Мемуары иномирца. Под редакцией принцессы.

      Этот последний комментарий, который я пишу к этим мемуарам, по иронии, будет помещён в самое их начало. В нормальной книге на его месте, скорее всего, расположился бы пролог или предисловие, но автор, увы, ничем подобным не озаботился. Если подумать, он вообще мало о чем заботился, кроме удовлетворения своего любопытства и жажды приключений, которая иногда граничила с адреналиновой наркоманией. Не удивительно, что к ведению своих записей он подошёл со всеми свойственными ему безалаберностью и сумбуром.       Когда я принимала решение о структуризации и редакции его мемуаров, я не представляла, с каким, не побоюсь этого слова, кошмаром, мне придётся столкнуться.       Во-первых, вместо того, чтобы хранить записи у себя дома, как это делают порядочные граждане, этот персонаж умудрился раскидать своё творчество не только по всей Эквестрии и в ряде соседних государств, но и по доброму десятку тайников в незаселенных регионах. И, по большому счету, эти тайники были наименее проблемными хранилищами, так как меня научили пользоваться магическими маяками, которыми он их отмечал. Куда сложнее было с обрывками записей, оставленных им в местах случайных и не очень остановок. Где только я ни находила листки с простеньким изображением круглой, криво ухмыляющейся морды. В домах его друзей, врагов, гостиницах, дворцовой лаборатории, коровнике, под шкафом городской библиотеки. Можете ли вы представить моё смущение и возмущение, когда я нашла семистраничное графическое описание нашей первой ночи, заботливо сложенное и воткнутое за зеркало в комнате сестры? Мне очень повезло найти его первой, особенно если учесть, сколько лет оно там пролежало. Несмотря на помощь моих и его друзей, поиски и сбор если не всех, то большей части рукописей, заняли почти четыре с половиной года. Не могу сосчитать, сколько раз за это время меня посещала мысль о том, что все это не случайность. Он знал, что я собирала забытые и брошенные им рукописи, но относился к этому с абсолютным безразличием. Тогда я думала, что это проявление доверия, но прочтение некоторых фрагментов посеяли во мне сомнения. Учитывая специфичность его чувства юмора, не безосновательные.       Во-вторых, он не писал на эквестрийском. Вернее, не только на нем. Намеренно или нет, он сливал воедино наш и свой языки. Когда часть слов в предложении написаны на одном языке, а вторая - на другом, понять его в целом не сложно, при условии понимания обоих языков по отдельности. Но что будет, если слова одного языка записать при помощи алфавита второго? А если использовать оба алфавита в произвольном порядке, перескакивая с одного на другой в пределах слова? Звучит как ад для лингвиста, не так ли? Я тоже так думала, пока не перешла к более поздним записям, сделанным после изучения им грифоньего. К которому в скором времени добавились языки минотавров, драконов и зебр. Его феноменальная способность к запоминанию образов и языков, не раз выручавшая нас в совместных приключениях, была тысячу раз проклята мной во время долгих часов бесплодных попыток перевести очередной текст. Притом последний мог с равной вероятностью содержать бесценную информацию об артефакте, спрятанном от короны, а мог подробно описывать путь от питейного заведения до места, где иномирца наконец вырвало в клумбу.       И наконец, в-третьих, слово "мемуары", использованное мной, определённо преукрашивает действительность. На деле, это несколько десятков связных текстов произвольного объема и ужасающее количество коротких записок и комментариев, которые были разбросаны по всему миру без единого намека на какую-либо общую систему или хронологию. Мне приходилось тратить немало времени на попытки понять, к какому эпизоду относится то или иное замечание.       В общем и целом, эта работа заняла у меня больше пятнадцати лет. Меня саму удивляет упорство, с которым я к ней подошла. А если учесть невозможность публикации, то становится вообще не ясно, зачем эти мемуары писались и редактировались. Хотя, уже сейчас моя сестра готовит кампанию цензуры истории. Я её не осуждаю, но вполне возможно, что через десяток-другой лет, эти мемуары будут самым достоверным источником информации об истории Эквестрии. Дополнительной наградой за труды также стали заклинания, оставленные им среди историй и размышлений. Некоторыми из них он наотрез отказывался делиться, но с учётом того, через что мне пришлось пройти за время работы, я буду рассматривать их как боевой трофей.       Кажется, ему всё же удалось заразить меня непоследовательностью. Мне стоит закруглиться, прежде чем я ударюсь в пересказ далее написанного. Добавлю только то, что я постаралась сделать текст понятнее читателю, сохранив при этом общий стиль повествования. Мое вмешательство в оригинальный текст ограничилось заменой излишне экспрессивной лексики на более приемлемые в обществе варианты и вырезанием точных текстов заклинаний и подробных описаний колдовских практик, так как они могут нести опасность для читателя и окружающих его разумных. Однако, я решила не отказывать себе в комментировании описываемого, как для пояснения потенциально непонятных моментов и исторического контекста, которым сам автор зачастую принебрегал, так и для выражения личного мнения и отношения к происходящему на страницах мемуаров. Мне кажется, после стольких усилий, я имею на это право, и, увидев количество и характер комментариев самого автора в мою сторону, читатель с этим согласится. Тем более, что комментарии размещены в особых магических сносках, раскрыть которые сможет любой обладатель магии, сымитировав нажатие.       На этом я заканчиваю предисловие. Желаю читателю адекватных друзей и приятного чтения.