Hardcore porn in letters

—Хен, мне кажется, он меня больше не любит...—Чонгук тянется к наполовину полной бутылке красного вина, стоящего справа на столе, но получает несильный шлепок по ладони. —Куда культяпку потянул?—Чимин убирает руку младшего и сильнее нажимает на деревянную пробку, прочно закупоривая ёмкость и отставляя на пол от греха подальше.—На сегодня хватит, иначе твой мистер "не капли в рот" мне руки оторвет. Так что там с ним? Чонгук понуро опускает голову, подбирая ноги под себя и закрывая ладонями лицо. Плечи грустно напрягаются, переставая держать осанку, а пальцы, не позволяющие Чимину увидеть заслезившиеся чернявые глаза, чуть подрагивают. —Я вчера предложил Тэ-хёну заказать хинкали на ужин...—бурчит парень немного неразборчиво,—Но он..он...—ладони отрываются от быстро раскрасневшегося из-за градуса и подкатывающей к горлу истерики. На уголках глаз блестят собравшиеся соленые капли.—Он отказался, Чим... Сказал, что хочет курицу варёную... На нижних ресницах собираются крупные слезы, в любой момент готовые стечь по пухлым щекам. Старший всегда знал, что Чонгук очень чувствительный человек, готовый заплакать от ранения своего любимого героя в фильме, принимающий всё близко к сердцу, особенно, если это связанно с родными и близкими ему людьми. —А ещё, ещё...—из горла начинают доноситься захлебывающиеся звуки, нос сипит, а голос начинает сильнее дрожать. Старший парень встает из-за стола, наливает из стеклянного графина воды и даёт стакан склоняющему голову в благорности другу. Тот делает глоток, прокашливаясь,—Тэхен сказал, что не хочет бы-быть снизу, к-когда я, я...—большие капли собираются на ярковыраженной линии челюсти, намереваясь упасть, а Чонгук очень ярко начинает смахивать всё никак не останавливающиеся слезы недопонимания,—Когда я предложил ему поменяться р-ролями... —А почему ты ему это предложил?—Чимин решает преступить к самой действенной тактике—заболтать Чонгука, не допуская истерики и следующего эмоционального истощения. Пак встаёт со стула и подходит к младшему, обнимая того за плечи, позволяя прижаться к своей груди и трясущимися руками обхватить поясницу. Короткие пальцы мягко перебирают черные волосы на затылке, желая успокоить дрожащего Чонгука в своих ладонях. —Ну, я, мм... Читал где-то, что в н-нормальных гей-парах не делятся на актива и пассива... А мы с Тэхеном никогда не меняли своих позиций... —А с чего ты решил, что вы вообще должны меняться? —Ну... Я, я,—ладони на пояснице Чимина крепче стискивают ткань домашней футболки,—Я подумал, что, ну, может Тэ тоже хочет побыть снизу, но, но... Но не видит меня своим активом? Он поднимает красные глаза на друга, желая услышать ответ на мучающий вопрос. —Поэтому он и отказался заказывать хинкали,—не дожидаясь реплики Чимина, говорит младший,—Я толстый, хён? Или, или не м-мужественный? Я слишком много ем, да? Ладони укладываются на горячие красные щеки, сжимая их и заставляя Чонгука выпятить губы уточкой и обратить внимание на слова старшего. —Чонгук-и, ты прекрасный. Тебе не нужно худеть, Тэхен любит тебя в любом весе, любом положении и во всех чувствах, слышишь? Ты видишь, как он на тебя смотрит? Он, в отличие от многих, не хочет пошло сожрать или облизать тебя взглядом, а будто укрыть одеялом из-за твоих вечно голых лодыжек!—Чонгук внимательно вслушивается в слова старшего, заламывая брови от таких слов. Всем нам иногда важно услышать, что нас любят,—А насчёт постели... Обсуди это с Тэхеном, он всё поймет.—младший уже хочет начать смущённо мотать головой в разные стороны, сразу же отказываясь, но Чимин его останавливает.—Правда, Чонгук, вам нужно поговорить об этом. Все проблемы решаются в ходе душевной дискуссии. Как же ты хочешь узнать, чего хочет твоя половинка, если не обсуждаешь это с ней? Заплаканные глаза устало прикрываются веками, а парень всё же утвердительно мычит. Тэхен тоже всегда так говорит.

***

—То есть, ты всё это время хотел спросить у меня, почему ты всегда снизу?—Ким перебирает своими пальцами чужие, сидя рядом с явно нервничающим младшим на диване. Тэхен был приятно удивлен, что Чонгук самостоятельно попросил его поговорить, хоть немного неуверенно и опасливо, ибо "хён, это очень важно, но я боюсь, что ты не так поймёшь". Парень кивает в ответ, сжимая своими влажными пальцами сухую кожу ладоней пары. —Я думал, что у нас всё прекрасно в постели, Чонгу. Я знаю о твоих предпочтениях, ты о моих, нам комфортно друг с другом. Мне нравится доминировать, смотреть на твое прекрасное красное личико и отдавать заботу, а тебе подчиняться и принимать, разве не так? —Да, но...—он выдыхает,—Я думал, что тебе бы тоже хотелось побыть снизу хён. Принимать, а не отдавать. Но ты... Скажи честно, ты не хочешь видеть меня сверху, хён? Глаза Тэхена непонимающе и как-то недовольно всматриваются в любимое лицо. —Помнишь, ты как-то написал работу про фиксированную раскладку?—старший не сдерживается, утягивая Чонгука в свои объятья и заваливаясь на спину. Телесный контакт для пары очень важен. —Ну, да... —Мы с тобой выбрали примерно тоже самое. Я сверху, ты снизу, и все довольны, не так ли?—мужчина проводит костяшками по мягкой щеке, обводя каждое небольшое красное пятнышко смущения и растягивая губы в улыбке, желая передать все свои теплые чувства. Младший, не сдерживаясь, улыбается в ответ и кивает, соглашаясь.—И это абсолютно нормально, Гу. Все мы разные, кому-то нравится меняться позициями, кому-то нет. Главное, что нам хорошо вместе. Я читаю твои чудесные фанфики, потом воплощаю их в жизнь, мы удовлетворяем и дополняем друг друга, так какая разница, что там другие говорят? Чонгук опускает глаза, быстро клюя Тэхена в щеку, оставляя влажный небольшой поцелуй, и опускается вниз, утыкаясь тому в грудь. Старший у него такой понимающий. И Гук не может перестать счастливо улыбаться куда-то в домашнюю потасканную футболку старшего. С утятами, черт бы побрал ту форму! Нужно было в инструкции написать, что в ней нельзя печь печенье, и она бы осталась цела и невредима. —Сходим завтра в торговый центр, Тэ?—мычит расслабившийся младший. —Конечно. Присмотрел себе что-то?—мужчина поглаживает спину улегшегося на нем сверху младшего, проводит вдоль позвоночника, насколько дотягивается, и любовно перебирает волосы на затылке Чонгука. —Хочу формочку для льда... —С утятами? —Нет, на этот раз не с ними.—он поднимает глаза, смотря на волшебного Тэхена. Солнце настойчиво светит в окно, расположившееся позади мужчины, его растрёпанные волосы торчат во все стороны, охваченные яркими, слепящим лучами, а сам он кажется таким неземным. —А с чем же? —Не знаю,—отходя от ступора, отвечает младший. —И даже печь в ней ничего не будешь?—мягко усмехаясь. Слышится тяжёлый выдох, на который старший отвечает смехом. —И формочки для выпекания... —Как скажешь, Гу. Как скажешь. Чонгук вдруг приподнимает голову, вспоминая так долго волнующий его вопрос. —А почему ты отказался заказывать тогда хинкали? Тэхен на это только приподнимает брови. —Ты же знаешь, что много теста есть нельзя. Несварение будет, а я знаю, насколько ты не любишь болеть. И Чонгук тает от такого количества заботы. Внутри разливается тепло, а на губах неосознанно растягивается улыбка. —Люблю тебя, Тэхен... Люблю-люблю-люблю. —Больше, чем уточек? —Больше,—и это как самое искреннее признание.