Семья друг для друга

Зеркала — насмешники. Любители злых розыгрышей, трудно постижимых нами, чье время течет быстрее. Намного быстрее, чем требуется для того, чтобы по достоинству оценить их юмор. © Сфинкс. Дом в котором Глава 24. Mirror Пятница, 4 ноября Джисон За последнюю неделю Джисон минимум два раза в день думал о том, что уже готов сдохнуть. Парень не думал, что быть настолько измученным вообще реально. Казалось, учеба теперь занимала 98% его жизни. В оставшиеся 2% он работал и пытался спать (ключевое слово — пытался). Сидя за кассой в магазине, пока не было покупателей, он продолжал делать уроки или перечитывал конспекты. Учеников стали все чаще и чаще задерживать после уроков, появились дополнительные занятия, поэтому Хану пришлось взять более позднюю смену в магазине. Соответственно из-за этого он стал возвращаться домой позже, а там парень продолжал подготовку к экзаменам, до ночи решая различные тесты. От подобного количества учебы его, в скором времени, могло начать тошнить. В таком порочном круге и прошла вся неделя, и к пятнице Джисон чувствовал себя как выжатый лимон и это ещё мягко сказано. Миён выглядела не многим лучше. Хану доводилось видеть её невеселый силуэт в школьном коридоре. Хальмони иногда брала смены девушки на себя, чтобы внучка могла отдохнуть. Джисон не мог позволить себе не работать, ведь за студию, к сожалению, нужно чем то платить. Пятница означала, что следующие два дня школьники не будут видеть учителей, и эта мысль добавляла каплю оптимизма. Хан надеялся, что у него получится хотя бы один день нормально поспать. Надеялся, потому что в последнюю неделю со сном у него не задавалось. Парень либо засыпал уже к утру за учебниками, когда кажется, что только закрыл глаза, а уже звенит будильник. Либо просыпался от кошмаров. Это было ещё хуже, чем спать за учебниками. Кошмары никогда раньше не беспокоили его, Джисон вообще не припоминал, чтобы ему снились какие либо сны. Но теперь его воображение подкидывало различные неприятные видения. В одних его вновь били, но так, что ломались кости, с громким хрустом и животным криком боли, а сознание терялось в черной темноте. В других Хан стоял в комнате и слышал тысячи комментариев о своем теле и том, как он поправился. Такой сон впервые приснился ему после Дня рождения Миён, когда парень съел слишком много, по его мнению. В третьих его друзей убивали. Это были самые ужасные сны. После любого из них Джисон просыпался подскакивая, в холодном поту, со слезами на глазах. Часто его трясло. Парень запускал пальцы во влажные от пота волосы, сжимая и уверяя сам себя, что все приснившееся — неправда. Хан не знал, как избавиться от кошмаров. Пить снотворное он не рисковал, так как слишком боялся не услышать потом будильник. А опоздать на урок в предэкзаменационное время было сродни подписанию самому себе смертного приговора. И всё же кошмары превращали в ноль возможность хоть немного поспать. Сейчас, закончив работу, Джисон переставляет ноги в сторону дома. Перед сменой ему удалось заскочить в кафе к Минхо, чему оба были очень рады. Хан вновь заказал один чай и вымученно улыбаясь рассказал Ли о подготовке к экзаменам. Минхо сказал, что Джисону нужно сходить проветриться, на что тот мог только истерично посмеяться. Зайдя в студию, Хан стягивает кроссовки и плетётся к раковине на кухне. На кухне, потому что в ванной возле раковины есть зеркало, а он не хочет с ним сталкиваться. Шум воды нарушает одинокую тишину студии. Джисон выкручивает холодную воду на всю и подставляет руки под струю. Парень умывается и трёт глаза, в надежде, что это прогонит сонливость. Нужно переодеться и сесть за уроки. С этими мыслями Хан выключает воду и отходит от раковины. Он не удосуживается вытереть руки, и так сойдёт. По пути к сумке с вещами, парень вдруг замер. Напротив большого зеркала, которое все никак не мог куда-то убрать. Тусклый свет от единственной включенной лампы омрачал силуэт. Мешки под глазами казались ещё темнее, худощавые руки отбрасывали устрашающие тени, словно ветви деревьев. Джисон попал в ловушку отражения. В зеркалах, всё хуже, чем в реальности, вот только парень этого не осознавал. Он видел лишь подростка, внешность которого ему не нравилась от и до. Кто-то другой возможно позавидовал бы его природным данным, но не сам Джисон. Часто, если человек кажется нам красивым, сам он может этого не замечать. Будто под действием зеркальных чар, Хан стягивает кофту. Холодные пальцы дотрагиваются до кожи и парень вздрагивает. По животу бегут маленькие капли от мокрых рук, впитываясь в ткань штанов. Джисон наблюдает за ними, а затем вновь возвращает взгляд в зеркало. Отражение стало ещё хуже. Хан чувствует, как горлу подкатывает тошнота — настоящая или ему кажется? — от отвращения к явившейся картине. Кости рёбер, похожие на клетку, отлично видны у парня в зеркале, но Хан видит только слишком выпирающий живот. Он проводит по коже ногтями, оставляя красные следы. Тишину не нарушает ничего, но даже если бы и был какой то шум, Джисон его бы не услышал. Все его внимание сосредоточено на человеке в отражении. Хан закусывает губу, человек к зеркале повторяет его действие. В голове, словно рой пчёл, вдруг начинают гудеть голоса. — И когда ты успел так потолстеть? — Хан Джисон, да ты кажется поправился! — Я раньше не замечал у тебя таких огромных щёк. — Зачем ты сегодня поел? Мог бы и потерпеть. — Когда твое тело наконец обретёт нормальный вид? — Вот это у тебя бока конечно… Среди этого гула, от которого начинала болеть голова, можно было услышать обрывки его собственных мыслей или фразы Чуну. Некоторые голоса, словно хейтеры в сети, казались незнакомыми. Они звучали все громче, а вместе с тем паника, будто веревка затягивающаяся на шее, перекрывала возможность дышать. Один из его кошмаров вдруг стал реальностью. Хан не замечает, как начинает давиться всхлипами, интуитивно боясь издавать громкие звуки. Когда он ещё жил с родителями, громко плакать было нельзя, иначе появлялся риск разбудить отца и огребсти за это. Дрожащие руки поднимаются к голове и закрывают уши. Хватит-хватит-хватит. Но ничего не прекращается. — Успокойся, ты только и умеешь, что ныть. — Прекращай страдать, у других проблемы и похуже. — Лучше бы ты спортом начал заниматься. Некоторые фразы Джисон часто повторял сам себе. Сейчас, все они, словно разрывали его на части. Затянувшаяся пытка, от которой кровоточило всё тело. Сердце, бешено колотящееся в груди, словно разом раздирают несколько ножей. Парню начинает казаться, что он чувствует эту боль физически. Кровь, слезы текли из глаз, будто реки вышедшие из берегов. Хан только сейчас это заметил. В горле встал неприятный склизкий ком из сдерживаемового крика и рыданий. Неприятно, противно и мерзко. От самого себя. Руки перемещаются выше, зарывшись в волосы, пальцы крепко сжимаются. Силуэт в зеркале стал совсем жалким. Джисону мерещиться, будто вокруг него сгущаются тени. Парня в отражении трясло не на шутку и в целом он выглядел так, словно вот вот готов упасть. Его лицо опухло и сделалось красным — ещё хуже, чем было изначально. Пальцы хватаются за волосы, словно это ему чем то поможет. Словно выдернет в реальность из кошмара. Его горло судорожно сжимается, а глаза при этом как у ребёнка, который увидел нечто ужасное. Хан морщиться от металлического привкуса во рту. Кажется, он слишком сильно прикусил губу. Это немного отрезвляет. Парень начинает хватать воздух ртом, ведь носом дышать уже не получается, но паника от этого никуда не исчезает. Человек в отражении делает тоже самое, раздражая своей беспомощностью. Нет, он больше не может смотреть в это чёртово зеркало. Неизвестно откуда появившийся импульс решает все за Джисона. Уже в следующую секунду раздается оглушительный звон, слезы кровь течет по руке, а осколки летят на пол. И первое, что он испытывает от этого — смесь паники и наслаждения от боли. Минхо Пятничная смена прошла на удивление легко, чему нельзя было не радоваться. Заглянувший в кафе Джисон — ещё одна причина сегодняшнего счастья Ли. Как никак он не видел друга почти неделю. Из-за учебы Хан ещё и редко отвечал на сообщения, так что переписка тоже не завязывалась. То, что завтра — выходной, было третьим в списке хороших вещей за сегодня. На выходных Минхо планировал вытащить Джисона в парк. Сегодняшняя натянутая улыбка парня нисколько не обманула Ли. Хо был убежден, что Хану необходимо передохнуть или хотя бы сходить куда нибудь проветриться, иначе слово «учёба» станет единственным словом, которое он понимает. Для осуществления своего плана Минхо выбрал воскресенье — предполагал, что в субботу Джисон захочет хорошенько отоспаться. Протирая барную стойку, Минхо заметил браслет и тут же понял, что его забыл Хан. Парень вертел украшение в руках, попивая свой чай. К слову, он вновь заказал один только чай и это тревожило Хо. Он хотел поговорить с Джисоном об этом и решил, что сделает это сегодня вечером, когда после смены пойдёт вернуть украшение. До конца смены Ли перебирал в голове сотни вариантов предстоящего разговора: как ему не давить на Хана, что может ответить Джисон, как правильно поддерживать человека? Минхо очень боялся не оказать нужной поддержки. Он не был специалистом в этой сфере из-за чего переживал, ведь не мог понять, достаточно ли он делает для друзей. Пару раз парень гуглил советы по поддержке, но все фразы, которые писали в подобных статьях, казались ему через чур банальными. Эти мысли терзали его вплоть до дома Джисона. В итоге Ли решил действовать по ситуации. В домофон звонить не пришлось. Он подошёл к подъезду практически одновременно с живущей в этом же доме женщиной пожилых лет. Она окинула его взглядом, а наткнувшись на браслет в руке Хо, почему то улыбнулась. Минхо решил улыбнуться ей в ответ. Попав в подъезд он поспешил вперёд по лестнице, чтобы не дойти до неловкого разговора. Остановившись возле нужной квартиры, Ли пару раз стучит. Спустя некоторое время, никто так и не открыл дверь. Минхо стучит ещё раз. Неужели он и вправду пошел проветриться? В кафе Хан выглядел слишком уставшим, чтобы отправиться на прогулку, но вдруг он действительно решил последовать совету Ли? Сам не ведая зачем, Хо прислоняется ухом к двери. Сквозь кусок металла он мало что слышит, кажется, внутри студии стоит тишина. Окончательно запутавшись, парень решает постучать в третий раз. Но стоит ему только занести кулак, как раздаётся звон разбитого стекла. Спокойствие мигом улетучивается, уступая место панике. Минхо не успевает сообразить, с чего вдруг так сильно перепугался, — в конце концов это мог быть просто стакан, верно? — однако у него появляется плохое предчувствие. Ли инстинктивно дёргает ручку и, на удивление, дверь оказывается открытой. Не сминая обуви, он врывается в студию, но, не успев пробежать далеко, замерает. Полумрак комнаты давит, словно стал физически осязаемым. Хан уставился на него такими глазами, словно его только что поймали на преступлении. Минхо переводит взгляд на пол, который усеян сверкающими осколками зеркала. Некоторые из них были окрашены алыми каплями. Затем Ли поднимает глаза обратно на Джисона, а точнее на его руки, одна из которых в крови. Ли хватает пары секунд на то, чтобы осознать ситуацию. Он мигом оказывается возле Джисона, осколки хрустят под подошвой ботинок. Минхо утягивает Хана в крепкие объятия, прижимая к себе, словно удерживая от падения. Только сейчас Ли ощущает насколько сильно Джисона трясёт, а ноги и вправду подкашиваются. Парень в его руках, напоминающий тряпичную куклу, содрогается от всхлипов, а слезы уже намочили Хо свитер. — Тише, тише, это я, — Минхо старается говорить максимально спокойно, хотя у самого сердце чуть не могло с ума от страха за друга. — Я здесь, я рядом, Джисон, все хорошо. Хан стискивает в пальцах свитер Ли, словно свитер — спасательный круг, а он, Джисон — утопающий. Минхо прижимает его голову к себе, поглаживая по волосам. Однако Джисона по прежнему потряхивает и Ли чувствует, как колотиться его сердце. — Джисон, я рядом, все хорошо, — продолжает Хо, в попытках достучаться до парня и успокоить, но это не то чтобы сильно помогает. Решив, что удобнее будет сесть куда-то, Минхо подхватывает Хана на руки. Он доносит парня до футона, чтобы тот босыми ногами не поранился, и аккуратно опускает. Сам Хо присаживается на корточках рядом. — Джисон, посмотри на меня, — просит Ли, пальцами поднимая за подбородок лицо Хана на себя. Красные глаза Джисона смотрят на него и Минхо становится больно от этого взгляда. Он не хочет, чтобы глаза Хана ещё когда либо были такими красными. Джисон сглатывает и начинает утирать слёзы рукой. Его руки все ещё дрожат, однако парень пытается с этим бороться. — Твоя рука, — произносит Ли, глядя на кровь, которую Хан уже успел размещать по лицу, — её нужно обработать. — Пара царапин, — тихо отзывается Джисон. На то, чтобы взять себя в руки у него входит не мало сил. На самом деле ему неудобно за то, что Минхо застал его в таком виде. — Это, — Ли берет повреждённую руку Хана в свою, — не пара царапин. Он поднимается и уходит за аптечкой, которую оставил у Джисона ещё когда обрабатывал его раны после истории с Чуну. Вернувшись, Минхо садится рядом с Ханом на футон и вновь аккуратно берёт ладонь парня в свою. Джисон шипит сквозь зубы, когда на раны попадает перекись. Минхо заботливо дует чтобы не было так больно, но вместе с тем достает мелкие осколки из ран. — Я наверняка испачкал тебе свитер, — говорит Джисон, пока Ли бинтует его руку. Такими темпами Минхо научится бинтовать конечности профессионально. — Солнце, это не важно, — отвечает парень, не отрывая взгляда от его руки. Он не знает, что сердце Хана сделало кульбит от ласкового обращения. Закончив, Минхо складывает всё обратно в аптечку и возвращает её на место. — Прости, — практически шёпотом произносит Джисон, когда Ли вновь возвращается и опускается на футон. — За что? — непонимающе спрашивает Хо. Джисон не знает, за что извиняется, просто ему кажется, что он должен. Взгляд красных глаз вновь сталкивается с теплым, всепоглощающим взглядом Ли. — Иди сюда, — говорит Хо и первым протягивает руки. Джисон цепляется за эту возможность и, стоит ему оказаться в объятиях Ли, как слёзы вновь нахлынули со всей сили. Он оказывается практически на коленях у Хо, обвивая руками и ногами тело старшего. Минхо в ответ прижимает его к себе, мягко поглаживая по волосам и спине. Среди всхлипов, Хо улавливает тихое бормотание, которое не сразу получается разобрать. — Я так устал, — Ли наконец понимает, что говорит Хан, который вновь на грани срыва. Минхо чуть отодвигается вместе с Джисоном назад, чтобы облокотиться на стену, позволяя Хану как бы лежать на себе. — Я рядом. Можешь плакать сколько угодно, а когда устанешь, можешь поспать. Можешь кричать на меня если хочешь, только себя больше не рань, — Ли сам удивляться получившейся рифме. — Я просто буду рядом столько, сколько потребуется и ещё капельку дольше, — тихо добавляет он. Джисон плачет выплескивая всю боль, накопившуюся за это время. Все эмоции и переживания в тот момент, будто лавина, поглотили его с головой. Минхо обнимал его, переодически шепча на ушко, что все будет хорошо. О том, что случилось, он сможет спросить потом, сейчас он, как и обещал, просто будет рядом. В какой то момент, свет перемкнуло, и студию окутало темнотой. В объятиях Ли было столь тепло и комфортно, что обессиленный Хан сам не заметил, как заснул. Увидев это, Минхо поцеловал его в макушку и выудил из кармана телефон. Пусть завтра и суббота, работу никто не отменял, однако Ли точно не сможет выйти. Хо планировал написать Хёнджину сообщение, однако посмотрев на время понял, что сообщение Хван скорее всего не прочитает. Однако других вариантов у него не было, поэтому Минхо решил позвонить. На удивление, Хёнджин взял трубку уже через пару гудков. — Я конечно все понимаю, но ты время видел? — раздался сонный голос в трубке. — Видел, прости, но ты не мог бы выйти за меня на смену в субботу? — Ли говорил тише, стараясь не разбудить Джисона. — Суббота сегодня, — ответил Хван, видимо посмотрев, что время близилось в часу ночи. — Я знаю, — всё, что мог ответить Хо. — Чёрт, именно в эту субботу? — Хёнджин ненадолго замолчал, — Ладно, будешь должен. — Обязательно, спасибо, — сказал Ли улыбаясь, хоть и знал, что Хёнджин эту улыбку не увидит.