Серебряная душа древнего замка

У каждого человека есть своя драматичная история

      Гермиона с удовольствием закончила длинное эссе по рунам и посмотрела на часы. Время подходило к восьми вечера, до отбоя было еще далеко. Она уже доделала свои уроки на сегодня и теперь следовало позаботиться о друзьях.       Гарри сидел у камина и прилежно писал эссе по зельеварению, поставив на пергаменте несколько жирных клякс поверх корявых букв. Рон упорно делал вид, что занимается тем же, но на самом деле то и дело подглядывал, как близнецы играют в карты с Гинтоки. С него Гермиона и решила начать наводить порядок.       — Гин-сан, а ты ничего не забыл? — строго спросила она, уперев руки в бока.       — Ох-хо, наша пай-девочка решила показать зубки, — предвкушающее ухмыльнулся Фред.       — Страшно, страшно, только нас не трогай! — в притворной панике поднял руки Джордж.       Уголки губ Гермионы дрогнули в предательской улыбке, но она смогла сохранить серьезное лицо.       — Насчет вас двоих я еще подумаю, а Гин-сану пора на отработку к мистеру Филчу. Мы же не хотим больше расстраивать профессора Макгонагалл.       — Да кому нужны эти тупые отработки, — встрял в разговор Рон. — Уверен, Гин-сан и не думал на них ходить.       Тем не менее в опровержение его слов Гинтоки встал и бросил на диван свое кимоно, оставшись в рабочей одежде.       — Никогда не нужно убегать от честного труда.       — Подожди, а как ты так быстро переоделся? — заикнулся Рон.       — Тем более всегда надо отвечать за свои проступки.       — Молодец Гин-сан! Правильно! — похвалила его Гермиона.       — Но ведь, правда, он только что был одет по-другому. Это что магия какая-то? — сделал еще одну попытку Рон, в ответ на него только недовольно шикнул Гарри.       — Настоящий мужчина никогда не бежит от трудностей, преодоление препятствий — это тоже часть пути, — пафосно подвел черту Гинтоки и под восхищенными взглядами собравшихся гриффиндорцев покинул гостиную, гордо выпрямив спину.       — Сколько можно, старик? — в очередной раз начал жаловаться Гинтоки, опершись на швабру. — Этот пол уже чистый!       — Я должен видеть в нем свое отражение, — недовольно гаркнул Филч. — Значит, ты будешь мыть его столько раз, сколько потребуется. К тому же ты больше болтаешь, чем работаешь, так что продолжай!       — Неужели тебе самому охота стоять здесь и следить за мной, — зашел с другой стороны Гинтоки.       — Тебе еще повезло, раньше тебя бы оставили прикованным за щиколотки вниз головой на всю ночь, — желчно проворчал завхоз. — Смирись, до отбоя еще полтора часа и на это время ты мой.       — Как ты вообще успеваешь отмыть весь замок, — пробурчал Гинтоки, возвращаясь к уборке.       — А не надо было нарушать правила школы, — Филч мстительно ухмыльнулся, не сводя с самурая ехидного взгляда.       Следующим вечером Гинтоки опять взял швабру в руки, чтобы отдраить пол древнего замка.       — А это не тот же самый коридор, что и вчера? — задал он риторический вопрос, в Хогвартсе он ориентировался еще довольно посредственно.       — Меньше думай, больше работай, — ехидно оборвал его Филч. — Раньше начнешь — больше успеешь.       — Сколько тебе за это платят, старик? — сменил тему самурай.       — Что ты имеешь в виду? — насторожился завхоз.       — Ты не похож на человека, которому нравится то, что он делает, — пожал плечами Гинтоки. — Наверное, тебе хорошо платят.       — Не больше, чем нужно, — фыркнул Филч. — Тебе тут тоже как будто не место.       — Хогвартс не лучше и не хуже любого другого места, — Гинтоки выпрямился и размял затекшую спину. — А тут есть теплая койка, крыша над головой, да и кормят бесплатно.       — Хе-хе, верно мыслишь, парень, — Филч изобразил подобие улыбки, посмотрев на Гинтоки с некоторым уважением.       С недовольным мявком на ближайший подоконник запрыгнула серая кошка в черную полоску. Она уселась, обвив лапы хвостом, и принялась с интересом следить за людьми огромными желтыми глазами.       — Ты пришла, дорогая, — Филч проковылял к ней и провел рукой по шерсти, кошка прикрыла глаза и довольно заурчала. — Это миссис Норрис, и она сможет проследить за тобой, парень, не хуже меня.       — Умная кошка.       Гинтоки протянул руку, миссис Норрис принюхалась, а затем потерлась о его пальцы, подставив спину под поглаживания.       — А ты хорош, парень, — скривил губы Филч. — Обычно моя красавица никого к себе не подпускает, а ты ей понравился.       — Ты в этом уверен, старик? — хмуро переспросил Гинтоки, подняв руку, на ней повисла кошка, впившись зубами и когтями в ладонь.       Еще через день самурай с перемотанной бинтами рукой, даже магия не смогла залечить раны от зубов миссис Норрис, снова пришел на отработку. Филч искоса глянул на него и ворчливо сказал:       — Пойдем со мной, парень, — они прошли в почти незаметную комнату, в которой был объемный холщовый мешок.       Гинтоки без вопросов взвалил мешок себе на спину и пошел за медленно ковыляющим завхозом. Они дошли до ближайшего туалета, Флич запусти руку в мешок, достал несколько рулонов туалетной бумаги и развесил в кабинках.       — Ты делаешь так каждый день? — спросил Гинтоки.       — Приходится, — пробурчал Филч. — Я не горжусь этим, парень, но кому-то нужно делать грязную работу. Домовики убирают большую часть замка, а мне достается это.       — Почему они не могут тебе помочь?       — Мне-то откуда знать? Может они боятся туалетной бумаги, не гадят, как люди или просто издеваются над стариком Аргусом. Никогда не любил этих маленьких засранцев, — грубовато прогундел Филч.       Они молча обошли второй этаж и поднялись на третий, Гинтоки поудобнее перехватил мешок.       — Обычно ты таскаешь его с помощью магии?       Филч посмотрел на него долгим испытывающим взглядом и неприязненно сказал:       — Я сквиб, парень.       — Сквиб? Что значит «сквиб»?       — Это значит, что я волшебник, который не может колдовать, — глядя перед собой, проговорил завхоз. — Чаще всего такими рождаются, и тогда ребенок становится все равно что мертвым для волшебного мира. В редких же случаях, таких как мой, волшебник может потерять способности к магии из-за травмы, проклятия или еще по какой причине.       — Мне жаль, — коротко сказал Гинтоки. — Ты поэтому устроился в Хогвартс?       — Нет, я с детства мечтал гонять малолетних оболтусов и их подружек по ночам, вместо того, чтобы спокойно спать, — язвительно бросил Филч и скривил губы в ухмылке. — Меня здесь презирают и ученики, и профессора. Вторым в отличии от первых хотя бы хватает такта не говорить мне это прямо в лицо, но старик Аргус все отлично видит по глазам. Хотя в чем-то ты прав, в Хогвартсе отлично кормят.       Пройдя по четвертому этажу, Филч сердито крякнул и сказал, что на сегодня достаточно. Гинтоки уже собрался уходить, но завхоз, раздраженно поморщившись, привел его к небольшой комнатушке.       Большую ее часть занимал монструозный шкаф для бумаг с большим количеством ящичков и отделений, подписанных фамилиями студентов. Под Фреда и Джорджа Уизли был выделен отдельный большой ящик. Помимо шкафа в комнату не пойми как были впихнуты старомодный письменный стол с массивной столешницей и видавшая виды старая софа, накрытая поеденным молью шерстяным пледом в шотландскую клетку.       Филч кивнул головой в сторону кровати и углубился в изучение ящиков стола. Покопавшись, завхоз вытащил на свет два стакана и початую бутылку огневиски. Плеснув в оба на два пальца, он сунул один стакан Гинтоки.       — Ты же никому не расскажешь, парень? А то мне может неплохо влететь.       Гинтоки слегка улыбнулся, покачал головой и отпил из стакана.       — Сегодня ты заставил меня вспомнить кое-что неприятное, так что должен теперь помочь мне это забыть, — заявил Филч, в два глотка осушил свой стакан и плеснул еще.       — Это не лучшее средство, старик, — Гинтоки сделал еще один глоток. — Есть вещи, которые не нужно забывать, как бы тяжело не было.       Филч посмотрел в глаза самураю, но не выдержал и уставился в пол.       — Я никогда не был хорошим магом, средние способности, средние оценки, не более того. Но у меня были жена и сын.       — И что с ними стало?       — Сын погиб на проклятой войне, жена ушла. А я? Посмотри, что со мной стало. Развалина, а не человек, — Филч горько усмехнулся и опрокинул в себя второй стакан. — Говорят, магия отражает внутренний мир волшебника. Может, оно так и есть, значит, я такой же сломанный и ничтожный, как и моя магия. Так скажи, что из этого мне следует помнить?       Гинтоки не спешил с ответом, наблюдая как жилистая рука старика судорожно сжимает стакан. Сделав хороший глоток, самурай сказал без улыбки:       — Память человека странная вещь. Плохое забывается, а хорошее остается. Разве ты хочешь забыть своего сына?       — Нет, конечно, нет, — лицо Филч впервые озарила искренняя улыбка. — Он у меня был хорошим, умным, талантливым, не то что я, сдал шесть ЖАБА на превосходно. Мы даже хотели открыть свое семейное дело, ничего сложного, так, ремонт мелких артефактов, зачарование одежды от грязи и всякое по мелочи. А видишь, как оно вышло.       Они посидели молча несколько минут, каждый думал о своем. Затем Филч спохватился, озадаченно посмотрев на бутылку, и засунул ее обратно в стол.       — Тебе пора идти, а то еще искать будут, — старик благодарно улыбнулся. — Спасибо тебе, парень, за то, что выслушал меня. Уже столько лет так ни с кем не говорил, а так хоть полегче стало.       — Обращайся, старик, — улыбнулся ему в ответ Гинтоки и вышел в темноту безлюдных коридоров древнего замка.