зарисовки (BSD)

Тёмная атмосфера в доме Николая и Фёдора это нормальное, стандартное дело. Всё таки резкий свет слепил глаза обоим, а если была надобность в ярком освещении, то на это есть лампы и..свечки. В основном церковные. Хах, эту часть души Достоевского не отнять, ведь везде у него может быть религиозный контекст..ну, может местами слабый, но всё равно существующий. Сейчас вечер, бархатные шторы от предыдущего владельца квартиры были опущены и закрыты, а одна персона весьма сжато восседала на своём месте, которое находилось ближе к выходу с кухни. Это был Фёдор. Впервые за несколько дней он решил взять кусочек торта от Николая. Ведь тот так обрадовался поступившим деньгам на его счёт, что не смог удержаться и не потратить их. Да..возможно глупая предыстория, но, смотря на личность Гоголя она ничем не выделялась от него. Наверное. Вилка кончиком смазывает крем с поверхности, а затем отправляет его в рот, тем самым, заставляя Достоевского почувствовать этот сладкий вкус..может и не приятный, но, достаточно не плохой. Ну, по крайней мере ванильный крем для Фёдора оказался вкусным, а был ведь ещё и клубничный — «эх, всё таки Коля не может взять простой торт. Без добавления вкуса ягод или фруктов» — Вздыхает парень, а затем соскребает вилкой красную массу, зацепляя её вместе с белой. Но, в этот момент в комнату как раз и зашёл "хозяин" торта. Шаги его на этот раз были бесшумными, а действия достаточно аккуратными. Они не были резкими, громкими. Это было странно, даже местами страшно, если подумать и вспоминать прежнего Гоголя. Тонкие пальца спускаются на плечо Достоевского, заставляя его таким образом вздрогнуть и напугать. Всё таки тот уж точно не ожидал такого поворота событий..не смотря на весь свой ум. Вздрог, а затем глубокий выдох, который сопровождается недовольным цыком и стуком вилки об тарелку — ты меня напугал, Николай. Эти слова произносятся строго, можно даже сказать злобно. Всё таки, если Фёдору что-то не нравилось, то он быстро переходил на стадию агрессии — оу..Феденька, извини..я не хотел тебя пугать — Коля вздыхает, а затем приближается телом ближе к стулу парня, вскоре, уже касаясь его волос второй рукой. — ты решил всё таки попробовать мой торт? Оу, я рад! Николай с этими словами только начинает добавлять радостную интонацию с активными нотками. От этого естественно он начал говорить громче, а соответсвенно, Фёдор продолжал медленно, но верно подкипать. — да, но ты помешал Парень вздыхать, а затем вновь берёт вилку в руки, зачерпывая новую порцию красного крема, а то первая уже давно размазалась по тарелке Сейчас эмоции и чувства были смешанные. С одной сторону хотелось, чтобы Николай ушёл, а с другой..ну и пёс с ним. Гоголь в свою же очередь отреагировал на слова Достоевского хитрой улыбкой. Видимо, что вновь какая-то безумна идея появилась в его голове — так давай я тебе помогу! Вот увидишь, я смогу это сделать Лёгкий смешок, а затем указательный и средний палец оказываются на куске торта Федора, забирая оттуда большую часть крема, который был на верхушке. Теперь пальцы Гоголя напоминали условный пистолетик. Два пальца были сомкнуты, а остальные три продолжали давать ощущение свободы и лёгкости. Не успев обернуться и сказать что-то в протест своему знакомому, во рту Достоевского оказывается эта сладкая масса вместе с чужими пальцами. Рот тут же сомкнулся, но поняв, что от этого только хуже по ощущениям, он вновь приоткрылся, таким образом давая Николаю только большую свободу действий. — вкусный крем? Гоголь продолжает плавно и аккуратно вводить пальцы в паренька, чувствуя, что крем потихоньку расползается по ротовой полости, смешиваясь со слюной. Это было совсем не противно для Николая, а наоборот, даже приятно в каком-то смысле. Достоевский в свою же очередь продолжает сидеть на месте, в один момент начиная придерживать руку Гоголя, стараясь её отодвинуть. Всё таки это было резко и непривычно даже для Фёдора. Не получив должного ответа на свою фразу, парень добавляет "успокоение" к своему вопросу — ну-ну, не переживай. Ты должен распробовать мой торт как можно лучше, Феденька, не сопротивляйся — пальцы аккуратно начинают давить на нижнюю челюсть, тем самым заставляя её немного опуститься, дабы у Достоевского даже и попытки не было бы прикрыть рот. Всё таки в дальнейшем из него должны будут выходить не только недовольные мычания. А ещё смирение, удовольствие вместе с подчинением, которое Николай в свою очередь и жаждал сейчас. Язык Фёдора "брыкался", тем самым заталкивая клубничный крем ближе к своей глотке, а слюны стало так много, что пальцы Гоголя были от начала до конца в ней. Достоевский так же держался за руку, вскоре, начиная вжиматься в спинку стула, тем самым, только сильнее урезая себе вероятность сбежать от этих проворных рук и сладкого ощущения во рту, которое было благодаря сладости. Улыбка Николая не сходит с лица, а к делу присоединяются не только руки. Сейчас Гоголь слегка наклонился к лицо Достоевского, начиная его аккуратно зацеловывать в щёчку, висок или же в лоб. Фёдор издавал недовольные полу-стоны, полу-мычания, а Коленька так и продолжал свои попытки "укротить" парня. Жаль, что они после этих долгих и возбуждающих прелюдий (ну..только для Николая) закончили тем, что Гоголя отчитали, задев в весьма неприятные места. Только фраза «всё равно торт был вкусный» успокоила Коленьку, который уже мыл тарелку за Достоевским