exhaustion

      – Ты не можешь игнорировать меня вечно, – пробормотала Джухён, когда Джимин, плотно сжав губы, уставилась в стену.       Ю ясно дала понять, что не будет разговаривать ни с ней, ни с Эри, пока они не приведут Минджон, и уже почти пять дней держала слово. Джухён это расстраивало, а Эри злило, но они продолжали приезжать и говорить о чём угодно, кроме компании. Джимин выходила из себя, кусая губы до крови, чтобы не накричать на них.       Она имела право знать, что происходит с семейным бизнесом. Она управляла им, пока Джухён искала русалок в Копенгагене, подняла на новый уровень, закончив несколько крупных проектов. Она увеличила стоимость компании почти на несколько миллиардов вон, но её продолжали держать здесь как какого-нибудь психически больного преступника.       И Джимин клялась, что не стала бы спорить, пролечилась, как и хотела сестра, но только после того, как встретилась с Минджон. Её присутствие казалось почти жизненной необходимостью. Иногда, засыпая, Ю чувствовала на губах сладкий привкус вишнёвого блеска для губ и аромат шоколадного печенья, и в голове кроваво-красным пульсировало: «Минджон, Минджон, Минджон…». Весь мир вдруг переставал иметь значение.       Кем была эта Ким Минджон, раз так сумела влезть в голову? Просто стажёркой? Девушкой в нелепой клетчатой рубашке? Талантливым программистом?       Всем сразу и никем одновременно.       Джимин думала, что видит в ней нечто большое. Нечто, что напоминало ей о тех редких моментах, когда она чувствовала себя счастливой. Тогда отец был ещё жив и садил её на колени, чтобы покормить ещё горячим печеньем с кусочками шоколада. Тогда Джухён красила губы блеском с ароматом вишни и всегда целовала её в щёку, прежде чем уехать в школу. Тогда Боа была ещё просто подругой отца, а Старая Сука не проникла в мозг так глубоко, застряв в извилинах вечным кошмаром.       Тогда…       Ю думала об этих воспоминаниях, как о просмотренном в детстве фильме. Нет, это не её брали на колени, а другую девочку, – очень похожую, но не её. Её отец умер до того, как она успела его запомнить, а сестра всегда хотела убежать. И Боа никогда не была просто «другом отца». Нет, она приходила к Джимин, а не к нему, нагло разглядывала, водя языком по губам, словно змея, нашедшая новую жертву.       – Наша милая девочка капризничает? – При одном звуке этого голоса Джимин вздрогнула, полным злобы взглядом впиваясь в дверной проём.       Боа стояла, скрестив руки на груди. Дорогой чёрный пиджак подчёркивая все достоинства фигуры, а длинные волосы были собраны в простую на первый взгляд причёску. Всё в ней, – от ухмылки на тонких губах до положения пальцев, – излучало уверенность, и Ю внезапно снова почувствовала себя шестнадцатилетним подростком, впервые оказавшимся наедине с красивой женщиной.       В шестнадцать Джимин чувствовала себя самой удачливой девушкой на свете. Боа была опытнее, старше, богаче, но из всех выбрала именно её. Она возила её в дорогие рестораны и на премьеры фильмов, разрешала пить и слушала. Вернее, Ю думала, что слушала. Казалось, будто та любовь, о которой писали в сказках, случилась, и принц явился к ней на белом «Порше», чтобы забрать в жизнь, полную счастья.       Джимин слишком поздно поняла, что это «Синяя борода», а не «Спящая Красавица». Когда дошло, она уже висела на метафорическом крюке среди таких же идиоток, пока Боа смеялась, издевалась. Воздух снова исчез из лёгких. Как тогда, – в тот день.       – Убирайся, – прошипела Ю, зажимая уши руками, но Боа не слушала.       Она попыталась подойти ближе, и страх охватил Джимин. Захотелось забраться под кровать и разрыдаться, но Джухён, резко встав, оттолкнула женщину в сторону.       – Проваливай, – прорычала сестра.       – Полегче, кролик.       – Я, блять, серьёзно.       – Я могу быть здесь.       – Не можешь.       Боа попыталась снова, но Джухён перегородила дорогу.       – Серьёзно?       – Либо ты уходишь сейчас, либо я вызываю охрану.       – К чему такая грубость, Джухённи?       Рука Боа скользнула к её плечу, но Бэ резко ударила открытой ладонью по запястью. Страх постепенно отступал, и Джимин чувствовала себя лучше. Ей нравилось думать, что она выросла, стала умнее, опытнее, но в последнее время в голову всё чаще и чаще вползали мысли, что у неё так и не получилось повзрослеть. Где-то там, – за дорогими вещами, – ещё жил подросток в рваных джинсах, который чувствовал себя брошенным. Рядом не было ни родителей, ни сестры, только злая мачеха, – абсолютная стерва.       «Так, наверное, и рождаются маньяки», – подумала Ю, взглядом цепляясь за тяжёлую на вид сумку Джухён. Если бы встать, схватить, ударить… – «И больше никаких проблем».       – Я просто хотела узнать, как она.       – В порядке. Уходи.       Джимин не ожидала, что Боа послушает, но та, подняв обе руки, удалилась. Бэ устало опустилась на стул.       – Зачем ты привела её?       – Я? – Нахмурилась Джухён. – Я не говорила с ней почти пять лет.       – Она сказала, что ты попросила её вернуться.       – Нет… после того, что она сделала с тобой, последнее, что я буду делать, – говорить с ней. Джи, если бы я могла, то избила бы её. Клянусь.       – Эта сука тебя засудит.       – Плевать.       – Хочешь убежать от меня второй раз? – Усмехнулась Джимин. – Нет уж, к чёрту это. И… в этот раз ты скажешь мне заранее, когда уезжаешь?       – Я останусь, пока ты не почувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к работе. Я… я буду здесь, пока тебе нужно.       – Сейчас мне вообще не нужно, чтобы ты пыталась быть рядом, Джухён. Тебя не было три года. Я… я уже почти успела забыть, что у меня есть сестра.       – Я понимаю.       – Ни черта ты не понимаешь! – Джимин хотелось вскочить, потрясти сестру за плечи, проорать прямо в лицо, как сильно, блять, она нуждалась в ней всё это время.       Почему Джухён не подумала о ней?       Они прошли вместе через кучу дерьма: абьюзивные отношение, директоров, которые не считали их равными, ссоры и даже уличные драки. Ю жила только из-за мысли о том, что Джухён рядом, готова прикрыть её, если нужно, но Бэ ушла, и мир в одно мгновение перестал вращаться.       В первые месяцы Джимин много плакала, разбивала кулаки о стены, но затем слёзы кончились, и появилась злость. На себя, на неё, на весь чёртов мир, который снова пытался её раздавить.       – Я подумаю о том, чтобы привезти Минджон.       – Правда?       – Теперь тебе лучше, и я не так беспокоюсь.       – С чего бы тебе вообще беспокоиться? Я в порядке.       – Джимин, – она устало потёрла пальцами переносицу. – Я знаю, что ты не была ни у терапевта, ни у нарколога. Ты пила, употребляла наркотики, не говоря уже о том БДСМ-клубе. Я говорила с Тиффани.       – То, что случилось с Чэён…       – Случайность? Уже в третий раз? Я поверила в это в первый раз, могла поверить во второй, но точно не в третий. Не хочу, чтобы Минджон стала четвёртой.       – Она не станет.       – Почему?       – Потому что я лю... – Джимин замерла, глотая слова. – Потому что я ценю её. Она хороший программист и дизайнер.       – Любовь – прекрасное чувство, Джимин. Просто потрясающее на самом деле. Но любовь – не гарантия того, что ты не сделаешь человеку больно.       – Говоришь на своём опыте? – Выплюнула Ю.       – Я любила Сыльги и до сих пор люблю. Как видишь, это не сделало ни одну из нас счастливее.

***

      Минджон поняла, что по уши в дерьме, когда Боа уверенной походкой вошла в проулок за баром, глядя на неё как кобра на будущий ужин. Ящик с очистками едва не выпал из рук. Что-то склизкое и холодное капнуло на кроссовки, и Ким, ругнувшись, отскочила, пока женщина тихо посмеивалась над её явно неуклюжей походкой.       – Миленько, – усмехнулась она.       – Спасибо, наверное.       – Помочь?       – Руки запачкаете, – огрызнулась Минджон.       Боа оглядела рукава дорогого чёрного костюма и улыбнулась.       – Действительно.       – Вход в бар с другой стороны.       – О, я знаю. Я заходила, чтобы спросить, где ты.       – Я? Чего вы хотите?       Боа прислонилась к стене, пристально разглядывая лицо Минджон. В ней было что-то хищное, – как у пантер с картинок из учебника Ичжо, – опасное, от чего хотелось сбежать, спрятаться. Даже не зная о связи с Джимин, Ким сделала бы всё, чтобы не общаться с этой женщиной. Если Ю казалась костром, вышедшим из-под контроля, то Боа была извержением вулкана, уничтожающим всё на своём пути.       На ум пришли истории о ядовитом озере, – тихом убийце из недр Африки, и Минджон подумала, что могла бы так же описать и Боа. Что-то невидимое, но опасное, – газ или змея, или тигр, поджидающий добычу в непролазных джунглях.       – У меня есть работа, так что… – Ким хотела уйти, но Боа остановила её мягким прикосновением.       – Птичка напела мне, что ты хочешь узнать больше о Джимин.       – Какая птичка?       – Не имеет значения. Я могу рассказать о Джимин всё, что тебе интересно, но взамен… взамен… может, поужинаешь со мной?       – Нет.       – Эй, подожди. Подумай, Минджон. Я не собираюсь увозить тебя к себе или что-то в этом роде. Мы просто поговорим в спокойной атмосфере, там, где будут другие люди. Разве нужно переживать, если рядом другие люди?       – Мне это не нравится.       – Детка, ты работаешь на Джимин, а у неё совсем нет манер. Давай, позволь мне показать, как можно действительно хорошо поухаживать за девушкой.       – Вы мне не нравитесь.       – Это поправимо, – её ухмылка была полна уверенности.       Минджон прижалась к противоположной стене, думая, сможет ли добраться до дверей раньше, чем Боа. Ей хотелось узнать о Джимин, но не от этой женщины. Очевидно, их связывало что-то, что сводило Ю с ума, мешало жить, давило на мозг, заставляя искать утешение в алкоголе. Может, Боа и не сломала её, но наверняка надавила достаточно сильно, чтобы сделать первую трещину.       – Можешь задать три первых вопроса бесплатно. Абсолютно любых.       – В каких вы отношениях?       – Сейчас? Ни в каких, – пожала плечами Боа. – А раньше встречались.       – Но она же…       – Младше? Да, знаю, но она всегда была умнее своих сверстниц. Как и ты.       – Да, конечно, – кивнула Минджон. – Я знаю, чего вы хотите. Пытаетесь расположить меня к себе комплиментами, играете на том, что каждому хочется чувствовать себя особенным. Со мной не сработает.       – Значит, ты из умных? Хорошо, люблю таких.       Прежде, чем Минджон успела среагировать, Боа подошла почти вплотную, опуская руки на щёки. Всё в груди Минджон замерло. Ящик свалился на их ноги, но женщина быстро отпнула его куда-то к мусорному баку. Она пыталась оттолкнуть, даже ударить, но держали слишком крепко. Губы прижались к линии челюсти.       – Эй! – Спустя мгновение Боа уже прижималась к другой стене, а Минджон уже стояла за чьей-то спиной. Взгляд прошёлся по знакомой кожаной куртке. Сохи? Конечно, кто же ещё. – Какого чёрта?       – Мы просто веселимся. Это моя девушка.       – О, точно нет. Ты вообще знаешь её, Минджон?       – Д-да.       Сохи повернулась, чтобы коротко улыбнуться и завела Минджон за спину. Здесь, прикасаясь к ней, Ким чувствовала себя в безопасности. Может, Хан и не занималась боевыми искусствами и не дралась каждый день, но в ней было что-то, что заставляло успокаиваться и доверять ей.       – Мы просто флиртовали.       – Чёрта с два это похоже на флирт. Не знаю, как тебя, но меня учили, что нельзя трогать девушек без их согласия. Особенно тех, которые как минимум лет на пятнадцать младше. Сколько тебе? Сорок? Больше?       – Ты её девушка?       – Друг, – отрезала Сохи. – Которому не нравится, когда к кому-то пристают без разрешения. Давай, Минджон, идём. Я скажу Суён, чтобы они больше не пускали её в бар.       – Скорее этот бар закроют, чем выгонят меня оттуда.       – Терпеть не могу этого делать, но ты слишком меня злишь. Знаком Ли Донук?       Не было в Сеуле человека, который не знал бы этого имени. На каждой улице стояло по одному кафе из его франшизы, телефонами, произведёнными его компанией, пользовался каждый третий. За пятнадцать лет он развил собственное дело от небольшого магазина до корпорации. Почти все издания называли его одним из самых влиятельных мужчин Кореи.       – Ну, и?       – Это мой отец, и ему очень не понравится, что кто-то угрожает его дочери.       Боа заметно поёжилась.       – Отец, да? А я слышала, его дочь развлекается в Нью-Йорке.       – В Сеуле тоже можно повеселиться. Уйдёшь сама или вызвать папину охрану?       – Я тебя запомнила.       – Могу даже имя назвать, чтобы не забыла. Сохи.       Только после того, как Боа ушла, Сохи позволила себе расслабиться и выдохнуть.       – Что это за сука, щеночек? Она даже пьяна не была. Это тоже мерзко, но по крайней мере объяснимо.       – Бывшая Джимин.       – О, теперь я понимаю, почему Ю иногда чокнутая. Нельзя пережить это с целыми нервами.       – Ли Донук действительно твой отец?       – К сожалению, – усмехнулась Сохи. – Но тебе лучше не болтать об этом. Мы не ладим, и я не хочу, чтобы люди думали, будто это он оплатил мне всё, чего я добилась.       – Да, конечно, просто… дерьмо, я продолжаю встречаться с людьми, у которых денег больше, чем я могу стоить.       Пальцы Сохи скользнули в волосы, мило растрёпывая их, и на секунду Минджон действительно почувствовала себя щенком.       – Щеночек, такое милое создание, как ты, бесценно. В любом случае, приятно иногда сказать, что мою задницу защищает один из самых богатых людей Кореи. Чего вообще от тебя хотела эта сука?       – Поужинать. Сказала мне что-то типа того, что покажет, как нужно ухаживать.       – У тебя для этого есть я, – пожала плечами Хан. – Давай, закончим с мусором и выпьем немного. Тебе нужно срочно об этом забыть.       – Эй, я… я должна сказать спасибо.       – Пожалуйста. Я бы помогла, даже если это была не ты. Просто… мерзко видеть, когда к женщинам относятся вот так. Это… это просто неправильно и отвратительно. Давай, – она подняла коробку, закидывая туда очистки. – Мы не должны оставлять здесь мусор, иначе Сыльги будет злиться.       – Она не умеет злиться.       – Да, но я не хочу это проверять.