exhaustion

      – Мать твою! – Громко воскликнула Рюджин, едва войдя в их маленькую комнату. – Ты тоже это видишь?       В свободном углу стояло массажное кресло, оббитое дорогой на вид чёрной кожей. Инструкция на 10 страниц формата А4 лежала на столе рядом с гарантийными талонами и парой пультов, регулирующих силу давления, скорость и прочие дополнения, о которых Минджон даже не догадывалась.       – Оно стоит как три месяца аренды нашей с Йеджи квартиры. Может, грузчики перепутали кабинеты? Может, это для Джимин?       – Думаешь, они могли перепутать самый большой кабинет с самым маленьким?       – Ты же была здесь всё утро и не заметила, как оно появилось?       – Я выходила на полчаса, чтобы почистить зубы и немного привести себя в порядок, а, когда вернулась, оно уже стояло здесь.       – Не только оно, – взглядом Рюджин указала на что-то за плечом Минджон.       Там, – за ширмой, – стояло уже собранное игровое кресло. Оно чем-то напоминало стул Рюджин, но стоило явно больше. Пара кнопок на ручках позволяли регулировать высоту и наклон спинки. Подойдя ближе, Рюджин присвистнула.       – Оно с подогревом.       – Серьёзно?       – Не ты его заказала?       – У меня нет денег на такое. Это кресло стоит как три месяца её курсов по высшей математике, танцам и продвинутой физике.       – Хочешь сказать, что кто-то просто так купил тебе ахуенный стул и массажное кресло?       – Возможно, это подарок от компании.       – Тогда почему я не слышу криков радости из других отделов? Все в этом офисе мечтают о массажном кресле, щенок, но стоит оно почему-то здесь, – в комнате, где работают два человека. Может… – замолчав, она оглядела пространство, будто пытаясь кого-то найти. – Может, это от Джимин?       – Зачем ей покупать мне кресло?       – Она странно к тебе относится. Сперва предлагает тебе оборудование, потом везёт к себе домой. Теперь это. Ты не думала о том, что можешь ей нравиться?       – Я? – Минджон не сдержала смешка. – Она может получить любую модель, если захочет. Зачем ей я?       – Ну, любовь странная вещь.       Минджон только отмахнулась. Утром она проснулась под пледом, но решила, что это Тэён была достаточно мила, чтобы, уходя, укрыть её. По позвоночнику, будто опутывая его щупальцами, проходила ноющая боль. Она застревала в шее, пульсируя так, что хотелось вырвать кости вместе с мышцами и нервными окончаниями и растоптать. Хотелось спать.       Ким не представляла, как сможет отбегать смену сегодня вечером.       – Ты должна попросить у Сыльги отгул, – покачала головой Рюджин.       – Я не могу.       – Она его оплатит. Ты же знаешь, как хорошо она к тебе относится. Она знает, как много ты работаешь, так что… просто дай ей тебе помочь. Хотя бы раз.       – Я не хочу подводить Суён.       – Ты подведёшь её, если явишься на работу в таком состоянии и что-нибудь уронишь. Давай, щенок, включи мозги.       – Ладно… ладно, если ты так говоришь… я позвоню ей прямо сейчас.

***

      Сыльги была достаточно мила, чтобы согласиться дать Минджон отгул и даже сохранить зарплату за этот день. На фоне Суён крикнула, что убьёт Ким, если та попытается всё-таки прийти на работу, и Кан рассмеялась.       – Она очень любит тебя.       – Да, я знаю, – усмехнулась Минджон. – Извини ещё раз, я просто… я задержалась, чтобы доделать задание на стажировке…       – Тебе не нужно объяснять мне это. Ты работаешь больше, чем кто-либо здесь, и я рада, что ты наконец-то сможешь отдохнуть. Уверена, что не хочешь взять отгул и на завтра? Я сохраню оплату и за следующий день тоже.       – Нет… нет, я не должна так тебя напрягать. Я приду завтра, обещаю.       – Как скажешь. Отдохни хорошо, Минджонги.       – Спасибо, босс.       – Кстати, та девушка снова приходила. Блондинка. Суён говорила, она спрашивала о тебе.       – Это Шыин.       – Если она тебя беспокоит, я могла бы добавить её в чёрный список.       – Не нужно. Просто попросите барменов каждый раз вытаскивать из неё больше денег.       – Будет сделано, босс-щеночек, – рассмеялась Сыльги.       За несколько часов Минджон окончательно закончила код. Завтра Эри проверила бы его работу и решила, можно ли переходить к следующей части, – созданию мира, вводе персонажей. У Ким уже были наброски, и – хотя всем, кого она спрашивала, казалось, что они хороши, – в них будто не хватало чего-то очень важного. Это были картинки, – красивые, да, но безжизненные. Глядя на них, Минджон не видела тех, с кого это срисовывала.       Изрезанный, покрытый кровью мужчина не был её отцом. Нужно было добавить что-то… но что? Что могло превратить этот плоский кусок пикселей в человека, которого она любила сильнее, чем себя? Может, дело было в лице? Минджон не помнила всех деталей, но в её память глубоко, словно шрам, врезались его глаза. Они всегда были наполнены тоской, будто он видел что-то, что потрясло его, но никак не мог рассказать. На белках красными нитями проходили лопнувшие капилляры, а в уголках всегда стояли слёзы, хотя Ким ни разу не видела, как он плакал.       Ему было сложно с ними, – двумя детьми и сумасшедшей женщиной, – но говорил ли он с кем-нибудь об этом?       После смерти матери он будто бы растворился для остального мира, навсегда застряв в стенах их квартирки.       Мама…       О ней воспоминаний было меньше.       Где-то на подкорке ещё жили кадры того, как она брала её на руки, чтобы спеть колыбельную, но с каждым днём они тускнели больше и больше. Минджон знала, что вскоре и они исчезнут, и всё, что напомнит ей о маме, – картинка скорой под их окнами и спрятанное под белой простынёй женское тело.       На похоронах не было никого, кроме них с папой. Минджон спрашивала об этом, но он сказал, что мама была сиротой. Может быть, соврал, но Ким не стала выяснять, – она никогда не чувствовала себя её дочерью. Эта женщина жила с ними и иногда, когда ей становилось лучше, брала её на руки или гладила по голове, но никогда не делала больше.       Минджон всё ещё жалела её, но так, как жалеют незнакомых людей, а не членов семьи. Грустно, что они не успели познакомиться, но к этому шла вся их жизнь. Она не стала бы хорошей матерью, и Минджон её не винила, – её голову заполняли демоны, – собственные страхи и жуткие видения, которые вталкивали в шизофренические истерики и сводили с ума. Каждый рано или поздно устаёт убегать от своих монстров и выбирает, – бороться или сдаться. Мама сдалась.       «Ну, теперь ей вообще плевать», – подумала Минджон. – «А тебе нет. Возвращайся к работе».

***

      Минджон почувствовала, что хочет есть примерно в девять вечера. Все отделы уже были пусты, – даже Рюджин ушла час назад, после того как Йеджи в пятый раз позвонила, чтобы напомнить про ужин. Поставив очередные файлы на загрузку, Ким вышла на кухню, чтобы заварить лапшу быстрого приготовления. Дерьмовый аромат грязных носков разнёсся по этажу.       – Блять… – ругнулся знакомый голос. После приступа кашля Ким услышала ещё поток ругательств, а затем Джимин появилась на пороге комнаты отдыха. – Ты пытаешься разогреть свои носки в микроволновке?       – Это всего лишь лапша.       – Это самая отвратительная лапша из тех, которые только можно купить.       – Она дешёвая и её можно есть.       – Может, тебе пора покупать самое дешёвое? – Усмехнулась Джимин.       – Может, вам пора начать мне платить? – Огрызнулась в ответ Минджон. – Вы шли домой? Тогда вам лучше поторопиться.       – Да, шла, но теперь не смогу никуда уехать, пока не удостоверюсь, что ты не испачкаешь своей рвотой пол и ваши новые кресла.       – Останетесь, чтобы посмотреть, как я ем?       В два шага дойдя до стола, Джимин выбросила тарелку с лапшой в мусорное ведро и взяла Минджон за запястье.       – Я не дам тебе есть дерьмовую еду в моей компании. Пошли.       – Что? Куда?       – В ресторан, конечно. Ты должна съесть что-то, от чего не тошнит.       Минджон хотела поспорить, но Джимин одним взглядом показала, что это глупое решение. В конце концов, это было даже выгодно, – она могла поесть хорошей еды за счёт своего босса и вернуться к работе с полным желудком. Конечно, пришлось бы опять ночевать в офисе, но кого это беспокоило? Ичжо наверняка уже закончила с домашней работой и теперь смотрела телевизор или читала.       В салоне было тихо ровно до того момента, пока Ким не увидела название ресторана. Она ожидала чего-то хорошего, но Джимин везла её в самое популярное и дорогое заведение Сеула. По словам Рюджин, столики там бронировали за два-три месяца, а гостей принимали исключительно по счетам на карте. Случайные бедные студенты, – типа Минджон и Рюджин с Йеджи, – могли разве что постоять у мусорных баков, чтобы затем забрать оттуда объедки.       – Госпожа Ю, – улыбнулся мужчина у двери. – Желаете, чтобы я отвёз вашу машину?       – Да. Я предупрежу вас, когда поеду домой.       Он посмотрел на Минджон, и она ясно прочитала в его глазах немой вопрос. Одна только его рубашка стоила дороже, чем вся одежда Ким вместе взятая. Она была последней, кого Ю Джимин могла привести в ресторан, – они оба отлично это понимали.       – Ваша спутница… – парень осёкся, явно не понимая, какой вопрос задать.       Джимин усмехнулась.       – Внутри она лучше, чем снаружи.       За ограждениями толпились несколько парней с камерами, и Минджон снова стало неловко. Они явно ждали кого-то богатого, чтобы продать кадры жёлтым газетам. Сюда приходили айдолы, политики, бизнесмены, актёры, – не девушки в нелепых клетчатых рубашках, которых просто выдернули с рабочего места.       – Не обращай внимания, – хмыкнула Джимин, когда они вошли внутрь. – Ты можешь быть здесь.       – У меня не хватит денег даже на воду.       – И что? Ты со мной, этого достаточно.       – Я выгляжу, как ваша содержанка.       – О, поверь, никто так не подумает. Я бы не позволила, чтобы моя содержанка выглядела настолько плохо.       Столик, оставленный для Джимин, был расположен в нише, ограждённой от остального ресторана, раздвижными дверьми из тёмного дерева. Внутри всё было оббито красным бархатом. На стенах висели картины, явно вдохновлённые книгами Маркиза де Сада. Минджон невольно поёжилась, вспоминая странные фильмы, которые пыталась смотреть, когда только начала исследовать свою ориентацию. Почему-то всё, что Ким рекомендовали, было связано либо с БДСМ, либо с садизмом в самом грубом его проявлении.       – Как тебе кресла? – Спросила Джимин, усаживаясь.       – Вы их купили?       – Конечно. Или ты хотела и дальше продолжать работать на том орудии пыток, которые считаешь стулом?       – Нет, но… вам всё равно не стоило.       – Это вопрос моей выгоды, Минджон. Чем тебе комфортнее, тем лучше ты работаешь, а значит, – тем быстрее будет готова моя игра. В моих интересах обеспечить тебе условия получше.       – Ну… тогда спасибо.       – Пожалуйста, – равнодушно ответила Джимин.       Когда пришёл официант, Минджон почувствовала себя ещё более нелепо. Он не говорил с ней, даже не смотрел на неё, только кивал в такт словам Джимин, пока она не закончила.       – А ваша дама?       – Её зовут Минджон, и вы сами можете спросить, что она будет. Относитесь к ней так же, как и ко мне, если хотите получить чаевые.       – Извините.       – Извинитесь перед ней, – отмахнулась Ю.       Смущённый официант раскрыл перед Минджон меню, еле слышно бормоча что-то, похожее на извинение.       – Мне карбонару, пожалуйста.       – И всё?       – Да.       – Принесите ей ещё и бао с крабом, тост с индейкой и чили и чизкейк. По напиткам так же, как и обычно.       – Да, госпожа Ю.       Минджон неловко поёрзала на стуле, теряясь под пристальным взглядом Джимин.       – Ты действительно так сильно переживаешь из-за того, как на тебя смотрят?       – Вы знаете, что меня не должно быть здесь.       – Я знаю, что ты пришла со мной, и этого достаточно. Они просто завидуют, щенок. Думают, что ты со мной, потому что тебе нужны деньги или ещё что-то, но знаешь, кто чаще всего обвиняет людей в том, что им нужны деньги? Те, у кого их нет.       – И это должно меня успокоить?       – Ким Минджон, – рука Джимин коснулась её руки, переплетая их пальцы. – Я никогда больше не скажу тебе этого, так что слушай внимательно. Плевать на них. Я привезла тебя сюда не потому, что хочу унизить, а потому что это моё любимое место, и я хотела поделиться им с тобой. И ты достойна быть здесь так же, как и любой другой.       – Вы платите за меня.       – Да, потому что мне это нравится. Я вижу в тебе потенциал, щенок. Несколько лет, и ты взорвёшь индустрию, но для этого нужно стать увереннее. Давай, перестань стесняться и веди себя так, будто это место принадлежит тебе. Не имеет значения, в платье ли ты от «Шанель» или в мешке картошки, – всегда нужно вести себя уверенно. То, как ты себя ставишь, показывает, как другие будут к тебе относиться. Продавай себя каждый раз, когда появляешься в таких местах, и все будут лежать у твоих ног. Давай, Минджон, используй своё милое личико.

***

      – Ты не поедешь в офис, – заявила Джимин, когда они закончили с ужином. – Разберёшься с этим завтра.       – Но…       – Я не хочу, чтобы мои сотрудники спали на рабочих местах. Сейчас я везу тебя домой, и, если ты будешь спорить, то я лично втащу тебя в спальню и брошу на кровать.       Минджон постаралась забыть, как сжался её живот при одной только мысли об этом.       – Умная девочка, – усмехнулся Джимин, когда Ким кивнула. – Наконец-то. И больше не смей есть ту дерьмовую еду в моём офисе.

***

      Тэён появилась в их отделе за несколько минут до начала обеденного перерыва. Рюджин заканчивала с проблемой пиар-отдела, пока Минджон доделывала анимацию первого персонажа. Код работал, и Эри осталась довольна.       – Это для вас, – Тэён поставила на один из столов бумажные пакеты с эмблемой «Flavors».       Рюджин ошарашенно посмотрела на Ким.       – Нет.       – Да. Доставка за счёт компании. Тут только здоровая еда и энергетические смузи.       – Так, ладно, это странно…       – Джимин попросила заказать это для вас, я сделала, – пожала плечами Тэён. – С ней лучше никогда не задавать вопросов. Кстати, она попросила оформить на вас зарплатные ведомости.       – Но мы же на стажировке.       – Теперь, очевидно, нет. Завтра получите зарплату за первую неделю.       Минджон вздрогнула. Джимин ведь делала это не из-за неё, верно? Она была просто зла и голодна, когда говорила о деньгах, и не думала, что Ю примет всё всерьёз.       – Тэён, – позвала Минджон. – Я вчера не успела сказать тебе спасибо за то, что ты укрыла меня пледом.       – Пледом? Когда я уходила, ты ещё не спала. Подожди, ты ночевала здесь?       – Да, но… когда я проснулась, то была под пледом.       – Помимо тебя в офисе оставалась только Джимин.