exhaustion

      Ужин с партнёрами отца проходит не так плохо, как Сохи ожидала. Отчасти, дело, наверное, в Тэри, которая проводит почти всё время рядом с ней и держит за руку, когда остальные гости переводят внимание с них на дорогие еду и алкоголь. Отец, как и всегда, позаботился, чтобы всё было на высоте: самый дорогой зал и расторопные официанты, живой оркестр из тридцати человек и приятная классическая музыка. Не совсем в эстетике Хан, но Тэри нравилось.       – Ну, я хорошо себя веду? – Усмехнулась Сохи, наклоняясь почти вплотную к уху Тэри.       – Сложно сказать. Нужно ещё понаблюдать за тобой.       – Да ладно, милая, я здесь уже три часа и всё ещё ни с кем не поругалась. У меня уже щёки сводит от постоянной улыбки.       Тэри закатила глаза, слабо толкая её локтем под рёбра.       – Прояви терпение.       – Только, если ты просишь.       Люди вокруг всё ещё слишком фальшивые, чтобы вызывать хоть какие-то эмоции, кроме раздражения, но Тэри рядом, а это всё, чего Сохи когда-либо хотела. Ещё тогда, – в Нью-Йорке, – она проводила дни, думая о том, как её вернуть. Рука тянулась к мобильному, чтобы набрать номер отца, но в последний момент всегда безвольно опускалась на кровать. Она потратила столько лет, добиваясь независимости, что оказалась не готова так просто её потерять. Хотя… какое счастье быть независимым, когда человек, которого ты любишь, на другой стороне Земли?       Когда Сохи вернулась в Корею, то хотела позвонить, но потом поняла, что прошло слишком много времени. Разве год отношений мог сравниться с тем сроком, который они провели вдали друг от друга? Тэри всегда была терпеливой, – в разы терпеливее, чем сама Хан, – но хватило бы её сил на то, чтобы так долго сохранять эти чувства?       – Поговори с отцом, – улыбнулась Ким.       – Сейчас?       – Ты оттягивала этот момент последние пять лет. Как и он. Может, достаточно убегать?       – Если мы убьём друг друга, ты останешься без работы.       – Ничего страшного, найду новую. Давай, Сохи, ты всегда хвасталась, что ничего не боишься. Докажи это       – Ладно, к чёрту это…       Поправив воротник рубашки, Сохи уверенным шагом направилась к отцу. Ли Донук, как и всегда, стоял на возвышении, полным гордости взглядом скользя по своим гостям, – бизнесменам с капиталом поменьше. Дорогой чёрный костюм, – почти такой же, как у дочери, – сидел как влитой. Волосы красиво уложены. Когда-то Хан при одном лишь его виде чувствовала страх перед силой, которой он обладал, но сейчас… вопреки многим глупым теориям из Интернета, Ли Донук был всего лишь человеком, который, как и все, допускал ошибки и испытывал эмоции, радовался и иногда даже плакал, в очень редкий случаях смеялся.       – Как тебе вечер? – Спросил он, когда Сохи встала рядом.       – Ты отлично всё организовал.       – Это заслуга Тэри.       – Ну, значит, она всё отлично организовала. Ты должен дать ей премию или повысить зарплату.       – О, я уже, – улыбнулся отец. – Я ценю её таланты не меньше, чем ты.       – Нет, меньше, – заявила Сохи, скрывая усмешку за бокалом шампанского.       – Как самоуверенно.       – Ну, как ты и учил. Fake it till you make it.       Отец сделал глоток виски и кивнул.       – Я знаю, что ты обо мне думаешь, но… я действительно горжусь тобой, Сохи. Ты много добилась, хотя мне казалось, будто пройдёт год или два, и ты начнёшь просить деньги или вернёшься домой. Сперва я был очень зол, потому что ты не делала так, как я просил, но Тэри убедила меня, что это даже к лучшему.       – Серьёзно?       – Да, она сказала: «Разве не лучше иметь дочь, которая может постоять за себя, чем послушного робота?». Я чуть не уволил её в тот момент, но потом задумался и понял, что Тэри права. К тому же у тебя не было и шанса вырасти другим человеком, – ты же моя дочь.       – Тебе потребовалось много времени, чтобы это понять, – усмехнулась Сохи, заглядывая ему в глаза. – Как и мне. Но это не значит, что я брошу искусство и буду заниматься семейным бизнесом.       – О, я больше не буду пытаться тебя в это втянуть. Хочешь заниматься картинами и татуировками? Пожалуйста, у тебя отлично выходит. К тому же я всё ещё в отличной форме и смогу пробыть на посту директора лет двадцать, если не больше. Может, за это время ты обзаведёшься семьёй, и моему внуку будет интересен этот бизнес.       Сохи перевела на него пристальный взгляд. Она говорила о своей ориентации всего раз, – просто выкрикнула в порыве очередной ссоры, а затем сбежала, чтобы больше никогда не возвращаться домой. Он забыл? Или просто предпочёл игнорировать?       – Ты ведь помнишь, что я лесбиянка?       – Да, конечно, – кивнул отец. – И я знаю, что вас с Тэри связывает нечто гораздо большее, чем взаимное уважение, а она явно ценит семью и всё, что с ней связано.       – Не думаешь, что пока рано говорить о чём-то настолько серьёзном?       – Просто хочу показать, что не против. Вы подходите друг другу.       – Да, я знаю. Так… мы в порядке?       – Конечно, – кивнул отец. – Нам всё ещё нужно многое обсудить, но это отличный первый шаг.       На дрожащих ногах она вернулась к Сохи. Сердце билось быстрее, чем у здорового человека, пальца дрожали, но на губах застыла улыбка. Если у неё был шанс наладить отношения с отцом, то, значит, был шанс и вернуть Тэри. Конечно, не сейчас и, возможно, даже не в ближайшие несколько месяцев, но был.       – Ну, как? – Спросила Ким, осторожно касаясь её руки.       – Всё в порядке. Мы ещё поболтаем насчёт всего, что было в прошлом, но первый мост проложен.       – О… я рада.       – Да… он не собирается больше втягивать меня в семейный бизнес, но надеется, что мой ребёнок этим заинтересуется.       – Ребёнок? Он ведь знает, что…       – Да, – кивнула Сохи. – И о нас тоже. Он не против.       – О…       – Я не собираюсь давить на тебя. Раньше стала бы, но сейчас я понимаю, как это глупо и грубо по отношению к тебе. Если ты не хочешь, всё в порядке, но, если есть хотя бы минимальный шанс, что ты можешь простить меня за то, что было в Нью-Йорке, дай мне знать, ладно? Я его не потеряю.       – Сохи… шанс есть всегда.       – Тогда я им воспользуюсь. Спасибо, – она осторожно взяла Тэри за руку, поднося её к своим губам. – Я даже не сказала, как прекрасно ты выглядишь в этом платье. Хотя…       – Без него выглядела бы ещё прекраснее?       – Читаешь мои мысли.       – Твой флирт не изменился со времён Нью-Йорка, но я признаю, что это мило.       – В этом я точно не собираюсь взрослеть.

***

      Когда Минджон открыла глаза, за окном было уже темно. Джимин смотрела на неё. Длинные холодные пальцы скользили по щеке, иногда спускаясь на линию челюсти, чтобы нежно погладить. Она улыбалась, и Ким не смогла не улыбнуться в ответ.       – Эй.       – Эй, – ответила Джимин.       – Почему не спишь?       – Думала о том, какая красивая девушка со мной встречается, – пальцы снова прошлись по щеке. – И как мне могло так повезти?       – Даже не знаю… наверное, это твои деньги.       – Если бы… она даже не позволяет мне оплачивать за неё ужин. Можешь себе представить?       – Какая дурочка.       – Эй, – Джимин потянулась вперёд, целуя её в нос. – Она просто правильная. Иногда даже слишком правильная, но мне и это нравится. Мне всё в ней нравится.       – Я… я хотела поговорить с тобой.       – О, хорошие разговоры с такого не начинаются, – Ю сжала её руку в своей. – Давай.       – О твоём прошлом. О том… о том, что было с Боа и до неё. О твоём отце.       – Там не так много весёлого, любовь моя. Папу я не помню, он всегда был на работе, и я сидела с кучей нянь, которые делали всё, что я попрошу. Потом он умер и пришла Старая Сука, – мать Джухён. Мне… мне всегда нравилась Джухён, даже до смерти отца она приходила, чтобы поиграть со мной или позаниматься чтением, математикой, так что я думала, что и её мать будет такой же, но… вместо этого мне достался монстр.       Минджон притянула её к себе, позволяя лечь на грудь. Тишину нарушал лишь шум кондиционера и их дыхание. Руки сами собой вползли в тёмные волосы, поглаживая Джимин по голове, пока она наслаждалась прикосновениями словно довольная кошка.       – Джухён рассказала, что видела, как она душила тебя.       – Да, в тот день, когда она выставила Старую Суку из дома. До этого были моменты, – вообще-то она душила меня каждый раз, когда ей не нравилось то, что я делаю. Плохая оценка, помарка в тетради, слишком грубый тон, – и я на полу, а она наваливается сверху, сжимая шею. Иногда это были удары, – я потеряла как минимум четыре зуба из-за этой стервы.       – О…       – Да, это было не самое лучшее время, но оно закончилось.       – Почему ты не сказала Джухён?       – Тогда она сама ещё училась в школе, просто не могла помочь. Да и это ведь её мать. Сложно идти против того, кто так близок.       – А что с Боа?       Джимин усмехнулась.       – Она стала отдушиной. Мне было шестнадцать, и я терпеть себя не могла. Такая высокая и тощая. У моих одноклассниц уже появились грудь и парни, а я так и осталось уродиной с последней парты, на которую никто не смотрел. Боа стала первой, кто проявил ко мне интерес. Она сказала, что я красивая, и я не смогла не поверить. То есть… очевидно, Боа из тех, кто впечатляет. Особенно таких идиоток, как я в то время. Такая богатая и взрослая, на хорошей машине… столько подарков и красивых слов… она вела себя как джентльмен, а мне казалось, что это признак любви.       – Ты не виновата.       – Могла бы вести себя чуть умнее. В любом случае, это в прошлом.       – Она ведь не…       – Нет, всё прошло по согласию, щеночек. Свечи, вино. Она была нежной, и мне казалось, что так будет всегда. Боа не сразу сказала, что именно ей нравится. Сперва были мелочи, – лёгкое придушивание, шёлковые ленты. Казалось, это добавляет чего-то горячего. Потом кожа, шипы… всё становилось хуже.       – Она тебя била?       – Иногда. Ей больше нравилось психологическое доминирование. Когда её просили, когда перед ней ползали на коленях.       – Но всё ведь закончилось?       – Она мне изменила, – прошептала Джимин. – Я праздновала двадцатый день рождения, когда узнала это. Той девушке было семнадцать или около того, и она просто подошла ко мне и сказала, что мне лучше отстать от её девушки. Мы не подрались только из-за того, что Джухён и Эри успели меня оттащить. Знаешь, что самое нелепое? Я бы и после этого не бросила её, если не Джухён. Она просто вытащила меня.       – Мне очень жаль, что всё так вышло.       – Просто забудь об этом. Всё в прошлом. И Сука, и Боа, и всё, что с ними связано. Теперь, когда ты рядом, я даже думать об это не буду. Я люблю тебя.       – Я… я тоже тебя люблю.       Джимин приподнялась на локтях, целуя Минджон в губы.       – Я обещаю, что никогда не сделаю тебе больно, щеночек. Ты – лучшее, что со мной случалось.