Два раза

Летний рассвет наступал медленно и обстоятельно: причаливший к противоположному берегу Ловчий вытянул невод, встряхнул, обдав траву каплями росы, и ушёл жарить улов. Холодный дым от его костра затопил лощины. До восхода солнца оставалось не меньше двух часов, но Иггр уже приоткрыл шкатулку, и оно сонно выглядывало в щёлочку горизонта. Птицы помаленьку пробовали голоса, дабы и сегодня не ударить в грязь клювом. Денёк обещал быть жарким. ЭрТар выглядел недостаточно сонным. По крайней мере Джай считал что такой как сорока должен был плюнуть на всё и уснуть ещё несколько часов назад. Обережник поднял глаза на… нет. Сил думать, кто они теперь друг другу не было. Да и что уж перед смертью? Горец бросил в кружку последнюю веточку. Бессонная ночь и самойлика просветлили голову до состояния хрусталя, чего нельзя было сказать о теле. Оно зверски хотело спать и понятия не имело, за что над ним так измываются. Так почему этот ЭрТар всё ещё... Пожалуй, сейчас сумел бы заснуть даже Джай — мысли о скорой смерти просто не успели бы вклиниться в промежуток между явью и долгожданным сном. Но жрец уже заворочался, просыпаясь. — Доброе утро, — похоронно сказал обережник. А как иначе разговаривать в его положении? — Угу, — почти приветливо отозвался тот, садясь и осматриваясь. — А вы давно встали? — Мы не ложились, — ЭрТар сонно потёр синие глаза. — Так боялись меня упустить? — оказывается, тваребожец тоже умел ехидничать. Или успел научиться, в такой-то компании недолго. — Да нет, за жизнь беседовали, - повторил почему-то врезавшиеся в память слова горца. - Как раз вот гадали, чем морун мог нас заразить, — с кривой усмешкой признался Джай. Разбавившая разговоры близость само собой стала делом личным и обсуждению не подлежала. — А-а-а... — мужчина зевнул и потянулся, — мне тоже интересно. Очень тяжело было исцелять, словно паутину счищать — рвётся, к рукам липнет… — Исцелять? — тупо переспросил обережник. — Ну да. Еще во дворе, пока вы вещи собирали. Никто, кажется, не заметил, как я взывал… Джай неверяще посмотрел на горца, ожидая чужой реакции. ЭрТар с опаской потрогал шею. Но обережник и со стороны видел. Царапины как царапины, уже корочкой затянулись. Джай с тем же результатом закатал рукав и осмотрел локоть, но вместо благодарности вызверился на жреца, выплёскивая сдерживаемые всю ночь негативные чувства: — Так ведь и мы не заметили, придурок ты этакий! Мы всю ночь, можно сказать, помирали, друг с другом прощались, а он исцелил и даже сказать не удосужился! — Забыл, — смущённо признался мужчина. — Я думал, вы сами догадаетесь. — Как?! Против моруньи даже йеры бессильны! — Ну, так радуйтесь, что я не йер, — жрец встал и начал складывать одеяло — неумело, но аккуратно, помаленьку втягиваясь в нормальную жизнь. — Зато как мы хорошо стоянку караулили! — внезапно фыркнул ЭрТар. Джай понял, что снова краснеет и намеренно отвернулся от насмешливых синих глаз. — Ни одна мышь мимо не пробежала! – явный сарказм. Мышей могла пробежать и стая, увлечённые друг другом собеседники бы их не заметили. Джай собрался сказать что-нибудь душевное и ему, но тоже рассмеялся. Весть о чудесном — иначе и не назовешь! — спасении, наконец, достигла сознания и полностью его затопила, попутно смыв усталость. Потом с сорокой разберётся. Захотелось вопить от радости, бегать по поляне кругами, то и дело, подпрыгивая, и обниматься со всеми подряд, даже c деревьями. — Слушай, — уже несколько смущённо обратился он к жрецу, — ты ж вроде грозился, что не станешь нам помогать? — Я помог себе. Не хватало ещё, чтобы вы тягались за мной уже в виде морунов. — Брось, моруны так быстро не вылупляются, — горец высоко подкинул в воздух кружку и поймал, не расплескав ни капли. — На, выпей. И признайся наконец: в таком важном деле отказываться от компании глупо! — Да лучше б я моруна в неё взял, — искренне сказал тваребожец. Коротко дунул на дымящийся отвар и, к изумлению обоих спутников, сделал несколько длинных глотков. Потом невозмутимо вернул кружку ЭрТару — Зачем вы вообще к нему полезли?

Эпилог:

- Ты, кажется, предлагал вместе поселиться в каком-нибудь городке? – с привычной ухмылкой напомнил сорока по окончанию всех приключений. - Куда я теперь от тебя денусь? Да и не хочется никуда деваться, - проворчал Джай, что по факту было неприкрытым признанием в любви.