"Одна в поле воин, но с ним..."

Ты должна была прийти в себя. Поэтому пару дней ты, можно сказать, избегала Арсения: не выходила на крышу, прежде чем выйти в подъезд прислушивалась. Тебе это удалось, вы не встречались на лестничной площадке, возле улицы, на крыше. Сейчас ты возвращалась с консультации из реабилитационного центра и расстроенно поднималась по лестнице, держа бумажку в руках. Подойдя ближе к двери своей квартиры тебя что-то остановило. Снова. * Вчера * Ты уже собралась уходить, как услышала, что где-то по квартире стал ходить отец. Дверь открылась. Он был явно не в себе, явно под наркотиками. Ты увидела его безумные глаза, которые направились на тебя, но ты его толкнула на кровать, чтобы он лёг и смог заснуть. С наркотиками, оказывается, это не так, он быстро встал и направился к тебе, - "Отдай!" - кричал отец, видя перед собой то, что не видела ты. Не успев открыть дверь комнаты, он перегородил её. Ты запаниковала и села на корточки к шкафу, закрыв уши, посчитав, что он угомониться, если ты не будешь мельтешить перед его глазами. Он повернулся к зеркалу и вдарил по нему, ты была права, его раздражало что-то, что давало движение. Ты покачиваясь посмотрела на него. Это был конец. Конец твоей надежде, что что-нибудь измениться. Ты снова закрыла глаза, никуда не бежав, решив переждать весь этот шторм. Отец поранился, но не замечая этого, он вдарил по зеркалу ещё раз, теперь оно разбилось и кусочек отлетел в твою руку, немного, но всё же появилась кровь. Теперь движения перед ним не было, он вышел в коридор. Наверное, пошёл на кухню. Ты открыла глаза и поднялась. Твоё тело не приходило в себя. Ты дрожала. Постучали в дверь, ты даже и не думала открывать, но стучали настырно. Подходя ближе, ты посмотрела в глазок. Тихо. Как только могла. Да, это был он, поэтому, ты решила не подавать звуков, а просто отойти. Как будто это всё было без тебя. Ты посмотрела на кухню, отец пригубил водку и что-то бормотал себе под нос, пока твоя мать отдыхала на полу, убедившись, что она дышит, ты пошла в ванну, чтобы обработать рану. Тихо, чтобы Арсений не почувствовал, что ты была там. *** Снова ты не хотела туда заходить, поэтому, не набравшись смелости, ты пошла на крышу. Открыв люк, сразу же увидела сидящего Арсения, он повернулся. - Сегодня подумал о тебе. Хотел пообщаться, - он доброжелательно улыбнулся, ты ответила тем же. - Здравствуй, - убрав бумажку в карман. - Как ты? – он считывал твоё настроение, так казалось тебе. - Всё хорошо, - соврала ты снова, а потом продолжила, - Как твои дела? Всё получилось в Москве? – ты хотела перевести тему. - Отлично всё было. Как всегда. Хотел бы поговорить о тебе… - Зачем? - Затем, что интересно. Ты домой не заходила ко мне? - Почему же, заходила. Цветы не высохли? - С ними всё хорошо, спасибо, но они сказали мне по секрету…, - завораживающий тембр, как будто Арсений захотел почитать сказку. - Боже, - ты посмеялась, - что же? – задавая такой глупый вопрос. - Что ты была расстроена и не оставалась даже на ночь. - Было всё хорошо, - он посмотрел на тебя с недоверием, - Правда, всё так, - теперь ты рассказала о своей учёбе, насчёт детей в музыкальном кружке и пару случаев в кофейне. Он слушал и часто поддерживал диалог вопросами, иногда прерываясь на телефонный звонок. После ты плавно перешла на его жизнь, теперь он рассказывал о своих съемках и о людях, которые его окружали. Вы закончили разговор и уже спускались по лестнице, как он предложил зайти на чай и на одну партию в шахматы, ты отказала. Ты знала, что сейчас на тебе футболка, а на руке есть рана. Этих вопросов ты хотела избежать. Вечером ты занялась вопросом о реабилитации родителей. Позвонив специалистам, ты договорилась с ними о завтрашнем приезде, чтобы они попробовали получить от твоих родителей согласие. Это было маловероятно сейчас, но стоило попробовать. Если не получится добровольно, то добровольно-принудительно, потому что так жить было нельзя. Всё давно треснуло по швам.