самый дорогой букет, но если все это будет заранее выверено, отрепетировано и не будет содержать ни малейшего напоминания о тебе самом, все это бессмысленно. — Майк вспомнил об идеально выстриженной лужайке, высокой липе и ровном заборе. Ничего от Стива, ничего от его родителей, лишь красивая картинка с обложки глянцевого журнала. Каково было возвращаться в такой дом? — Ты сказал, что боишься все испортить, что постоянно идешь на поводу эмоций, ну и пусть. Пусть твое признание будет испорченным, эмоциональным и беспорядочным, но оно будет твоим. Уилл ведь именно поэтому дружит с тобой. Не с идеей идеальной дружбы, не с идеей тебя, а с тобой самим, хоть ты и постоянно косячишь. — Вау, я им горжусь, — восторженно выдохнула Робин Майку, хватая Стива за плечи. — Если малыш Байерс не примет твоего сумбурного, импульсивного и честного признания, то и отношения с тобой ему не нужны. Будь самим собой! — воодушевлённо добавила Бакли, ласково подмигивая ему. — И раз уж мы говорим о возможности отказа… — с усмешкой начал Стив. — Он невозможен, — закончила за него девушка, — серьёзно, Майк, скорее метеорит расквасит Землю, чем Уилл тебя отошьет. Хватит уже трястись, просто скажи все как есть. — Давайте без метеоритов, — смущенно пробормотал Майк, пряча неуверенную улыбку в собственном отражении в окне. Во дворе показалась Нэнси, несущая в руках два больших пакета с продуктами. Стив слишком возбужденно заметил, что жутко проголодался, а Робин припустилась на кухню, чтобы добить вредное пятно, от которого ее отвлек чужой разговор. Глядя на улыбающуюся ему сестру, у Майка, наконец, появилось предчувствие, что все будет в порядке.

***

Во вторник вечером дом Харрингтонов готов был разойтись по швам. Майк мог поспорить, что не нашел ни единой комнаты, которую бы не оккупировали любители экстрима, ждущие, пока их застанут на самом интересном месте в чужой постели, или ноющие друзьям о разбитом сердце подростки, не желающие появляться на людях с потекшей тушью и опухшими глазами. Стив пообещал, что в свою спальню никого не пустит, но Майка не слишком прельщала идея выворачивать душу наизнанку в его комнате, куда в любой момент могли завалиться пьяные одноклассники или старые знакомые хозяина, поэтому он решил, что уведет Уилла на задний двор, где раскинулись пушистые кусты шиповника и цветочные клумбы миссис Харрингтон. Но уводить пока было некого: Уилл и Джейн должны были приехать только к десяти, подкинутые Хоппером, настойчиво желающим убедиться, что в чужом доме все будет прилично. Майк сильно сомневался, что шериф не знал, чем на самом деле занимались старшеклассники на подобных вечеринках и скорее всего решил просто показаться на пороге в качестве пока не угрозы, но предупреждения. Сам же Уилер слонялся по первому этажу, сгорая от нетерпения и подпевая беззаботным музыкальным хитам о бурной молодости, и когда Макс, раздраженно закатив глаза, впихнула ему в руку стакан, за метр отдающий спиртом, он без раздумий залил в себя сразу половину, тут же поморщившись и зарабатывая не шибко нежное похлопывание по спине от подруги. Разумеется, о своем плане он не собирался никому говорить — не хватало еще, чтобы друзья нервировали его своими подбадриваниями, выжидающими взглядами и предложениями найти им укромное место, как уже успела выразиться Робин. Хватало и ее со Стивом, которые время от времени загадочно улыбались, посматривая на него из кухни, где обосновались в основном студенты, в число которые вошли и Джонатан с Нэнси, до противного нежно обнимающиеся у общего стола с намешанным алкоголем. В гостиной и во дворе наоборот собралась куча школьников, дергающихся под оглушительные басы музыкального центра и распивающие дешевое пиво из красных пластиковых стаканчиков. Вскоре Дастину и Лукасу надоело его праздношатание по чужому дому, и в без двадцати десять Майк обнаружил себя за игрой в бирпонг, а его знатно подпорченная предыдущим стаканом рома и волнением координация заработала ему еще два штрафных напитка, пока Макс не утащила его, заметно повелевшего и расслабившегося, от стола с пьяными друзьями, чтобы встретить Уилла и Оди. Майк знал, что это был вовсе не его предел — язык пока не заплетался, а Хоппер даже не заметил его нелепой мечтательной улыбки при взгляде на Уилла, явившегося с ровным медовым загаром на светлой коже, в преступно узких джинсах и зеленом бомбере, под которым угадывалась белая футболка с яркими кляксами в центре, — но понимал, что этого вполне хватило для того, чтобы голова стала легкой, а вся тревога из расслабленного тела испарилась. — Ты что, уже набрался? — моментально раскусил его Уилл, едва они распрощались с Хоппером, и Джейн ускакала под руку с Макс на танцпол красоваться своей новой юбкой и воздушными кудрями. — Просто немного выпил для храбрости, — со всей осторожностью, на которую был способен Майк в своем состоянии, успокоил он друга. Однако этого не требовалось: Уилл вовсе не выглядел встревоженным, наоборот, улыбался этой своей улыбкой, от которой у Уилера в голове моментально мутилось похлеще чем от рома, и сразу последовал за ним внутрь, удивлённо вскидывая брови. — С чего это вдруг тебе понадобилось храбриться? Собираешься присоединиться? — Уилл со смешком кивнул в сторону кружка ребят, сбившихся вокруг одного предмета в центре, который с их ракурса было не видно, но по визгливым вскрикам и смеху Майк понял, что играют в бутылочку. — Если только под дулом пистолета, — скривившись, ответил он, уводя Уилла подальше от шумной толпы — впереди маячила гостиная, которую превратили в танцпол, и пробраться через поток вспотевших, беспорядочно двигающихся под музыку тел казалось непосильной задачей. — И вообще, как это ты понял, что я… слегка выпил? Даже Хоппер не догадался! — Что-то у тебя глаза косят, как будто не «слегка», — фыркнул друг, — к тому же я насквозь тебя вижу, Майк Уилер. — Да? — Майк потянул его в сторону гостевой комнаты, наотрез отказываясь быть втянутым в круговорот танцующих школьников. — И о чем же я сейчас думаю, Уилл Байерс? — Такое неприлично говорить вслух, — шутливо упрекнул его спутник, когда они наконец оказались в относительной безопасности от игр в бутылочку, оглушающей музыки и всезнающего взгляда Робин Бакли. Майк на секунду испуганно замер — господи, как Уилл догадался, что он последние пятнадцать минут без остановки думает о его бедрах?! Либо Майк глазел на них вовсе не беспалевно, либо Байерс и правда читает его мысли, что еще хуже — он иногда от них сам приходил в ужас. Пока его поплывший мозг пытался понять, какой из вариантов наиболее вероятен — проснувшиеся у лучшего друга сверхспособности или очевидность Майка, — Уилл пощелкал пальцами у него перед глазами. — Ты в порядке? Я же пошутил. — Ага, все супер, — отмахнулся он, выходя из транса, — слушай, мне пиздец надоело тут торчать, пошли на задний двор. — Сам напился, а мне не даешь? — Дело очень плохо, подумал Майк, если Уилл еще раз так заманчиво ему улыбнется, он и до укромного места не дойдет, прямо тут все вывалит, сопровождая жадными поцелуями и наглыми руками. — Ваше желание — закон, — Майк схватил со столика у окна запечатанную бутылку с пивом и вручил ее Уиллу, позволяя себе едва ли на налететь на него. Друг поймал его осторожным движением, уложив руки на грудь. — Блин, Уилер, имей совесть! — Только этого не хватало! Майк обернулся, увидев приближающихся к ним Дастина и Лукаса. Уилл радостно помахал друзьям, а сам он едва сдержал недовольный стон — такими темпами они до заднего двора еще как минимум час не дойдут. — В понедельник украл Байерса на весь день, еще и сейчас свинтили куда-то, — ругался на него Лукас. — Клювом меньше щелкать надо, — пробубнил Майк, но благородно сделал шаг в сторону, чтобы друзьям могло найтись место рядом с Уиллом. Да, может у него и развилось тактильное голодание до нездоровой степени за то время, пока друга не было рядом, вовсе не обязательно так открыто его в этом уличать. — Пошлите-ка сыграем в «правду или действие», пьяный Майк в прошлый раз так смешно убегал от соседской собаки, — предложил Дастин, кивком указывая на место сборища всех желающих. — Эй, я не пьяный! — нахмурился Уилер. — И вообще, я не виноват, что вы вечно выбираете «правду». — Чувак, не смей меня так оскорблять! — возмутился Лукас. — Я тоже выбираю «действие», просто все дурацкие вызовы попадаются именно тебе. — Да, и то, что твоя девушка все их загадывает, тут не при чем, — сердито напомнил Майк. — Ладно тебе, сыграем пару раз, девчонок все равно нет, — Уилл потянул его за Дастином и Лукасом, безапелляционно принявших решение за них всех. И да, если уж Уилл Байерс держал его за руку, Майк готов был пойти даже на жертвы вроде дурацкой игры. «Пару раз», за которые он успел зачитать реп на скорость, выкинуть кеды в окно и признаться в том, что любит диснеевские мультики, перетекли в дрыганье под музыку, «Я никогда не» и еще несколько стаканов алкоголя, от которых Майк окончательно растерял координацию, хмурое настроение и стыд. Липнуть к Уиллу для него и так было в порядке вещей, но бесконечно канючить ему на ухо о том, что в гостиной на танцполе жутко жарко, при этом обнимая со спины и упираясь подбородком в плечо, было слегка из ряда вон. Вскоре Уилл сдался — по-другому быть не могло, Майк иногда даже сам от своих жалоб на стену готов был лезть, — и они бросили затерявшихся в толпе друзей, чтобы проскользнуть к заднему выходу, который ожидаемо пустовал. Прохладный вечерний воздух слегка разгонял дымку в голове, и Майк, плюхнувшись на узкий холодный порог, поглубже вдохнул запах мокрой травы и цветов, с досадой ощущая, как прежнее волнение постепенно возвращается. Нужно было поскорее со всем этим заканчивать. Майк молился, чтобы Уилл не заметил, как налакавшийся друг всю дорогу порывался намекнуть ему на важный разговор, и повисшее между ними напряжение не разрушило настрой окончательно. Но прижимающийся к нему плечом Уилл, и сам прикончивший бутылку пива, не придал значения нервно тарабанящим по коленке пальцам, рассказывая про родню Хоппера в Калифорнии — Майк спросил еще там, в шумном доме, собирающийся посмеяться, а теперь с трудом вникал в чужие слова, пытаясь не дать родному голосу задурманить мозг и усыпать сознание. — Что это у тебя? — неожиданно прервал монолог друга Майк, цепляясь глазами за блестящий в свете уличной лампы предмет у Уилла в ухе. — А? — Байерс растерянно проследил за направлением его взгляда. — Это Джейн одолжила, сказала, будет круто смотреться… — опомнился он, неуверенно проводя кончиками пальцев по сережке, словно совсем забыл о том, что надел ее. — Охренеть, — красноречиво выдохнул Майк, не в состоянии оторвать глаз от сияющей побрякушки. Он видел эту сережку сотню раз — простое серебряное колечко с синем камешком в центре, широкое, но плотно прилегающее к уху, и за длинными волосами Оди его было почти не разглядеть, а в неоновой темноте чужих комнат Майк был слишком занят попытками стать к Уиллу как можно ближе, чтобы обратить внимание на переливающийся камень. Да, он видел ее, но ни разу не помнил, чтобы от одного взгляда на опоясывающую мочку серебро во рту становилось так сухо, а сердце в груди с треском проламывало ребра, запуская по венам эссенцию чистого первородного желания. — Вчера не было, — словно в замедленной съемке нашелся с более адекватной реакцией Майк. Уилл, оставивший бомбер в доме, поежился от холодного порыва ветра и пожал плечами, и он бы благородно одолжил ему свою куртку, но снял ее после первого же вызова в «правду или действие», а теперь наслаждался тем, как ветер гуляет по оголенным черной майкой рукам, создавая хотя бы какую-то связь с реальностью. — Я только в Калифорнии ухо проколол, нужно было дать зажить. Говорю же, у Хоппера жутко странная кузина, она как-то раз на весь день умудрилась закрыть нас с Джейн дома, пока взрослые уехали на пляж, а мы проспали. Ну и от скуки решили вот… чем-то занять себя. Джейн так долго целилась, а мне было так стремно, что она сейчас мне пол уха разворотит иголкой, но… — Можешь меня ударить, — бесцеремонно прервал сбивчивые объяснения Уилла Майк, заставляя его в замешательстве нахмуриться. — Можешь меня ударить, если я сейчас сделаю то, что тебе не понравится, но я не могу больше терпеть, извини. И все равно у меня бы вышло тупое признание, — решительно поставив друга перед фактом, он подался вперед, подцепляя чужой подбородок пальцами и резко накрывая губы Уилла своими. Привычный ему мир, понятный и логичный, никогда не поддавался непреложным законам, если рядом был Уилл Байерс, переигрывающий все в свою пользу и перекраивающий все вокруг Майка на свой лад, даже не осознавая этого. И сейчас, когда планета не перестала крутиться, гравитация все еще притягивала их к бетонному порогу, а запах цветов забивал нос, мир Майка сузился до одного единственного человека, лицо которого он удерживал в руках, осторожно двигая губами напротив чужих, по ощущениям гораздо более потрясающих, чем он когда-либо себе представлял. Мягкость, легкий привкус сладкого пунша, знакомый с детства запах — все это осталось, все это было так, как и снилось Майку в особенно стыдные ночи, но под закрытыми глазами у него замелькали фейерверки из смеси восторга, эйфории и жажды настолько сильной, что отрезвевшая перед этим голова снова пускалась в пляс. Чувствуя, как приоткрываются то ли от удивления, то ли от растерянности, то ли от удовольствия — Майк был не в состоянии вычислить — чужие губы, ему хотелось заскулить побитой собакой, дорвавшейся, наконец, до обожаемого хозяина и необходимого как воздух внимания, и всем телом поддаться вперед, плавясь в тягучих объятиях и опрокидывая обмякшее в жадных руках тело на дверь позади них, чтобы Уилл не мог больше никуда деться от него. Чтобы отрезать любые пути к отступлению, чтобы желание с ног до головы покрыть Байерса укусами-метками, которые останутся на коже агрессивным «моё», претворилось в жизнь, чтобы его язык во влажном жаре чужого рта распробовал каждый подтон опьяняющей сладости. Когда Майк отстранился, спешно вдыхая свежий воздух и удерживая Уилла за шею, глаза друга распахнулись, утонув в замешательстве и растерянности. Байерс смотрел почти испуганно, а сердце Майка ухнуло куда-то в пятки. Чего он ждал, что Уилл кинется ему на шею с восторженными объятиями? — Можем притвориться, что это по-дружески, — загнанный в ловушку паники мозг выдал самый абсурдный вариант решения проблемы, какой только мог, но судорожно пытающийся исправить ситуацию Майк посчитал его почти приемлемым. Почти, потому что после этой фразы Уилл вдруг резко вырвался из его захвата, вскакивая на ноги, и Майк понял, что окончательно все испортил. — Ты что, издеваешься? — прохрипел Байерс таким отчаянным голосом, что ему моментально захотелось закопаться головой в песок. — Это для тебя какая-то игра? То ты делаешь вид, что мы с тобой влюбленная парочка и флиртуешь со мной так, словно не провел два года в отношениях с моей сестрой, то шипишь на каждого, кто хотя бы упоминает нашу дружбу, то лезешь ко мне с поцелуями, перед этим напившись и накормив меня бестолковыми загадками. «По-дружески»? Как я должен это понимать? — Нет-нет, Уилл, погоди, — Майк поднялся следом, чувствуя, как от резких движений его слегка пошатывает. — Господи, прости, просто все так сложно, — он уронил горящее лицо в ладони, пытаясь собраться с мыслями, разбегающимися словно шары на бильярдной доске при ударе. — Объясни мне уже хоть что-нибудь! — неожиданно воскликнул Уилл, и при взгляде на его расстроенный вид и дрожащие плечи Майку стало так мерзко от самого себя, что слова полились будто вода сквозь пробитую плотину — абсолютно неконтролируемым потоком. — Все началось, когда мама и Нэнси вдруг решили, что мы встречаемся, клянусь, я и слова им про это не сказал, но Нэнси просто… черт, я не знаю, придумала себе это! — принялся объяснять Майк. — И сначала это было… ну, странно, нелепо и так смущало, я даже не сразу понял, что к чему. А потом… я подумал об этом. Нормально подумал, что было бы, будь мы… влюблены. Если бы мы встречались. И мне понравилось. Думать об этом. Понравилась мысль о том, что ты меня любишь, что я могу целовать тебя, что все вокруг считают нас парой. И подумав об этом однажды, я уже не смог остановиться, а потом еще Хоппер и Джонатан, и наши друзья. Они только подлили масла в огонь, я уже не мог отделаться от мысли, что хочу с тобой быть. Что хочу тебя себе, — признался Майк на грани шепота. — То есть, ты экспериментировал? Когда водил меня в парк и сейчас? — хмуро заключил Уилл, складывая руки на груди. Впечатленным его искренней речью он не выглядел. — Хотел прощупать почву. И как, подхожу я тебе? — Майку хотелось взвыть от бессилия. — Все не так! Да, я тебе… не все сказал. Но я не проверял тебя, просто не знал, как признаться. И потом, когда врать себе уже не было смысла, выяснилось, что все это началось еще до мамы с Нэнси. Где-то со средней школы… Черт, вот поэтому я и не стал ничего говорить сегодня, я все порчу! — распсиховался Майк. — Я тебя люблю, ясно?! И уже очень давно, но я прекрасно понимал, какие у меня шансы. Я облажался с Оди и бесконечно лажаю с тобой, я просто ходячая катастрофа! И мне хотелось тебе понравиться, хотелось сделать все нормально. Чтобы ты увидел меня в другом свете. И да, извини, что мне пришлось ради этого выдавать все за дружбу, но я сильно сомневаюсь, что ты бы оценил мое признание несколько месяцев тому назад, — яростно выпалил Майк, уязвленно опуская глаза. Сад накрыло звенящей тишиной, и даже несмотря на музыку, доносящуюся из дома, выносить ее было невозможно. Вот и все — все, что можно было разрушить, он разрушил. Стол с водкой его давно ждал. — Зря сомневаешься, — спокойно произнес Уилл после небольшой паузы, делая шаг ему навстречу. Майк вскинул голову, пытаясь понять, показалось ли ему. — Зря сомневаешься, — повторил друг, заметив его растерянный вид. — Я бы оценил. — В смысле? — В прямом, — Байерс не сдержал короткой радостной улыбки, и Майк вдруг почувствовал, как легкие снова заполняются спасительным кислородом — до этого казалось, что весь воздух из него выкачивают вместе с надеждой. — Майк, я люблю тебя, сколько себя помню. Понятное дело, что не сразу так, как сейчас, но люблю. И я думал, что сойду с ума, пока ты тут носился со своими попытками понравиться, — Уилл беззлобно фыркнул, и Майку снова жутко захотелось его поцеловать, но в этот раз он себя остановил. — Но ты ни разу не сказал, не показал… — Ты просто привык, — друг покачал головой, подхватывая его руку и осторожно сжимая, — я любил тебя так долго и так безнадежно, что сначала ты не замечал, а потом воспринимал как должное. Мне этого хватало, я думал, что признаюсь на выпускном, чтобы у тебя была возможность оставить меня в прошлом, если вдруг… если вдруг все это окажется слишком, — Майк хотел было остановить его, услышав затаившуюся печаль в голосе, но Уилл вновь коротко качнул головой, прося дать ему высказаться. — Потому что ты бы не принял мои чувства раньше, Майк, не отрицай, даже если ты говоришь, что любил меня задолго до этого, ты бы не ответил мне взаимностью. Ты слишком боялся, да и я тоже. Любить и принимать эту любовь — разные вещи. Я знаю, я сам прошел через это, просто раньше, чем ты. До меня дошло быстрее. И я гораздо осторожнее тебя. — Ты всегда хорошо играл в прятки, — горько заключил Майк, укладывая ладонь на чужой затылок. Сколько же времени он упустил. Уилл прильнул ближе, успокаивающе улыбаясь. — А ты никогда не умел тихо сидеть в укрытии и ждать. Вечно шумел и привлекал внимание. — Но ты же… твои чувства не поменялись? — увлеченный новой надеждой спросил Уилер, мягко поглаживая пушистые волосы друга на шее. — Ты все еще… любишь? — Не думаю, что в мире найдется хоть что-то, способное поменять мое отношение к тебе, Майк, — Уилл прикрыл глаза, соприкасаясь с ним лбом. — Даже не смотря на то, что ты ужасно долго собирался, — хитро блеснул глазами Байерс. — Если бы я знал раньше, что тебе тормоза сорвет от одной сережки… — Так, хватит, помолчи, иначе я сейчас тебя снова поцелую, — одернул его Майк, ощущая, как жар расползается по лицу и шее. Глупая счастливая улыбка против воли растягивала губы до болезненного напряжения в щеках, но это последнее, что волновало Майка и его затопленное восторгом сердце. — Ты не представляешь, через какие круги ада мне прошлось пройти, имея дело с нашими родственниками и друзьями. Я заслужил один спонтанный поцелуй, понятно? И, кстати, если мы сейчас войдем в дом, и нас вдруг начнут поздравлять Стив и Робин, делай вид, что ничего не происходит, ладно? — Господи, они что, тоже? — удивленно спросил его Уилл, заставляя сдавленно засмеяться и кивнуть. — Типа… весь Хоукинс думает, что мы встречаемся. Даже Дженнифер Хейз. — Майк!.. — Это не я виноват, она видела нас в парке! — поспешно оправдался он. — И сама все решила, я просто не стал ее разубеждать. В целях безопасности твоего душевного спокойствия. — Спасибо большое, что бы я без тебя делал, — Уилл закатил глаза, но вышло это настолько тепло и смешливо, что Майк не удержался и чмокнул его в нос. — Видишь, мы встречаемся один день, а я уже так о тебе забочусь. Я лучший парень в мире. — Я сегодня дождусь свой угрожающий поцелуй, или мне снова начать говорить про то, что ты тормоз? — прошептал Байерс ему в губы. — Погоди, я вспомнил, что Стив оставил нам в бесценное пользование свою спальню, — сообразил Майк, по инерции сжимая руку на чужой талии. В животе у него не то что бабочки проснулись, а по ощущениям что-то вроде стаи лебедей. Уилл, улыбнувшись, понятливо кивнул и потянул его ко входу в дом, из которого доносилась музыка и радостный смех. Больше они Майка не раздражали и сбежать от них хотелось разве что ради того, чтобы зацеловать Уилла во всех возможных местах. Захлопнув дверь комнаты хозяина, он прижал к ней друга, горячо выдыхая в пробитое ухо и захватывая мочку губами. Майк совсем не боялся, что их застукают в чужой постели. Надо же подкреплять общественное мнение фактами.