У свободы маленькое тело

      Очередной день в Академии подошёл к концу. В очередной раз сложные вопросы не пожелали решиться легко и до вечера. Не будем же утруждать дорогого читателя рассказами о том, какими вопросами занималась интересующая нас личность. Интересно то, что по дороге домой острый слух Аль-Хайтама успел различить аж четыре группы студентов и двух преподавателей, нашёптывающих нечто про него.       В принципе, ничего нового ни вы, ни молодой секретарь не услышат из тех разговоров. Те, кто более «зелёные» и не в курсе дела о происходящем в Академии неделями раннее, делились своими впечатлениями и восторженностью о «гениальном и загадочном Аль-Хайтаме». Студенты постарше высказывали свои негодования, что из-за него (не из-за них, конечно, они всегда не при чём) у них научное исследование не пишется, не читается, не проверяется, не публикуется. Преподаватели же совсем не отличались разнообразием: порицали его за своевольство, которое они не смогли выбить, когда тот ещё был их учеником.       Аль-Хайтам мысленно отмахнул все нависшие над ним сплетни и легко вздохнул. Он не мог с уверенностью сказать, что чужие разговоры его не беспокоят. Нет, они его не беспокоят, да и не беспокоили никогда. Однако в последнее время их стало слишком много. Такое пристальное внимание к его персоне не смогло оставить безразличным даже человека с таким хладнокровным характером, как Аль-Хайтам.       Спокойствие после тяжёлого рабочего дня — вот что сейчас действительно необходимо. При мысли о спокойствии, молодой человек вздохнул. О каком спокойствии может идти речь, если, придя домой, единственным чувством возникнет лишь раздражение? Увы, даже права на свободу в своём доме он лишился. Поразмыслив немного, Аль-Хайтам решил увеличить свою вечернюю прогулку ещё на полчаса.       Подойдя к порогу, он окинул взглядом окна. Свет горел ярче обычного, а в воздухе кружил аромат свежей выпечки. У него возникло нехорошее предчувствие.       «Возможно, лучше подожду, когда Кавех заснёт», — решил Аль-Хайтам, развернувшись спиной к входной двери, и отправился подышать свежим воздухом как можно дальше от того места, где сейчас находится его сосед.       Спустя ещё около получаса, подуставший Аль-Хайтам вновь подошёл ко входу в дом. Свет ещё горел. А на улице, тем временем, успело ощутимо похолодать. Ну нет, в третий раз гулять сегодня уходить он не будет.       Глубоко вздохнув, он тихо открыл входную дверь в надежде, что этим вечером выяснения отношений с соседом не случится. Только не в этот раз, он устал.       Зайдя внутрь, Аль-Хайтам прислушался. Было тихо. Секундами позже эта тишина нарушилась и ему навстречу быстрым шагом направился Кавех. Его походка была неровной, и как бы он не старался держать равновесие, нетрезвость шага была слишком заметная.       «Сегодня без разборок. Устал», — решил про себя Аль-Хайтам. — С возвращением! Что-то ты долго, — промямлил Кавех остатками своего бодрствующего сознания. — Я к себе, — прервал его Аль-Хайтам и устремился к себе в комнату, не желая продолжать эту бессмысленную беседу. — Подожди.       Кавех перегородил ему дорогу. Оказавшись на расстоянии шага друг от друга, Аль-Хайтам учуял кисловатый винный запах. Он не хочет наносить ему увечья, и постарался мягко отодвинуть Кавеха с дороги, однако тот не поддался. — Слушай, у нас тут есть один разговор. — Протрезвей для начала, — Аль-Хайтам сильнее оттолкнул соседа. — Нет, ну серьёзно, это неотложно.       Аль-Хайтам пронзительно посмотрел ему в глаза. — В чём дело? — Начнём с того, ну… я тебе тут хлебушка испёк.       Аль-Хайтам нахмурил брови. — Каким же образом ты приготовил еду и оставил целым дом?       Кавех попятился назад в сторону кухни, подтягивая за собой соседа. — Ну, знаешь, у меня тут волосы на пару часов отросли, да и не только здесь отросло, кхе… — он нарисовал округлые формы в районе груди. Пьяный говор Кавех выдавал те литры вина, которые тот успел поглотить, пока Аль-Хайтама не было дома.       Вслед за сказанной фразой послышался лёгкий шлепок. Войдя на кухню, Аль-Хайтам увидел невысокую светловолосую кучерявую девицу, подпирающую своё раскрасневшееся личико ладонью. Видимо, она только что ударила себя по лбу. Перед ней выскочил Кавех и приготовился объяснять происходящее. По всей видимости, он довольно долго репетировал свою речь, только вот алкоголь уже не мог позволить ему закончить свой рассказ внятно. — Знакомься с моей младшей сестрой, Аль-Хайтам. Тут такое приключилось… года не прошло, её уже выгнали из общежития… — Два года! И не выгоняли меня, говорю! — прервала Кавеха она. — Меня заставили, — сказала она чуть тише.       Девушка убрала руку от лица. Пылкий румянец не сходил с её кожи. Аль-Хайтам украдкой взглянул на неё и понял, что имел ввиду Кавех под фразой, что у него выросли волосы и грудь. Она невероятно на него похожа. — В общем, верно, выперли, такие змеи-соседки были!.. недавно поступила, а жить уже негде. А сестре только недавно дали научное исследование, и так мало времени, а работать — негде! Учиться — негде! Жить — тоже негде! Может быть ты что-нибудь придумаешь, Аль-Хайтам?       Кавех распахнул свои пьяные глаза полные надежды и взглянул на него.       «Мой дом стал проходным двором. Кто следующий?», — с лёгким раздражением подумал Аль-Хайтам. — Это не моя идея была вовсе! — нервно возразила девушка, однако брат прервал её жестом и продолжил свою речь. — Представь её положение. Постоянно отчитывают, столько времени не ставили научного руководителя, а когда поставили, отобрали жильё! — За что? — холодно спросил Аль-Хайтам. — За что?.. а-а, я уже и подзабыл немного, разве я уже не сказал? Ты представь, какая тема! Способы селекции плесенников в песчаных условиях. Да эта тема точно будет у всех на слуху! А как же ей учиться?       Молодая особь вспыхнула румянцем точно как пылающий цветок и увела взгляд в сторону. — Как же зовут исследователя-селекционера плесенников? — Аль-Хайтам развёл руками и обратился к девушке. — Юса, — вставил Кавех. — Юсахли — это полное имя, — произнесла сестра и вновь увела взгляд.       Негодование Аль-Хайтама было ощутимо даже временно потерявшему чувствительность Кавеху. — Ладно, послушай, давай взглянем на это с другой стороны.       Кавех сделал нетвёрдый шаг навстречу Аль-Хайтаму. — С какой же? — секретарь Академии скрестил руки на груди. — Допустим, тебе сейчас эта идея не нравится. А теперь представь: приходишь домой злой и уставший, как сегодня, а дома еда готова, и по углам всё чисто, и даже о грязной посуде забываешь. — Кавех! — вскрикнула Юсахли.       Имея крупинку сострадания к девушке, Аль-Хайтам двинулся в сторону компромисса. — Я понял, к чему ты клонишь. Где же Юсахли будет ночевать? — Есть место на диване. — А ты? — Ради дражайшей сестры готов спать на холодном полу. — Вот и славно.       Аль-Хайтам словно поставил точку в этом разговоре и устремился прочь из кухни. — Стой, я же пошутил! — взволнованно вскрикнул Кавех. — Что значит «пошутил»?! — ещё более нервно отрезала Юсахли. — Ладно тебе, Аль-Хайтам, она тебе даже медовый хлеб испекла. Просто попробуй и пойми, что ты потеряешь, если откажешься!       Аль-Хайтам действительно давно не ел, однако он не мог потерять хладнокровие в такой ситуации, ведь его личные границы снова начали теснить. Он ещё раз окинул взглядом кучерявую девицу. Её волосы были настолько пышными и длинными, что могли бы полностью спрятать её тело за собой.       «О чём это я задумался?», — поймал себя на непонятной мысли Аль-Хайтам.       Он вновь осмотрел её с предельной осторожностью, чтобы не вызвать возможные негодования о том, что на неё «пялятся». Глаза Бога у неё нет, телосложение довольно хилое, с кулаками она точно не полезет. Если брать в расчёт генетику и тему исследования, пронзительным умом она, скорее, тоже не обладает. С таким уже проще справиться. Он вздохнул. — На сколько ты хочешь здесь остаться? — обратился он к ней. — Аль-Хайтам, это всё недоразумение. Я не собиралась этого делать. Это он меня заставил сюда прийти, я немедленно уйду, — подбежала к нему Юса, впопыхах оправдываясь. — Никуда ты не уйдёшь, — развязным тоном вновь перебил её Кавех и схватил за руку.       «Не её выгнали, а её заставили. Не она пришла, а её затащили. Стягивает с себя ответственность любыми способами», — сделал первый вывод про себя Аль-Хайтам. — Ну, неделю, две, может месяц, — продолжил Кавех. — А потом я должен буду помочь ей решить вопрос с жильём в общежитии, потому что я секретарь Академии, даже если моя должность абсолютно не затрагивает такие вопросы. — Вот видишь, — Кавех положил ему ладони на плечи, — ты уже и сам предлагаешь помощь. Какой же ты великодушный!       Аль-Хайтам вот уже хотел возразить, однако прекрасно понимал бессмысленность этой ситуации. Всем своим видом он показал, что не желает более продолжать этот разговор. Спустя несколько минут сопротивлений, Кавех всё же удалился из комнаты. Вслед за ним отправилась его сестра. Прежде чем покинуть кухню, она стала напротив Аль-Хайтама и несмело посмотрела на него. Её роста хватало, чтобы уткнуться ему в грудь, не более. — Прошу прощения за беспокойства. И… спасибо…       Юсахли, прервавшись, резко увела взгляд и побежала за Кавехом, оставив Аль-Хайтама наедине с самодельным медовым хлебом.       Усевшись, теперь уже Аль-Хайтам схватился одной рукой за голову и прокрутил события минувшего часа. Видимо, теперь в собственном доме ему придётся бывать ещё реже. Пока он размышлял, его вторая рука бессознательно потянулась в сторону тёплой буханки хлеба. Аль-Хайтам отвлёкся от обременяющих мыслей и принялся рассматривать выпечку. Корочка получилась с идеальной прожаркой: не слишком твёрдой, но и не чересчур мягкой. Он отломил кусок, и тут же в нос ударил ароматный запах мёда. Тесто словно дышало сладостью. Он положил кусок в рот, вернувшись к своим мыслям.       «Вкусно».