Игры судьбы

Все девушки в её стае были омегами, поэтому, несмотря на свою «заторможенность» в развитии, Энид безумно ждала, когда же ей предоставится возможность найти своего альфу. Да, её влекли и девушки, но это не поможет Синклер, если та окажется обычной бетой. В их мире союз возможен лишь между альфой и омегой или бетой и бетой. Иного не дано. Поэтому, наслаждаясь тем, что пока она обычный человек, Энид экспериментировала: вначале с Йоко, дальше невинных поцелуев во время игры в бутылочку с которой не пошло, ибо дружба между ними всегда была сильнее лёгкой искры; потом и Аякс, что был таким наивным и милым, идеальным кандидатом. Энид даже представляла, как будет с ним жить, если всё же не обратится. Он ведь бета, поэтому, если бетой останется и мисс Синклер, это будет восхитительно! Однако, её интерес к парню стих столь же скоро, как и возник, стоило на пороге её комнаты появиться живому черно-белому фильтру из инсты под именем — Уэнсдей Аддамс. И, видя явный отказ от сближения, Энид старалась держаться за Аякса, чтобы вновь не остаться одной. Если у Энид не останется кого-то под боком, за кого несостоявшаяся волчица будет готова костьми лечь (почему-то вечно возникал вариант защиты соседки, но никак не парня, с которым Синклер в отношениях, аргх), то она попросту зачахнет как цветок без воды и солнца. Но всё изменилось в ту самую кровавую ночь. Энид, уже даже смирившаяся с тем, что больше не увидит Аддамс, что так и останется бетой, выла в лесу, слишком легко находя Уэнсдей за секунду до опасного удара. Вокруг пахло кровью, привкус металла приятно ложился на глотку Энид, но её нюх ловил ещё один аромат, который явно исходил от Уэнсдей. Несмотря на свой холод и вечную черно-белую мрачность, от неё пахло чёрной смородиной с лимоном... И либо это слабые духи, которые раньше Энид не замечала, либо вообще гель для душа. Поэтому она зависает, слышит обращение к себе сквозь громкое биение сердца, из-за чего и ловит удар. Но то самое наваждение уходит, стоит Аддамс побежать в сторону школы, готовясь дать отпор врагу её рода. И Синклер ловит этот аромат уже после, когда её тело бежит к своей подруге вопреки всяким словам «до», когда её нос утыкается в плечо Уэнсдей, когда руки этой самой соседки прижимают её ближе. Энид едва ли сдерживает истинно собачий скулёж, ощущая Аддамс рядом с собой. А ещё этот аромат… Она не решается спросить, даже на следующее утро, когда Уэнсдей сбежала куда-то по делам. Не то к директриссе Уимс, что чудом уцелела, не то ещё куда-то. Сама же, слегка восстановившаяся после жаркой ночки, Энид направилась к оборотням, что действительно могли бы теперь её принять, если бы не… — О боже. Что за запах… — самый главный, сильный и высокий парень тут же зажал нос, стоило Энид подойти. — Возможно… Возможно это из-за мази. — Нет, черт возьми, это точно не блядская мазь, Синклер. Ты воняешь! — и, так и не подпустив её ближе к своей "стае", он ушёл, недовольно рыкнув напоследок. — Но… Я обратилась… — видя вопросительные взгляды в свою сторону, Энид сжала руки на груди и отвернулась, ощущая себя ещё более одинокой, чем когда-либо. — Что эти идиоты тебе сказали? — Уэнсдей, ещё бледнее, нежели обычно, появилась перед её глазами столь же неожиданно как и всегда. Интерес от Уэнсдей — это опасность. Не ясно, зачем ей эта информация, но юную волчицу, которая будто бы ничего не понимала, это не волновало. Ей хотелось пожаловаться. — Я воняю… Ты явно знаешь, что после обращения девушки становятся омегами, а парни альфами… И, видимо, мой запах ещё не проявился. Или я чего-то не понимаю. В любом случае, он сказал, что от меня воняет и, судя по всему, не особо хочет подпускать меня к стае, — она тороторила и тороторила, пока вместе с Аддамс не дошла до одной из лавок, на которую и устало опустилась, оглаживая слегка болевший бок. — Ты не можешь вонять. Ты приняла душ с гелем даже после всех ран. Хотя могла попросту смыть грязь, — Уэнсдей щурится, недовольно оборачивается, ловя напряжённый взгляд того самого альфы, да сама едва дёргает губой, будто бы готовая зарычать, — возьми мазь в медпункте. — Но ты поделилась своей. И от неё действительно есть результат, Уэнсдей! — Синклер тут же подняла голову, слыша такое предложение. Вчера Уэнсдей поделилась с ней своей мазью, которая наутро помогла ранам зажить ещё сильнее, нежели её собственная регенерация. Да и Энид не ощущала никакого негативного запаха… Почему ощущали они? — может от меня воняет Хайдом? Наверное, его кровь не смыть обычным гелем… — Он бета, — Уэнсдей точно знала, о чём говорит. Беты не сохраняют запах, не могут «испачкать» им, а их кровь, даже такая испорченная, как у Тайлера в облике Хайда — всё ещё не содержала аромата. Кроме обычного — железа. — Ну я не знаю. Ты вообще как? Вчера помогла мне, а у самой как дела с плечом? — Энид чуть вытягивается, вдыхая аромат, но тут же ощущает ледяные пальцы Уэнсдей на её чувствительном носе, — ауч. За что? — Без волчьих штучек, Синклер. Нюхать меня не обязательно, — она отпускает Энид и как-то слишком медленно убирает руку. Кажется, сама Уэнсдей никогда не дышит. Её плечи были непоколебимы. — Да я просто… Это инстинкт! — Называешь себя животным? Как жаль, я думала, что живу с человеком, — разворачиваясь, оставляя Энид в лёгком шоке, ибо она не поняла, сейчас была шутка или камень в её огород, рядом с Энид оказался один из альф из той компании. — Ох боже. От тебя действительно воняет, Энид, — они иногда общались, но даже сейчас парнишка не мог выдавить из себя никакой радости, прикрывая нос платком. — О, ну спасибо большое! Что-нибудь ещё? — выслушивая о том, что её запах не пришёлся по вкусу уже второму альфе, Синклер слишком резко вскочила, выпуская когти. Однако… тут же ощутила на плече Вещь, который слегка оглаживал, успокаивая, — тебя спасли. Что-нибудь ещё? — У тебя грубый запах, Энид. Такой не бывает у омег. Советую заглянуть к кому-нибудь из старших. Это ненормально, — и он ушёл, оставляя волчицу в странных чувствах. Она пахнет не так, как омеги. Даже после обращения она не может найти свою пару… В это время Уэнсдей, которая давно добралась до кабинета зельеварения, где заперлась, достала из тайника какие-то ингредиенты, наконец-то вздыхая. — Придётся запастись лекарством на пару дней вперёд.