Парадиз

      Говоря начистоту, он был совершенно не обязан разбираться с психологическими проблемами сам, а мог просто отвести парня за ручку к специалисту, однако... да, не мог он бросить подростка, которому, как оказалось, некому было даже поплакаться. Причина, по которой для этих целей была выбрана его футболка, Такемичи осталась неизвестна, и всё же он размеренно поглаживал обхватившего его за пояс Харучиё по затылку, слушая сбивчивую исповедь.       Услышав о том, что у Акаши — настоящая фамилия Санзу — есть старший брат и младшая сестра, Ханагаки поморщился от зубной боли, так сильно стиснул челюсти. Такими темпами он всю эмаль сотрёт! Какой хуйнёй занимается старшее поколение, пока их дети и братья мучаются от психологических травм?! Почему у большинства знакомых так хреново с психикой? По каким критериям отбираются те, кому суждено не познать бед, боли и страданий? И как быть тем, кто выбивается из строя нормальных людей? — Всё хорошо, Хару-чан, — сократив имя, проронил Такемичи. — Я здесь, рядом с тобой. Больше ничего плохого с тобой не произойдёт. Ты всегда, всегда-всегда, в любое время, можешь прийти ко мне. Ночью, вечером, днём или ранним утром. Какое бы время года ни было на дворе, я готов помочь тебе. Поэтому отпусти прошлое. Оно держит тебя, грызёт и разъедает, словно щёлочь. Но ты сделал первый шаг, рассказав обо всём мне, постороннему человеку.       Харучиё вслушивался в спокойный голос, впитывал ощущения и смысл произносимых слов. И в какой-то момент не сдержал вздоха, услышав бормотание: — Увижу твоего брата, ебало набью. В какое очко он запихнул свою башку, раз проебал младшего брата? Сомневаюсь, что твоя сестра в полном порядке. Родили и похуй, что вырастет, то вырастет? Ебанько нестерилизованное. И батю надо кастрировать, и брата. Пидорасы некрещёные.       Не подозревая, что был услышан, Такемичи размышлял, что ему делать с этим горемыкой. Которому вообще-то даже жить негде. Судя по рассказу, квартирка небезопасна, мягко говоря. Очень мягко говоря. А всё из-за старшего брата-еблана, который задолжал слишком многим людям. Причём не самым добропорядочным людям.       Вспомнив, что индивид, вжавшийся лицом в его живот, какое-то время здесь жил, Ханагаки подумал и принял решение. В конце концов, иногда по ночам — в те редкие моменты, когда никто из друзей не остаётся на ночёвку — ему бывает не по себе одному в большом для него одного доме. Так хоть спокойнее будет.       На то, чтобы убедить Харучиё остаться в доме, Такемичи потратил немало времени и тонну нервных клеток. Первые дни ему приходилось искать парня по улицам и за ручку вести домой, твердя, что ему теперь есть куда возвращаться. Всё же ситуация с Акаши была запущеннее прочих, и пришлось здорово потрудиться.       Члены банды «Парадиз», кто был знаком с Акаши Харучиё — а это подавляющее большинство — узнав о том, что Санзу живёт в доме командира, отреагировали по-разному. Кто-то остался равнодушным, некоторые возмутились, а пара-тройка хотели заявиться в дом Ханагаки со спортивными сумками, набитыми вещами. — Я и так терплю ваши тараканьи набеги на мой дом и срач после посиделок! Не хватало ещё превратить дом в общежитие. Валите по домам, сукины дети. Идите-идите, пока подсрачник не получили.

***

      Время продолжило свой бег, приближался день рождения Манджиро. Хотя прежде чем праздновать, брат и сестра Сано решили посетить могилу старшего брата. Такемичи, услышав об этом от Эммы — которая сама же ему позвонила с просьбой прийти и привести с собой Изану — поставил своего заместителя перед фактом. Они идут на кладбище вместе с братом и сестрой Сано, нравится Курокаве эта идея или нет.       А за день до похода на кладбище Изана и Манджиро подрались. Серьёзно и скорее всего из-за ерунды. — Ну и кто инициировал пизделку?       Естественно, Сано и Курокава показали друг на друга, не желая признаваться, с чего всё началось. — Ха-а-а, — длинно выдохнув, Такемичи потёр переносицу. Честное слово, у него иногда создавалось впечатление, что он имеет дело с детсадовцами, а не с подростками. — Ребята, вы просто… Вот смотрю на вас и думаю, вроде сознательные молодые люди, мозги есть, оба харизматичные лидеры. Куда всё девается, когда ваши мнения не совпадают, а уровень дури зашкаливает? Такое ощущение, что вместо головы у вас у обоих пустая черепная коробка, не обременённая наличием там серого вещества.       Посмотрев на лица надутого Манджиро и закусившего удила Изану, Ханагаки вздохнул. — Ладно, проехали. Вижу уже, что мои слова в одно ухо влетают, из другого вылетают, причём со свистом. Вы оба помните, куда мы завтра идём? Я бы не пошёл, не попроси об этом Эмма. Хоть бы о сестре подумали, тупицы. Она ж переживать начнёт, увидев ваши рожи.       По-стариковски ворчливо отчитывая парней, будто провинившихся внуков, Такемичи между тем аккуратно обрабатывал ссадины на физиономиях хранящих молчание подростков. И с некой мстительностью прижимал смоченную в антисептике ватку к ссадинам, даже не скрывая ухмылки. В первый раз, обрабатывая полученные ссадины, он был осторожен, дул на ранки, когда щипало, и отвлекал разговором, но видят небеса, в этот раз он с ними миндальничать не настроен. Потому что у него началась чёрная полоса в жизни.       В рядах банды завелась крыса, которую выискивал Ясухиро с братьями Хайтани, плюс на них начали рыпаться залётные ребятки, решившие, что им море по колено. Да ещё и ситуация с наркотой так и не разрешилась... нет, тех, кто подавал дурь Харучиё и другим, они нашли и наказали. Соответственно, Ханма присоединился к «Парадизу», как и было оговорено. Это не очень понравилось Изане, что тот не брезговал демонстрировать. Что выливалось в словесные перепалки и спарринги, после которых у обоих физиономии были разбиты. В связи с чем Шуджи старался не появляться дома у главы без веской на то причины и стал этаким внештатным членом банды.       В любом случае, у дурного настроения были причины, и Курокава об этом знал. Что не помешало ему, впрочем, подраться с Сано и попасться Такемичи на глаза. К счастью, что Изане, что Манджиро хватило ума не продолжать потасовку в присутствии брюнета. Поступи они так, навлекли бы на себя гнев и без того злого Ханагаки.       На кладбище, пока Эмма прибиралась на могиле и ставила свежие цветы — засохшие веники выкидывать пошли Изана с Манджиро, попутно переругиваясь и обмениваясь тычками — Такемичи воздавал молитву Сано Шиничиро. И интересовался заодно, как тот выдерживал характеры двух имбецилов, которых называл братьями. — А ты подросла, Эмма. — Вы ещё кто?       Ханагаки встал рядом с девушкой, внимательно рассматривая молодых мужчин. Судя по всему, они были ровесниками Шиничиро, им было лет 20-25. Возможно, даже дружили с Сано-старшим, раз уж в этот день пришли на могилу. — Я Акаши Такеоми, — представился молодой мужчина с вертикальным шрамом на правой половине лица. Те, кто смотрел на Такемичи в этот момент, видели, как дёрнулось его лицо, а в глазах затрепетал недобрый огонёк. — Это Араши Кейзо и Имауши Вакаса. Если помнишь таких. — А. — Знаешь их, Эмма? — глава «Парадиза» стоял спокойно, убрав руки в карманы ветровки, однако всё же был немного напряжён.       «Если завяжется драка, нужно будет прикрыть путь отхода Эммы, чтобы она смогла добраться до братьев. Которые должны бы уже вернуться, но почему-то не торопятся. Уж не подрались ли они там снова?» — Да, видела их несколько раз с Шином. Они из первого поколения «Драконов».       Получив такой ответ и вспомнив, что Инуи хорошо о них отзывался — обо всём первом поколении в общем, и о Шиничиро в частности — Ханагаки кивнул и хотел представиться, когда в кармане завибрировал телефон. Первую пару мгновений он колебался, безопасно ли отвлекаться, но интуиция молчала, а ей Такемичи привык верить. — Прошу прощения.       Отвернувшись, чтобы ветер дул в спину и не бил по глазам, Ханагаки вытащил аппарат из кармана и принял вызов, не видя, как мужчины переглянулись. Они узнали эмблему банды, что была вышита на спине. — Слушаю тебя, Риндо. Нет, я сейчас не дома, а что случилось? Погоди, помедленнее. Ты можешь побыть с ним? Чёрт, не знаю, — Такемичи зарылся пальцами в волосы, взъерошивая их и слегка оттягивая. Он не знал, сколько времени они ещё проведут на кладбище, а один проблемный парень с некоторых пор становится излишне порывистым, если не наблюдает рядом главу банды «Парадиз». — Мы на кладбище. Да, я с Сано и Изаной. Что?       Услышав предложение послать кого-нибудь из верхушки на байке, чтобы забрать его и привезти домой, Ханагаки задумался, прикидывая варианты. Неосознанно он повернулся боком, косясь в сторону Эммы и не замечая, как на него уставился один из основателей «Драконов». — Ладно, пусть будет Инуи, — решительно кивнул Такемичи, хотя и знал, что собеседник этого не увидит. — Про Какучё и Коко я уже в курсе, они написали в смс. Хорошо, давай.       Повернувшись, Такемичи подошёл к Эмме и вполголоса обратился к ней: — Ничего, если я тебя с ними оставлю? Всё будет нормально? — У тебя проблемы? — Нет, но у моего знакомого возникли трудности. Со здоровьем. — Майки и Изана скоро вернутся, так что езжай, — кивнула Сано, а заметив сомнение в голубых глазах, улыбнулась. Всё же в такие моменты Такемичи действительно напоминал Шиничиро. Тот тоже был готов сорваться по первому зову на выручку друзьям, но прежде беспокоился о семье. — Не сомневайся, всё будет в порядке. — Ладно. Если ты уверена… — Ханагаки, чуть нахмурившись, кивнул, но остался стоять на месте. А в ответ на вопросительный взгляд дал пояснение: — Инуи нужно время, чтобы добраться, так что я постою с тобой немного, если не возражаешь.       Эмма испустила смешок, но согласно кивнула. Она хотела задать ещё один вопрос — да и не только она, что было понятно по переглядываниям между друзьями Шиничиро — когда вновь активизировался телефон в кармане ветровки обладателя голубых глаз. — Да что такое-то? То никто, то все сразу? — ворчливо пробурчал Такемичи, и принял вызов, бросив взгляд в ту сторону, куда ушли Манджиро и Изана: — Слушаю, смертник. — Как неприветливо, Таке-чан. Неужели я помешал тебе заниматься всякими интимными вещами? — Уйми свои фантазии, Ханма, не до них сейчас. Скажи лучше, ты нашёл тех, кто ту дрянь нюхает? — Найти-то нашёл. — Но? — Но они невменяемые, глава. Все до единого. Так что тут тупик. — Проклятье, — Такемичи вновь отошёл, не желая тревожить Эмму ещё больше. Она и без того обеспокоенно посмотрела на него, когда Ханма заговорил серьёзнее. — Ещё какие-то зацепки есть? — Я поспрашиваю у знакомых. Вообще в «Поднебесье» такие дела тоже были под запретом, хоть во время обсуждения тема и всплывала. Насколько я помню, парочка человек упоминала наркоту и точки сбыта. У меня есть возможность с ними связаться. Узнаю больше, позвоню. — Только давай там без геройства, идёт? — Таке-чан, ты всё же неравнодушен ко мне и переживаешь? — вернувшись к привычному дуракавалянию, проворковал Шуджи. — Ой, иди в задницу, а. — Если только в вашу, многоуважаемый глава, — жаркий шёпот вызвал бы мурашки у кого угодно, но только в случае главы «Парадиза» это не действовало. — Ты же в курсе, что все мои звонки автоматически записываются и прослушиваются Изаной? — Ч-чего? П-погоди, я же не-       Ханагаки рассмеялся и завершил вызов, представляя, как все краски покинули лицо «Бога Смерти».       Посмеиваясь, Такемичи вернулся к Сано, которых стало больше. Хотя увидев Изану, Ханагаки едва сдержал рвавшийся наружу смех. И всё же Куракава заметил растянутые в улыбке губы, и вопросительно склонил голову набок. Он хотел знать причину веселья. Однако Такемичи только качнул головой в отрицательном жесте и заговорил: — Проведите время с сестрой, пообщайтесь. Изана, тебя пока заменит Какучё, как бывало обычно. А мне пора ехать. — Что-то случилось? — Типа того. Поеду спасать своё жилище от темпераментного Тайджу, которому чем-то не угодила дверь в мою комнату. — Мне с ним поговорить? — дёрнул бровью Курокава, поведя плечами. — На поговорить время ещё будет. А пока я вытащу его на тренировку и буду пиздить. Всё, я пошёл. Пока, — махнув рукой, Такемичи направился к выходу с кладбища, попутно ворча: — Свежая покраска, новый замок, а он ломать собрался.       Кто ж знал, что его слова окажутся пророческими? Он вообще-то про дверь и намерение Тайджу «вынести» её говорил чисто для посторонних ушей. — Такемичи, Харучиё пришёл в дом и забаррикадировался в твоей комнате, — не тратя времени на лишнюю болтовню, поведал Инуи. — Мы не стали вскрывать замок, а выламывать дверь, как предложил Тайджу, не дал уже я. — Хорошая работа. Поспешим.       Инуи дождался, пока глава сядет позади и обхватит его за пояс, а после отпустил тормоза, срываясь с места. Уже краем глаза он заметил три фигуры, приближающиеся к выходу с кладбища, но не придал этому особого значения.       Прогнав с этажа верхушку банды — снова завалившуюся к нему, как к себе домой — Такемичи тихонько постучался в собственную комнату и позвал забаррикадировавшегося там Акаши: — Хару-чан, это я.       Несколько минут в комнате было тихо, а после послышался скрип стула, щелчок замка и звук проворачивающейся ручки. Дверь едва-едва приоткрылась и в образовавшуюся щель выглянули. Но увидев, что в коридоре помимо хозяина комнаты никого нет, Харучиё распахнул дверь и подался вперёд. Такемичи ничего не сказал в ответ на такое поведение, а просто вернул объятие, хмурясь от ощущения дрожи, бьющей тело подростка.       Чуть позднее, когда они вернулись в комнату и сели на диване, который в разобранном виде заменял Ханагаки кровать, глава банды «Парадиз» решил поинтересоваться: — Что случилось, Хару-чан? — Я видел брата. И сестру. Они искали меня. — Это же... — Не ради меня. Их интересовал Майки. И «Парадиз».       Ханагаки сдавленно ругнулся — в основном из-за брата Харучиё, которому видимо реально насрать на то, как его младший живёт, где и чем питается, как его дела в школе и нет ли проблем — и с тихими извинениями погладил вздрогнувшего от ругани Санзу по спине. Подождал, пока Акаши немного расслабится, и спросил: — Что они хотели знать? — Состою ли я там, и если состою, могу ли устроить встречу с лидером. — Хм.       После того разговора с Харучиё прошло уже несколько недель. Сам Акаши не спрашивал о банде, а он не предлагал вступить. В основном потому, что свято верил в необходимость удалить и без того травмированного парня от банд, разборок и мордобоев. Однако сейчас, услышав о возникшей ситуации... может и зря? Панических атак больше не происходило, кошмаров тоже стало меньше, в школу вернулся. Хотя с последним было тяжелее всего, но ровно до обещания устроить его перевод в следующем семестре в ту же школу, куда ходит Ханагаки. Придётся встретиться с братом Акаши и договариваться о переводе. Кстати о нём. — Его зовут Акаши Такеоми? — Откуда ты знаешь? — Видел его на кладбище сегодня. Навещал могилу Сано Шиничиро. С ним были ещё двое. Громила и зебра. Не помню имён, да и не важны они мне. — Они ведь тоже в «Брахмане» состоят, как мои брат с сестрой. — Откуда знаешь? — Ну, насчёт Сенджу я не уверен, она была одета в гражданскую одежду, а не в форму, но... — Её фамилия Кавараги? — Нет, она тоже Акаши. — Пойдём-ка, — глава банды «Парадиз» поднялся с дивана и потянул не сопротивляющегося Санзу за собой.       В гостиной уже заседала верхушка группы, что-то негромко обсуждая. Хотя когда вошёл хозяин дома, они замолчали и начали вставать, тем самым приветствуя. Однако сели на свои места, когда Ханагаки взмахом руки велел им прекратить. — Сегодня я не был намерен проводить собрание, тем более мой заместитель отсутствует, однако поступила интересная информация. Верхушка «Брахмана», в том числе их глава, ищут со мной встречи. Ваши мысли? — Тот самый глава, чей пол неизвестен? — прищурился Тайджу, развалившись на диване в одиночку, пока братья Хайтани были вынуждены занять кресло; причём старший присел на подлокотник. — Известен не только пол, но и настоящее имя. Под личиной Кавараги Сенджу скрывается Акаши Сенджу, младшая сестра Харучиё.       На пару минут в помещении воцарилось молчание, в ходе которого каждый хоть раз взглянул на Санзу, что остался рядом с главой. Такемичи сел на пуф, а Харучиё подтолкнул к креслу. — Она связалась с ним сама и представилась, что ли? Мол, зовут меня так-то и так-то, я глава «Брахмана» и я хочу встретиться с главой банды «Парадиз»? — хмыкнул Казутора, сев на стул верхом и сложив руки на спинке. — Не совсем. Она была одета не в форму группы, однако встретилась с Хару-чаном в сопровождении верхушки «Брахмана». Я же видел их на кладбище. — Это ты так завуалированно им здоровья желаешь? — фыркнул Ран, растянув губы в улыбке. — Нет, я говорю серьёзно. Я был на кладбище с Манджиро и Эммой, и та троица заявилась туда же. На тот момент я не знал, что они из «Брахмана». Только старшего брата Харучиё узнал, да и то по фамилии. На тему положения остальных двух меня только что просветил Хару-чан. — Рано или поздно это должно было произойти. Хотя я не совсем понимаю, зачем встречаться сейчас. — Хороший вопрос, Тайджу, — кивнул Такемичи, переведя взгляд на Хаджиме. — Коко, есть какая-нибудь информация о действиях «Брахмана»? «Рокухара Тандай»? — Последние пока сидят тихо. Даже слишком тихо для тех, кого возглавляет "Несравненный Саус". Хотя его замечали неподалёку от нашего района. Что до «Брахмана»... они подмяли под себя несколько мелких банд и расширились. И всё же нам они определённо уступают. — Это хорошо, конечно, однако вопрос вот в чём. Для чего им понадобилась встреча со мной? — Хотят бросить вызов? — предположил Мутто, подпирая спиной стену. — Вряд ли, — качнул головой Ран. — Если бы хотели драться, им ничего не стоило избить Санзу, пока он был один. — Да необязательно Санзу. Кого угодно в форме «Парадиза».       Уловив в словах Риндо намёк, пусть и непреднамеренный, Такемичи решил вмешаться, пока не началась буча, но его опередили: — Так поступило «Поднебесье», не греби всех под одну гребёнку, — бросив взгляд на встрепенувшихся братьев Кавата, цыкнул Какучё. Потом посмотрел на Хайтани. — Если вы всё ещё не выяснили отношения, подождите до конца собрания. Столько времени прошло, к чему говорить такое сейчас? — Это был просто пример. — Кроме того, в тот раз с "пожиранием" «Свастонов» идея принадлежала Кисаки, который теперь сами знаете где, — всё же вмешался Ханагаки, хотя и не так, как собирался. — И я склонен согласиться с Какучё и братьями Хайтани. Верхушка «Брахмана» хочет встретиться и поговорить? Это можно устроить. Тем более сомневаюсь, что эти редиски придут одни. Допустим, придут глава, брат Хару-чана, те два братца-акробата, имён которых я не запомнил. И это только те, кого мы знаем. Сколько массовки придёт? — Это можно обговорить. Изана всегда обговаривал, — заметил Какучё, и получил согласный кивок. — Когда Изана вернётся, обговорим всё ещё раз и свяжемся с «Брахманом». Нужны только контакты...       После этих слов Харучиё вытащил из нагрудного кармана рубашки визитку и протянул её Такемичи. — Надо же. Даже место указано. Боксёрский клуб. Это либо совпадение, либо намёк, — усмехнулся Ханагаки, передавая полученный кусочек картона в пластике Хитто. — Если хотят получить по еблету, то я за, — хмыкнул Тайджу, поднимаясь на ноги. — На этом собрание окончено? — Да. — Тогда... давайте жрать!       Такемичи фыркнул, покачал головой, но ничего не сказал. После того, как Изана провёл с членами верхушки профилактическую беседу — на тему объедания главы банды, который вообще-то не нанимался кормить всех задаром — денег на продукты уходило куда меньше. А за покупками его сопровождали два-три человека, чтобы забить холодильник, и не беспокоиться о том, что нечего будет есть. Еда покупалась на деньги, сданные в "общак". Кто-то приносил больше, кто-то меньше. Последние покрывали разницу взноса тем, что помогали хозяину дома готовить. Не зря всё же говорят:       Тот, кто тебя кормит — хороший человек.       Ханагаки не помнил, кто так говорил, ну да и не важно. Стоит пойти на кухню и проследить, чтобы никто не подрался из-за еды. А ведь есть там тот, кто за свою порцию готов и нос сломать, и в нокаут отправить. После нужно будет ещё раз обсудить прошедшее собрание с Какучё и Изаной, а также подумать, кого с собой взять на встречу с «Брахманом». Допустим, присутствие Изаны неизбежно — попрётся сам следом, если его не позовут — как и компания Хитто. Тайджу тоже не захочет пропускать махач. Которого возможно и не будет, но поди объясни этому бульдозеру вероятность бескровно встретиться с крупной бандой, чьи мотивы и цели неизвестны. Хм.       Ближе к утру следующего дня пришлось звонить Хаджиме, извиняться за столь ранний звонок и запрашивать комплект формы на Харучиё, который решил сопровождать Такемичи на встрече с братом и сестрой.       Встреча с верхушкой «Брахмана» была назначена через два дня. Времени как раз хватило на обсуждение состава сопровождения главы банды, пошив формы для Акаши, приведение дел в штабе в порядок, разведку близ места встречи, а также поиск безопасных путей отступления. Всё же для них эта территория знакома не слишком хорошо, в отличие от «Брахмана», которые явно базируются либо в том самом клубе бокса, куда их "пригласили", либо где-то рядом. — Ты точно уверен, что стоит вот так? — на подходе к боксёрскому клубу, Такемичи остановился и посмотрел на Харучиё. — Да, я уверен. И готов встретиться с ними лицом к лицу. — По большей части встреча между главами, однако создаётся впечатление, что мы идём на воссоединение семьи Акаши, — хмыкнул Ран, выдержав взгляд Санзу. — Пожалуй всё же стоило заменить эту дылду Ханмой, — не слишком беспокоясь о том, что будет услышан, Такемичи поделился своими мыслями со стоящим рядом Изаной. — Тот хоть не пытался провоцировать окружающих. — Ага, он провоцировал только тебя, сыпля пошлыми шуточками. — Меня забавляет то, как он бледнеет и затыкается, стоит мне упомянуть тебя, — хихикнул Ханагаки, закинув руку на плечо Курокавы и закрывая глаза на то, что его тут же обхватили за талию. Теперь они выглядели так, словно он ранен, а его заместитель помогает ему стоять. — Я персональное пугало для «Бога Смерти», как мило, — фыркнул Изана, закатив глаза. — Если вы закончили свои упражнения по остроумию и наобнимались, может, пойдём уже? Быстрее дойдём, быстрее начнём пиздиться. — Терпение, Тайджу, — отстраняясь от Курокавы и одёргивая свою ветровку, хмыкнул Ханагаки. Потом обернулся, окинул взглядом своих сопровождающих, и перестал улыбаться.       Наблюдающие за этой метаморфозой парни ощутили приступ дрожи. Особенно когда глава банды «Парадиз» приподнял уголок губ в улыбке, отворачиваясь. Каждый раз, когда он становился серьёзнее, создавалось впечатление, что его спина становилась больше, плечи оказывались шире, чем они помнили, а шаги были мягче, едва слышны, в какой бы обуви он ни был. — Идём.