Открой глаза!

Жизель с каждым днем все больше проникается обыкновенным распорядком дня. Глаза ее загораются не от того, что поют прирученные зверушки, а от того, что все вокруг движется, как швейцарские часы. Ей впервые прочувствовано, что такое брак и его последствия, все же Роберт спец в том, как отделить друг от друга мужа и жену таким образом, чтобы они не смотрели друг на друга волком. — Мама, — а именно так стала называть ее Морган, — спой что-нибудь. — Нет, милая, мама занята, — отгоняя от себя голубей, произносит Жизель в подробностях вникая в новые непонятные для нее слова: реституция, мнимые и притворные сделки, превентивность и диспенсация. Она плавает в терминах, как в теплом море, ощущая нечто несравнимое для себя. Пустая голова, забитая романтической чушью, теперь не хочет воспринимать только радугу. Впервые отвлекшись от своего модного бутика, Жизель решает поступить в колледж, чтобы утвердить когда-то услышанное на практике. Роберт лишь смотрит на нее с удивлением, не понимая, почему та не призывает больше своих зверей для помощи в уборке. — Представляешь, то, что пыталась сделать со мной Нарисса, оказывается, называется покушением на убийство. Несколько лет она бы томилась в темнице, — все же не все слова встали на свое место. Роберт не понимает, почему она произносит их таким холодным тоном. — Ты планируешь подать иск в Андазалию? — А было бы неплохо! — возмущается Жизель, вытягиваясь в полный рост. Ее фигура больше не отдает сказочностью — она целиком и полностью состоит из мяса на костях и убеждений в том, что главное в этой жизни — закон. — Изменишь мне — тебе не поздоровится. Я сделаю так, что Морган останется со мной. Наивность прекрасна, когда она двухмерная. Роберт сглатывает…