Станция «Выбор»

      Пошевелиться было достаточно сложно, будто кто-то несколько часов бил током, а все мышцы парализовало. Может, они вовсе атрофировались? Нет, рука все же поднялась и даже нащупала что-то… Сидение. Точно, металлическое седалище со спинкой, которое прочно прибито к полу и другим таким же. Поверхность ровная, с прорезями, в которые не просунуть палец. Так, хорошо, что-то теперь известно, но хотелось бы узнать побольше. Распахнув тяжелые веки, человек смотрел прямо перед собой, не торопясь поворачивать голову. Напротив была стена, в ней огромная дыра, которую почти целиком закрывало стекло.       — Касса, — прочел человек горящую на стене надпись.       Можно было бы обрадоваться — раз есть касса, значит, есть и кассир, который что-то объяснит. Но что именно? Да и думать об этом не имело смысла, поскольку никакого кассира в этом месте отродясь не было. И, что-то подсказывало, никогда не будет. Все-таки повернув голову вправо, человек увидел еще одно стеклянное окошко, горшок с искусственным цветком в углу (слишком уж яркими и блестящими были его лепестки, чтобы быть настоящими), автомат с напитками, из которых доступен был только кофе. Слева были ряды железных сидений и второй огромный зал, ничем не отличающийся от первого, разве что размерами.       — Вокзал, — сомнений не было, что он именно здесь.       Приподнявшись на еще непослушных ногах, он, не подходя ближе, выглянул в окно. Кому-то могло бы показаться удивительным то, что он увидел, но человек лишь хмыкнул. В серой пустоте были лишь бесконечные железнодорожные пути, что лежали параллельно друг другу. Вновь оглянувшись, он принял таки решение подойти к кассе. Разумеется, никого живого он не увидел, но заметил маленький звоночек на стойке. Очередной сигнал, как и все предыдущие, не сработал — никто не вышел на зов человека. Сглотнув, он понял, что хочет пить. Невероятно, что он не понял этого раньше. Автомат с единственным напитком из целого списка был спасением и проклятьем — даже здесь необходимо было прежде заплатить, чем получить желаемое. Порывшись в карманах, о которых он благополучно забыл, человек вздохнул.       — Сегодня без кофеина, — подумал он. — Может, где-то здесь есть деньги?       Он искал в первом зале, во втором, но все безуспешно. Все, что ему оставалось, выйти из здания вокзала. Или… Он посмотрел в сторону цветка и без промедления вытащил его из вазы. Никаких вопросов о том, почему там лежало ровно столько монет, сколько нужно, не возникло. Только человек нажал копку, как под потолком раздался голос:       — Поезд до станции, — название женщина произнесла абсолютно неразборчиво, — подходит к первой платформе. Время стоянки — 10 минут. Просьба всех провожающих вовремя покинуть поезд.       Он огляделся и, хмыкнув, задумался о том, о каких таких провожающих идет речь. Впрочем, как и о том, где находится диспетчерская с этой говорящей из-под потолка женщиной и куда именно отправляется поезд. Чтобы все это узнать, необходимо было все же решиться выйти из здания, в окне которого уже виднелся состав. Он их уже видел, но… Где? На вокзале в городе. В каком городе? Нет ответа. Зачем он был на вокзале в городе? Нет ответа. А почему он здесь?..       Не задумываясь о самых простых вещах, он вышел на перрон. Огромный поезд распахнул двери и ждал тех, кто войдет внутрь. Вновь посмотрев по сторонам, человек никого не увидел. Так кого ждет эта машина?..       — Извините, — раздался голос со стороны, — кажется, Вы обронили.       Неподалеку стояла женщина и держала в протянутой ему руке не что иное, как билет. Он не помнил, как купил его, не знал, где взял на это деньги, если только недавно купить стакан с кофе казалось практически непосильной задачей. Билет он, однако, взял, не забыв бросить оценочный взгляд в сторону неизвестной особы. Статная, в черных туфлях и юбке до колен, в белой блузе и черном пиджаке, в черных бархатных перчатках со смешным беретом и коротенькой вуалью, к нему прикрепленной. Худое лицо обрамляли красивые короткие седые кудри, на губах была яркая красная помада, в почти прозрачных серых глазах усмешка. И эта холодная улыбка…       — Боюсь, мы опоздаем, если будем стоять здесь, — неожиданно произнесла женщина.       — Да, пожалуй.       Они поднялись по ступенькам и прошли сразу в вагон-ресторан. Человек не противился пылу сопровождавшей его женщины. В конце концов, это было что-то по-настоящему живое в округе, не считая его самого. Но кто она? Может, сама потом расскажет, интересоваться будет невежливо. Вскоре женщина остановилась и предложила ему сесть, он не отказался. К тому же, у окна сидел еще один человек. Мужчина осмотрел присаживающегося рядом, как и тот осмотрел мужчину. Черноволосый, с острым взглядом и хорошо одетый, он не выглядел слишком уж дружелюбным, скорее даже наоборот. Очевидно, они были единственными пассажирами поезда, но… Почему?       — Далеко направляетесь? — вдруг спросила женщина.       — Честно говоря, понятия не имею, — задумался человек и быстро глянул в билет. Станция была написана так же неразборчиво, как и озвучила диспетчер. Может, она тоже не смогла ее прочесть?       — Что ж, думаю, Вы сами поймете, когда выходить, — улыбнулась попутчица. — Мне вот, например, ехать до конечной. А Вам?       — Тоже, — ответил мужчина у окна.       — Ой, что же это я, недотепа, — посмеялась особа. — Не представилась даже. Белинда, — она поочередно пожала мужчинам руки. — А Ваши имена, джентльмены?       Они переглянулись и в глазах друг друга прочли явное: никто не помнит своего имени. Вздохнув, человек пожал плечами, а его сосед рыкнул и недовольно вновь уставился в окно, где все так же были видны лишь бесконечные ряды железнодорожных путей.       — Может, по дороге вспомните, — предположила Белинда, поправив вуаль и мило улыбнувшись. — Вы наверняка в первый раз едете…       — Надеюсь, что и в последний, — отозвался мужчина, отрываясь от серого вида ничего.       — Все возможно. Давайте я вам тогда расскажу о маршруте, все же мне здесь не впервой находиться. До последней станции нам ехать три дня, до этого будет несколько других остановок. Я бы вас убедительно попросила, если будете выходить на них, далеко не гулять, иначе можете упустить поезд. Конечно, вы можете сесть и на другой, но расписание у них больно нестабильное, можете не дождаться, — она хихикнула. — Помимо вагона-ресторана есть купе, вы в билетах найдете свои места, они жирненько так выведены. Также есть туалет, комната проводника и…       — Здесь есть еще проводник? — спросил человек.       — Конечно. Кроме того, есть повар, который скоро подаст обед, и пара уборщиков. Хотя, здесь нечасто их встретишь…       — Почему?       — Не самые контактные существа, — она пожала руками. — Им приходится много работать и на беседы или жалобы у них почти не остается сил.       — Извините, а можно еще несколько глупых вопросов?       — Разумеется, задавайте.       — На какой мы станции сейчас?       — «Чистая», — ответила Белинда, смотря в окно. — Определенно «Чистая». Взгляните, как здесь свежо и пусто. Разве это может быть другая станция?       — А Вы, кажется, сели на другой? — поинтересовался человек у второго мужчины.       — На «Угольной», — ответил тот. — Еще более мерзкое место, чем это. Везде пыль и чернота, хотя и там безлюдно. Я уж было подумал, что поеду один, пока не встретил Вас и Белинду, которая на тот момент мне лишь попалась на глаза, но не села рядом.       — Прошу простить, на «Угольной» я всегда чувствую себя неважно, — улыбнулась женщина.       — А какая же последняя тогда станция?..       — Уважаемые пассажиры, — вдруг снова раздался голос диспетчера, — Поезд до станции, — она вновь проглотила слово, — отправляется. Просьба всех провожающих покинуть вагоны.       — Последняя станция — «Выбор», — ответила все же Белинда. — Чудесное название, не правда ли? Возможно, вам еще предстоит ее увидеть. Сейчас же нас ждет «Летное», может, кто-то и там присоединится к нашей маленькой компании. А пока, господа, — она обернулась и увидела несущего большой поднос повара, — можем насладиться прекрасной пищей.       Как бы Белинда ни хвалила принесенные блюда и ни уплетала их так изящно, всем лицом показывая, как она довольна, человек не мог отозваться о еде так же. Что бы он ни ел, все не имело никакого вкуса, как, впрочем, и купленный на станции кофе. «Будто рецепторов нет», — задумался он и краем глаза взглянул на попутчика рядом. Тот ел спокойно, будто делал то, что должен, не проявляя каких-либо чувств. Заметив, что за ним наблюдают, мужчина вопросительно посмотрел на человека, но тот лишь помотал головой. Да и повар этот… Никто бы даже не успел увидеть его лица, если бы захотел, — он ушел так же быстро, как и предстал перед пассажирами. Вздохнув, человек продолжил есть и только сейчас решился вновь посмотреть в окно. Столбы и железнодорожное полотно были тем видом, которым стоило довольствоваться, другого, увы, не было. К тому же, какая-то чересчур плотная дымка мешала увидеть что-то, что могло быть там, вдалеке, где обычно значатся силуэты гор или равнин. А откуда он об этом знает?       Когда трапеза закончилась, женщина ловко надела перчатки и довольно оглядела людей, что сидели напротив.       — Что ж, если у вас нет никаких дел, — начала она, — можете отправиться в купе или остаться здесь.       — А что будете делать Вы? — спросил мужчина у окна.       — Пока я не планирую куда-либо уходить, — ответила Белинда и достала из-под стола спицы и пряжу, которые до этого там никто не заметил. — Впрочем, в поезде часто скучно, это не открытая площадка, где можно порезвиться или отвлечься, тем более взрослым людям. А вам бы я все же настоятельно рекомендовала занять свои места — когда мы прибудем в «Летное», шум будет очень уж сильным, даже железный занавес не спрячет.       — Шум чего?       — Техники, разумеется. Если вам так интересно, можете выйти и посмотреть, как доедем. Но уверяю вас, барабанные перепонки гораздо лучше, чем утоленное любопытство. До скорого, джентльмены.       Человек встал и посмотрел на попутчика. Тот, вздохнув, последовал примеру товарища по несчастью, и они вдвоем прошли в другой вагон. В билете был указан номер купе и, как оказалось, они были соседями. Мужчина быстро скрылся и с грохотом закрыл дверь, пока его новый знакомый просто осматривал кусочек жилого пространства. Две кровати друг напротив друга, две таких же в виде полок сверху, посередине стол. Он все это уже видел. В поезде? Определенно. А может, все-таки, в кино или на фотографиях? Но в каком фильме? И чьи то были снимки? Больше всего его волновали две совершенно другие вещи.       Во-первых, что он здесь делает. Конечно, забыть практически все о своей жизни возможно, но он же должен был по какой-то причине оказаться на станции, название которой он прежде не слышал. Почему он был один там, как его билет оказался у Белинды — все это только сильнее давило на голову, но, к сожалению, ни на один вопрос ответов не было. Как и на вторую интересующую вещь — где все деревья? Трава, Солнце, облака? В окне была видна лишь плотная завеса и ряды рельсов и шпал, да и свет, который и был повсюду, походил на искусственный, будто кто-то над ним включил настольную лампу, закольцевал железную дорогу, и теперь он вынужден в этом замкнутом круге пребывать какое-то время. Три дня до конечной, но… Нужна ли ему именно конечная? В билете никак не читалась станция «Выбор», как и нельзя было прочесть «Летное». Куда же он едет? По своей ли воле?..       Где-то в коридоре будто закрылась дверь. Оглядевшись, человек никого не увидел.       — Посмотреть?       Хмыкнув, он вошел в купе. Сидя на лавке и рассматривая свои руки, он словно слышал одну единственную повторяющуюся фразу:       — Будьте осторожны, поезд отправляется в Ад.