The camp

      Уэнсдей уже второй час сидит в комнате, склонившись над дневником Натаниэля. В середине дневника его хозяин словно осознал опасность того, что его записи могут попасть не в те руки, и потому перешёл на шифр, известный только ему одному. Уэнсдей возвращалась в склеп, пытаясь отыскать хоть что-то, что помогло бы расшифровать записи, но там не было абсолютно ничего. Девушка была уверена, что ключ от шифра был известен директрисе, однако не могла придумать, как его достать. Спросить было нельзя, а проникнуть в кабинет и обыскать его не представлялось возможным. К тому же, глупо было пытаться найти то, не зная что. Возможно, Уимс уничтожила ключ, чтобы ни одна любопытная особа не совала свой нос в это дело. Но почему тогда дневник находился в такой доступности? У Аддамс было слишком много вопросов, и совсем не было ответов на них. Но просто так сдаваться девушка не привыкла, поэтому она усердно пыталась подобрать расшифровку вручную. Она никогда серьёзно не занималась подобным, поэтому дело шло медленно. Два дня прошли в пустую, но она не отступала.       В комнату, подобно урагану, врывается Энид. — Уэнсдей, ты вообще из-за стола вылезаешь? — спрашивает блондинка, скидывая рюкзак с плеч и одним метким движением закидывая его на свою кровать. — Что ты там вообще делаешь столько времени?       Она в один шаг оказывается возле соседки, выглядывая из-за её плеча. — Я пытаюсь разгадать шифр, — говорит Аддамс, слегка поворачивая голову в её сторону. — Но это слишком сложно даже для меня. — Дай посмотреть! — Энид ловким движением подхватывает дневник и, держа его на весу, быстро пробегается глазами по нескольким страницам. — Это похоже на горгонский шифр. — Чего? — недоверчиво спрашивает Уэнсдей, отбирая у неё записи и вновь заглядывая в них. — Никогда про такое не слышала. — Конечно, ты ведь не дружишь с горгонами, — хихикает Энид. — Я думаю, Аякс сможет помочь, только… — Только? — Я хочу знать, во что ты ввязалась на этот раз, Уэнс.       Уэнсдей еле сдерживается, чтобы не закатить глаза. Её раздражает, что всем так интересно, чем она занимается в своё свободное время. От всеобщей обеспокоенности становится тошно, однако здравая часть её сознания вовремя подсказывает, что в любом деле помощь никогда не будет лишней. Из правильных связей можно вынести максимум пользы, даже если эти связи — влюблённая парочка подростков и сын городского шерифа. — Хорошо, — соглашается девушка. — Нам нужно будет встретиться с Тайлером завтра, там я всем поделюсь с вами. — Договорились! — Синклер широко улыбается, потянувшись к подруге за объятиями, но та предупредительно откидывается назад и выставляет ладонь вперёд, не позволяя поймать себя в капкан тёплых рук. Энид лишь пожимает плечами и снова тянется к дневнику. — Дай я сфоткаю пару страниц, отправлю Аяксу и узнаю, сможет ли он помочь.

***

      Ранним субботним утром Уэнсдей, Энид, Аякс и Тайлер встречаются в кофейне перед её открытием. Разместившись за самым дальним столиком, чтобы не привлекать внимания проходящих мимо кофейни людей, они приступили к обсуждению. — Тайлер, что тебе удалось найти? — спрашивает Аддамс. Парень выкладывает на стол несколько папок и открывает одну из них. — За последние пару месяцев в округе произошло более десятка разных убийств, но пять из них выделяются своей… жестокостью.       Аякс и Энид взволнованно переглядываются, а Уэнсдей вопросительно приподнимает бровь. — Сейчас я покажу фотографии, но предупреждаю… — Тайлер косится на блондинку, сжимающую в руках стаканчик с кофе. — Зрелище не из приятных.       Он достает из папок фотографии, на которых жертвы были буквально растерзаны, и разворачивает их к остальным. Подождав, пока побледневшие Энид с Аяксом придут в себя, а Аддамс внимательно изучит снимки, Галпин продолжает: — У некоторых из них отсутствуют части тел, — он показывает на изображение. — Трудно понять, конечно, что здесь чего-то не хватает, но посмотрите внимательно. — Здесь ровный разрез, — констатирует Уэнсдей. — Какой ужас! — сипло произносит Синклер, отворачивая от себя фотографию. Аякс поджимает губы, отводя взгляд от нелицеприятного изображения. — Вряд ли ведь их выпотрошила собака, да? — неуверенно уточняет Петрополус. — Кто вообще мог такое сделать? — Хайд. — Кто? — удивлённо спрашивает Галпин.       Уэнсдей несколько секунд собирается с мыслями, а потом рассказывает всё, что ей удалось узнать. Она опускает детали про первую любовь мисс Уимс, про глубокие шрамы на её коже, которые она старательно прячет столько лет. Спустя какое-то время, когда она завершает рассказ, в помещении воцаряется тишина. Ребята пытаются обдумать полученную информацию и принять то, что где-то бродит монстр, способный одним лёгким движением растерзать их. — Хочешь сказать, Уимс знала обо всём и всё равно везла нас в это место? — спрашивает Аякс, на что Уэнсдей коротко кивает. — Жесть. — У неё не было выбора, — Аддамс пожимает плечами. — Какие-то договорённости людей на высшем уровне, Уимс ничего не может с этим сделать. — Это бред! — вспыхивает Энид, недовольная тем, что она и остальные ученики школы столько лет были подвержены опасности. — Они каждый год рискуют нашими жизнями, разве это адекватно?! — Успокойся, — холодно прерывает её брюнетка. — Директриса контролирует ситуацию. — И как она это делает? — спрашивает Тайлер, который до этого молча наблюдал за неверморцами. — Она мне толком не объяснила, — Уэнсдей снова пожимает плечами, стараясь не развивать тему про мисс Уимс. — И ты ей веришь? — Верю, — решительно произносит девушка, смерив Тайлера недовольным взглядом. — Тогда, в лагере, когда Уимс искала тебя в лесу, мне показалось, что ты что-то прятала за спиной, — вспоминает вдруг Энид. — Ты что-то нашла, так ведь? — Да, мы с Юджином днём ранее наткнулись на пещеру, я вернулась туда и нашла ящик, в котором была ампула с какой-то жидкостью. — Жидкостью? — Тайлер хмурится. Он кажется более озадаченным, чем остальные ребята, но никто не обращает на это внимания. — Ты знаешь состав? — Ты сказала, что общество «Белладонны» пыталось изготовить противоядие, может это оно? — предполагает горгона, прежде чем девушка отвечает на заданный ранее вопрос. — Не знаю, — Уэнсдей качает головой. — Для этого мне надо понять записи Натаниэля. Ты разобрался с шифром? — Это действительно горгонский шифр, но он составлен из разных комбинаций. — Что это значит? — Вот смотри, — парень достаёт из кармана блокнот и открывает его на нужной странице. — Каждые три предложения состоят из разного набора символов, каждый этот символ при определённой комбинации имеет своё особое значение. Не так трудно это перевести, проблема в том, что это долго. — Как долго? — На перевод девяти предложений у меня одного ушло два дня. — Не густо, — хмыкает брюнетка. — Львиную долю времени занимает поиск нужной комбинации, — продолжает Петрополус. — Если бы нас было хотя бы человек восемь, то дело пошло бы куда быстрее. — Для этого придётся раскрыть тайну этого дела другим, — мрачно произносит Аддамс. — А мне бы не хотелось. — Тогда ты где-то год потратишь на расшифровку, — встревает Энид. — Представь, что может случиться за это время с Джерико, с Невермором, с нами! — Она права, — поддерживает Тайлер. — Я хочу помочь вам. Может быть, мы сможем съездить в ту пещеру, найдем что-нибудь ещё? — Хорошая мысль, — в глазах Уэнсдей загорается опасный огонёк, похожий на азарт. — В понедельник директриса Уимс уедет из школы на целый день, наше отсутствие никто не заметит. Ты сможешь подмениться и отвезти нас, Тайлер? — Думаю, да, — он дружелюбно улыбается. Собирает все фотографии и раскладывает их по папкам, после чего поднимается со своего места. — Мне пора готовиться к открытию, но вы можете не торопиться. Сделать вам кофе? — Спасибо, но мы лучше поедем, нам есть что обсудить в Неверморе. — Тогда до встречи! — парень машет рукой, провожая друзей.

***

      Уэнсдей долго сомневается, стоит ли впутывать в это дело кого-то ещё, но перспектива разгадывать ребусы Натаниэля целый год не радует, поэтому она всё же решается. На помощь приходит Энид, организовав сбор тех, кому можно было доверять, в секретной библиотеке за статуей Эдгара Аллана По. Ксавье, Бьянка, Йоко, Дивина и Юджин слушают всё внимательно, практически не перебивая. В конце Юджин хмурится и поникает — ему очень не хочется в это ввязываться, но и отказать в помощи своей единственной подруге он не может. — Я прошу вас о помощи в переводе дневника, — подытоживает брюнетка, обводя присутствующих тяжёлым взглядом. — Если кто-то не хочет, то может отказаться, однако если хоть одна деталь того, о чём я рассказала, всплывёт за пределами этой комнаты…       Ловким движением девушка вытаскивает из кармана юбки раскладной нож, раскрыв его клинок, она с силой втыкает его в деревянную поверхность стола, отчего все присутствующие в комнате вздрагивают. — Несчастные случаи не всегда несчастные. — Мы поняли, Уэнсдей, — Ксавье в примирительном жесте поднимает руки вверх, но осмотрительно делает шаг назад. — Мы в деле.       Все выходные они почти безвылазно работают над переводом, и к концу воскресенья им удается расшифровать полторы страницы. Однако информация на этих листах не представляет особой важности: всего лишь размышления и некоторые наблюдения. — Чувак, конечно, с приколом, — нервно усмехается Аякс, откидываясь на спинку стула. — Зачем шифровать то, что уже написано им же без шифра? — Прячет информацию, — Бьянка устало опускает голову на сложенные на столе руки и переводит взгляд на Аддамс, раздражённый вид которой не сулит ничего хорошего. — Не переживай, мышка, завтра расшифруем что-нибудь ещё. — Мне надо подумать.       С этими словами она встаёт со своего места и покидает библиотеку, планируя посетить небольшой сад на заднем дворе школы. Но стоит ей только выйти и сделать несколько шагов, как за спиной раздаётся властный голос: — Мисс Аддамс, куда-то спешите?       Девушка замирает, пытаясь прикинуть, видела ли Уимс откуда она вышла. Конечно, глупо полагать, что директриса не в курсе этого тайного места, но всё-таки нахождение там Уэнсдей и компании могло вызвать большие вопросы. Может быть, стоило натаскать туда банок с сидром для таких вот внезапных проверок? Лучше уж получить выговор за распитие алкоголя на территории школы, чем за… А собственно, за что? — Нет, просто гуляю, — она на носках разворачивается к женщине, которая сидит на небольшом выступе прямо возле фигуры писателя. Как она не заметила её сразу? — А Вы любите творения Аллана По? — Хотела спросить у тебя то же самое, — Лариса усмехается, поднимаясь со своего места, и подходит ближе к ученице. — Нашлось что-нибудь нужное в библиотеке?       Её интонация говорит всё за неё — Уимс видела, откуда вышла Аддамс. — К сожалению, нет. — А в склепе Крэкстоуна? — играючи произносит директриса, подходя практически вплотную к ней. — Вы… — Уэнсдей в недоумении вскидывает голову вверх, вглядываясь в глубину чужих глаз. Она пытается понять, блефует Лариса Уимс или нет? Откуда она знает? — С чего Вы взяли, что я была там?       Аддамс решает играть дурочку, которая ничего не знает и не понимает, но Лариса не намерена больше играть в эти игры: — Где дневник Натаниэля, Уэнсдей? — с нажимом произносит женщина, наклоняясь к девушке. Под тяжёлым взглядом директрисы становится некомфортно, даже несмотря на то, что лицо женщины оказывается невыносимо близко к её собственному. Ей хочется оказаться в таком положении, но при других обстоятельствах. От этих мыслей девушка в смущении отводит взгляд. — В мой кабинет. Живо!       Директриса считывает эту оплошность как подтверждение тому, что к пропаже записей причастна Аддамс. Отчитывать её за это на улице было бы непедагогично, да и сам проступок мог привлечь нежелательное внимание. Уэнсдей фыркает, но ничего не говорит, разворачивается и направляется в кабинет Уимс. Она могла бы спорить с ней часами, не сдвигаясь с этого места, но ей было необходимо увести женщину от статуи, чтобы ребята могли выйти оттуда, не попадаясь директрисе на глаза и не вызывая у неё новых вопросов.       Когда дверь с громким хлопком закрывается, отрезая ученицу от остального мира, она слегка напрягается, не зная, чего ожидать от Ларисы Уимс. Аддамс внимательно следит за тем, как плавно женщина пересекает кабинет, отодвигает своё любимое кожаное кресло и садится в него, облокачивая локти на поверхность дубового стола и скрещивая пальцы рук в замок. Сама Уэнсдей игнорирует предложение присесть и остаётся стоять, ожидая поток возмущения и не самых приятных вопросов. — Зачем тебе эти записи, Уэнсдей? — в лоб спрашивает Уимс. Её голос звучит намного спокойнее, чем несколько минут назад возле секретной библиотеки, но Аддамс улавливает в нём нотки раздражения. — Я не понимаю, о чём Вы, мисс Уимс. — Хватит играть в эти игры, Аддамс! — Лариса расцепляет пальцы и ладонями стучит по столу. Уэнсдей вздрагивает от неожиданного громкого звука. — Я предупреждала тебя о том, что тебе пора прекратить совать свой любопытный нос туда, где его могут оторвать! С завтрашнего дня ты под домашним арестом! — Что? — девушка делает шаг вперёд, руками упираясь в край директорского стола. — Вы не можете! — В том-то и дело, мисс Аддамс, я могу, — Уимс поднимается, руками продолжая опираться на дубовую поверхность. Их лица вновь оказываются в критической близости, но каждую из них в это мгновение раздирает чувство гнева. Они смотрят друг другу в глаза, полные ярости и злобы, и отчаянно пытаются понять, как, чёрт возьми, они дошли до этой ненависти, бурлящей в крови. — Любое Ваше передвижение вне стен Вашей комнаты будет отслеживаться, я распоряжусь, чтобы с завтрашнего утра к Вам был приставлен человек, который до самого Вашего отъезда домой будет сопровождать Вас везде. Любая попытка сбежать от охраны или нарушить установленные правила неблагоприятно отразится на Вашем деле, а в случае многократного повторения, я буду вынуждена применить радикальные меры. Не заставляйте меня в буквальном смысле сажать Вас на цепь, мисс Аддамс.       Уэнсдей делает несколько шагов назад, ошарашенно смотря на директрису. В её голове не укладываются произнесённые женщиной слова, девушка растерянно бегает глазами по её лицу, но в чужом взгляде, в чужих движениях и в том, как Лариса выплёвывала эти слова, она не находит ни капли теплоты. Эта женщина уберёт любого, кто встанет на её пути. Уэнсдей понимает — было наивно думать, что они смогут найти общий язык. Это было так глупо думать, что Лариса может любить её. — Вы — монстр, Лариса, — произносит девушка, чувствуя, как глаза предательски начинает щипать. Она не понимает, от чего ей больнее — от таких зверских методов наказания или же ото льда, застывшего в чужих глазах. — Мне не следовало открываться Вам.       Выпалив эти слова, она почти бегом покидает кабинет, не желая больше слышать и видеть Уимс. На лестнице сталкивается с каким-то мужчиной, она поднимает голову вверх и сердце её болезненно сжимается, когда видит знакомое лицо, перекошенное презрением к этой школе и её ученикам, и лысую макушку, с дорогой сигаретой за ухом. — Мисс Уимс в кабинете? — спрашивает Пётр, окинув ученицу пренебрежительным взглядом. — Что Вы здесь делаете? — почти рычит в ответ Уэнсдей, силой сдерживая себя, чтобы не сломать ему пару костей в руке или ноге. А может, в обоих местах. — По делам приехал, — хмыкает он в ответ. — А ты что, в секретари заделалась? — Да пошёл ты, — огрызается Аддамс и, обойдя мужчину, спускается вниз по лестнице. — За языком следи, малолетняя… — его поток оскорблений прерывает распахнувшаяся дверь кабинета директрисы. — Пётр, пожалуйста, проходи, — с фальшивой доброжелательностью произносит женщина, жестом приглашая войти. — Тебе следует уделять больше внимания дисциплине в школе, — произносит Лэвенсон, заходя в кабинет. — Совсем распоясалась молодежь! — Я сама решу, как мне воспитывать моих учеников, — раздражённо произносит она, смерив мужчину недовольным взглядом. — О чём ты хотел поговорить?        Пока мужчина проходит вглубь кабинета и усаживается в кресле, Уимс бросает взгляд на лестницу, где вдалеке мелькает чёрная макушка с косичками. Она тяжело вздыхает, отворачивается и закрывает дверь.

***

      Вернувшись в комнату, где её уже ждала Энид, Уэнсдей просит у неё мобильник. Брюнетка выглядит разъярённой, поэтому Синклер не задаёт ей лишних вопросов. Девушка что-то быстро печатает, через пару минут телефон в её руках пищит, она быстро скользит взглядом по строчкам сообщения и снова что-то набирает. После очередного писка, она отдает телефон соседке и начинает быстро собирать свою сумку. — Что случилось? Мы слышали, что Уимс поймала тебя возле библиотеки. — Да, она знает, что я взяла дневник, — отвечает Аддамс, открывая тумбочку и что-то ища в ней. — Она не в курсе про вас. — Директриса… наказала тебя? — С завтрашнего дня я под домашним арестом, — мрачно бросает Уэнсдей, наконец находя в ящике то, что искала — новый фонарик. — Это ужасно! — восклицает Энид, обнимая себя за плечи. — Уже лет пятнадцать никто не подвергался такому суровому наказанию в этой школе… — Плевать, — фыркает девушка, застёгивая свою сумку и закидывая её на плечо. — Мне нужно кое-что сделать сегодня, прикрой меня, если что. — Куда ты собралась, Уэнсдей? — блондинка вскакивает со своего места и встаёт перед ней, перегораживая путь. — Просто прикрой меня.       С этими словами она обходит девушку и выходит из комнаты. Энид подхватывает телефон и открывает сообщения. «Тайлер, планы изменились, нам нужно ехать на место сегодня. Всё расскажу потом.» «Уже вечереет, Уэнсдей, ты уверена?» «Да» «Скоро буду» — Чёрт! — Энид медленно опускается на кровать, пытаясь придумать, что ей делать. Уэнсдей убьёт её, если узнает, что девушка нажаловалась. Но ехать в жуткую пещеру на ночь глядя… Синклер ощущает острую тревогу. Приняв решение, она быстро одевается и направляется к кабинету директрисы.       Ей приходится прождать почти час, прежде чем Уимс смогла наконец-то её принять. Когда девушка сумбурно вываливает всё на директрису, та вскакивает с места и бросается к своему плащу, висящему на вешалке у входа. — Почему ты раньше не сказала?! — Вы сказали подождать за дверью… — тихо произносит Синклер, потупив глаза. — Надо было сказать, что это срочно! — почти шипит женщина, набирая чей-то номер в телефоне и прикладывая мобильник к уху. — Пётр, ты ещё не уехал? Мне срочно нужна помощь! Я спускаюсь! — Я с Вами! — говорит Энид, следуя за Уимс.       Женщина собирается жестко отказать и наказать сидеть в комнате, пока они не вернутся, но вместо этого лишь коротко кивает. Ещё одного побега из школы она точно не переживёт. Они быстро спускаются вниз, запрыгивая в чёрный внедорожник Лэвенсона. — У меня нехорошее предчувствие, — говорит Лариса, когда Пётр заводит машину и они покидают территорию Академии. — Шрам просто горит. — База патрулируется, Лариса, — успокаивает её мужчина, бросая на неё сочувствующий взгляд. — Ни одного хайда там точно нет. — Я очень на это надеюсь.       В машине воцаряется тишина, Пётр выдавливает из своего внедорожника все соки, впечатывая педаль газа в пол, Энид на заднем сидении хватается за всё, что угодно, подлетая на кочках, а Лариса потеряно смотрит перед собой, не в силах унять невыносимое чувство тревоги в груди. Что-то точно произойдет, и Лариса Уимс просит у Всевышнего лишь одного — успеть.