Arcanum

      — Предупреждаю сразу — в Академии уже никого нет, так что не стоит выводить меня из себя, — чуть наклонившись к уху Гекаты сзади, говорит ей, пока они поднимаются вверх на платформе. Ксенакис сжимается. — Поэтому никаких закатываний глаз и оскорблений в мою сторону, ты поняла?       — Я подумаю, — тихо, но надменно отвечает, пока чувствует небольшую дрожь внутри: то ли от шепота аль-Хайтама со спины, то ли от угрозы.       Лифт останавливается между этажами — аль-Хайтам нажал на одну из кнопок. Он разворачивает девушку лицом к себе, схватившись за ее плечи, и несильно берет за шею, приблизившись к лицу. Дыхание девушки в тот же момент останавливается, а глаза расширяются от испуга.       — Ты будешь делать так, как я говорю, — низко и довольно жестко говорит он, а затем чуть мягче добавляет: — Хорошо?       — Мне не нравится твой властный тон, научись сначала вежливо разговаривать, — нахмурилась девушка, подавляя страх внутри, скорее даже, легкую панику. Чувство его руки на своей шее вернуло ее в тот день, когда они переспали на его кровати, и она вдруг почувствовала сладкое томление внутри от воспоминаний и возникших образов в голове.       Геката краснеет и прикрывает глаза, когда он продолжает говорить своим бархатным голосом, наклонившись еще ближе:       — Ты будешь тихой смирной девочкой, которая покорно слушается великого мудреца, ты меня поняла? — она молчит, сжав губы, и тогда парень, чью внутреннюю агрессию выдавала едва выдвинутая вперед нижняя челюсть, добавляет: — Еще раз спрашиваю, ты меня поняла?       Девушка кратко кивает, все так же сжимаясь и не рискуя смотреть на него.       — Я не слышу.       — Да, я поняла, — пищит она, руками схватившись за его запястье, чтобы тот ее отпустил. Он не душил ее, ни в коем случае, но дышать девушка свободна не могла. Впрочем, как и обычно, когда она находилась так близко к мудрецу. Аль-Хайтам убирает руку с ее шеи и делает глубокий вдох.       Все, чего он хотел сейчас — поскорее разделаться с академовскими делами, что не смогла решить новая секретарша, неожиданно простудившаяся вчера, о чем он узнал только сегодня в обед. И, разумеется, повалить Ксенакис, но он был слишком сосредоточен на работе на данный момент. Так что как-нибудь потом…       Временами ему хочется прогуливать работу так же, как он это делал будучи секретарем, но великий мудрец не вправе себе такое позволить. Этот пост влияет на жизнь таким образом, что отдых и работа будто бы смешиваются друг с другом, и нету четких разделений, отчего парню иногда кажется, что он вовсе не отдыхает, хоть и проводит за книгами ровно такое же количество времени, что и раньше. Король Мечей вновь нажимает на одну из кнопок, и лифт продолжает движение вверх.       Работа была похожей на ту, что она делала в прошлый раз, но сейчас аль-Хайтам мог доверить ей задания уже чуть сложнее. В этот раз Геката сидела не напротив, а сбоку от аль-Хайтама, чтобы ему было удобнее контролировать ее деятельность. И чтобы она была ближе, конечно же — девушка сама это прекрасно понимала. Временами он наклонялся к ней, чтобы «проверить задание», но она слышала, как он втягивает запах ее волос. Ксенакис старалась не обращать внимания. Она вообще старалась вести себя тихо, в надежде, что сможет пережить этот день без последствий, и вскоре снова окажется свободной.       Однако… Так хотелось уже все высказать ему…       — Что за бред ты написала? — он снова наклонился к ней, проверяя ею написанное. Ручка начала съезжать с бумаги, как и мысли девушки съезжали к теме несправедливого отношения к себе. Почерк стал неразборчивым, буквы превратились к середине первого предложения в каракули. Девушка вернулась в реальность и растерянно взглянула на листок, после чего вдруг вспыхнула, резко повернувшись к мудрецу и одарив его гневным взглядом. Его выражение лица как было сухим, таким и оставалось.       — Скажи спасибо, что вообще тут сижу и помогаю тебе! Ни одна девушка не хотела бы оказаться в моей ситуации, ни одна! — Ксенакис возвела глаза в потолок, жалобно застонав: — Архонты, за что мне это наказание…       — Будь ты блондинкой, сошла бы за сестру Кавеха из-за склонности драматизировать, — говорит он, вернувшись к своим неинтересным отчетам. Она тяжело вздохнула и нахмурилась, взглянув на парня. — Перепиши все нормально.       — Умоляй меня, — посмотрела на него свысока, в попытке скопировать тон аль-Хайтама, но это вызвало лишь ухмылку с его стороны.       — Контроль и подчинение в нашем случае не работают зеркально. Хотя попытка была забавной, ты почти подняла мне настроение.       — Может я смогу поднять что-то другое?.. — хитро шепчет девушка, оперевшись грудью о подлокотник трона и мило посмотрев в глаза экс-секретаря снизу вверх.       — Ты опять с ума сходишь? Работай, — он даже не повернул головы, лишь холодно взглянул на брюнетку, а когда увидел, как декольте платья подчеркивает все прелести ее груди, на которую девушка опиралась, словно о подставку, и как она похотливо-невинно смотрела на него… Стало очень жарко, словно парень резко оказался в горячей пустыне под солнцем. Но виду он не показал. Нужно поскорее закончить.       Девушке показалось, что она поняла в чем дело. Ничего не волнует аль-Хайтама сильнее, когда дело касается работы. Он трудоголик или хочет поскорее домой?.. Или, может, так вжился в роль мудреца?       Ксенакис еще не осознала, что таким он был всегда, всю свою жизнь, еще до их знакомства, и работа — единственная сфера, которая не изменилась, ведь Геката туда особо не совалась. Может она и вырвала его эмоции в сфере личной и повседневной жизни, но здесь он остается таким, каким все его привыкли видеть: уравновешенным, немногословным, твердым и дистанцированным, будто наблюдает за всем происходящим со стороны. Никаких лишних чувств. Пусть хотя бы здесь они не мешаются. Она и так создала много беспорядка, создав дисгармонию в его душе и теле, которое порой его даже не слушалось, отчего аль-Хайтам уже много раз срывался даже на нее. Особенно на нее.       И тогда Геката сделала то, что боялась сделать уже несколько часов:       — Идиот, — показатально закатив глаза, тихо говорит, и возвращается к работе, незаметно поглядывая на мудреца. Его глаза сверкнули на мгновение, но в целом реакции как таковой не было. Ну и к чему угрозы? Как он там ее наказать хотел?       Оставшееся время здесь девушка неохотно и устало разбиралась с этими бумажками, непонятными отчетами, письмами с глупыми, а порой и неадекватными вопросами. Наконец, дело было закончено, оставалось лишь спуститься вниз и пойти домой. Когда лифт остановился на уровне библиотеки, и Геката собиралась выйти, аль-Хайтам остановил ее за локоть. Студентка вопросительно взглянула на парня, не понимая, в чем дело, но тот ничего не сказал, и платформа спустилась на нижний уровень Дома даэны. Великий мудрец вышел, схватив девушку за руку и потянув за собой. Геката осмотрелась. Обстановка была намного мрачнее, чем в библиотеке, хотя тут тоже были книги и некоторое освещение — многочисленные горящие белые свечи, то тут, то там, которые придавали атмосферу этому месту. Деревья и растения, покрывшиеся мхом, в некоторых местах девушка заметила даже грибы и интересные лианы. «Я надеюсь… Ими он не может управлять?»       — Что мы тут… — Король Мечей не дает договорить и прижимает девушку спиной к стеллажу с книгами, грубо целуя. Ксенакис удивлённо распахнула глаза и приоткрыла рот в изумлении, что позволило ему влезть языком и углубить поцелуй, но Ксенакис недолго была в ступоре. Она почти сразу начинает отвечать, пока Аль-хайтам руками лезет под подол платья и вжимается пальцами в ее округлые бедра, вызывая тяжелый вздох у брюнетки. Протяжные влажные поцелуи сменялись краткими ласками губ друг о друга, и наоборот. Все лицо горит, снизу уже все пульсирует и изнывает по наполненности членом, что так приятно и мучительно вбилось в память девушки после двух занятий сексом с бывшим секретарем. Через некоторое время Геката удивленно выдыхает, когда ее резко поворачивают лицом к стеллажу и хватаются за ее грудь, прижимаясь к заду стояком.       — Если так хотел трахаться, мог бы это сделать у себя в кабинете, — язвит она, пока мудрец настойчиво трется и бродит руками по телу.       «Тут слишком грязно…»       — Верхний этаж Дома даэны для послушных. Тебя же будут драть в темнице, — горячо целуя в шею, сбивчиво шепчет он, укусив девушку в конце фразы, чем вызывает ее испуганный писк. — В этот раз ты будешь закатывать глаза не от показного недовольства, а от того, как глубоко я засаживаю в тебя хер.       Она покраснела еще сильнее от грязного шепота в ухо и зажмурилась, когда он сжал ее шею. Грудь сильно поднимается от каждой попытки набрать воздуха в легкие и успокоиться, но невыносимое возбуждение и страх выбивают каждый выдох из ее рта.       — Ты… маленькая… ебливая… — казалось, ему самому было тяжело дышать, хоть он и хорошо держал себя в руках. Все так же несильно сжимая хрупкую шею, он спускается другой рукой в ее трусики, проникая пальцами между складками. — Шлюха. Вся течешь, хотя я ничего еще не сделал.       — Ты… — шепчет, но не заканчивает мысль, тяжело выдыхая, когда аль-Хайтам начинает массировать набухший от возбуждения клитор.       — Что «я»? — с интересом спрашивает, вжимаясь в нее крепче стояком.       — Псих…       — Дальше, — снова обдает ее ухо горячим дыханием, заставляя сжиматься в его руках.       — Перверт…       — Ну? — Король Мечей кривит рот в ухмылке, ускоряя движения пальцами по смазанному клитору.       — Я ненавижу тебя, — выдыхает слова со стоном, от хищных ласк великого мудреца. Движения длинных пальцев прекращаются, и он разворачивает девушку к себе лицом.       — На колени.       Ксенакис на секунду впала в ступор. Неужели это то, о чем она подумала? Почему он так смотрит?.. Так сухо и с какой-то еле уловимой холодной агрессией… И самый главный вопрос, которым задавалась Геката последние дни — почему это ее только возбуждает?       — Повторять не буду, — говорит низко, почти рычит.       Страх его ледяного гнева в разы превосходил страх неизвестного, и тогда девушка аккуратно встала на колени перед ним. Когда Геката подняла голову, то увидела, как великий мудрец расстегивает ремень своих брюк и вытаскивает напряженный член со вздутыми венами — с этого ракурса парень выглядел еще более властно (насколько это было возможно), и Ксенакис тихо наблюдала за его движениями руки, медленно надрачивающей член. Аль-Хайтам подносит свое достоинство к ее лицу и приказывает:       — Бери в рот.       Она медлит, боясь даже прикасаться к этой «штуке». Тогда парень прижимается членом к ее лицу и трется, схватив девушку рукой за волосы и вжимаясь. Геката, вся красная, молча терпит, сощурив взгляд от непонятных ощущений, и затем бывший секретарь несколько раз шлепает головкой по ее губам, призывая открыть рот. Ксенакис, наконец, слушается, и аль-Хайтам медленно вставляет член, чувствуя жар ее рта и то, как ее нежные губы обхватывают головку. Он шумно выдыхает и проталкивает глубже.       — Ну же, соси, — легонько шлепает ладонью по лицу, и тогда Геката начинает медленно и осторожно насасывать, сжимая губами член. — Бери глубже.       Она старается, но едва ли вбирает до середины ствола, и тогда аль-Хайтам, не вытерпев, наматывает ее волосы на свои кулаки и делает движение бедрами вперед, вжимаясь так сильно, как может. Девушка на секунду зажмурилась от чувства переполненности во рту, мудрец же с никзим едва уловимым стоном выдохнул, чувствуя как головка трется о ее глотку — настолько глубоко он вставляет. Чтобы брюнетка отдышалась, парень вытаскивает уже слюнявый член из ее рта, и снова похотливо трется об ее лицо, размазывая все по коже и наслаждаясь чувством контроля над ситуацией и ее телом. Снова заставляет взять в рот и теперь медленно и ритмично трахает, сжимая волосы в руках и внимательно наблюдая за ней сверху.       — Смотри на меня, — велит ей, когда она вновь опускает взгляд вниз. Она возвращает взор к седовласому, стараясь заглатывать глубже и чувствуя, как начинают вытекать слюни изо рта от его ускорившегося темпа. Он долбит ее в рот резче и грубее, делая толчки бедрами вперед и контролируя уровень ее заглота своими руками, схватившимися за волосы. Вытащив член и наклонившись к девушке, он хватает ее за лицо: — Открой.       Она слушается и он резко плюет в ее рот, после чего страстно целует, не дав девушке толком отреагировать. Она чувствует изнеможение и невыносимую пульсацию от влечения к мудрецу, пока он настойчиво исследует ее рот своим языком, мокро целуя. Аль-Хайтам помогает ей встать с колен, что уже сильно покраснели, и начинает вновь бродить по ее телу руками, пока она пытается отдышаться. Развязывает пояс платья-халата и раскрывает ее грудь, после чего хватается за нее и начинает мять, играясь пальцами с твердыми сосками. Она смущается и отводит взгляд в сторону, и тогда он коротко целует ее в губы, в этот раз немного нежнее, как бы успокаивая.       — Ты хочешь этого? — спрашивает он, чтобы убедиться, хотя и так не особо сомневается в ее желании. Геката взглянула на бывшего секратаря и кивнула. Ее выражение лица было таким смущенным, стеснительным, и лишь мутный томный взгляд потемневших лиловых глаз выдавал ее похоть. Аль-Хайтам сжал губы от своих мыслей, несильно покраснев. Приблизился к студентке и прижал к стеллажу лицом к себе, опустив руку к ее промежности. Отодвинул трусики и резко поднял девушку на руки, вызывая от неожиданности испуганный шумный вздох, затем начал медленно вставлять член внутрь, шумно выдыхая от того, как сжимает достоинство ее узкая щель.       Хоть и большую часть веса Гекаты принял на себя стеллаж с книгами, руки аль-Хайтама все равно были напряжены, и девушке нравилось водить пальцами по его рельефным мышцам, пока он проникал внутрь, растягивая дырочку под свои габариты. Ксенакис смотрит в его глаза, и он отвечает тем же. Не теряя зрительного контакта, они соединяют жар своих тел. На нижнем этаже Дома даэны были слышны лишь эти двое: их глубокие тяжелые вздохи, переходящие в стоны, звук шлепков тел друг о друга, и редкие влажные поцелуи, что вызывали невероятное томление и чувство приятной опустошенности в душе.       Вскоре от показавшейся нежности великого мудреца не осталось и следа — он вновь начал безжалостно и резко врезаться в нее, от чего Ксенакис не могла нормально дышать и похотливо мычала, иногда срываясь на жалобное скуление, чем еще сильнее распаляла парня. Аль-Хайтам поднял взбудораженный взгляд на девушку и ускорился, начиная долбить быстрее, слыша как хлюпает смазка, чувствуя как она медленно вытекает из нее, помогая члену входить по самое основание.       В этот раз она задержала дыхание и томно прошептала его имя, обхватив поясницу со всей силы ногами и выгнув спину, прижимаясь к парню грудью. Он понял, что она кончила. Чувство, как ее мышцы ритмично сокращались и сжимали член во время оргазма, было просто невероятным, и Король Мечей сделал еще несколько резких глубоких рывков бедрами, после чего излился в нее семенем.