Последний из Рода - Аарон Морвид

Глава 13 — …таким образом, Гроугафрак потерпел поражение в ущелье Тёрн, что стало началом череды поражений армии гоблинов… — ровный тон, отсутствие интонации, не колеблющийся ритм, медленная скорость чтения: так мистер Бинс вёл уроки истории магии. Сложнее всего на его уроках было не сохранение концентрации, а попытки сдержать зёв. Истории о восстаниях гоблинов, конечно, были интересны, но не с подачей мертвого профессора. На его уроках имелось табу: не задавать вопросы. Профессор отвечал на вопросы, но если сбить его лекцию, то тот после ответа на вопрос на десять секунд застывал, после чего начинал главу заново, и не дай Мерлин задать вопрос, когда тот подойдёт впритык к концу главы. Никакой конец урока не спасёт, ту же лекцию просто перенесут на следующий урок, и естественно, профессор Бинс будет читать её с самого начала. Один ученик зевнул, и тут же, как по волшебству, рядом сидящие подхватили зёв. — Когда же это закончится? — раздался в классе голос почти убитого скукой ученика. Вопрос был не столь громким, но ученики его явно услышали, и все взгляды перекрестились на нём. Тот, видимо поняв, какую глупость допустил, тут же закрыл рот ладонью, опустив голову на парту. К сожалению, Бинс услышал этот вопрос. — А? — сбитый с рассказа профессор, немного зависнув, перевёл взгляд на часы и ответил: — Урок закончится в 11:30, — после чего, вновь повиснув, продолжил говорить: — Гроуграфк, предводитель восьмого дивизиона армии гоблинов, родился… — Ох, — в классе раздался дружный вздох. Теперь им снова 20 минут придётся слушать о биографии гоблина и о его сражениях. Спустя полчаса эта пытка наконец-то подошла к концу. Дав домашнее задание, профессор Бинс упорхнул за доску, покинув класс. Аарон, почувствовав усталость, встал и на мгновение замер. На доли секунды ему показалось, что пол размылся, а стол передвинулся. «Показалось?» — покачав головой, он следом за своими одногруппниками отправился в Большой зал. Мясо и вишневый пирог быстро подняли его упавшее настроение, и уже более энергичным шагом он направился в кладезь знаний — библиотеку. Бесконечные стеллажи, запах книг и тишина очень располагали к учёбе и концентрации мыслей. То, что могло Аарона заставить несколько минут поразмышлять, в библиотеке усваивалось быстрее. «Интересно, здесь замешана какая-то магия, или это удачно спроектированное помещение так положительно влияет на восприятие информации?» — на такую мысль Аарона натолкнули знания из одной иностранной переведенной книги, в которой описывались методы расположения мебели, элементов декора и самого дома для достижения более благоприятной и здоровой атмосферы. Эти методы принадлежали системе под названием «Фэншуй». Увы, тема хоть и была интересной, но в хогвартской библиотеке остро не хватало более подробной информации. — Прости, здесь не занято? — тихий, едва ли слышный девичий голос прозвучал в зоне слышимости Аарона. Сделав логичный вывод, что обращались явно не к нему, он, не отрываясь от книги, продолжил своё чтение. — Кхм, прости, здесь не занято? — вновь раздался голос, но уже чуть погромче. «Она это мне?» — подняв голову, он встретился взглядом с зелеными глазами. Девушка не выдержала полусекундный контакт, сразу отведя взгляд в сторону. «Мне…» — понял Аарон и нарочито показательно обвёл взглядом пустой стол, на котором могли спокойно сидеть восемь человек, а также соседний пустующий стол с таким же количеством свободных мест. «На языке так и вертится вопрос: не очевидно ли то, что никто эти места не занимал?» — Нет, — ответил Аарон, моргнув пару раз. С облегченным выдохом девушка чуть ниже его опустилась на стул напротив. «Ох…» — мысленно вздохнул Аарон, возвратившись к книге. Он особо не имел желания связываться со «спасенной» им девушкой. — Тебя зовут, Арн, в-верно? — задала свой вопрос слизеринка, наконец-то собравшись мыслями, да вот только от волнения она проглотила несколько звуков, запнувшись. — Ближе к делу, — поняв, что диалог будет долгим, он поторопил её. — Я-я-я н-ничего не хотела, — покачала она головой, откинув темную челку с глаза на левый висок. Заметив это, она тут же поправила челку, позволив закрыть часть левого глаза до середины слегка пухлой щеки. — Просто… хочу поблагодарить. — Пожалуйста, — сказал он, не став ждать слов благодарности. Та ещё больше замялась, принявшись рассматривать свои колени. «Наверное… я выбрала не самое удачное время. Он, должно быть, готовится к экзаменам. Точно! Я могла бы ему помочь подготовиться к ним», — если мысли этой второкурсницы услышали бы знакомые Аарона, то они бы с ног свалились от смеха. — Меня зовут Алиса Булстроуд, второкурсница… Ммм, Аарон, в качестве благодарности я м-могу помочь тебе с подготовкой, — увидев, как Аарон вновь поднял голову, Алиса быстро отвела взгляд. — В самом деле? — с легкой улыбкой спросил Аарон. — Да! — дважды закивала она. — Я хорошо разбираюсь в трансфигурации. Аарон чуть шире улыбнулся. — Тогда воспользуюсь твоим предложением и задам вопрос: как составно разбить матричный шаблон объекта трансфигурации для воздействия над несколькими объектами с разными параметрами, задав по отдельности необходимые мне? — Эмм… — открыв рот, Алиса растерянно посмотрела на Аарона. — Ладно, тогда не знаешь ли ты, можно ли осуществить частичный аниморфизм над объектом, подверженным полиморфизму, если да, то каковы ограничения по глубине изменения, а также по количеству задаваемых черт от других существ? — Кхем-кхем, я не уверена, это вроде… Аниморфизм ведь изучается на пятом курсе? — Ладно. Тогда как ты понимаешь исключения свойства Лёрдинберга, а также его взаимосвязь с законом Шринкс? — Кх-кх, — нарочитый кашель девушки немного поднадоел Аарону, потому тот, достав из кармана комок пергамента, бросил его на стол прямо перед Алисой. Не успела она понять, что ей бросили, как тот превратился в кубок. Подняв голову, она увидела, как Аарон взмахнул палочкой, и кубок наполнился водой. Ещё один взмах, и из кубка пошёл пар, а сам кубок отлевитировал ближе к руке Алисы. — Попей, полегчает горлу, — без эмоций произнёс Аарон. — Ммм, нет, спасибо. Мне уже лучше, — отказалась Алиса, на что Аарон, пожав плечами, вновь сделал пару взмахов палочкой, и кубок перед ней… превратился в мелкую красную птичку. Взмахнув крыльями, птица полетела в сторону Аарона и, сделав пируэт, аккуратно спикировала тому в карман мантии. И тут до Алисы дошло: «Эти заклинания явно четвертого курса или выше… Да ещё они отработаны до уровня, когда не требуется слов», — если информация о том, что Аарон знал чары и трансфигурационные заклинания более высоких курсов, не слишком её удивило, то вот то, что он их произнёс безмолвно, поразило. Алиса знала, что можно колдовать и без словесной формулы заклинания, её отец много раз демонстрировал подобную магию, однако она также знала, что для того, чтобы добиться такого эффекта, требовалось практиковать заклинание огромное множество раз. Тот же люмос, к примеру, она умела безмолвно вызывать, как и многие слизеринцы, ведь в подземельях иногда не хватало освещения факелов в некоторых коридорах. Алиса не помнила точно, когда она этому научилась, но это было ближе к середине первого курса. За это время она явно использовала люмос свыше тысячи раз. А чем сложнее было заклинание, тем больше требовалось его практиковать, чтобы уметь творить его безмолвно. Одним из условий вступления в ряды мракоборцев было умение безмолвно исполнять три заклинания: экспеллиармус, петрификус тоталус и инкарцерус. Её троюродному брату потребовалось почти полгода, чтобы освоить их до такого уровня. А превращение неживого объекта в живой — это был как минимум четвертый курс, то есть это не то заклинание, которое легко можно было бы освоить безмолвно за один месяц. «Я вообще умею творить только два заклинания безмолвно — люмос и индрифинг», — второе заклинание приводило волосы в расчёсанный вид. Аарон, увидев реакцию Алисы, мысленно хмыкнул и вернулся к чтению книги. Когда ушла Алиса и попрощалась ли она, он не знал, но, когда отложил книгу в сторону, её поблизости уже не было. «Ну, в целом это не важно, раз уж она считает себя моей должницей», — подумал Аарон, переключив своё внимание на стопку из двух книг рядом с собой. — О, давайте займём вон тот столик, — два часа спустя, после обеда, библиотека начала наполняться учениками, преимущественно с пятого и седьмого курсов. До начала экзаменов оставалось лишь две недели, и в отличие от экзаменов остальных курсов у них проводились аттестационные. Пятикурсник, получивший хотя бы один тролль или две оценки отвратительно, или слабо по половине дисциплин, не допускался к дальнейшей учёбе. Также для продолжения учёбы по конкретным дисциплинам требовалось получить по ним положительную оценку — «Удовлетворительно». Оценки: «Слабо», «Отвратительно» и «Тролль», как можно понять, к положительным оценкам не относились. И это не всё, некоторые преподаватели выставляли свои собственные требования к оценкам для продолжения учёбы по их дисциплине, к примеру, профессор Макгонагалл требовала за СОВ оценку «Выше ожидаемого», декан Слизерина — Гораций Слизнорт, из соображений безопасности требовал «Превосходно». Профессор Флитвик, кстати, как и Минерва Макгонагалл, требовал отметку «Выше ожидаемого». Лишь немногие студенты боялись не перейти на шестой курс, всё же тот, кто хотя бы изредка честно выполнял свои домашние задания, мог рассчитать на удовлетворительную оценку, ведь хоть какие-то знания у них в голове оставались. Оценку «Тролль» и вовсе очень редко получали, ведь она выставлялась, если только ученик не мог дать ни единого внятного ответа на любой из вопросов преподавателя, при этом провалив письменную часть. Даже самые глупые ученики могли набрать несколько баллов, ведь преподаватель, принимающий экзамен, задавал хотя бы один простейший вопрос. Если и на него не ответить, то студент действительно мало чем отличался от тролля и оценку, значит, заслуживал соответствующую. Больше всего пятикурсников волновало то, смогут ли они набрать достаточно баллов по предметам, по которым им требовалось продолжать учиться для будущей профессии. Ну а семикурсники, уже осознавшие, какие отметки требовались для приёма на будущую работу, старались изо всех сил получить их. Те же чистокровные также стремились к более высоким оценкам по ЖАБА, ведь несмотря на то, что тёплое местечко для них подготовлено, плохие оценки могли не самым лучшим образом сказаться на их репутации, а также на репутации рода. К сожалению, из-за этого библиотека становилась не самым лучшим местом для чтения книг. Если в начале мая здесь просиживало штаны не больше десяти учеников, то вот к середине можно было обнаружить, как сновала туда-сюда большая часть этих двух курсов. В библиотеке запрещалось шуметь, но что могла поделать одна библиотекарша против полчища нервничающих студентов? Вот и столь желанная и дорогая тишина покинула стены библиотеки вплоть до окончания экзаменов. Когда из-за шума стало не только неудобно концентрироваться на чтении, но ещё и голова заболела, Аарон покинул библиотеку, которую теперь можно было нормально посещать только вплоть до два часа дня. «Хм-м, мне снова показалось, как поплыл пол?» — замерший в коридоре Аарон качанием головой снял странное наваждение и отправился искать заброшенный класс. *** «Он опять не пришёл на ужин. Это уже который раз?» — покусывая внутреннюю сторону губ, размышляла Беллатриса, проходясь взглядом по спинам студентов, сидящих за столом Гриффиндора. Она заметила, что Аарон в последнее время стал более отстраненным от всех. Это выражалось в минимальном общении с одногруппниками и тем, что его можно было увидеть только во время приёмов пищи и на уроках. Будто Аарон снимал дом в Хогсмиде и посещал замок лишь ради того, чтобы поесть и посидеть на уроках. Его взгляд постоянно витал в облаках даже на уроках. А любой диалог с одногруппниками длился не дольше пары минут. «Чем он занимается?» — подобный вопрос иногда всплывал у неё в мыслях. Беллатриса, конечно, никогда бы не призналась, что интересовалась делами какого-то мальчика, да и чем он занимался, она примерно догадывалась — читал книги либо практиковался в магии. Но сама не понимая почему, она хотела лично в этом убедиться. Заранее покинув Большой зал, она принялась расхаживать в вестибюле с видом, будто интересовалась баллами факультетов. В вестибюле, с двух сторон от двери, ведущей на двор, стояло четыре песочных часов размером с Хагрида. Левее от двери, в шаге от стены, стояли песочные часы Гриффиндора и Пуффендуя, правее — Когтеврана и Слизерина. Понять, к какому факультету принадлежали эти песочные часы, можно было по орнаменту, изображающему герб факультета, а также по цвету песчинок. Количество песчинок в нижней колбе песочных часов обозначало количество баллов. Следовало понять, что «песчинки» были размером с шоколадные конфеты. Чтобы узнать точное количество баллов факультета, достаточно было палочкой коснуться таблички, которая выступала из металлического обруча, окольцевавшего нижние колбы песочных часов. Коснувшись таблички Слизерина, она увидела, как на металле появилось углубление, вырисовывая трехзначное число: 459. Пройдясь по всем табличкам, Беллатриса удовлетворенно хмыкнула — Слизерин лидировал с отрывом в 30 баллов. Гриффиндор занимал третье место, уступая Когтеврану 25 баллами. Уже спустя пять минут двери Большого зала начали чаще отворятся, и вот Беллатриса заметила свою цель. — О, это же наши львёнки. Какого занимать третье место в гонке за кубок Хогвартса? — в своей манере она затянула группу из трёх первокурсников в разговор. — Не всё потеряно, если мы возьмём кубок по квиддичу, то опередим всех! — с уверенностью заявил Майкл, который не пропустил ни один из матчей в этом году. — Да-да, конечно, вам против Когтеврана всего-то надо набрать больше трёхсот очков, удачи с этим, — махнула рукой Беллатриса, открыто сказав, что у них не было шансов. Победить они возможно победят, но не с таким отрывом в очках. — Вот увидишь, наш факультет возьмёт два кубка в этом году! — с порывом воскликнул он под дружные кивки двух его сопровождающих. — Верю-верю, кстати, а где звезда вашего факультета? Отравился? Майкл сразу понял, о ком она, если среди младшекурсников кто-то и выделялся, то это был Аарон. — Нет, он просто в последнее время больше налегает на обеды, чтобы не тратить время на ужин. Всё же, чтобы заставлять вас глотать пыль, ему приходится много учиться, — решил он также в ответ задеть Беллатрису. «Понятно, значит он пропускает вечерние приёмы пищи из-за отсутствия аппетита», — узнав, что она хотела, Беллатриса больше не желала общаться с этим грязнокровкой. На следующий день после последнего совместного урока Беллатриса незаметно последовала за Аароном до четвертого этажа. Ну, как незаметно, ей приходилось ждать, пока он не скроется за углом, чтобы быстрым шагом дойти до следующего укрытия. Вот Аарон повернул в левую сторону коридора, и пока никого не было вокруг, она на цыпочках побежала вперёд, постаравшись как можно меньше шуметь. Выглянув за стену, она успела заметить, как закрывалась одна деревянная дверь из четырех имеющихся в коридоре. Больше никого здесь не было, потому можно было сделать вывод, что он зашёл именно в то помещение, где закрылась дверь. Приличия ради Беллатриса не сразу попыталась попасть внутрь, а пошагала по бордовому длинному ковру, который застилал треть ширины коридора. Одновременно она выглядывала из окон, которые были расположены на противоположной стороне, и как ни странно, на этой стороне не должно были быть дверей, но одна всё же имелась. «И куда она ведёт? В открытый воздух?» — Беллатриса подошла к этой двери и, отворив, утвердилась в этом. Вид за дверью открывался прекрасный, но одновременно и страшный. Если случайно выпасть за дверь, то человек не только пролетит высоту в 90 футов, ушибившись о выступ скалы, но потом, возможно, с отскоком полетит дальше в ущелье, наслаждаясь видом виадука, пока будет падать ещё футов 300. «А ещё говорят, что Хогвартс самая безопасная школа в мире», — покачав головой, Беллатриса закрыла дверь, ведущую на верную смерть, и подошла к той, за которой заперся Аарон. «Хе-хе, от меня не скрыться», — достав палочку, Беллатриса осмотрелась вокруг на наличие свидетелей и тут же произнесла: — Алахамора, — желтый луч ударился в замочную скважину и тут же исчез. Следом Беллатриса, улыбнувшись, потянулась к дверной ручке и… — Не сработало? — удивилась она и вновь потянулась к палочке, которую уже наполовину успела убрать в кобуру. — Алахамора, — дверная ручка не закручивалась до конца, говоря о том, что дверь заперта. — Алахамора максима! — более яркий луч погрузился в замочную скважину, но прислушавшаяся девочка так и не услышала щелчка. — Аарон, открой, я знаю, что ты там, — постучавшись кулаком три раза, выкрикнула она. Тишина. Секунда, две, десять секунд, и по-прежнему не было никаких звуков за дверью. Беллатриса снова постучалась, но уже громче и дольше. «Он теперь точно услышал», — скрестив руки над ещё только начавшей формироваться грудью, Беллатриса, слегка подняв подбородок, принялась ждать, пока Аарон не подойдёт к двери и не откроет её. Спустя десять секунд она наконец-то услышала шум, но тот шёл не из-за двери, а из соседнего коридора. «Один? Нет, судя по звукам шагов их двое», — обернувшись, будто ей не было никакого дела до двери, она подошла взирать на ущелье, на вид который открывался с широкого окна. *Тк-тк-тк* С глухим стуком в коридоре, в котором стояла Беллатриса, появились… появился, точнее, появилось странное существо. Четыре деревянные ножки и тыквенная хэллоуинская голова, в вырезанных глазах которой сияло голубое пламя. «Это же Джек!» — узнала существо Беллатриса. Джек появился в Хогвартсе в день праздника — Хэллоуин. Забавное существо, издающее звуки «кри-и-ик», можно было иногда встретить в застенках школы. Как он появился, никому не было ведомо, однако многие связывали его пришествие в Хогвартс с Самайном, ведь в этот день, когда мир живых и мертвых вплотную сближались друг к другом, происходили самые разные странные вещи. Умершие, чьи души не смогли покинуть мир живых, формировались полностью именно в ночь Самайна. У Джека, кстати, было ещё одно прозвище — неуловимый. Непонятно как, но тот умел ускользать от любых преследователей и уклоняться от самых быстрых чар и заклятий. Один ученик седьмого курса говорил, что всё-таки сумел поймать неуловимого Джека, и тот в награду дал ему пару шоколадных конфет. Из-за бесчисленных приставаний с вопросами о том, как ему это удалось, он всё-таки признался, что просто завёл Джека в ловушку. Тот почему-то очень сильно любил сыр, который в тот день семикурсник и ел в коридорах, возвращаясь в свою гостиную из кухни. Его ловушку с сыром попытались повторить, но Джек на этот трюк больше не вёлся, потому, правда ли тот давал конфеты, за то что его ловили, было неизвестно. Джек, сразу заметивший Беллатрису, осторожно выступил вдоль стены подальше от неё, готовый в любой момент пуститься вскачь. Беллатриса не стала ему мешать и просто с интересом наблюдала, как тот, перебирая своими деревянными ножками, проходил к другому концу коридора. Наконец, странное существо покинуло её поле зрения, и тут она вспомнила, что, собственно, делала в этом месте. «Ах ты козий навоз», — выругалась Беллатриса, всматриваясь в непримечательную и по-прежнему запертую дверь. «Только попадись мне, ты у меня получишь», — развернувшись, Беллатриса ушла, пообещав себе, что это не конец. Уже зная, куда ходил Аарон, Беллатриса на следующий день после своего последнего урока помчалась к четвертому этажу. Из расписания она знала, что у них уроки закончатся в одинаковое время, вот только класс трансфигурации, в котором у Гриффиндора прошёл урок с Когтевраном, находился ближе к четвертому этажу, нежели лаборатория в подземельях. Потому ей пришлось, трепыхаясь, быстро шагать туда в надежде перехватить Аарона на полпути. Попав вновь в тот коридор, где имелась дверь, ведущая в свободное падение из замка, она направилась к двери, за которой вчерашним днём закрылся Аарон. «Заперто? Опять? Как он успел? Я пока сюда торопилась, чуть шею себе не свернула на лестнице. Фух», — восстанавливая дыхание, Беллатриса пыталась придумать, что с этой дверью сделать. Вчера она нашла в библиотеке заклинание, которое точно поможет открыть эту проклятую дверь. — Cincino~confractus, — тихо прошептала Беллатриса, и невидимый луч вдавился в замочную скважину. «Открыто!» — Беллатриса была уверена, что заклинание сработало, ведь оно по сути ломало замок двери, никакие чары, подобные коллопортусу, блокирующие именно замочный механизм, не были способны противостоять этим чарам. Исключениями были только защитные механизмы в виде оберегов или барьеров, но она сомневалась, что Аарон будет заходить так далеко. Да и какие стационарные барьеры мог бы знать первокурсник? Беллатриса была права, ручка поддалась, а дверь медленно отворилась. «Напугаю его, будет ему уроком», — мысленно хихикая, она тихо открыла дверь настолько, чтобы могла пройти внутрь. Один шаг, и её тело уже наполовину в заброшенном классе. — Хо-х-х-х. — Ммм. Вот только едва ли шагнувшая в класс Беллатриса застыла, обнаружив в нём не Аарона, а двух людей. Старшекурсница с Пуффендуя лежала на двух состыкованных вместе столах. Она была полностью одета, и из-за закрытых век можно было даже подумать, что она решила в этом месте вздремнуть, однако Беллатрису смущало то, как широко раздвинуты её ноги, а также макушка с рыжими волосами какого-то парня, которая активно шевелилась будучи между ног той девушки. «Ой!» — смущенная Беллатриса тут же шагнула назад, обратно в коридор. «Да нет… быть того не может, мне ведь показалось? Как они могут заниматься такими грязными вещами в школе?» — дабы удостовериться в том, что ей это не показалось, Беллатриса просунула голову в щель всё ещё приоткрытой двери. «Он… лижет её…», — мысленно охнула Беллатриса, поняв, чем занималась любвеобильная пара. Хоть Беллатрисе было всего 12 лет, но откуда и как рождались дети, ей было известно, уж спасибо её тёте — Вальбурге, которая не сдерживалась иногда в выражениях, когда думала, что никто её не слышит. К тому же в библиотеке её семьи, как считали другие студенты, хоть и имелись талмуды о темных волшебниках и магии, но были и романы — любимый жанр женщин рода Блэк. Большая их часть была на французском, но Беллатрису, которую обучали с детства двум языкам помимо родного, а именно французскому и немецкому, было несложно попробовать познакомиться с этими книгами. Французские волшебники-писатели, хоть и выражались красочным словом, используя различные эпитеты, но понять, о чём речь, можно было, к тому же они были щедры на подробности. Так что Беллатриса из книг знала, чем обычно занимались влюбленные люди, но знать это одно, а вот видеть что-то подобное ей никогда не доводилось. — Да… лижи именно там, — пуффендуйка, совершенно не стесняясь, рукой придавила голову своего партнёра между ног ещё сильнее. «Фу… мальчики и правда грязные, как он может лизать «это»?» — и несмотря на свои мысли, Беллатриса, стоявшая в наклоне, прижала бёдра поплотнее друг к другу. Так она старалась унять внезапно появившийся зуд у себя между ног. «Ладно, ещё минута, и уйду», — решила она, продолжив очень внимательно смотреть. От стонов девушки Беллатриса почувствовала, как её уши горели. — И на что это мы смотрим? — внезапно раздавшийся сзади голос чуть не заставил её вскрикнуть. Беллатриса мгновенно высунула голову назад в коридор, прикрыв за собой дверь. «Вот же… когда он нужен, его не найти, а когда не надо, он тут как тут», — подавив ругательства, она посмотрела на стоящего Аарона, с интересом разглядывающего её и дверь за её спиной. — Ничего интересно, — холодно ответила она, стараясь не показывать своё волнение. — О, если ты так говоришь, то там действительно есть что-то интересное, — улыбнувшись, Аарон шагнул вбок в попытках обойти Беллатрису, но та тут же шагнула ему навстречу, преградив путь. Аарон уже начал думать о том, как сдвинуть Беллатрису в сторону, как тут открылась дверь за ней. — Ой, тут есть люди, — вскрикнула светловолосая девушка, обнаружившая стоящих в нескольких футах от двери Аарона и Беллатрису. — А? — за девушкой встал парень, и, увидев Аарона, тот улыбнулся. — Хех, да это же первокурсники, что ты волнуешься? — толкнув ладонью девушку вперёд, высокий рыжий парень сам вышел, улыбнувшись ученику своего факультета. — Аарон, как жизнь? — Биллиус… А разве ты не должен готовиться к ЖАБА? — увидев рыжего парня, Аарон тут же узнал одного из братьев Уизли. — Хех, отдыхать иногда тоже надо. Мисс, — слегка склонив голову в сторону Беллатрисы, поздоровался он, после чего, взяв за руку свою девушку, повёл её за собой. На прощание он подмигнул Аарону. Спустя минуту в коридоре они остались одни с Беллатрисой. — Сомневаюсь, что они там в шахматы играли, — задумчиво сказал Аарон, смотря в лицо Беллатрисы, которая с интересом изучала пол. Не увидев никакой реакции, Аарон усмехнулся, разворачиваясь: — Ничего не подумай, я не осуждаю тебя. После чего шагнул, направившись к выходу из коридора. Не успел он пройти и пяти шагов, как услышал название одного заклинания: — Обливейтус, — магическим зрением он увидел, как слегка изменились потоки магии в воздухе. Только чудом он успел вовремя уклониться от пущенного в затылок заклинания. Девочка с ярко пылающими щеками с недовольством смотрела на провалившуюся попытку, однако Аарон понял, что она не собиралась остановливаться на этом. — Инкарцеро. «Вот же чертовка! Хочешь поймать меня и стереть память? Как бы ты не пожалела о своём решении», — Аарон читал про заклинание обливейт и даже знал, как его исполнить, но по понятным причинам у него не было возможности попрактиковаться. В отличие от дуэльных заклинаний, в книге, в которой он наткнулся на обливейт, автор предупреждал, что изучать его стоило только под надзором очень опытного обливейтора либо под наздором мага-легилимента. То есть неосторожное применение данного заклинания могло привести к страшным результатам. Независимо от того, хорошо ли умела она использовать обливейт, Аарон ни в коем случае не собирался попасть под его влияние. Для него посягательство на его воспоминания ничем не отличалось от посягательства на жизнь. А в таких случаях Аарон принимал довольно жесткие ответные меры. Второе пущенное заклинание Беллатрисы было не столь точным из-за того, что Аарон двигался не по заданной траектории. Когда она начала снова вращать запястьем, Аарон уже успел достать палочку. *** «Не осуждаешь меня? Да кто ты, демон побери, такой, чтобы говорить так со мной? Я совершенно не такая! Проклясть бы его чем-то… Ох, а лучше сотру память. У меня, конечно, это заклинание не так хорошо выходит, но что поделать, потеряет он из воспоминаний один или три дня своей жизни, ничего страшного», — Беллатриса уже улыбалась, когда из палочки, направленной точно в макушку, вырвалось заклинание, но не успела она отпраздновать успех, как Аарон, будто что-то такое почуяв, повернул голову и… «Он уклонился?!» — Инкарцеро, — не став отвлекаться, Беллатриса попыталась сразу же обездвижить его. Обливейт требовал несколько секунд подготовки, потому его невозможно было использовать в середине боя, а то, что бой будет, она не сомневалась, по глазам Аарона видела. Она не удивилась, когда тот уклонился от неточного заклятия связывания, но вот то, что он защитился от нескольких жалящих одной рукой, было для неё потрясением. «Это как?» — ответа на её вопроса не было, да и думать об этом у неё не было времени, пламя, что вырвалось из палочки Аарона, запросто могло сжечь все волосы у неё на голове, оставив при этом неприятнейшие ожоги на всём лице. «Он не собирается церемониться», — поняла она, решив не тянуть слишком долго их дуэль. — Бабилиус, — желтая молния обладала огромной скоростью поражения, и от неё невозможно было уклониться, человек бы не успел и шагу сделать. Правда урон этого заклинания был довольно незначительным, всего лишь на пару секунд парализовал человека, если повезёт, от удара тока волшебник мог даже оборонить палочку. Чего так Беллатриса не знала, так это того, что молния хоть и двигалась по указанному направлению, но била по самой близкой цели, а таковой сейчас являлась палочка Аарона. Это бы не повлияло на конечный результат, если бы не один простой факт: Аарон обладал отменной реакцией, наблюдательностью, а также знал, как работало заклинание «фините». За мгновение до удара молнии о конец палочки, оттуда вышла рябь магии. Фините обладал деструктивными свойствами по отношению к магическим рунам, также оно было способно создать небольшую рябь магии в ограниченном диапазоне, которое развеяло бы слабые заклинания. Эта идея ему пришла в голову, как только он увидел, какую руну создавала Беллатриса. Аарон этого пока не знал, но этот приём широко использовался опытными волшебниками. Назывался он по-простому: принять на палочку. Если точно угадать место попадания заклинания, точно подставить под место удара конец палочки и использовать фините вовремя, можно было развеять относительно простые заклинания. Конечно, проще было уклоняться, но умение принимать на палочку заклинания было делом чести, показывающее мастерство любого мага, зовущего себя дуэлянтом. Не успела Беллатриса осознать метод защиты Аарона от её заклинания, как тут же она поняла, что потеряла равновесие. Бросив взгляд в сторону своей правой ноги, она поняла причину всего этого. Каменная плита, будто по волшебству, резко выросла, став подобным монументу, высотой с её колены. Падающая на левый бок Беллатриса уже собиралась подставить левую руку и, опираясь на неё, сделать боковое колесо одной рукой, чтобы выпрямиться и одновременно уклониться от возможных заклинаний. Впрочем, её желаниям не дано было сбыться — она не успела. Мощный удар в торс напрочь выбросил её назад как тряпичную куклу. На секунду Беллатрисе показалось, что её внутренние органы сплющились, но наваждение быстро ушло, она чувствовала лишь легкую боль в груди, потому сдаваться не намеревалась. Её рука потянулась к выпавшей из руки палочки, что лежала в футе от неё (0.3 м), как тут же посередине её предплечья прошлась белая дуга. Застывшая в это мгновение Беллатриса собиралась усмехнуться и немного поиздеваться над Аароном за использование нерабочего заклинания, как тут она почувствовала холод. В месте, где прошлась та белая дуга, открывался вид на её кожу. Рукава мантии и рубашки под ней оказались разрезаны по всей окружности. — Диффиндо? Хахах… — оказалось, что она была недалека от истины, диффиндо в бое действительно считалось бесполезным, ну только если цель использования заклинания не была в том, чтобы полностью покромсать одежду противника. Против девушек такое заклинание и правда могло быть страшным. Но её смех как начался, так и закончился. Ей совершенно не понравилось то, что рукава её рубашки окрасились в красный цвет. Присмотревшись, она заметила едва ли различимую красную полосу на коже, из которой медленно выходили мелкие капли крови. Побледнев, Беллатриса резко сняла с руки порезанные части рукавов и осмотрела рану. Она боялась, что в месте пореза вдруг упадёт её рука. Только убедившись, что глубина раны оказалась пустяковой и не требовала даже обработки ввиду уже образовавшейся корочки, она успокоилась, обратив внимание на незаметно близко подобравшегося Аарона. — Ладно, считай, ты победил. Обязательно было разрезать мои рукава? — спросила Беллатриса, чтобы разрядить атмосферу. — Ты чего так смотр… — и тут её глаза расширились. Какая-то невидимая сила не давала ей встать, напротив, с каждым мгновением её спина, плечи и тело в целом всё больше и больше тяжелели под неизвестным давлением. Она постаралась воспротивиться этому давлению, но руки будто отказывались ей подчиняться. Тишина в ответ и равнодушный взгляд серых глаз оказали не менее гнетущее давление на неё. В какой-то момент Беллатриса почувствовала холодный пол своей макушкой. Она лежала спиной на полу не в силах пошевелиться. Беллатриса уже собиралась обрадоваться, когда Аарон убрал свою палочку в кобуру, однако, когда его рука покинула подол мантии, она оказалась не пустой, а с ножом. «Он хочет меня добить! Надо бежать!» — однако вялая попытка пошевелить ногами ничего ей принесла. Те уже не подчинялись ей, но не из-за давления, оказываемого со стороны Аарона, а из страха. Беллатрису было сложно напугать, уж человек, принадлежащий роду Блэк, в какой-то степени психически закалён. Трупом Беллатрису не напугать, как и пустыми угрозами. И сознательно она понимала, что вряд ли Аарон убьёт её или причинит серьёзный вред, уж в этом плане можно было поблагодарить репутацию её рода, которая отпугивала любых смельчаков. Но её подсознание ясно говорило ей: как раз он может и убить. Шрамы на теле, таинственный ореол вокруг него и взгляд, который она не встречала ни у одного из учеников Хогвартса, в совокупности давали ей уверенность, что Аарон и вправду может осмелиться стать врагом её роду. И как некстати её подсознание освежило её память: она вспомнила тот день, когда впервые бросила вызов Аарону. Тогда тот ей ответил, что, устрой она настоящую магическую дуэль, кто-то может умереть, и Аарон тогда добавил, что он уже убивал. Сейчас она понимала, что тот тогда не шутил. Аарон действительно убивал, и может не один раз. И сейчас этот человек, который уже успел к своим 12 годам лишить жизни людей, стоял над ней с ножом в руках, конец которого указывал в её сторону. — Знаешь, Белла, ты сумела меня разозлить, — впервые с начала нападения заговорил Аарон, смотря прямо ей в глаза. «А ведь точно… он кидался заклинаниями безмолвно…» — подумала внимательно слушавшая Беллатриса, разумно промолчав про фамильярное обращение со стороны Аарона. — Люди, покушающиеся на мои вещи и, что более важно, жизнь, имеют обыкновение умирать раньше положенного им срока. Конечно, мои руки дотягиваются до шеи этих глупцов не сразу, но всегда дотягиваются. Ты совершила большую ошибку, решив покуситься на мою память, будь на твоём месте кто-то другой, будь уверена, я бы его в этом же году убил бы. Тебе же я дам шанс, — после длинного монолога Аарон дал Беллатрисе несколько секунд обдумать его слова, после чего продолжил: — И нет, это не из-за того, что ты из могущественного рода. Врагов бояться лишь те, которым есть что потерять, а я, за исключением собственной жизни, ничего не потеряю, как по мне жизнь за жизнь вполне справедливый обмен. Тебе я шанс даю лишь из-за того, что ты мне симпатична. Твои таланты, ум и усердие достойны моего уважения, обидно будет, если из моей жизни исчезнет подобный тебе особенный человек из-за проступка, совершенного по, казалось бы, пустяку. — Хех, и что теперь? Попросишь меня о чём-то, чтобы я искупила свою «вину»? — и всё же Беллатриса не была бы собою, если бы не проявила характер даже в самых отчаянных ситуациях. — Нет… просто дам тебе шанс спасти свою жизнь, — не успела она понять, что подразумевал Аарон, как увидела, что тот опустил рукоять ножа, чей острый конец стремительно приближался к её голове. *** Беллатриса лежала на кровати своей спальни, по-прежнему не до конца отойдя от произошедшего. Таких острых эмоций и ощущений она никогда в жизни не испытывала. А тонкий порез на боку её шеи только подбрасывал дрова в огонь того коктейля эмоций, что она сейчас испытывала. Когда нож стал падать остриём вниз, она уже думала, что вот-вот умрёт. Колдомедики умели лечить самые страшные раны, но нож в горле мог прервать её жизнь менее чем за минуту. Она бы умерла ещё до того, как обратилась бы к любому колдомедику. Наблюдая за тем, как смерть стремительно приближалась к ней, она успела о многом сожалеть, к примеру, о её пренебрежении к магическим защитным артефактам, которые могли бы здорово изменить исход той «дуэли». Только чудом в последний момент её инстинкты сработали как надо, переборов страх. Она до сих пор отчётливо помнила, как холодная сталь ножа касалась кожи её шеи. — Вот и пытайся потом дружить со странными парнями, — со вздохом сказала Беллатриса, смотря в потолок кровати. Отчего-то сказанное ею самой рассмешило её, и после смеха, наполненного всеми сдержанными эмоциями, она наконец-то немного пришла в себя. Присев у края кровати и используя тумбочку, она решила написать письмо отцу: [Дорогой отец…] Но уже после двух слов она остановилась, не зная, что дальше писать. «Меня чуть не убил один мальчик моего возраста, разберись с ним, пожалуйста? Как-то… звучит не очень, хоть и правдиво», — Беллатрисе не нравилась сама мысль о том, чтобы решать свои проблемы руками семьи. Она, конечно, гордилась своим родом, но считала недостойным полагаться на него из-за проблем, которые создала сама. Можно сказать, просьба о помощи у своей семьи или рода била по её собственному чувству гордости. О, да, Беллатриса считала, что нет такой проблемы, которую она не могла бы решить сама. Её бунтарский подростковый дух выражался именно в желании быть во всём самостоятельной. «Нет… прежде я должна решить, считать ли Аарона своим врагом», — кусая ногти, призадумалась она. «Хм-м, он меня чуть не убил! Так называемый шанс, который он мне предоставил, был ничем иным, как попытка моего убийства! Хотя… когда он опустил нож, я больше не чувствовала того давления вокруг себя, если бы он хотел, я бы не смогла и на йоту сдвинуться. Интересно, что это такое было? Направленный магический выброс? Нет… магические выбросы случайны, а он будто хорошо его контролировал… Так, не о том думаю», — отклонившаяся от изначального курса раздумий она быстра свернула на необходимый мыслепоток: «Он не собирался меня убивать, лишь хотел показать, насколько серьёзным он может быть. Думаю, не успей я уклониться, он бы перехватил падающий нож… наверное. Также он ясно намекнул, что при серьёзной вражде он церемониться не будет. Страшный человек однако. Гриффиндорцы и не догадываются, какого зверя они к себе приютили. Так… что там говорила тётя Вальбурга… «Хочешь понять поступки человека? Поставь себя на его место», ладно», — вновь приулёгшись на кровать, Беллатриса попыталась вспомнить всё, что знала об Аароне. «Представить себя на его месте… Это сложно! Я о нём почти ничего не знаю. Ладно, тогда попытаюсь представить себя на его месте в той ситуации. Так, хе-хе, я бы непременно поиздевалась над человеком, пойманным за наблюдением любвеобильной пары. В этом плане он был более сдержанным и даже попытался уйти, чтобы я не чувствовала себя ещё более неловко. Хм-м, попытка стереть мне память… Честно говоря, на его месте я бы поступила так же. И скорее всего, не попыталась бы напугать, а прямиком отправила бы в больничное крыло. И всё же… угрожать представителю рода Блэк… Как бы сказал мой дядя Альфред, этот парень имеет яйца», — посмеявшись над последней мыслью, Беллатриса продолжила прокручивать в голове все детали произошедшего. — Стоп! — внезапно вскочила с кровати Беллатриса. Как-то дёргано шагая по кругу в спальне, она принялась тихо бубнить себе под носом: — Как он там говорил? Я даю тебе шанс, лишь потому что ты мне симпатична… — озвучив слова, произнесенные Аароном, она вдруг застыла. «Это… что же… я ему нравлюсь? Он сказал, что я умная, талантливая и трудолюбивая и что восхищается этими моими качествами. Он сказал, что я особенный для него человек! Ох, Мерлин, это ведь можно считать признанием?» — Беллатриса никогда бы не подумала, что будет так взволнована из-за подобной открытости. — «Нет, это точно признание! Интересно, он давно уже испытывает ко мне подобные чувства? Вот гад, хорошо же он притворялся всё это время. И что мне делать? Ответить на его чувства? А потом что? Мы поженимся? А сколько детей он захочет завести? Я, если честно, к такому ещё не готова», — и вот так из-за фразы, брошенной Аароном, которую можно было интерпретировать по-разному, Беллатриса после её осознания полностью перестала размышлять о мести. Да и как могла она думать о таком пустяке, когда её девичье подростковое сердце начало биться пуще обычного. Несмотря на весь стресс, испытанный за сегодня, в ту ночь Беллатриса уснула с улыбкой, плотно держа в своих объятьях вручную пошитый зеленый шарф.