Поговорим?

Я (18:49)

Ты болел, помнишь?

Макс (18:53) Помню. Серёжа полминуты смотрит на экран с открытой перепиской, а затем входит в студию, где должна проходить вечеринка. Громко играла музыка, а людей было гораздо больше, чем Шевелев ожидал увидеть к этому времени. Хотя Серёжа, к собственному удивлению, сегодня выспался, собрался и добрался без проблем и даже не опоздал. Выглядел он просто отлично, хотя с внешним видом особо не заморачивался. Его волосы были небрежно уложены, одет он был в белую футболку, белое худи, джинсы и кеды — всё просто. Дело было скорее в его состоянии. После эмоциональной пропасти, в которой он пробыл долгое время, наступил закономерный пик. Оказалось, что признаваться себе в чём-то важном вполне себе полезно. А ещё Максим начал отвечать на сообщения, это не могло не радовать. Как там писал Арсений? «Жизнь состоит из чёрных полосок, белых полосок и смеющегося Шастуна»? «Выходит, я дождался белую!» — проходя вглубь толпы, подумал Серёжа, тут же встретился взглядом с Антоном и улыбнулся. — «И Шастуна». Честно говоря, он был не так рад самому Антону, как факту, что раз Шаст уже здесь, Максим тоже где-то в этой студии. Шевелев, конечно, принялся искать его взглядом, но почему-то не находил. А потом вообще бросил это занятие, когда в его руках оказался стакан с виски, а вокруг собралась компания знакомых и пока ещё не знакомых людей. Удивительно, но темы для разговора находились сами собой, он тёк так непринуждённо и весело, что Серёжа не мог не отметить, что так комфортно в компании малознакомых людей ему не было давно, если вообще когда-то было. Вот он уже танцует с Оксаной, а потом с другой девушкой, имени которой пока не запомнил. А потом замечает у бара силуэт Максима, стоящего к нему спиной. Он вежливо извиняется перед девушкой, отстраняется и направляется к бару. Пройдя всего пару шагов, Серёжа случайно врезается в кого-то плечом, и тот машинально разворачивается к нему. Конечно же, это был Стас, который трижды сегодня звонил Шевелеву, пока тот спал, и до сих пор не дождался ответа. — Привет, Серёжка! — весело поприветствовал его Шеминов. — Привет. Мне отойти надо — звонят. Найду тебя минут через десять, пойдёт? — ответил Серёжа, смирившись с тем, что врать Стасу — его новое хобби. — Учитывая то, что ты сегодня меня целый день игноришь, на твоей компании я всё-таки настою, Серёжа, — по-прежнему весело, но с явной манипуляцией в голосе ответил продюсер. — Ладность, — смирился Серёжа. — Перезвонят, если срочно, правильно? Стас жестом предложил отойти к стене, чтобы не мешать людям ненадолго забыть о работе. Шевелеву это было только на руку, ведь с этого места обзор бар был гораздо лучше: танцующая толпа концентрировалась в центре студии, а у бара не было никого, кроме Зайца, который, будто чувствовал, уселся на барный стул в своей максовой манере — вполоборота. — Я вот чего звонил. Помнишь, ты рассказывал про какую-то вашу игру? Мне кажется, это крутая идея для шоу. Напомнишь правила? — увлечённо начал разговор Шеминов. — На-а-шу игру-у…? — задумчиво протянул Шевелев. — Ну, в которую вы с Максом играете, — нетерпеливо ответил Стас. — А, эта. Да нет там никаких правил. Просто на Ютубе вбиваем «топ смешных видео» или специально находим какие-то мемные, которые где-нибудь видели раньше, смотрим и нашучиваем всё подряд, что в голову придёт, — равнодушно рассказал Серёжа. На самом деле, как бы он ни хотел казаться Стасу заинтересованным этим разговором, перед его глазами был только Максим, который с пугающей скоростью опрокидывал какие-то шоты, сидя в абсолютном одиночестве на вечеринке достаточно сплоченной компании. Он пил не от скуки, эта техника узнаваема — «напиться и забыться», это Серёжу и беспокоило. — Идея — алмаз, Серёжка! Пока ещё не совсем огранённый, но иначе зачем нам такая креативная группа? — расплылся в улыбке Шеминов, указывая на танцующих в толпе ребят. — Надо сейчас же Дрону эту мысль подкинуть, а завтра уже работать над форматом начнём. — Думаешь, завтра кто-нибудь из них приедет в офис? Я вот не планирую, — с доброй усмешкой спросил Шевелев, театрально поднимая руку со стаканом виски. — Да знаю я, что надежда здесь только на Дрона, — подыграл ему Стас. — Пойду поищу его, пока он не утратил способность что-то понимать. Шеминов похлопал Серёжу по плечу и растворился в толпе. Шевелев сразу же отыскал глазами Максима и только собрался двинуться ему навстречу, как сзади его хором окликнули два знакомых голоса: Горох и Гаус. — Кого ты там высматриваешь? — наигранно всматриваясь в сторону бара, спросил Артём. — Там же нет никого. — Нет? — потеряно спросил Шевелев. — Ну, вряд ли ты встал так далеко, чтобы получше рассмотреть бармена, — усмехнулся Горох. У бара правда никого не было. Серёжа, не задумываясь, как это выглядит со стороны, начал искать взглядом Зайца и, наконец, заметил его силуэт, торопливо пробирающийся сквозь толпу к выходу. — Я сейчас, — бездумно бросил Шевелев, даже не глядя на Артёма с Серёжей, боясь упустить из виду Максима, отправился за ним. К его удивлению, Заяц не успел далеко уйти, и догнал его Серёжа в общем коридоре недалеко от студии. Шевелев схватил его за запястье и развернул к себе. — Отпусти. Я подышать. Тошнит, — чеканил каждое слово Макс, пытаясь хоть как-то справиться со своим состоянием. Серёжа, глядя на него, ощутил внутри знакомое обжигающее чувство — смесь раздражения, тревоги, вины и жалости. — Ну конечно тебя тошнит, ты полтора часа заливаешь в себя всё, что тебе на глаза попадается, и это только с момента, как я тебя заметил, — ответил Серёжа, собрав остатки спокойствия. — Пошли. Он притянул Максима ближе и повёл в офис, на всякий случай слегка придерживая. Из освещения Шевелев включил только торшер, стоящий при входе, чтобы не усугублять состояние друга, осторожно усадил Зайца на подоконник, вручил ему чашку с ледяной водой из кулера, поднял жалюзи, широко открыл окно и сел в кресло напротив. Предполагая утром, что день будет пасмурный, того, что видел сейчас, он точно не ожидал. За окном была жуткая гроза. Шквалистый ветер обрывал ветки деревьев, дождь барабанил слишком громко, а то и дело сверкающие молнии освещали всё помещение лучше дневного света. От особо впечатляющих раскатов Серёжа даже пару раз невольно вздрогнул. Что не скажешь о Максе, его здесь будто и не было. Его тело расслабленно располагалось на подоконнике, он глубоко и медленно дышал, хватая свежий воздух, а взгляд его был устремлён в пол, потому что ни на чём больше не мог сфокусироваться. — Ну что, Макс, поздравляю, если цель на сегодня — напиться до беспамятства, она достигнута, — обратился к нему Шевелев. — Поговорим? — Мм? — еле слышно отреагировал тот. — Ого, да ты меня даже слышишь! — удивился Серёжа. — Только, интересно, понимаешь ли. А я поговорить с тобой собирался хотя бы сегодня, ты же два дня на связь не выходил вообще. Я наговорил хуйни, конечно, прости меня. Но неужели я задел тебя так, что ты молча свалил из дома на два дня? И, судя по сторис, оба дня ты бухал с Шастом, а сегодня ты в одиночестве накидываешься здесь. Если ты так с меня бесишься — ладно, но тут Гаус, Горох, тот же Шастун. Заяц, ну мы же друзья. Вспомни, сколько мы с тобой всего вместе пережили и сколько друг о друге знаем. Прости меня. Но нельзя так психовать из-за обычной ссоры. Монолог Шевелева, который, как ему казалось, шёл абсолютно мимо Макса, был прерван, когда тот начал возиться. Максим, судя по всему, хотел поставить чашку на подоконник, но количество выпитого алкоголя подсказало просто разжать пальцы — чашка с грохотом рухнула на пол и разлетелась по комнате, на что Заяц снова никак не отреагировал, глядя куда-то в сторону двери. Серёжа машинально подскочил к нему. — Макс, Ма-а-кс, — потормошил Максима за плечо Шевелев, борясь за его внимание. — Спасибо, что ты в сознании, но меня пиздец пугает твоё состояние. Всё хорошо? Серёжа немного наклонился, заглядывая ему в глаза. Взгляд Зайца плыл, но в нём отражалось мутное-мутное море непонимания, беспокойства, сомнений. Его дыхание вдруг замедлилось, как и время для Шевелева, глаза закрылись, а губы с каждой секундой становились ближе. «Блять, нет, ты же вообще не понимаешь, что делаешь, нет!» — мысленно кричал Максиму Серёжа. Но вслух не произнёс ни слова. Он позволил этому случиться. Поцелуй был коротким, лёгким, почти не заметным, но был. Здесь и сейчас произошло то, во что поверить было почти невозможно. Шевелев, лишь недавно позволивший себе честно признаться в собственных чувствах, и то только себе же, даже в самой смелой мысли этого не воображал. — Я хочу домой, — тихо произнёс Макс. — Поехали домой, — так же тихо ответил Серёжа, открывая приложение такси.

* * *

В машине царила абсолютная тишина. Максим задремал сразу же, как такси тронулось, уткнувшись мокрой от дождя макушкой в плечо Шевелева. Серёжа ещё днём переживал, что из-за роящихся в голове мыслей он несколько дней уже нормально не спал — только думал. А переживать стоило сейчас, когда в голове не было ни единой мысли. Даже если Макс сейчас завалится спать, даже если не вспомнит это на следующее утро, когда-нибудь он всё равно вспомнит и надо бы придумать, что в такой ситуации говорить. А для начала хотелось бы понять, что в такой ситуации чувствовать. Так не слышать себя и так в себе не разбираться — настоящая пытка для Шевелева. Спустя время, эта пытка заканчивается, начинается новая — добраться до квартиры с человеком, который контролем собственного тела почти не владеет. Но и с этой задачей он тоже справляется. В квартире темно, только из комнаты Серёжи в коридор проникает дорожка света — это свет с лоджии, который он забыл выключить перед уходом. Максим, или же просто его тело, почти не держится на ногах, но Шевелев смог даже стянуть с него любимую яркую винтажную олимпийку. — Вертолёты пиздец, — шепчет Макс. — Будешь блевать? — настороженно спрашивает Серёжа, осознавая, что сам после случившегося чувствует себя таким трезвым, будто сам на вечеринке ничего не пил. — Или в кровать пойдём? — Не буду, — выдавливает Макс. Одного взгляда на бледное лицо Максима Серёже достаточно — будет. Он молча ведёт его в ванную, усаживает около унитаза и уходит к себе, чтобы проверить содержимое своей дорожной аптечки. Находит там пару пакетиков Регидрона, Фосфалюгеля, пластинку Аспирина. Несмотря на то, что сам Серёжа крайне редко напивался, его предусмотрительность сейчас вызывала лёгкую улыбку, для себя ли он эту аптечку собирал. Направляясь на кухню, прихватив с тумбочки бутылку воды, заботливо оставленную себе на утро, он всё-таки нехотя заглянул в ванную. — Страдаешь? — с доброй усмешкой спросил Шевелев. — Да, — коротко ответил Максим и снова отвернулся к унитазу. Чувствовал себя Заяц премерзко: из-за озноба тело пробирала мелкая дрожь, в горле стоял ком тошноты, а желудок мучительно ныл от новых спазмов. Его рвало только выпитым алкоголем, и Серёжа понял, что тот минимум сегодня ничего не ел, а уж сколько он пил, Шевелев и сам видел. «Как пятнадцать лет человеку: ничего не жрать, но напиваться до потери сознания. Это точно закончится «скорой». Придурок» — думал Серёжа, размешивая гель в стакане. Он вернулся в ванную, опустился на колени рядом с Максом и протянул ему стакан с белой жидкостью. Максим, с отвращением глядя на это, послушно начал пить. — Ты же не ел ничего, да? Что с тобой, блять, такое, что кусок тебе в горло не лезет? Все эти два дня просто накидывался, а потом ночевал в ванной Шастуна? Класс! Ты же Заяц. Остался бы в ту ночь, проорался, разъебал бы что-нибудь, а потом бы мы покурили и поговорили, как раньше. Что ты творишь? Что ты с собой делаешь? — начал злиться Шевелев. — Забей. Я так устал, — шепотом ответил Максим, пряча лицо в своих ладонях. — Ладно, пойдём. Твою кровать я уже расстелил, — поднимаясь, сказал Серёжа. Как только тело Максима всей своей поверхностью коснулось кровати, он моментально отключился. А Шевелев сразу же направился на балкон. Курить. Срочно. Эту ночь надо как-то вывезти. Гроза закончилась, на улице было свежо и тихо. Оставшись наедине со своей любимой летней тишиной, он просто курил и думал. О себе, о сегодняшнем дне, о Максе. Раздражение потихоньку сходило на нет, зато его сменяла тревога. «Я без понятия, что, блять, с этим делать» — проносится в голове у Серёжи, когда он, решив, что на сегодня хватит, тушит последнюю сигарету и уходит в душ, надеясь смыть сегодняшний день. Затем он разводит в стакане ещё один пакетик с лекарством, выдавливает из блистера пару белых таблеток и, захватив из ванной таз, идёт в комнату друга. Разместив всё по местам, он хотел выйти, но не смог. Шторы были открыты, в комнату проникал свет луны, слегка освещая её. Максим спал прямо в футболке и джинсах, обхватив себя руками, притянув ноги к себе. «Знобит. Опять, значит, плохо» — взволнованно подумал Серёжа. Стянув со стула плед, он накрыл им Зайца и осторожно присел на кровать. Невыносимо хотелось до него дотронуться: до щеки, до кудряшек. Остановив свой выбор на самом невинном варианте, сделав вид, что проверяет температуру, он положил руку на его лоб. Не горячий. И хорошо. — Я тоже этого хотел, Макс, правда хотел. — еле слышно произнёс Шевелев и ушёл к себе в надежде, что эта ночь не пополнит его копилку бессонных.