Кольца сводят людей

      Мы зашли в кабинет. В нём уже сидели наши одноклассники, но до начала оставалось ещё пять минут. Я прошёл на третий ряд и сел на 4 парту рядом со шкафом. Напротив был учительский стол. Рюкзак повесил на крючок. Стул за партой был только один, что сейчас как раз кстати. Я поставил его ближе по середине, так, чтоб меня было лучше видно с места учителя. Арсений Сергеевич что-то писал на доске, поэтому не обратил на передвижение стула, который дико скрипел, никакого внимания.       Ну и теперь переходим к плану, который я начинал обдумывать, но меня сбила Оксана. Чисто теоретически, если закатать рукава, то будут видны мои порезы, а если ещё и и держать руками голову, то тогда он точно их заметит и обратит внимание. А значит, мой план сработает на «ура».       Прозвенел звонок.       Арсений Сергеевич поприветствовал всех ещё раз и сел за своё рабочее место. Он начал что-то высматривать в мониторе компьютера. В это время я типа невзначай закатываю рукава, которые теперь уже не прикрывают порезы, которые были всё ещё кровавыми, но уже капельку стянутыми кожей. — Так, ребят, кого называют, тот поднимает руку, чтоб я смог отметить кого сегодня нет.       А вот и мой выигрышный вариант. Потому что он точно заметит мою руку.       По списку прошли уже половина людей. А я, как назло, был в самом конце, что иногда хоть и помогало мне не отвечать на уроке, но и иногда, как, например, сейчас, очень мешало. — Петрова Арина здесь?       Она подняла руку. Он взглянул на неё и стал называть следующих людей.       Осталось три человека и буду я. Мелкий мондраж присутствует. А что если он просто не заметит? Или ему будет всё равно.? Хотя сейчас это впринцепи можно и проверить. — Антон Шастун?       Я поднимаю руку, на которой красуются порезы и светлые рубцы. Он поднимает взгляд… и как и ожидалось смотрит не на меня, а на мою руку. Его взгляд стал более серьёзным, чем был до этого. Было заметно, что он специально закусил язык и громко выдохнул. Язык наверное для того чтоб не наорать на меня или… я не знаю. Ну а вздох просто так, для полноты всей картины. После чего он посмотрел мне в глаза, но я не подавая виду, просто смотрел в ответ. Первым сдался он. Опустив взгляд в монитор, он быстро что-то нажал и начал вставать с кресла. И естественно он направился ко мне, но медленно и спокойно, будто боиться спугнуть. Подойдя ближе, он взял мою руку и рассматривал её. Единственное что я заметил это то, что на нас повернулись почти все одноклассники, которые естественно ничерта не понимают. Но сейчас меня больше волновали не они, а учитель. Который начал что-то тихо мне говорить. — Антош, пойдём на секундочку со мной.       Сердце замерло.       Он взял меня за руку. Я не стал сопротивляться и просто встал и пошёл за ним. — Ребят, подождите несколько минут. Только не шумите.       Мы вышли. За нами закрылась дверь кабинета. — Тош… что это? И зачем ты это сделал?       Он говорил опять же тихо и мягко. — Так легче. — Тош, нельзя так. Даже если легче… нельзя, пойми. — А какая разница Вам, извините? Это моё тело, поэтому делаю, что хочу. Если захочу, смогу и сброситься. Как раз дом, в котором я живу, достаточно высо…       Можно было добавить всё то, что я уже пытался сделать, но меня перебили. — Антоша, я знаю, что ты можешь сделать всё, что угодно с собой, но…       Его речь прервалась. Что очень странно и нехарактерно для такого, как он. — Что «но»? — Давай сделаем так: я даю тебе три попытки. И если я ещё три раза увижу такую хрень у тебя на теле, то вместо себя ты будешь… — он задумался. И это мне не нравится, потому что он может выдать такое, что с ума сойти можно. — Резать меня. Если ты откажешься резать меня, то я сам начну это делать до тех пор, пока это не прекратишь делать ты. Понятно? — Что?! Нет! Вы не будете это делать! Зачем?! Меня хотя бы не жалко! — Как раз-таки нет. Я всё сказал. А теперь пошли в класс.

***

      Урок я не слушал, просто думал о том, что сказал Арсений Сергеевич. Ведь серьёзно. Меня не жалко, хотя бы я привык быть не нужным и просто вещью. Но портить из-за себя кому-то жизнь я не хочу. Легче тогда уж исчезнуть. И пусть тогда меня просто забудут.       Арсений хороший и, видимо, ещё и немного заботливый.? Ему просто-напросто нельзя резать себя и вообще причинять себе боль. Он должен прожить долгую и счастливую жизнь. Чтоб у него всё было замечательно. Поэтому ему просто незачем волноваться за меня и мои руки. Это просто глупо. Если мне ничего не светит, то у него всё ещё впереди, но а у меня позади. — Антон, просыпаемся.       Оглянувшись вокруг, я не увидел никого из одноклассников. Видимо все ушли, ну а я как обычно. В классе был только Арсений и я. Единственное, что сейчас я не хочу, так это того, чтоб учитель начал расспрашивать меня о руках и говорить, что это не правильно и что так проблемы не решаются. Потому что теперь и так из-за его слов настроение паршивое. — Антон, подойди.       Видимо, бог меня сегодня за что-то наказывает. Господи, где я согрешил?       Так… стоп… а почему просто «Антон»? А не «Тоша» там, например, как было совсем недавно? Я так сильно накасячил, что ли?       Но, не смотря на всё это я встал и подошёл к нему. — Чо? — Во-первый не «чо» а «что». Во-вторых почему ты заснул у меня на уроке? Что ты ночью делаешь? — Ну… сплю обычно. А что? — Чтоб больше такого не было. Ты понял меня? — Да, хорошо. А сколько сейчас времени, не подскажите? — Двенадцать десять.       Ну ладно, теперь можно и на урок. Стопэээ! Сколько сейчас? Я ДВА УРОКА ПРОСПАЛ! Меня же англичанка и физичка убьют на хер! Ёб твою мать! — Арсений Сергеевич, а извините, а почему вы меня раньше не разбудили?! Я проспал два урока, если не считать Ваш!       Но в ответ на меня даже не взглянули, а продолжили проверять тетради. — Ау! Земля вызывает! — На счёт английского языка и физики не беспокойся. Я сказал, что тебе стало плохо, и ты пошёл домой.       Ага. Вот так значит? Ну, хотя, с одной стороны, я благодарен ему, но всё же… Хотя. Ладно, пофиг! Всё равно не хотел идти. — Кстати, Антон, — он показал место перед собой. — Сядь вот сюда. — Эмм… Окей.       Математик встал и направился к шкафу. Оттуда он достал маленькую белую коробочку. И направился ко мне. Он сел рядом со мной. — Дай руку. — Нет. — Антон! Хватит вести себя, как идиот малолетний! Ты и так мне всё настроение испортил! Поэтому заткнись и дай мне сейчас же свою руку!       Что… Почему опять, сука, больно. И опять из-за него!       Блять… только не сейчас, пожалуйста!       На глазах выступили слёзы. Я инстинктивно поднял голову вверх, чтоб не расплакаться, как маленькая девочка. Но спустя мгновение я понял, что у меня не получилось. По щеке текла маленькая капелька, котороя оставляла за собой мокрый след. За ней ещё одна. Я опустил голову, чтоб так сильно не позориться. Но Арсений всё-таки заметил. — Блять… Прости, пожалуйста, Тош. Я идиот. Пожалуйста, не плачь.       Он взял моё лицо в свои руки и повернул к себе. Своим пальцем он провёл по щеке, почти невесомо, стирая слёзы. В следующую секунду я почувствовал тепло. Он обнял меня и гладил руками по спине, шёпотом повторяя только одно слово и это слово «прости». — Тош, прости. Я не хотел тебя довести до слёз.       Я молчал. Это гораздо лучше, чем что-то говорить в этот момент.       После слов Попова я понял, что еблан и если бы не показал руки, то всё было бы в норме, и он бы не тратил силы и нервы на такого, как я. Он сказал всё верно. Например, про то, что я малолетний идиот. Ведь какой ещё придурок станет резаться, чтоб стало легче? Только если я. Настроение, да я ему порчу, что утром, что и сейчас впринцепи. Сейчас, видимо я понял то, из-за чего отец ушёл и оставил всё на маму. Он просто сразу знал, что я буду таким ебланом и решил сразу уйти. И наверное, правильно сделал. — Антош, посмотри на меня.       Я поднял голову с его плеча, и меня сразу же встретили голубые глаза, которые делали всё ещё хуже. По щеке проскользила ещё одна капелька. Но только на этот раз я опередил Арсения и сам вытер рукавом щеки. — Что? — Ответь сейчас, честно, пожалуйста. — Постараюсь. — Ты это сделал из-за меня?       Я опустил голову вниз, взгляд направил в пол. Стало стыдно. В голове много мыслей по типу: «скажи ему правду», «соври ему, он всё равно ничего и никогда не узнает». В голове сейчас боролись, так сказать, «ангел» и «демон». Сложно. Правду говорить не хочу, чтоб не разочаровывать его, но и солгать будет неправильно. — Антон.       Он легонько толкнул меня в плечо, дабы я обратил на него внимание. И у него это получилось. Я всё-таки поднял голову. Но в глаза ему смотреть не намерен. — Частично да, — сказал я, почему-то улыбаясь, но не как-то весело или что-то того, а скорее всего, с какой-то грустью. — Ты сейчас серьёзно? — Скорее всего, да… А сейчас извините, мне нужно идти.       Я бысто встал с места, схватил рюкзак и быстрым шагом вышел из этого кабинета прочь. Оставляя Арсения Сергеевича одного со своими мыслями.