Не суди по обложке

«Утро вечера мудренее» — говорила бабушка Джисона, но как тяжко порой просыпаться наутро, когда хочется, чтобы вечер и ночь длились вечно. Джисон сладко потянулся в постели, зевнул и даже почти не удивился, обнаружив на кровати рядом с собой Минхо. Они опять проснулись в одной постели, прям как Адам и Ева, которые могли уснуть в разных концах Райского сада, а в итоге всё равно наутро оказаться вместе. Джисон не разозлился, он наоборот улыбнулся, рассматривая лицо спящего Минхо. Вот уж с чем у Ли Минхо проблем не было, так это с внешностью. Идеальный, прямой нос, высокие скулы, чёткая линия подбородка — его будто высекли из мрамора самые искусные мастера, не жалея ни сил, ни времени. Джисон, только что проснувшийся и ещё ничего не соображающий, не мог оторвать глаз от лица Минхо. И в голове его обрывками стали всплывать вчерашние вечер и ночь, которые он запомнит на всю жизнь. Минхо вдруг пошевелился. Сначала он сильнее закутался в одеяло, потом открыл один глаз, после другой. — О, Боже, опять ты, — в голосе Минхо не было раздражения. — Опять я, — шире улыбнулся Джисон. — Это наше проклятье — после всех пьянок просыпаться в одной постели? — уткнувшись носом в одеяло, поинтересовался Минхо. — Я вчера, между прочим, и капли алкоголя не выпил. — Значит, ты намеренно пришёл ко мне? — усмехнулся Минхо. — Я был уставшим, — отмахнулся от него Джисон. Почему-то сегодня с утра Минхо его так не бесил. Сегодня с утра всё было какое-то совершенное другое, непривычное, не такое как раньше. Джисон сел на кровати и потянулся ещё раз. Он сразу узнал комнату, в которой вчера нашёл плачущего Минхо. Джисон ума не мог приложить, как он здесь оказался, и чем вообще закончилась вчерашняя вечеринка, но его это не сильно тревожило. Несмотря на чувство лёгкой грусти по поводу того, что эта волшебная ночь закончилась, Джисон чувствовал какое-то спокойствие и даже радость. У них с парнями всё получилось, и это был не сон. И теперь у них впереди возможно десятки, а то и сотни таких ночей, когда они будут светиться ярче звёзд на небе. — Не удивлюсь, если Бан Чан и Феликс встали три часа назад и уже проводили всех гостей. Джисон усмехнулся на это заявление Минхо. — Скорее всего, так и есть, — улыбаясь, ответил Хан и упал обратно на кровать. Вылезать из постели не хотелось совершенно. В такое чудесное воскресное утро хотелось лишь валяться в кровати, перекатываясь с боку на бок, и наслаждаться минутами покоя. — Я вижу ты в моей постели уже чувствуешь себя как дома, — заметил Минхо, повернувшись к Хану и подперев голову рукой. — Да, тут вполне уютно, — Джисон натянул одеяло повыше. — Я так понимаю, что несмотря на трезвость, ты тоже не особо помнишь, чем и когда всё вчера закончилось? — спросил Минхо, пытаясь поймать взгляд Джисона. — Я и вправду вчера слишком устал. Минхо хмыкнул и лёг обратно на спину. — А с тобой бывает не так мерзко, — вдруг сказал Минхо. — С тобой тоже, — рассмеялся Джисон. Некоторое время они молча лежали в кровати, всё ещё немного сонные, но на удивление оба довольные. Их умиротворение прервал негромкий щелчок дверного замка. — Эй, вы проснулись? — шепотом спросил Феликс, заглядывая в комнату. Минхо потянулся, со стоном. — Проснулись, проснулись, — устало ответил он. — Я захожу в комнату, — предупредил Феликс и, распахнув дверь пошире, исполнил своё намерение. — Это хорошо, чтобы проснулись, а то уже пол пятого. — Сколько-сколько? — Джисон приподнялся на кровати. — У тебя и со слухом проблемы? — поинтересовался Минхо, вновь приняв, по всей видимости, свою любимую позу: лёг на бок и подпёр голову рукой. — Минхо, — начал Феликс. — Всё о’кей, Феликс, — хмыкнул Джисон, — А тебе, Минхо-хён, я хочу сказать, что, если тебе кажется, что я плохо слышу, то на, проверь мои ушки, в порядке ли всё с ними, — и Джисон принялся пихать Минхо все телом к стенке. — Ой, да ну тебя, придурок, отстань. — Минхо пихнул Джисона в ответ. Феликс продолжал стоять в дверях. — Ладно, — наконец заговорил он, глядя на то, как пихание в кровати начало переходить в ожесточённый бой подушками, — как закончите, спускайтесь вниз, мы почти всех проводили, завтракать будем. — Ранний завтрак, — заметил Джисон, когда Минхо саданул ему подушкой по лбу, а Феликс прикрыл дверь в комнату. Джисон драматично сполз с кровати, восклицая: «Я умираю! Я умираю», а потом, скосив глаза, сделал вид, что и вправду отдал концы, распластавшись на полу и высунув язык. Минхо не выдержал, рассмеялся, бросив: «придурок» в сторону Джисона, и отложил подушку. — Кстати, ты был прав, — перестав изображать из себя убитого, Джисон чуть приподнялся и глянул на дверь. Они с Минхо вновь рассмеялись. Как же это было странно, вот так сидеть вместе в одной комнате, беззлобно драться подушками и смеяться в голос. Ещё вчера утром это казалось невозможным, а тут вдруг резко стало чем-то очень правильным в жизни обоих. И ни Джисон, ни Минхо не могли понять, как же так получилось, что вдруг им расхотелось всаживать друг другу шпильки в нежные места и ненавидеть друг друга. Что же с ними вдруг случилось? Неужели вчерашний инцидент с Минхо и темнотой так сильно повлиял на них обоих? Джисон к своему ужасу услышал, как громко заурчал его живот. Он поджал губы, чувствуя себя жутко неловко, и принялся вставать. Минхо с ухмылкой на губах посмотрел на него. — Пойдём есть, — сказал он и поднялся с кровати. — Вы записали моё имя, да, точно? — парень взволнованно топтался у входной двери, пока Чан с усилием выпихивал его из дома. — Да, да, конечно, звоните, если что-то надо будет, хорошего Вам дня, до свидания, — протараторил он и закрыл за гостем дверь. — Фух, ну наконец, — вздохнул Хёнджин, подходя к Чану, который прижался спиной к двери. Чан утер выступивший на лбу пот. На первом этаже сновали слуги и друзья Джисона и Минхо, прибирая беспорядочек, который гости и именинник вчера натворили. — С добрым утром! — язвительно сказал Чонин Минхо и Джисону, увидев, как те спускаются с лестницы. — Как спалось? — он сощурил свои лисьи глаза и хитро улыбнулся. — Чудесно, — сквозь зубы проговорил Минхо и прошёл дальше на кухню. Там уже находились Чанбин, Феликс, Сынмин и только что на кухню вошли Чан и Хёнджин. — С добрым утром! — с искренним весельем в голосе поприветствовал Джисона и Минхо Чан, хоть и выглядел он до ужаса уставшим. — С добрым, — отозвался Джисон. Остальные встретили его кивком. — В общем, Ли Минхо, ты нам должен. Мы, конечно, у тебя хорошие друзья и всё такое, но растаскивать твоих гостей с похмелья и отправлять их по домам, тогда, как должны быть в их числе, мы вроде не подписывались, — Хёнджин скрестил руки на груди. — Ты посмотри в кого ты превратил в бедных музыкантов! Минхо непонимающе оглядел всех четверых, а потом вопросительно посмотрел на Хёнджина. — В носильщиков! — сказал Хёнджин, всплеснув руками, — хёны, — он кивнул в сторону Чанбина и Чана, — и Сынмин, всё утро таскали, твоих, я напоминаю, гостей в такси, будто нанимались. Минхо не удержался и рассмеялся, садясь за стол. Хёнджин посмотрел на него взглядом «и тебе не стыдно?» и покачал головой. На кухню вошёл Чонин, а несколько официанток поставили на стол блюда с едой. — Да нам нетрудно было, — отмахнулся Чанбин. — Вам то, может, и не трудно, — сказал Хёнджин, но это не отменяет того, что у Минхо нет ни стыда, ни совести, — он сел за стол. Джисон с интересом поглядывал, то на Минхо, то на Чонина, то на Феликса и, судя по их лицам, подобные выговоры от Хвана были не редкостью, и всё происходящее для них считалось нормой. Он задумчиво закусил губу и сел между Чанбином и Сынмином. — Ну, что, Джисон, как спалось? — спросил Чан, наливая себе и Феликсу в стаканы апельсиновый сок. Джисон прислушался к себе. На самом деле, полностью отдохнувшим, назвать его было сложно, к тому же, Джисон был ужасно голоден, но, конечно, сейчас он чувствовал себя в разы лучше, чем вчера ночью, если говорить о физическом состоянии. — Семь-восемь, — ответил он. — А вы как, парни? — Ничего, — Сынмин принял из рук Чана кувшин с соком, — Тебе налить? Хан кивнул, а потом посмотрел на Чанбина. — Что ты на меня смотришь? Сам же знаешь, что со мной всё отлично, — хмыкнул Чанбин и качнул головой. — М-м, кстати, а у вас такие завтраки всегда или только наутро после вечеринок? — вдруг спросил Чан, оглядывая стол и не зная, что бы с него стащить себе в тарелку. Джисон вздохнул. Он прекрасно понимал, что таким немного глупым вопросом, Чан хочет отвлечь внимание, заставить говорить других, чтобы самому не отвечать на вопрос Хана. — Что ты имеешь в виду? — спросил Минхо, отпив кофе из чашки. — Ну, мы обычно не завтракаем, а если завтракаем, то чем-то простым, — ответил Чан. Минхо хохотнул. Чанбин и Сынмин посмотрели на него немного оскорблённые. — Смешные вы, — сказал вдруг Чонин, — совсем другие, не такие как мы. Все молча согласились с этим. Спустя пару часов, поев и упаковав инструменты, Чан, Чанбин, Сынмин и Джисон наконец отчалили из дома, который снял Минхо. Сам Минхо с друзьями уехал позже. В дороге Джисон и Сынмин уснули, сложив друг на друга головы и конечности. — Хён, — негромко заговорил Чанбин, — почему вы с Феликсом перестали общаться? Вчера, когда он позвал меня на кухню, он кое-что спрашивал и всё про тебя… не сочти меня за идиота, но мне кажется, что он слишком уж тобой интересуется… И все эти ваши объятья, я всё, конечно, понимаю, но даже сейчас, когда мы уезжали… Вы… — Чанбин, — не отрывая взгляда от дороги, Чан перебил друга, но не грубо, наоборот, голос его звучал спокойно, в нём слышалась лёгкая добрая усмешка, — почему тебя это интересует? — Я хочу, чтобы ты был счастлив, хён, даже если с ним, главное, чтобы тебе было хорошо. Чан какое-то время молчал. Он с излишней внимательностью смотрел на дорогу, таким образом, вероятнее всего, давая себе время на то, чтобы обдумать слова Чанбина. — Спасибо, Чанбин, правда, спасибо, — наконец сказал он и, мельком глянув на друга, улыбнулся. Однако, после некоторой паузы, он заговорил вновь. — И что же Феликс про меня такого расспрашивал? — Чем жил, чем увлекался всё это время. Странно, почему он просто напрямую не спросил всё это у тебя. — И вправду, странно, — задумчиво протянул Чан. — Возможно, ему стыдно за то, что он прервал наше общение. — Так, значит это он тебя бросил? — Чанбин чуть повернулся на переднем пассажирском сидении в попытке заглянуть Чану в лицо и прочитать по нему, что тот чувствует. — Что значит бросил? — усмехнулся Чан, — Мы были и есть друзьями, Чанбин, не больше. Но наше общение на какое-то время, по сути, прервал именно он. — И-и почему же? Он ведь явно был дорогим для тебя человеком и остаётся таким и сейчас, — Чанбин вернул их разговор к изначальному вопросу. Чан тормознул на светофоре и тяжёлым взглядом посмотрел на Чанбина, поджав губы. — Не важно, — наконец ответил он. Загорелся зелёный свет, машина тронулась. — Ясно всё с тобой, — цокнул Чанбин и повернулся к окну. Весь оставшийся путь они провели в молчании, слушая, как на заднем сидении сопят Джисон и Сынмин. Пара тянулась как-то чересчур долго, а Джисона жутко клонило в сон. Сегодня только вторник, до выходных ещё целых четыре дня и он представить себе не может, как он эти дни переживёт. Во-первых, Джисон, в отличие от того же Сынмина, который разволновался из-за заданного на дом проекта, всё ещё не отошёл от выходных, он мысленно возвращался в триумфальную ночь, в которую успел ощутить весь спектр эмоций, вспоминал испуганного Минхо и тот разговор с Феликсом, вспоминал, как отдавался музыке и песням всей душой, как аплодировал зал, как все их расхваливали… Нет, два дня слишком мало для того, чтобы отойти от подобного опыта. Во-вторых, Минхо и вправду не выходил из головы Джисона. С одной стороны, Хан понимал, что они вряд ли когда-либо встретятся с Минхо ещё раз (Ли, наверное, уже забыл кто такой Хан Джисон), с другой стороны, почему-то ему казалось, что не просто так Феликс рассказал столько всего о Минхо. На что Феликс надеялся, рассказывая подобное о близком друге совершенно чужому человеку?.. Или после того, как испуганный Минхо, сжимал пальцами руку Джисону, они перестали быть чужими друг другу?.. А ещё за эти два дня Хан несколько раз мысленно успел вернуться в их с Минхо воскресное недоутро, когда они дрались подушками и смеялись. Он понимал, что для Минхо это вряд ли значило хоть что-то, но он сам не мог просто взять и забыть об этом. Отчего-то это крохотное воспоминание грело душу Джисона, и он мысленно посмеивался, сравнивая это утро с их первым совместным пробуждением в одной постели. Хотя, Джисон не до конца понимал, почему в воскресенье Минхо перестал вдруг бесить Хана так сильно, как бесил всё время до того. В общем, у Джисона в голове была каша, и он понятия не имел как её расхлёбывать. Сынмин периодически засыпал, и поэтому Джисон пихал его в бок, чтобы бедный друг окончательно не уткнулся головой в парту. Ким так и не успел выспаться после выходных, поэтому когда бодрствовал, был больше похож на комок нервов, но, к счастью для всех, и особенно для живущего с ним Джисона, принимая сидячее положение, Сынмин отрубался. Сам Джисон тоже был не лучше спящего друга, пропускал лекцию мимо ушей, пытаясь удержать на носу ручку, которой должен был сейчас записывать всё за преподавателем, чтобы не уснуть. Наверное, он так бы и сидел на лекции, скучая и периодически вспоминая выходные, если бы на экране его телефона не загорелось уведомление о новом сообщении. Незнакомый номер: «Я забыл сказать тебе спасибо» Джисон прочитал это сообщение на панели уведомлений, не разблокировав телефон. На лице его отражались все оттенки непонимания. Он быстро ввёл пароль и открыл диалог. Незнакомец благодарит его, но за что? Кому за последнее время Джисон помогал вообще? Или может он ночью превращается в Супермена, а наутро теряет память и не помнит тех, кого спас? Джисон пихнул Сынмина в бок, продолжая пялиться в экран телефона. — Я не сплю, не сплю, — максимально сонным голосом пробормотал Сынмин, не открывая глаз. — Посмотри сюда, бро, — шёпотом позвал Джисон друга и тот всё-таки соизволил приоткрыть один глаз и глянуть на экран телефона. Сынмин резко выпрямился и открыл оба глаза. — Кто это? — спросил Джисон у Сынмина всё ещё шёпотом. Лекция всё-таки и в аудитории они не одни, другие студенты тоже всё ещё похрапывают, закрываясь тетрадями и капюшонами толстовок, нельзя им мешать. Сынмин проморгался и задумался. Незнакомый номер: «Наверное, я должен был сказать тебе ещё тогда, но, честно, не сообразил» Глаза Джисона и Сынмина впились в экран телефона. — Что он, чёрт возьми, имеет в виду? — вполголоса спросил Сынмин. Джисон пожал плечами. Оба выглядели жутко изумлёнными. Незнакомый номер: «Надеюсь у тебя пара, тебя вызвал к доске препод, а ты забыл закрыть диалог, иначе получается, что ты меня игнорируешь, а я ненавижу, когда меня игнорируют, особенно, когда я благодарю кого-то» Джисон вылупился на экран. Ну, ничего себе, за пару минут неизвестно кто успел сказать ему «спасибо» и наехать. Сынмин рядом негромко хохотнул. — Да ты, блять, кто? — шёпотом спросил Джисон у телефона, переполняемый недоумением. Незнакомый номер: «А, да, это Минхо если что» Джисон чуть не выронил телефон, а Сынмин не смог подавить истерического смеха. Глаза препода грозно сверкнули в их сторону, и парни едва ли успели замолкнуть и перестать копошиться, чтобы их не заставили отвечать. — Охренеть, — прошелестел Сынмин, всё ещё сдерживая смех. — Какого хуя? — удивление, нет, скорее шок Джисона вырвался из него достаточно громким возгласом. — Вы что-то сказали, Хан? — спросил у него преподаватель, а Сынмин прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Все не спящие в аудитории мигом повернули головы к двум парням, сидящим на одном из последних рядов. — Нет-нет, вы что, это я Сынмину, — вскочив с места, принялся оправдываться Джисон, тыкая пальцем в друга, — не увидел, что на доске записано и спросил у него, правда, видимо, громче, чем нужно. Извините! Преподаватель скептически оглядел его с ног до головы, поджал губы и как ни в чём не бывало продолжил лекцию. Джисон плюхнулся обратно, шумно выдохнув. Сынмин всё ещё задыхался от смеха. Джисон скорчил рожицу и взял телефон в руки. Джисон: «Да, у меня пара, прости, что прочитал и не ответил. Не за что» Минхо: «Ладно, грызи гранит науки дальше, белка» Глаза Джисона чуть не полезли на лоб. Это кто ещё белка? Он так удивился, что не знал, что ответить, поэтому просто вышел из диалога и отложил телефон. — Хватит хихикать, — шепнул он Сынмину, не глядя на него. — Не могу, — сквозь смех пробурчал Сынмин. — Откуда у него вообще мой номер? — Джисон смотрел на доску, чтобы в случае чего не вызывать подозрений у преподавателя, и шептал, чуть направив губы в сторону Сынмина. — Ну, это просто, — Сынмин немного пододвинулся к другу и тоже обратил свой взгляд на доску, — ему твой номер дал Феликс, а Феликсу — Чан-хён. — А почему Чан у меня не спросил? Кому ещё он раздаёт мой номер телефона? — Джисон, не выдержав, повернулся к Сынмину и всплеснул руками. — У хёна всё и спрашивай, — Сынмин пожал плечами. Джисон: «Хён, ты не давал мой номер Феликсу?» Или сразу Минхо? Старик: «Честно, не припоминаю. А что? Он тебе написал?» Джисон: «Вечером на репетиции подробнее расскажу» Старик: «Жду» — Хён говорит, что не давал, — сказал Джисон, подозрительно щурясь. — Да, я вижу, — вздохнул Сынмин. — Интересненько. К счастью лекция вскоре закончилась, Джисон с Сынмином вскочили со своих мест и на всех парах полетели в столовую, на ходу обсуждая Минхо и его сообщения. Вечером, как и обычно, состоялась репетиция, которую Чан начал с внезапной новости: — В четверг нам придётся либо отменить репетицию, либо перенести её на пораньше. — Что? Почему? — сразу заволновался Джисон. Чан, кажется, попытался сдержать улыбку, но у него не получилось. — Мы с Феликсом идём в кино.— Чан провёл пальцами по струнам. Чанбин присвистнул. — Свидание значит? — Чанбин потёр руки. — Нет, — тут же встрепенулся Чан и, кажется, погрустнел, — парни, хватит об этом, мы с Феликсом просто друзья. С вами я же тоже хожу в кино, так что все наши встречи ничего не значат. Чанбин усмехнулся, мол, плавали, знаем. — Ну, если они взяли билеты на задний ряд в кинотеатре… — шепнул на ухо Джисону Сынмин, и первый негромко захихикал, понимая, к чему клонит друг. — Ладно, в любом случае заранее удачи вам, — примирительно сказал Чанбин, видя, как недовольный и смущённый Чан топчется у своей гитары и перебирает её струны. — Спасибо, — вздохнул Чан, — я решил сегодня сказать, чтобы не забыть. Ну, так что, переносим или отменяем? — Может отдохнём денёк? Я думаю, мы все заслужили, — голосом разума в их компании явно был Сынмин, — особенно ты, хён, посмотри на себя: ты с выходных так нормально и не поспал, хотя выкладывался больше всех. Отдохни, погуляй с Феликсом, расслабься. Поживи своей жизнью. Нам с Джисоном надо будет сделать пару презентаций и хотя бы начать проект, а у Чанбина-хёна я думаю дела найдутся. — Конечно, найдутся, — улыбнувшись, согласился Чанбин. Джисону не хотелось бы отменять репетицию, он всё ещё не был уверен, что хорош настолько, чтобы спокойно отдыхать. Ему нужно, работать, работать, работать, совершенствоваться, совершенствоваться, совершенствоваться, чтобы хоть чего-то стоить в музыкальной индустрии. Но, подумав о том объёме домашки, которую им назадавали преподы сегодня, он решил, что и вправду будет разумнее пожертвовать одной репетицией. Также Джисон был согласен с Сынмином: Чан слишком устал, и в четверг с работы бежать на репетицию, потом ещё на прогулку, после он опять будет до утра сидеть над музыкой, а с утра опять на работу… Джисон просто пожалел хёна, понимая, что без репетиции ему будет чуть-чуть полегче. — Да, я согласен с Сынмином, — закивал Джисон. — Извините, парни, что так получается… — Да всё о’кей, ты чего, хён? Отчасти нам же лучше, — отмахнулся от него Джисон. — Кстати, — вдруг опять заговорил Чан, — что там насчёт Минхо? Джисон и Сынмин переглянулись. Вместо лишних объяснений Джисон полез за телефоном, открыл переписку с Минхо и показал Чану и Чанбину. — Сидим мы на паре и тут вдруг… он. — Джисон кивнул на телефон. — Мне кажется, я знаю, откуда у него твой номер, — сказал Чан, отдавая Джисону его телефон обратно. Хан вопросительно уставился на друга. — Скорее всего, тогда, когда мы пили, ты дал ему свой номер телефона. — А почему я его номер не взял? — Все вопросы к тебе и Минхо, — пожал плечами Чан. — А я напрасно надеялся, что наше общение с этими типами, ну, не считая этого твоего Феликса, — Чанбин повернулся к Чану, — закончилось. — Он разочарованно закачал головой. — Ну, он же просто сказал мне «спасибо», что… удивительно, конечно, но я не думаю, что он напишет мне ещё. — Задумчиво пробормотал Джисон и почувствовал, как нечто едва заметно щемит в груди от мысли, что Минхо незачем ему писать. Чёрт возьми, да разве это не Джисон мечтал о том, чтобы они с Минхо больше никогда не пересекались? Чан оглядел друзей и поджал губы, сдерживая улыбку. Он будто уже тогда о чём-то знал, но парням не говорил. — Ладно, давайте репетировать, — подытожил Сынмин, — всё равно только время всё расставит по своим местам. На следующий день, то есть в среду, Джисона весь день мучило странное желание взять телефон и написать Минхо, они будто о чём-то не договорили, но о чём, Джисон не понимал. Или же ему хотелось, чтобы экран телефона вновь загорелся уведомлением с сообщением теперь уже не от незнакомого номера, а от Минхо. Джисон удивлялся сам себе: совсем недавно он грезил о том, чтобы Ли Минхо пропал из его жизни раз и навсегда. И вроде ничего особенного не произошло, но вот Джисон уже чувствует, как сердце его ноет от мысли, что Минхо ему не пишет, хотя, казалось бы, с чего он должен писать? Может быть, дело было в том, что Джисон внезапно понял, что Минхо — такой же как он человек, обычный смертный, ничем не хуже и ничем не лучше? И что общаться они могут без злых подколов, без игр, без издевательств. Может он осознал, что Минхо — это нечто большее, чем сын богатеньких родителей, не способный ни на что, и что за этой обёрткой скрывается не такой уж и плохой человек? Может быть. А может дело было в том, что при ближайшем рассмотрении у Минхо и вправду красивое лицо? Не слишком строгие, но идеальные черты лица, глубокий взгляд, за которым, кажется, прячется не одна, а целых девять прожитых жизней. Правда, если и в этом, то Джисону явно не хотелось этого признавать. В любом случае, как ни крути, тогда, на вечеринке, в испуганных глазах Джисон увидел другого Минхо — такого же, как и он человека, и почувствовал, как ему этого человека жаль. И возможно, что дело было в том, что тянуло Джисона к тому Минхо, которого плохо знали все, включая самого Ли Минхо. Ладно, стоит сбавить обороты. Кажется, Джисон запутался ещё сильнее прежнего. Почему мысли, связанные с Минхо, не хотели раскладываться по полочкам в его голове и логично объясняться? Возможно, дело было в том, что мысли эти появлялись не от мозговой деятельности, а от чувств, копошившихся, где глубоко в груди, где только начинался пожар. Джисон вздохнул. Что бы он там себе не надумал, он всё же понимал, что сам написать Минхо не может — боится. Боится быть осуждённым и отвергнутым, боится, что, несмотря на всё, он всё ещё не имеет права общаться с такими, как Минхо. Себя до ужаса боится: как Хан себя поведёт, если вдруг, случится нечто схожее с падением метеорита, и они с Минхо разобщаются? А вдруг он ещё сильнее станет грустить из-за того, что Минхо ему не пишет и не звонит? А если Минхо начнёт с ним играться? Джисон лёг лицом на стол, пытаясь перевести дух. Слишком. Много. Беспорядочных. Мыслей. Он тяжело вздохнул. — Что, доклад совсем не идет? — Спросил Сынмин, сминая жестяную баночку от содовой. Джисон еще раз вздохнул: если бы дело было в учёбе. Пары закончились час назад. Ещё через полтора у них репетиция. Джисону кровь из носу нужно сделать хотя бы половину, ещё и настрочить конспект, а он тут лежит и вздыхает из-за человека, которому, скорее всего, на него наплевать. — Сынмин, ты когда-нибудь влюблялся? Сынмин, удивлённо моргая, встал с кровати и подошёл к столу, за которым Джисон писал доклад. — Друг, ты меня пугаешь, — взволнованно сказал он и положил ладонь на лоб Джисону. — Так, ну температуры вроде нет… — Ты не ответил на мой вопрос, — Джисон поднял голову. — Ты когда-нибудь влюблялся? Сынмин поджал губы и, кажется, задумался. — Знаешь, думаю, что нет, — он сел обратно на кровать. — Не было ещё такого человека, который смог бы меня зацепить. — И я вот раньше также считал… А теперь, один человек никак не выходит у меня из головы… — Минхо. Джисон подскочил в кресле. — Да с чего ты взял?! — щёки Хана сразу порозовели, а Сынмин рассмеялся. — Ой, вообще, я пошутил, потому что это был первый, кто пришёл мне на ум, но похоже… — Сынмин наклонил голову и сощурился, всматриваясь в лицо Джисона. — Подожди, ты… — Да ничего я в него не влюбился! — Истерически сказал Джисон. — Просто думаю о нём чуть больше, чем о других людях… — Бля-я-я-я-ять… Бля-я-я-я-ять… — Сынмин схватился за голову, — Джисон, ты издеваешься?! Хан покраснел ещё сильнее. — Это пройдёт, — наконец выдавил он из себя, глядя на то, как Сынмин в ужасе прикрыл рот рукой, — наверное, я просто распереживался из-за него тогда ночью, когда в комнате нашёл, и… Сынмин тяжко вздохнул и закачал головой. — Боже, за что мне всё это? — простонал он, теперь прикрыв рукой глаза. — Джисон, ты хоть понимаешь, что значит втрескаться в такого засранца, как он? — Сынмин принялся отчитывать Хана. — Да, Сынмин, я же просто пошутил, просто спросил, ещё ничего не произошло! — пытался убедить его Джисон. Или он пытался убедить сам себя? — Ладно… — со вздохом начал Сынмин и тут… Телефон Джисона издал характерный звук, а на экране высветилось уведомление о сообщении. Отправителем сообщения был контакт, подписанный, как «Минхо». Джисон резко схватил телефон и опустил панель уведомлений, чтобы прочитать содержимое сообщения, но не пометить его как прочитанное. Минхо: «Чану точно можно доверять?» Джисон уставился на экран телефона. — Что за херню ты несёшь? — спросил он, продолжая пялиться на сообщение. Сынмин встал, обошёл Джисона и через плечо заглянул к нему в телефон. — Чего-о-о? — возмутился Сынмин. Минхо: «Я понимаю, что скорее всего да, но… Феликс достаточно ранимый человек, он дорожит этим твоим Чаном, и я не хочу, чтобы он сделал ему больно» Парни с ещё бóльшим удивлением уставились на новое сообщение Минхо. — Что за… может он выпил? — спросил Сынмин. Джисон ничего не ответил. Сердце его колотилось. Он взял телефон в обе руки и открыл диалог. Джисон: «Хён не умеет делать людям больно. И, тем более, тебе не кажется, что с твоей стороны как-то нагло сомневаться в нём, после того, как он тебе помог» Пальцы Джисона летали по клавиатуре. Сынмин задумчиво за ним наблюдал. Минхо: «Я не отрицаю того, что он мне помог, но это был я, а мы говорим про Феликса. Ты сам видел, что их отношения намного сложнее, чем кажутся на первый взгляд» Джисон: «К чему ты клонишь?» Минхо: «К тому, что если он сделает Феликсу больно, то я его убью» Джисон и Сынмин с минуту в шоке смотрели на это сообщение. — Что у него, чёрт возьми, творится в башке? — в голосе Сынмина смешались искреннее непонимание и откровенное раздражение. — В хёне невозможно, просто не-воз-мож-но сомневаться, он святой человек. Джисон сидел в тихом шоке. С одной стороны, его ужасно взбесило это необоснованное обвинение в сторону Чана. С другой, он в чём-то понимал Минхо. Как ни крути, но Джисон почти на сто процентов был уверен в том, что, несмотря на его очень даже неплохое отношение к Феликсу, если вдруг он обидит Чана, то Джисон, не задумываясь, изобьёт его до потери сознания. «Он всегда старается защищать нас» — Джисон вспомнил слова Феликса и мысленно усмехнулся. Ну что ж, один Ли про другого не соврал: Минхо и вправду сделает всё, чтобы уберечь Феликса от печального опыта. Минхо: «Под «больно» я в первую очередь имею ввиду прекращение их общения» Джисон крепко сжал губы и затряс ногой. Сынмин нахмурился. Джисон: «Ну, значит, мы должны сделать всё, чтобы этого не случилось» — Что ты… — начал возмущаться Сынмин, но замолчал, потому что от Минхо пришло новое сообщение. Минхо: «Значит, предлагаешь сотрудничество?» Джисон: «Типа того, если ты в курсе вообще, как делают это нормальные люди» Минхо: «Следи за Чаном. Не позволяй ему закончить их общение» Джисон: «А с чего ты взял, что Феликс не закончит его сам?» Минхо: «Это его дело» Джисон раздражённо откинул телефон, и тот проехался по столу. — Ага, конечно, сейчас ещё напишет, что Феликсу хёна кидать можно, когда тому вздумается и плевать, что там с Чаном… Вот же он всё-таки… — Джисон начал оживлённо жестикулировать, злясь на своего собеседника. Но телефон издал звук и Джисон опять хватанул его пальцами. Минхо: «Но я не думаю, что он это сделает. Он слишком дорожит Чаном. Да и не думай, что я совсем бесчувственный, я тоже считаю, что как бы то ни было, Чан не заслуживает плохого отношения. Просто пусть не делает Феликсу больно» Джисон: «И что я по-твоему должен делать? Следить за ними, чтобы они гадостей друг другу не наговорили? Тебе не кажется, что это чересчур?» — Я сейчас ему позвоню, выскажу всё, что я о нём думаю, — вдруг озлобленно сказал Джисон и нажал на трубку сверху в диалоговом окне. Сынмин, кажется, онемел от шока. И непонятно, что вводило его в ступор, смешанный с удивлением, больше: Минхо или его же лучший друг. — Алло, — послышался чуть ленивый голос на том конце провода. — Ну и что я по-твоему должен делать?! — раздражённо поинтересовался Джисон, чуть ли не прыгая на стуле от злости. — Во-первых, зачем ты позвонил? — Потому что через сообщения я не смогу, как следует полить тебя дерьмом! — Ты так бесишься из-за того, что я не доверяю Чану, так ведь? Джисон сжал челюсти. — Но ты ведь Феликсу тоже не доверяешь, — продолжил Минхо. — Всё честно: я хочу лучшего для Феликса, ты — для Чана. Хотя, будем честны, я, видимо, тоже проникся к хёну своего рода симпатией, иначе бы не дал им так спокойно общаться. Ублюдок. — Да кем ты себя возомнил? — Джисон подскочил с места. Сынмин вытаращился на него, полностью перестав понимать, что вообще происходит. — Слушай, мне казалось, что мы с тобой нашли какую-то золотую середину и теперь можем общаться практически адекватно и спокойно, даже если не особо и хочется. — Тон голоса Минхо звучал одновременно и устало, и насмешливо. Джисон надулся. — В общем, не то, чтобы я очень этого хочу, но ради Феликса, я сделаю это. Итак, мы хотим, чтобы и Чан, и Феликс были счастливы, верно? Джисон несколько секунд молчал, пытаясь справиться с бурей эмоций, бурлящей в груди. — Ну, допустим, — еле совладав с голосом, говорит он. — Значит, мы их сведём. — Но хён говорил, что… — Никаких «но», Хан. Если ты ничего не понимаешь в отношениях между людьми, то поверь, я в этом разбираюсь. Поэтому доверься мне и дай им обоим шанс быть счастливыми. Джисон поджал губы. Он ведь сам прекрасно видел взаимоотношения Чана и Феликса и сам хотел, чтобы его самый старший хён, наконец-то, был счастлив, наконец-то, подумал о себе и своей жизни, а не о людях вокруг… — Ладно, — после некоторой паузы послышался голос Джисона, — чёрт с тобой. — Славно, — Минхо явно был удовлетворён ответом. — Нам надо встретиться. Завтра в четыре, в том печально известном ресторане, куда мы уже ходили, и не опаздывай. Минхо завершил звонок. Джисон продолжал стоять, прижав телефон к уху и раскрыв рот, смотреть перед собой. Сынмин шокировано осмотрел друга с ног до головы. — Говнюк, — наконец вздохнул Джисон и бросил телефон на кровать. — Что? О чём он говорил? Что, блять, происходит? — накинулся на него с вопросами Сынмин. Джисон рухнул на свою кровать вслед за телефоном и закрыл лицо руками. — Я сам ничего не понимаю, но теперь, кажется, мы с Минхо будем сводить Феликса и Чана. От такого заявления у Кима Сынмина, повидавшего на своём веку немало, подкосились ноги, и он плюхнулся на кровать. А Джисон вдруг засмеялся. На сердце у него отчего-то было чертовски хорошо. Ну вот, Джисон, расстраивался ты, что Минхо тебе не пишет, а теперь на, держи — и встреча тебе, и написывать он будет постоянно, и возможно даже звонить. Джисон широко улыбнулся. Ну, и слава богу, пусть Минхо делает всё, что угодно, но только не обрывает с Джисоном общение, потому что Хану оно теперь очень нужно. *** Минхо сидел в ресторане и крутил телефон в руках. На часах без пятнадцати четыре, а Джисона всё ещё нет. Почему-то Минхо не был удивлён. Минхо заказал себе кофе и принялся медленно пить его в ожидании этого недоразумения. Честно признаться, ожидание было на редкость нервным, и сам Минхо не до конца понимал почему. Он внезапно понял, что его пугает, что секунды и минуты бегут так быстро и стрелка стремительно приближается к четырём. Ведь даже если Джисон опоздает, он всё равно придёт и Минхо понятия не имеет, как сможет смотреть Хану в глаза. Это будет слишком… смущающе. Он прекрасно осознавал, что творит, но не осознавал почему. Где-то в глубине его сознания плавала чётко сформированная мысль, суть которой была в том, что Минхо заварил всю эту кашу вчера не только ради Феликса, ему хотелось увидеть его. Минхо почти рассмеялся. Этот чёртов Джисон не шёл у него из головы с того самого дня, когда они увиделись в первый раз, но если раньше он вызывал волну раздражения, то сейчас… Сейчас Минхо не понимал, какие чувства в нём вызывал Джисон. Может страх из-за того, что Джисон увидел многим больше, чем ему следовало, что заглянул Минхо под одежду, но увидел не голое тело, а душу, живую душу со своими переживаниями и волнениями? Может благодарность за то, что Джисон не воспользовался случаем поиздеваться над Минхо, а помог ему? Минхо раньше никогда не чувствовал ничего подобного. Он всегда знал лишь одно: его друзья не ударят его ножом в спину, а остальные… Остальных он делил на хищников и жертв и вычислял, кто и с какой вероятностью, скорее всего, попытается ему навредить. Но Джисон… Минхо сразу увидел в нём маленького, загнанного зверька, который изо всех сил старается показывать зубки и брать не силой, а дерзостью. И Минхо был на сто процентов уверен в том, что Джисон не упустит возможности отыграться на Минхо, отомстить ему за прошлую боль, наконец почувствовать себя сильнее, самоутвердиться, как только выдастся случай. А Джисон взял и поломал этот сложенный в голове пазл, помог Минхо тогда, когда Минхо был не в состоянии помочь сам себе. Увидел его таким уязвимым и напуганным… и ни одной шутки, ни издевательского взгляда или кривой ухмылки, ни-че-го. Джисон не воспользовался уязвимостью Минхо, и Ли это поразило до глубины души. Видимо, он плохо знал людей. Или же он плохо знал Хана Джисона. Минхо глотнул ещё кофе, не отрывая взгляда от вида за окном. Он ждал, когда же на горизонте мелькнёт фигурка Джисона. На самом деле он и правда переживал за Феликса. Их Феликс — добрый и ранимый человек, он никогда не сделает больно другим. И Минхо искренне хочет, чтобы их Феликс, их близкий друг был счастлив, но… обычно он не лезет в чужую личную жизнь. Тем более, Феликс связывался не с плохим человеком, не с потенциальным предателем, а с Бан Чаном, в котором, если говорить честно, Минхо не сомневался. После своего дня рождения Минхо понял, что если вдруг ему понадобится кому-то доверить свою жизнь, то этим человеком будет именно Чан, потому что за ним и вправду, как за каменной стеной. В общем, Минхо скорее волновался за Феликса, волновался за его жизнь, за то, что плохие люди могут навредить ему, и дело тут было не в Чане и их отношениях, тогда… Тогда почему он взбаламутил воду и впряг во всё это Джисона? А что если Феликс и Чан это и правда только прикрытие, а самому Минхо захотелось подобраться поближе к Джисону, но он не придумал как? Минхо поёрзал на диванчике. Эти мысли мучили его всю ночь. Мучили и пугали. С того самого воскресенья, с той минуты, когда они расстались, Джисон поселился в голове у Минхо. Ли прямо видел, как Хан взял микрофон, чемодан с вещами, постелил пледик и принялся раскладывать своё добро в голове у Минхо, явно собираясь задержаться тут надолго. И сам Минхо не понимал, нравилось ему это или нет. Минхо не привык много думать о других людях, если они не входили в список его друзей, поэтому Джисон очень смущал его. И особенно сильно он смущал Минхо, когда тот вспоминал, как Джисон, на самом деле, невероятно поёт. А какой он красивый, когда делает это: прикрывает глаза и полностью отдаётся тому, что внутри него. В общем, Бог явно постарался, создавая из плоти и крови нечто столь совершенное, как Хан Джисон, с его очаровательными щёчками, и ещё сильнее он постарался, дав Джисону нереальной красоты голос. И Минхо странно было об этом думать, очень странно. Ему всегда казалось, что он хорошо знал и чувствовал самого себя, но сейчас вдруг выяснилось, что человек, которого Минхо видит в зеркале — ему чужой, и Минхо понятия не имеет, что у этого человека на уме. Потому что у Ли Минхо в планах не было даже смотреть в сторону Джисона, но, видимо, тот парень из зеркала решил иначе и теперь из-за него чёртов Джисон не выходит у Минхо из головы и мучает, мучает, мучает бедного Минхо. На часах уже без пяти, а Джисона всё ещё нет. Минхо почти допил кофе, перестал крутить в руках телефон и открыл их с Джисоном диалог. О, Господи, поскорее бы прошло время и Джисон, наконец, сидел перед ним за столиком. О, Господи, нет, пусть время остановится навсегда, потому что Минхо не готов видеть Джисона. Ровно в три пятьдесят девять Хан Джисон влетел в ресторан, чуть не снёс с ног официантку и принялся глазами искать Минхо. Благо, он быстро наткнулся на него и вдруг почувствовал, как колотится сердце, а ноги не идут. Что с тобой, черт возьми, а, Джисон? Ты же только вчера убеждал и себя, и Сынмина в том, что не влюбился? Минхо тоже сразу увидел Джисона. Их взгляды встретились, и они оба замерли. Наконец, Джисон, шумно сглотнув, нашёл в себе силы оторвать пятки от пола и подойти к нужному столику. Так, Джисон, ничего он тебе не нравится, тебе вообще плевать на Ли Минхо, ты тут из-за Чана. Минхо неотрывно смотрел за тем, как Джисон проходит через весь зал, чтобы дойти до нужного столика. Черно-белая клетчатая рубашка, накинутая сверху на футболку, развивалась на ходу, как и надетая поверх чёрная джинсовка. А на ногах у Джисона, мама, дорогая, обтягивающие рваные тёмные джинсы. Минхо забыл, зачем он сюда пришёл. Когда Джисон подошёл ближе, Минхо смог рассмотреть его лицо. Ну что, лицо как лицо, ничего необычного. Подумаешь, милые щёчки, аккуратная маленькая родинка на одной из них, красивейшей формы губы, изумительные глаза, тёмные по цвету, но такие светлые по взгляду… — Ну, привет, — первым начал разговор Джисон, топчась у столика. — Как видишь, не опоздал. — Да, пришёл ровно за минуту до назначенного времени, — усмехнулся Минхо, наблюдая за тем, как Джисон усаживается на стул. — У меня были пары, — ответил Джисон и скорчил рожицу. Минхо еле-еле смог сдержать улыбку. — Значит ты голодный? — А ты какой-то подозрительно вежливый сегодня, — Джисон сощурился, — эй, ты кто такой и куда дел Ли Минхо? Минхо едва слышно засмеялся. У Джисона вдруг перехватило дыхание. Какой изумительный, чуть хрипловатый смех. — У меня просто сегодня хорошее настроение, — Минхо посмотрел Джисону в глаза. В эту секунду они оба остро почувствовали, насколько изменилось их отношение друг к другу со дня их первой встречи. Во-первых, появилась некая неловкость. Они вдруг оба забыли, что можно сказать, чтобы не выглядеть в глазах друг друга придурками. Во-вторых, чувствовалось, что они больше не чужие друг другу люди. И это чувство почему-то было до ужаса правильным и что не менее странно нравилось обоим. Теперь их будто связывала тоненькая красная ниточка, протянутая от мизинца Джисона до мизинца Минхо. — И всё же, ты голоден? — повторил свой вопрос Минхо. Джисон замялся. Конечно, он голоден, но он не собирался есть за счёт Минхо. И тут он вспомнил, что собственно, ещё пару дней назад Ли Минхо, сидящий сейчас перед ним, был его первым заказчиком, который перевёл ему на счёт неплохую такую сумму, про которую Джисон с непривычки постоянно забывает и пугается, когда видит её. — Да, знаешь, я бы чего-нибудь съел, — чуть увереннее заговорил Джисон, поудобнее усаживаясь на стуле. Минхо посмотрел на него с лёгкой ухмылкой на губах и жестом подозвал официанта. Рассматривая меню и цены на блюда, Джисон почувствовал невероятное удовлетворение от мысли о том, что он может спокойно взять всё, что угодно и не париться о деньгах. После недолгих раздумий Джисон, готовый съесть слона, остановился на одном из супов и закуске, решив отлакировать всё это зелёным чаем с мороженым. Аппетит Минхо оказался поменьше: он просто заказал себе ещё кофе. — А ты скромный, — отметил Джисон, отложив меню, — ну или просто уже хорошо тут поел без меня. Боже, что за бред Джисон несёт. Его внутренний маленький Джисон схватился за голову и забегал внутри головы большого Джисона. — Да, я и правда ел не так давно, — ответил Минхо, всё ещё ухмыляясь уголками губ. — Ты реально ужасно подозрительный сегодня, ты меня напрягаешь, — Джисон присмотрелся к Минхо получше. — Да что ты заладил, я совершенно обычный. Просто возможно, раньше ты вёл себя как придурок и не знал, что я могу быть добрым и весёлым. — Я вёл себя как придурок? — скептически уточнил Джисон. Минхо поджал губы. Вообще-то, несмотря ни на что, у него и в мыслях не было как-то обижать Джисона (удивительно почему?), а он умудрился это сделать. Минхо захотелось треснуть самому себе по лбу. — В любом случае, — Джисон заговорил прежде, чем Минхо успел открыть рот, — ты тоже вёл себя как придурок. И вообще, если ты не забыл мы сюда по делу пришли, так что давай, выкладывай свои мысли. И вот тут Минхо понял, что влип. Он вчера сообразил, как можно вытащить Джисона на встречу, но только сейчас подумал, что суть их встречи — это придумать, как свести Феликса и Чана, а на этот счёт у него не было совершенно никак мыслей. Минхо сглотнул и поправил галстук, опустив взгляд. — Вообще, я надеялся, что мы вместе что-нибудь придумаем. Джисон почесал лоб. — М-да, одна голова хорошо, а две, как говорится, лучше, — Джисон приложил палец к подбородку и задумался. Минхо поднял на него глаза. Во-первых, ему очень сложно было отрицать то, что Джисон сейчас выглядел ангельски очаровательно: чуть нахмуренный лоб, надутые губки, задумчивый взгляд — он будто решал в голове какую-то очень сложную задачку. Во-вторых, Минхо поражало умение Хана забывать про мелкие обиды и переключаться. Только что он выглядел готовым к бою, готовым предъявить Минхо за «придурка» по полной и вот он, уже, как ни в чём не бывало, сидит и думает, а что же им делать. В Минхо боролись два человека: тот, который в один момент понял, что не может сопротивляться Хану Джисону по неизвестным причинам, и тот, который хотел от этого самого Хана Джисона отделаться, потому что он не привык любить кого-то ну… в романтическом плане. Один шептал ему на ухо: «Минхо, вспомни, как он держал тебя за руку, в той тёмной комнате, когда тебе казалось, что ты близок к смерти, вспомни, как он не смеялся над тобой, ты был повёрнут к нему самым ранимым местом, а он и не подумал о том, чтобы в него ткнуть». Другой же убеждал Минхо: «Влюбляться в Джисона неправильно — вы слишком разные во всём, слишком разные, и вам явно не по пути. Так ещё и будем честны, Минхо, ты любить то не умеешь. Пользоваться, играться — это, пожалуйста, но любить… Или может ты хочешь сделать больно тому, кто уже достаточно натерпелся?» — Минхо? Эй, Минхо! — Джисон щёлкнул пальцами у Ли перед глазами, и Минхо будто очнулся. — Ты чего? О чём так задумался? Из-за Феликса волнуешься? — Кажется, Джисон выглядел озабоченным состоянием Минхо. «А если он врёт, а если притворяется? А точно ли можно Джисону доверять» — думал Минхо. С одной стороны, Минхо его совсем не знает, а с другой… как может врать тот, кто так часто даёт волю своим чувствам, кто так проникновенно поёт, кто помогает в тяжёлой ситуации? Да Джисон сам по себе — искренность, в самом светлом её проявлении, и, пожалуй, это то, в чём точно уверен Минхо на данный момент. — Слушаю тебя. — Наконец подал голос Минхо. Тут подошёл официант, поставил перед Минхо кофе, а перед Джисоном его суп. Никогда в жизни Минхо не видел более счастливого человека, чем Хан Джисон, которому только что принесли еду. Он с любовью оглядел всё принесённое, поблагодарил официанта и с каким-то нереальным благоговением принялся есть. Минхо даже позавидовал такой страсти Джисона к еде. — Итак, о чём это мы? — съев несколько ложек, уточнил Джисон. — Ах, да, — он сглотнул, — хён и Феликс. Я думаю, они оба чего-то боятся, ты, наверное, заметил. — Да, есть такое. Но Феликс, хоть что с ним делай — не колется. — Минхо глотнул кофе. — Вообще, каждый раз, когда я завожу разговор о Чане, Феликс отбрыкивается, но знаешь… Я знаю этот его взгляд и манеру речи — ему грустно и больно, но я не понимаю в чём дело. — Минхо несильно стукнул кулаком по столу. «Минхо любит держать всё под контролем» — вспомнились Джисону слова Феликса. Что ж, он и вправду не наврал, Минхо хочет держать под контролем и ситуацию с Феликсом и Чаном. — Знаешь, Феликс ведь даже расспрашивал меня о хёне… — Джисон напряг память. — Точно! Он спрашивал у меня про то, были ли у Чана отношения и есть ли сейчас. А ещё он называл хёна по имени, которым его никто не зовёт… — Что? В смысле? — Минхо не понимал, за какой вопрос ему уцепиться первым, но зато теперь точно знал, что привязанность у Феликса к Чану и вправду глубокая. — Ну, у Чана есть другое имя… В смысле ещё одно, — задумчиво пробормотал Джисон, — и суть в том, что никто, ну в Корее, его так не зовёт, понимаешь, никто. — Мне, кажется, я понял тебя, — кивнул Минхо, сообразив, что вполне возможно у Чана есть другое имя, более подходящее для страны, в которой он раньше жил. — А теперь насчёт вопросов Феликса и поподробнее. — Ну, я же говорю, он спросил про то, не встречается ли с кем-то сейчас хён и про его прошлые его отношения… Я всё ему рассказал как есть. А, и Феликс тогда ещё сказал, что сам бы у хёна не осмелился спросить… — Джисон задумчиво продолжил есть. — Это просто подтверждает наши догадки, — вздохнул Минхо. — Ладно, будем верить в то, что у них сегодня пройдёт всё хорошо, и они в ближайшее время договорятся ещё об одной встрече… — Да, но гулять вместе они могут до посинения, надо чтобы они наконец рассказали друг другу о своих чувствах. А то глупо получается: мы все знакомы чуть больше недели, но уже все вокруг уверены в том, что Чан и Феликс влюблены друг в друга, кроме них самих. — Надо, чтобы они не просто сказали о своих чувствах, но и серьёзно поговорили друг с другом. Ты прав, их обоих что-то пугает, но они не говорят об этом ни с нами, ни, как мне кажется, друг с другом. — И как нам сделать так, чтобы они поговорили? — Да я то откуда знаю? — устало вздохнул Минхо. — Надо посмотреть какой-нибудь подростковый сериал или дораму… или прочитать книгу… — вдруг сказал Джисон. До него только через пару секунду дошло, что он ляпнул. Он вновь почувствовал себя неловко — несёт какие-то глупости постоянно, Минхо точно мысленно над ним смеётся. А Минхо и вправду смеялся про себя, но по-доброму. Вот же Джисон даёт, что-нибудь да выкинет! — Позволь узнать зачем? — сдерживая улыбку, уточнил Минхо. — Ну… — Джисон сильно смутился и уткнулся взглядом в еду перед собой. — Ну, там же постоянно кого-то сводят… Вот мы могли бы и подсмотреть способ… Ладно, забудь, я несу бред, — расстроено махнул рукой Джисон. — А что, это лучше, чем ничего, — на удивление выдал Минхо. Он тоже не совсем понимал, что несёт. Джисон изумлённо вытаращился на Минхо, а потом широко улыбнулся. — Ну что сказать? Голова! — Хан откинулся на стуле и закинул ногу на ногу, при этом прилично заехав коленом по столу. Джисон зашипел от боли и принялся тереть саднящую коленку. Минхо не сдержался и прыснул. — Сильно больно? — сквозь хихиканье спросил Минхо. На самом деле, он, на удивление, немного заволновался за Джисона. Ну, совсем капельку. — Да ладно, фигня, — отмахнулся Хан. — И больнее бывало. Очаровательный, неуклюжий, смешной — это всё про Джисона. И Минхо было очень сложно сопротивляться ему. — Ладно, что смотреть или читать будем? — наконец отойдя от предательски нанесённого столом удара, поинтересовался Джисон. — Я поищу что-нибудь. — Ну, спасибо, что хоть это на себя взял, — усмехнулся Джисон, — а то всё я да я. Минхо бросил на него взгляд прищуренных глаз, ухмыльнулся, но ничего не сказал. Вот же чёрт, подумал Джисон про Минхо. Смотрит на него этим своим кошачьим взглядом, аж сердце биться перестаёт и щёки краснеют. Ну не гадёныш ли? Он самый. Раздалась вибрация и Минхо взял лежащий на столе телефон. Когда он прочитал что-то с экрана, его лицо сильно изменилось: черты стали резче, губы сжались, глаза приобрели нелюбимое Джисоном выражение полного презрения. Не прошло и пары секунд, как перед Ханом сидел уже совсем другой человек. — Что-то случилось? — тут же спросил Джисон, обеспокоенно глядя на Минхо. Минхо отложил телефон и поморщился. — Мне надо ехать. Я напишу или позвоню вечером. Официант, можно счёт? Джисон заморгал, он не понимал, что происходит. Ему хотелось разузнать у Минхо, что случилось и почему ему так срочно нужно уезжать, но он побоялся, что спровоцирует Минхо и тот разозлится. — Вы будете раздельно платить? — спросил подошедший официант. — Нет, вместе, — сказал Минхо прежде, чем Джисон успел открыть рот. — Нет, нет, Минхо, ты… — Джисон чуть не руками принялся останавливать официанта, вбивающего в терминал общую сумму. — Хан, — глаза Минхо сверкнули так грозно, что Джисон в ужасе замер. Ли быстро приложил карту к терминалу, поблагодарил официанта, встал из-за стола и накинул на плечи пальто. Джисон за это время почувствовал, что начинает закипать, но даже не от злости, а от какого-то чувства несправедливости. — Доедай спокойно, — сказал Минхо примирительным тоном. — И до вечера. — Он развернулся, чтобы уйти. — Позвони. Лучше позвони мне, — вдруг попросил Джисон. Он ведь ненавидел телефонные разговоры, так почему сейчас так сказал? Минхо кивнул, а потом направился к выходу из ресторана. Джисон смотрел в спину Минхо немигающим взглядом, а внутри у него почему-то было ужасно пусто. — О, Господи, во что ты опять вляпался, Хан Джисон? — спросил Сынмин, уставшим голосом, выслушав пересказ всей встречи Минхо и Джисона. Второй, к слову, лежал на своей кровати и задумчиво смотрел в потолок. В нём смешалось слишком много чувств: и радость от встречи, и нервозность из-за собственного поведения, и восхищение Минхо (Джисону уже трудно было это скрывать), и грусть от внезапного ухода Ли. Джисона изнутри распирало нечто такое огромное, что его невозможно было измерить ни одной из существующих физических величин. — Я не понимаю, что там у него случилось. А если на самом деле это я себя тупо вёл? — Брови Джисона сложились домиком. Казалось, что он сейчас заплачет. — Я же говорю, вряд ли дело в тебе. Но вот в чём — это интересный вопрос. — А если он не позвонит? — через пару минут молчания спросил Джисон. — Позвонит. — А если всё же… — Позвонит. — Скажи честно, я дурак? Сынмин, усмехнувшись, окинул взглядом Джисона. — Ты влюбляешься в этого говнюка, так что… Да, я думаю, что дурак. — Да ни в кого я не влюбляюсь! — тут же засопротивлялся Джисон и закрыл руками покрасневшие щёки. Сынмин рассмеялся. На самом деле, Джисон понимал, что никогда раньше не чувствовал ничего подобного ни к одному из людей, которых он знал. Сердце заполошно билось, когда он видел его, но, несмотря на своего рода тахикардию, видеть его хотелось чаще и чаще, потому что он просто чертовски красив. То, как Ли себя держал: прямая спина, грациозные движения. Даже такие обычные действия, как выпить кофе или встать из-за стола, в исполнении Минхо вызывали у Джисона щенячий восторг. И фигура у него просто отменная, ни прибавить, ни убавить, хочется лишь любоваться, а возможно и прикасаться, изучать… А какой у Минхо голос… Это невероятное переливание звуков, он одновременно может звучать строго, нежно, грубо, хрипло… Джисону стало интересно, умеет ли Минхо петь, потому что если да, то, скорее всего, делает он это просто шикарно. При этом вдруг настроение Джисона стало зависеть от настроения Минхо: только что они сидели вместе в ресторане, улыбались, несли какую-то чушь, но стоило Минхо помрачнеть, Джисону сразу же стало грустно. Джисон нахмурился. Это ли чувствуют влюблённые? Возможно ли влюбиться в человека за такой короткий срок? А знает ли он вообще, что такое любовь? Нет, конечно, в общем и целом знает. У него ведь есть хёны, у него была бабушка. Он знает, что такое любовь, он умеет любить и знает, что есть те, кто любит или любил его, но это не та любовь… Что такое романтическая любовь, Джисон и правда не знал. И поэтому сейчас он не понимал, что с ним случилось: банальное несварение или это бабочки копошатся в животе, щекочут, заставляют Джисона улыбаться лишь при мысли о Минхо… Бабочки в животе… Пожалуй, это лучшее описание того, что сейчас происходило внутри у Джисона. А вот насчёт срока… Поскольку Джисон не знал, что такое романтическая любовь, соответственно, он понятия не имел, как быстро она атакует, и не знал, какой свирепой бывает, не знал, что порой, чтобы полюбить человека на всю жизнь, нужна лишь одна секунда. Сынмин встал с пола и потянулся. — Я думаю, что когда вы начнёте общаться ближе, то Минхо тебе расскажет все свои тайны и достанет всех своих скелетов из шкафов, — сказал Сынмин. — Тем более, главный его скелет, запрятанный в самом дальнем шкафу, мы уже знаем. Джисон вздохнул. Да, та ночь и та тёмная комната изменили в Джисоне всё, потому что он посмотрел на Минхо совершенно под другим углом и теперь не мог вернуться в привычный угол обзора, ведь с этого нового ракурса Минхо почему-то казался таким притягательным. Может потому что он был настоящим, может потому что он был живым? Время уже близилось к двенадцати часам ночи, а Минхо всё не звонил. Джисона это действительно напрягало. Он изводил себя весь вечер с того самого момента, как вернулся в общагу, настолько, что не мог сесть за домашку и даже ещё не поужинал. Джисон то брал телефон в руки, то откладывал его, то доставал и вновь начинал вертеть в руках. Сынмин наблюдал за метаниями друга и что-то подсказывало ему, что простым «успокойся, бро» тут делу не поможешь. Тогда он попытался зайти с козырей. — Кстати, юный свах, как ты думаешь, как там дела у наших голубков? Джисон уже совсем позабыл о том, что Чан пошёл сегодня в кино с Феликсом. А если они вдруг, не дай Бог, сегодня сойдутся? И это значит всё, их запланированные звонки и просмотры дорам с Минхо отменяются? А когда он теперь увидит Минхо и увидит ли ещё вообще? — Эй, Джисон. — Да, да, слушаю, — Джисон постарался отогнать леденящие душу мысли. — Ну так, что ты думаешь? — Не знаю, а что тут думать то? — Ясно всё с тобой, — махнул на него рукой Сынмин, — у тебя сейчас думательная функция, если и не выключена, то заточена только под одно… — В лицо Сынмину прилетела подушка. Только он хотел начать возмущаться, как у Джисона зазвонил телефон. Хан, конечно же, незамедлительно кинулся к нему, жестом приказав Сынмина молчать. На экране высветилось желанное имя из пяти букв (стоп, когда же оно стало настолько желанным?), и Джисон быстро снял трубку. — Алло? — в голосе Джисона смешались волнение и радость. — Не спишь? — голос Минхо на том конце провода звучал более бесцветно, но Джисон заметил в нём намёки на довольство чем-то. — Ты издеваешься? Время всего чуть за двенадцать, детское совсем ещё. — Ну вот поэтому ты и должен уже спать, — хмыкнул Минхо. Джисон закатил глаза, но улыбнулся. — И, тем не менее, почему ты так долго не звонил? — Спросил Джисон, плюхнувшись на кровать и от волнения начав грызть ногти. — Это всё Феликс: уши нам тёр минут сорок, после того как Чан подвёз его до дома. — Так, и? — Всю подноготную выложил, каждую секунду их встречи пересказал: Чан то, Чан сё, у нас с парнями чуть мозг не вскипел. — Усмехнулся Минхо. — Но всё у них было в рамках приличного? — Да, Феликс двадцать пять раз упомянул, мол, вы ничего не думайте, мы просто друзья. У нас с парнями чуть глаза мозг не увидели. Джисон хихикнул. — Ладно, значит, у нас ещё много работы. Что по дорамам и прочим? —Ну смотри, я нашёл кое-что. Например, первая дорама, — пока Минхо говорил, Джисон вскочил со своей кровати и, прикрыв микрофон рукой, заумолял Сынмина одолжить ему ноутбук, чтобы сразу посмотреть, что там нашёл Минхо. Сынмин вздохнул и повернул ноутбук экраном к Джисону. — Так, ещё раз, как, говоришь, называется? — Джисон зажал телефон между ухом и плечом и принялся вбивать название дорамы в поисковик. Джисон быстро прочитал описание. Мило, ванильно, романтично, банально, в общем… то, что надо. — Ты в ней уверен? — спросил Джисон, скептически листая отзывы и оценки. — Вообще, мне её сам Феликс посоветовал, они с Хёнджином смотрели. — А если Феликс что-то заподозрит? — Ну, мы только чуть-чуть подсмотрим, всё уж, как они там, делать не будем, — успокоил Джисона Минхо. — Ладно, — протянул Джисон, — как и когда смотреть будем? — Можешь завтра приехать ко мне или давай лучше я за тобой заеду. Джисон выронил телефон. Щёки его вновь заалели, а Сынмин вопросительно вскинул брови, глядя на друга. — Эй, Хан, алло? — откуда-то из-под кровати раздавался голос Минхо. Джисон нырнул под кровать Сынмина и достал телефон. Руки его подрагивали. — Да, я здесь… Ну… Ну… давай? — Джисон закусил губу, нервно ёрзая на полу. — Во сколько тебе будет удобно? — Эм… — Джисон отодвинул телефон от уха, прикрыл ладонью динамик и шёпотом обратился к Сынмину: — Во сколько я завтра свободен? — Пары завтра заканчиваются в четыре, а репетиция в семь. — Я завтра заканчиваю в четыре, — сказал Джисон Минхо в трубку. — Куда за тобой заехать? Джисон по памяти назвал адрес университета, надеясь, что ничего не напутал. — Хорошо, тогда… до завтра? — спросил Минхо. Джисон резко погрустнел. Он хотел поговорить с Минхо о чём-нибудь ещё, но в голову ничего предательски не лезло, поэтому он, смирившись с этим, печально сказал: — Да, сладких снов, до завтра. Звонок завершился. Джисон смотрел на свой телефон, не переставая улыбаться. — М-да, ты в него точно-определённо не влюбился, — заключил Сынмин, глядя на Джисона. Джисон ничего ему не ответил, встал с пола и, весело пританцовывая, дошёл до своей кровати, а потом упал на неё. Сынмин лишь усмехнулся, закачал головой и вернул ноутбук на свои колени. — Мы будем вместе смотреть дораму про любовь, — мечтательно сказал Джисон и не менее мечтательно вздохнул. Сынмин хохотнул, не зная, что сказать на заявление друга. Зато он точно знал одно: если счастлив Джисон, то счастлив и он сам. Минхо лежал в своей кровати, комнату освещал лишь свет ночника. Внутри него сидела гигантских размеров радость, столь непривычная для Минхо. Этот чёртов Джисон точно сведёт его с ума, и самое страшное, что Минхо никак не может ему противостоять. Минхо до смерти хотелось отделаться от того, что зарождается в его груди по отношению к Хану, но при этом благодаря этому, он начинал хотеть жить. Минхо сел на кровати, откинул одеяло, потом спустил ноги на пол. Он встал и принялся ходить по комнате: так ему легче думалось. А голоса в голове всё шептали и каждый своё. Не выдержав противоречий внутри себя, Минхо несильно саданул кулаком по стене. Он ненавидел находиться в состоянии непонимания того, что он должен делать, как должен поступить и что выбрать. Навязанные годами предрассудки мешали ему просто и легко погрузиться в Джисона с головой, хотя Минхо уже чувствовал, что тонет в нём, просто делает вид, что этого не замечает. Но… когда всё успело случиться? Когда Минхо вдруг понял, что Джисон ему нужен? Тогда, когда сидел в тёмной комнате и трясся от страха? А может раньше, например, ещё при первой встрече, когда они встретились взглядами, и Минхо его возненавидел? А если на самом деле он с первой же секунду возненавидел Джисона за то, что он сделал с сердцем Минхо? Или может Минхо и вправду сразу влюбился в Джисона, но его привычное внутреннее «я» оттолкнуло эту влюблённость и переработало по своему, поэтому Минхо и показал, что Джисон ему противен? А может ли быть так, что Минхо влюбился в Джисона, когда первый раз услышал то, как Джисон поёт, но не понял, что это любовь? А может Минхо не влюблён, и ему всё кажется, он просто сдуру и со страху эмоционально привязался к человеку, почувствовал, что такое быть защищённым и теперь не может прожить без этого? Минхо прислонился лбом к стене. Ему уже давно хотелось пустить свою жизнь на самотёк. Не думать о том, что скажут родители, друзья, люди вокруг. Не ограничивать себя правилами светского общества, а просто дать себе жить и дышать свободно. Он так устал от того, что что-то постоянно перекрывает ему кислород, а он терпит, терпит, терпит. Он устал от матери, которая держит его под контролем и осуждает за каждое действие, держит его, словно пса на цепи. К чёрту всё! К чёрту всё, что мешает, тянет на дно, не даёт дышать. Минхо вдруг понял, что если что-то встанет на пути между ним и Джисоном, — таким прекрасным и светлым, — то он, не думая, снесёт все препятствия с пути. Он не знал, способен ли он любить по-настоящему, но точно осознавал, что он хочет быть рядом с Джисоном настолько близко, насколько это возможно. Ему безумно хотелось прикоснуться к чему-то столь невероятному, как Джисон. Он хотел вновь почувствовать, что ему есть на кого опереться, что есть тот, кто покажет ему, где свет, даже если кругом кромешная тьма.