Чернилами по коже

      Утро для Шото выдалось не совсем приятным. Он всю ночь ворочался: почему-то всегда мягкая и удобная подушка сегодня была какой-то твёрдой и неудобной. Проснувшись, Шото ощутил непривычную тяжесть в голове, которая опоясывала лоб и давила на глаза. Ещё и во рту было сухо. Он подумал, что умудрился вчера где-то заболеть. Это казалось странным, вроде причин к этому не было.       Шото поднялся с кровати, сонными глазами недовольно её рассматривая, а потом поплёлся в душ. После этого стало как-то легче, общее состояние улучшилось — он выпил несколько кружек воды, которая ощущалась невероятно вкусной, по сравнению с обычными днями.       Шото посмотрел на часы, они показывали половину девятого. А раз сегодня выходной, то завтрак должен был начаться через полчаса. Как хорошо, что и без будильника он умудрился встать вовремя. Шото с раздражением провёл рукой по мокрым волосам. Ему до ужаса не хотелось встречаться сегодня с отцом, но не прийти на общий завтрак равнялось подписанию себе смертного приговора. Отец потом бы устроил ему ещё большую взбучку, чем его ожидала. А то, что она будет, Шото не сомневался. Он был уверен, что повёл себя вчера не так, как хотел бы отец. А как он хотел — чёрт его знает. Шото всегда делал недостаточно, как бы он не старался. Поэтому в какой-то момент, он просто перестал пытаться достичь недостижимого идеала. Он предпочитал молча сносить все упрёки и обвинения, потому что… потому что, если ты отвечал отцу чем-то, он мог и ударить. Шото помнил, как в детстве отец не стеснялся использовать грубую силу для воспитания.       Шото поморщился, невольно погружаясь в воспоминания. У них была идеальная семья, когда дело касалось выхода в свет или встреч с друзьями, но как только закрывались двери дома, то отец становился непредсказуемой бомбой, которая в любой момент могла рвануть.       Шото ненавидел своё положение, но ничего не мог с этим сделать. Тойя ушёл из дома, едва ему исполнилось двадцать — отец никак не мог этому воспротивиться, по закону старший брат был уже полностью дееспособным. До этого момента все надежды по наследованию компании лежали на нём. Фуюми была женщиной — тут отец имел железную точку зрения, что только мужчина мог занимать руководящую роль, и хоть он и позволил дочери получить соответствующее образование, все в семье знали, что компанией ей не управлять. Нацуо имел проблемы со здоровьем, так что отец даже думать не хотел о нём, как о наследнике. Так что оставался только Шото. И с его тринадцати лет отец в серьёз занялся его образованием и воспитанием, не спрашивая, чего хотел сам Шото — у него не было права голоса. Постоянные репетиторы, дополнительные занятия по экономике и политике, уроки этикета и хороших манер. Шото устал, но когда один раз попытался отстоять своё мнение, получил унизительную пощёчину от отца и горящий гневом взгляд. После этого Шото, нет, не сдался, но отложил свои возмущения на некоторое время. Ведь получилось же у Тойи, оставалось лишь дождаться. Но отец, словно предвидев его мысли, решил действовать наперёд. И вот — теперь Шото официально назван наследником компании. И он боялся даже представить, какой скандал ждёт прессу, если он откажется.       В прочем, до этого Шото не было никакого дела, но сделать он пока ничего не мог.       Шото вздохнул и помассировал лицо ладонью, стараясь прогнать невесёлые мысли. Нужно было собираться на завтрак.       Через несколько минут он сбегал по лестнице, по привычке остановился перед дверьми, приводя себя в порядок, а потом, глубоко вдохнув, толкнул двери. Вся семья уже сидела за столом — они как по команде повернулись на него.       Шото с нервно бьющимся сердцем подошёл к столу.       — Доброе утро, — как можно более любезно поздоровался он и занял своё место.       Ему никто не ответил. Шото посмотрел на мать, та опустила глаза в свою пустую тарелку. Фуюми выглядела пристыженной, но серьёзной, Нацуо покачал головой, одними губами говоря «конец». Шото смело поднял взгляд на отца. Тот в упор смотрел на него не предвещающим ничего хорошего взглядом.       — Проснулся наконец, — с иронией протянул Энджи, — как спалось?       Шото сглотнул:       — Хорошо, отец.       — Хорошо? — тот стукнул по столу ладонями, что зазвенели приборы, а все вздрогнули, — как ты смеешь так спокойно мне отвечать?       Шото чувствовал, как начали потеть руки от тревоги. Сердце ускорило свой темп, не позволяя успокоиться.       — А что случилось? — спросил Шото, придавая своему голосу твёрдости.       Больше, чем прямого возмущения, отец не любил, когда кто-то мямлил себе под нос.       — Это ты мне расскажи, что случилось, — отец откинулся на стуле, презрительным взглядом смотря на Шото, — я тобой недоволен.       Шото подавил желание закатить глаза. Хотелось спросить, а когда он вообще бывал доволен.       — Более того, — продолжал Энджи, — я разочарован тобой. Я делаю тебе такой подарок, объявляю всем, что ты мой наследник, а ты так мне отплачиваешь?       — Отец, я не понимаю, — чуть раздражённо произнёс Шото, и, кажется, это произвело отрицательный эффект.       Энджи вскочил со стула. Шото едва не сжался на своём месте от вспыхнувшего внутри страха, но заставил себя сохранять спокойствие. Дыши, Шото, просто дыши. Отец медленным шагом обошёл стол и остановился за спиной Шото. Тот чувствовал, как паника завладевала его телом. Было страшно не знать, что произойдёт в следующую секунду. Он сжал руки в кулаки на коленях.       — Ты чуть не опозорил меня, — зарычал отец, а после схватил Шото за волосы на затылке, заставляя откинуть голову и встретиться взглядом с пылающими глазами отца, — спасибо Фуюми, которая вовремя тебя нашла. Пьяный наследник моей компании, — презрительно прошипел Энджи, — не желающий по достоинству принять своё положение. Что подумают люди?       Отец натянул волосы сильнее, что Шото закусил нижнюю губу. Давление на голову было болезненным, но он даже не пытался вырваться. Лишь молча терпел, молясь, чтобы на глазах не навернулись слёзы.       — Ты даже не смог вчера на сцене сказать несколько благодарственных слов, — продолжал говорить отец, — благо, все подумали, что ты так рад, что не можешь найти слов. Видите ли, Шото Тодороки слишком молод и неопытен. Ты читал утренние новости?       Энджи замолчал, явно дожидаясь ответа.       — Нет, отец, — покорно ответил Шото.       — Конечно, нет, — грубо усмехнулся Энджи, а затем повернул голову сына, склоняясь к самому его уху, чтобы противно прошипеть, — у тебя же похмелье. Ты уродство.       Он толкнул Шото, отпуская его волосы, что тот едва не стукнулся головой об стол. Он чувствовал себя униженным и растерянным. Дыхание было частым и неглубоким, ему словно не хватало кислорода. В глазах всё немного мутилось, как вчера, когда он выпил шампанского. Теперь Шото понял, что вчера перебрал, а утром это была не простуда, а похмелье. У него никогда такого не было, так что Шото не мог и подумать об этом. Отец вернулся на своё место. Тишина давила на уши. Шото поднял голову, обводя всех взглядом. Мать молча сжимала кулаки и смотрела перед собой, будто боялась посмотреть на сына. У Нацуо был сочувствующий взгляд — он знал, каким мог быть отец, а Фуюми одними глазами кричала «прости». Но Шото было всё равно. Он сглотнул.       — Прости, отец, — смог он из себя выдавить, потому что знал, что молчать нельзя.       Энджи вскинул руку, предотвращая все дальнейшие слова.       — Это не всё. Как бы ты меня не разочаровывал, у меня есть для тебя ещё один подарок, — у Шото волосы встали на загривке от представления, что мог придумать отец, — так как ты теперь наследник, тебе нужна подобающая партия в невесты.       Шото от шока распахнул глаза. Он не верил в то, что отец это говорил. Это было сюрреалистично. Он не мог… не имел права решать такие вопросы за него.       — Момо-сама согласился отдать свою дочь за тебя, — слишком довольным тоном заговорил отец, — её зовут Яойорозу, ей тоже шестнадцать. Скоро мы вас познакомим.       — Но отец… — слабо протянул Шото. — Молчать! — гаркнул Энджи, и Шото сжал зубы до дискомфорта в челюсти, — это не обсуждается. Девушка она хорошая, а уж какое наследство. Ваш брак будет идеальным.       Шото сидел не двигаясь. Внутри всё будто заледенело. Он не знал, что сказать, да и не мог. Все мышцы будто замерли. У него не было сил даже разомкнуть губ. Все его надежды рушились одними лишь словами.       — Скоро мы заключим договор, а при исполнении вам двадцати лет вы поженитесь. Я всё сказал, — отец придвинулся к столу, а после улыбнулся одними лишь губами, — всем приятного аппетита.       Все, кроме Шото, отозвались на это. За столом стояла тишина. Казалось, она не напрягала только Энджи. Тот спокойно налил себе кофе и взял тост. Шото несколько секунд с ненавистью смотрел на отца. В нём поднималась до этого момента не ощутимый гнев. Он разгонял по телу обжигающее тепло и заставлял сердце заходиться в бешенной гонке. Шото был в секунде от того, чтобы взорваться.       Вдруг его ноги что-то коснулось. Это тут же отвлекло внимание Шото от отца. Он посмотрел на Нацуо, который сидел напротив него. Брат покачал головой. В его взгляде читалась мольба.       Шото прикусил кончик языка, а затем отодвинул свой стул.       — Спасибо, я не голоден, — холодно сказал он, — удалюсь к себе. Приятного аппетита.       Ему никто не ответил, но он и не ждал. Шото максимально спокойным шагом дошёл до выхода из столовой, но едва за ним закрылась дверь, он сорвался с места, переходя на бег. Ему нужно было как-то выплеснуть свои эмоции, что клубились в груди.       Он взлетел по лестнице, едва не сбив с ног Кобаяси-сана.       — Тодороки-сан, — обеспокоенно воскликнул дворецкий.       — Простите, — бегло сказал Шото, но даже не притормозил.       Он быстро добрался до своей комнаты и захлопнул за собой дверь. Дыхание срывалось, воздуха категорически не хватало. На глазах стояли злые слёзы.       — Как он мог, — прорычал Тодороки, — как он мог!       Шото сжал кулаки, вонзаясь ногтями себе в ладони. Обида клубилась в груди. Шото заходил кругами по комнате. Его разрывало от количества эмоций. Беспомощность была самой отвратительной из них. Шото зарычал загнанным в ловушку зверем. Он не знал, что делать.       Он подлетел к уже заправленной кровати и упал на неё, закрывая локтём глаза, и тихо застонал. Он не мог понять, за что отец так с ним. Ведь он старался! Правда старался. Учился, не прогуливал ни одного репетитора и точно соблюдал все приказы отца. Но этого было мало. Да у него даже друзей почти не было. Один лишь Изуку и Бакуго, который всё время таскался за первым. Он больше ни с кем не общался. Не ходил на вечеринки или магазины, даже в кино ни разу не был. А отцу всё было мало. Он решил окончательно сломать его жизнь.       Шото хотелось как-то взбунтоваться. Он хотел избавиться от своей идеальности. Хотел сделать что-то на зло отцу, чтобы тот потерял дар речи от того, что он сделает. Шото убрал руку и упёрся взглядом в глянцевый потолок. Грудь часто вздымалась. В голове носились мысли. Он должен что-то сделать до того, как его повяжут ещё какими-то обязательствами. Он не допустит этой свадьбы на девушке, которую даже не знал. Но что он мог сделать? Прогулять уроки не получится, его всё время довозили до школы, а потом забирали. Репетиторы приходили на дом. Да и это как-то мелко. Максимум, что он за это получит, это нотации и, возможно, пощёчину. Сбежать из дома у него не получится — отец сразу же его найдёт, да и некуда Шото идти. Нужно было сделать что-то такое, от чего невозможно избавиться, и что всем будет видно. Шото перевернулся на живот и потянулся к телефону. Ни одного нового оповещения — оно и понятно. Кому он нужен в утро воскресенья.       Шото зашёл в браузер и несколько секунд просто смотрел на поисковую строку, а потом усмехнулся и быстро напечатал: как разозлить родителей.       В нём кипело желание напакостить, как-то вывести отца на ещё больше эмоции, и не важно, что самому Шото за это будет.       Он открыл первый попавшийся сайт и начал читать. Там всё было довольно скучно. Не выполняйте свои домашние обязанности, задавайте глупые вопросы, кажитесь умнее родителей, капризничайте. Это всё казалось слишком простым и малодейственным. Шото сомневался, что это вызовет что-то кроме раздражения. Шото поменял слово в поисковике. Он напечатал: как разочаровать родителей. Это оказалось уже интереснее. Первый же совет был выставить свои фото в социальные сети в непристойном виде. Шото тихо фыркнул себе под нос. Это бы произвело фурор. К сожалению, Шото не был настолько смелым, чтобы так сделать, хотя звучало это интересно. Он начал читать дальше. Отрицать семейные идеалы, рассказать о чём-то из своей жизни… всё это казалось скучным. А потом Шото прочитал последний совет: сделайте татуировку на лице.       А вот это казалось любопытным. Шото прикусил губу. Ему понравилась эта идея. Татуировку при желании можно будет и свести, а привести отца в состояние шока это могло просто за один момент.       Шото растянул губы в самой зловещей усмешке. Он знал, что сделает. Оставалось только придумать, как воплотить это в жизнь. Идея казалась просто беспроигрышной. Отец будет в бешенстве. Единственное, Шото не знал, где можно сделать татуировку. Он снова вбил в браузере то, что ему было нужно. Тату-салонов оказалось не очень много. Шото, как и любой житель Японии знал, что тату — это запрет для любого достойного человека. Если ты бил тату, но автоматически становился чуть ли не преступником. Шото считал, что это глупо, но в данной ситуации это могло ему помочь как нельзя хорошо.       Шото просмотрел несколько сайтов. Ему не попадалось ничего действительно стоящего внимания. Хотелось рычать от досады. Он откинул телефон и снова перевернулся на спину. Может, Нацуо мог что-нибудь знать? В конце концов, у него больше свободного времени и друзей. Кто-то точно должен что-нибудь знать. И он обещал помочь.       Шото встал с кровати и посмотрел на часы. Завтрак уже должен был закончиться. Шото собирался направиться к брату прямо сейчас.       Он быстро добрался до комнаты Нацуо и нетерпеливо постучал. Дождавшись ответа, он вошёл. Брат сидел на кровати с ноутбуком и что-то печатал. Он снял очки, поднимая взгляд на Шото.       — Ты что-то хотел?       — Да, — кивнул Шото и тоже сел на кровать, — ты вчера говорил, что можешь мне помочь, если это будет нужно.       Глаза Нацуо вспыхнули интересом. Он отложил ноутбук и удобнее повернулся к Шото, внимательно смотря на него.       — Что придумал? — с любопытством спросил он.       Шото на секунду замялся. Он видел в глазах брата едва заметное сочувствие. Они никогда не говорили о том, как ведёт себя их отец. Это было негласным табу. Но Шото не нужна была жалость, так что он уверенно сжал кулаки.       — Ты знаешь какой-нибудь тату-салон?       Нацуо вскинул брови. Он несколько мгновений неверяще смотрел на брата, а потом на секунду поджал губы.       — Это плохая идея, — с сомнением сказал Нацуо, — он тебя убьёт, если заметит.       Шото хмыкнул:       — Он заметит.       Нацуо нахмурился, чуть прикусывая губу. Его серые глаза пытались что-то отыскать на лице Шото, но, кажется, находили лишь уверенность и упрямство. Брат вздохнул.       — Ну знаю я один салон, — неуверенно протянул он, лохматя волосы на затылке, — хороший. Но я всё же думаю, что лучше не надо…       — Надо жениться и вставать во главе компании, отметая свои желания? — гневно спросил Шото.       Нацуо смущённо отвёл взгляд.       — Нет, но… Шото, — он в упор посмотрел на брата, — это же на всю жизнь.       — Брак тоже, — парировал Шото.       Нацуо хмыкнул и откинулся на локти, несколько секунд гипнотизируя стену напротив. Шото с волнением ждал. У него не было больше идей, кроме как ждать помощи от близкого человека. Нацуо, как никто другой, понимал его, хотя и был более замкнут, чем он. Брат предпочитал держать всё в себе, а на придирки отца отвечать ему спокойно, но с затаённой агрессией. Отец это чувствовал, но по нему было видно, что ему плевать на неудачного сына. Так что Нацуо в этом плане было проще.       — Ладно, хорошо, — сдался Нацуо, а после залез в телефон, — только обещай никому не говорить, что это я сделал.       — Я понял, — кивнул Шото.       — И обещай, что ты хорошо подумаешь, — настаивал Нацуо.       — Я понял, — ещё твёрже произнёс Шото.       Брат вздохнул, быстро тыкая пальцами по дисплею телефона.       — Я тебе отправил адрес и номер телефона. Это Даби.       — Даби? — переспросил Шото, имя что-то шевельнуло в груди, — это псевдоним?       — И да, и нет, — уклончиво ответил Нацуо, — ох, как же я пожалею, — пробормотал он, — давай, ты сам со всем разберёшься, если решишься, хорошо?       Шото довольно кивнул.       — Ну вот и отлично, — Нацуо улыбнулся, а после обеспокоенно спросил: — ты в порядке?       — Да, — Шото хмыкнул, — не привыкать. И спасибо.       Нацуо кивнул.       Шото ушёл из комнаты брата, с неким возбуждением сжимая в руках телефон. Он не знал, ни чей это номер, ни где находится салон, но каким-то образом это вызывало волны удовлетворения по его телу. Он стал на шаг ближе к своей идее.       В своей комнате Шото быстро переоделся в уличную одежду, а после спустился на первый этаж. Там, ожидаемо, никого не было. Только дворецкий.       — Кобаяси-сан, — обратился Шото, — если спросят, где я, передайте, что я пошёл прогуляться.       — Хорошо, Тодороки-сан, — поклонился дворецкий, а после этого Шото выскочил из дома.       Он заранее вызвал такси, и когда вышел за ограду, оно уже ждало его. Шото с нетерпением сел в машину, называя адрес.       Примерно через полчаса он был на месте. Он заплатил таксисту, и вышел. Это явно был не самый лучший район, но всё было довольно спокойно. Шото подошёл к неприметной с первого взгляда вывеске, на которой были иероглифы тату-салона «Кремация».       Позитивно, хмыкнул Шото. Он толкнул дверь, зазвенел колокольчик.       — Добро пожаловать! — прокричал жизнерадостный женский голос.       Шото перевёл взгляд за стойку регистрации. Там сидела миниатюрная девушка с двумя озорными хвостиками на голове. В её носу виднелся пирсинг.       — Чего желаешь? Что-то определённое? Ещё не решил? У тебя есть идеи? Подсказать?       Шото чуть улыбнулся от такого количества слов в короткий промежуток времени. Его немного ошарашило столь лёгкое обращение к нему.       — Здравствуйте, — поклонился Шото, — я бы хотел увидеть Даби, мне его посоветовали…       — О, Даби, отлично! — воскликнула девушка, — меня, кстати, Химико Тогой зовут!       Шото подошёл ближе. Она широко улыбнулась, обнажая заострённые зубки. На её глаза были надеты жёлтые линзы с вертикальными зрачками.       — Тату, пирсинг? И то, и другое? — снова спросила Тога.       — Пока только тату, — немного смущённо ответил Шото, потирая запястье.       Эта девушка вводила его в неловкость. Она казалось чересчур открытой и жизнерадостной, Шото не знал никого похожего на неё.       — Даби сейчас занят, — улыбнулась Тога, — но я могу его позвать.       — Я был бы безумно благодарен, — кивнул Шото.       Лёгкое волнение защекотало у него в груди. Вот сейчас, совсем скоро…       — Отличненько, — хлопнула девушка в ладоши, — подожди секундочку.       Она спрыгнула со своего стула и оказалась сантиметров на десять ниже Шото. Её коротенькая школьная юбочка задорно заколыхалась, когда она едва ли не поскакала в сторону коридора.       — Даби! — закричала она, стуча в дверь, — к тебе тут новенький клиент.       Через несколько секунд дверь открылась и низкий мужской голос проговорил:       — Ну так и записала бы его на свободное время.       — Он показался мне таким миленьким, что я захотела, чтобы ты сам его увидел.       Шото покраснел от такого комментария. Он — миленький? Он ощущал, как лицо покрылось яркой краской.       — Тога, ты отвлекаешь меня от работы, — раздражённо ответил голос.       — Ну Даби, ну пожалуйста! — капризно пробормотала Химико.       — Ладно, — согласился её собеседник, — пошли.       — Ура! — она снова хлопнула в ладоши и поскакала к Шото, — я всё решила, он идёт.       И через несколько секунд правда показался молодой человек. Он был ростом с Шото, с чёрными, словно угольными волосами, и весь… в татуировках. Под глазами, на его челюсти и шее, на руках — всё было забито различными рисунками. Шото на несколько секунд даже потерял дар речи. Глаза непроизвольно скользили по чужому телу, рассматривая и запоминая. Он ему кого-то напоминал, только Шото не мог понять кого.       Из-за повисшего молчания младший Тодороки не сразу понял, что его так же внимательно рассматривают в ответ. Он запоздало поздоровался.       Даби как-то странно усмехнулся в ответ, а потом закинул руку за голову:       — Ну привет, братец.