Arcanum

      — Хватит нюни пускать, сам не свой уже, подойди к ней, да сделай первый шаг, — с нарочитым холодом в голосе говорит Кавех. Раньше архитектор постоянно переживал насчет своих отношений с кем-либо, принимал все близко к сердцу, и аль-Хайтам иронизировал, иногда насмехался над ним и лишь изредка снисходительно молчал или кратко бросал что-то сухое. Сейчас же все наоборот, и хоть у блондина были исключительно добрые намерения, однако он не упустил возможности кольнуть старого друга в отместку за годы насмехательств. — Тошно смотреть на твое унылое лицо.       — Ты думаешь, я убиваюсь по женщине? Я садист, а не мазохист, — аль-Хайтам переводит все в какую-то странную шутку, высмеивая свой же недостаток, о котором и так всем было понятно с первого взгляда на него. — В твою, в буквальном смысле, светлую голову, вероятно, не приходила мысль о том, что под моим руководством идет подготовка Академии к ежегодному балу? Мне вообще нет дела до межличностных отношений с кем-либо.       — Если бы это действительно было так, то тебя бы здесь не было, — фыркает блондин, сидя напротив великого мудреца. Так уж вышло, что Сайно и Тигнари немного задерживались, из-за чего этим двоим приходилось терпеть компанию друг друга.       Это было полнедели назад, незадолго до начала изменений во внутренних структурах великого мудреца. Кавех описал небольшой фрагмент его разговора с аль-Хайтамом, раздосадованный его состоянием и поведением.       — В общем, брехня! Он никогда не вкладывается в работу на все сто процентов, поэтому я все еще считаю, что он был невыносим именно из-за ваших проблем в отношениях.       — Это все уже не важно. Изволь лучше объяснить, что ты натворил вчера с аль-Хайтамом? — недовольный взгляд прожигал бедного блондина насквозь. Кавех, насупившись, отвернулся. Вместе они шли в Академию: девушка хотела поучиться в Доме даэны, а блондин — навестить мудреца по вопросу финансирования его проекта.       — Это чисто наше мужское дело, не впутывайся, Гекс. Просто его лицо упало на мой кулак. Ну… Несколько раз… И чемодан случайно влетел ему в ребра… — он взглянул на нее и, заметив ее осуждающе скептичный взор, воскликнул: — Подумаешь, у нас в подростковом возрасте и не такое было!       Сам Кавех, на удивление, был цел и невредим, и лишь сильно покрасневшие костяшки правой руки говорили о произошедшем вчера. Геката знала, что они сильно ноют после столь жестких ударов, но лечить не будет. Поделом. Если боль снимет как рукой, то Кавех может тут же побежать и без зазрения совести ударить бывшего соседа еще несколько раз. Пусть хотя бы помучается, осознает, что натворил, и тогда он вряд ли повторит ту же ошибку. Удивляла мысль о том, что аль-Хайтам, видимо, особо не сопротивлялся, что уж говорить там об ударах в ответ.       — Не смей повторять такие глупости, это вообще на тебя не похоже. Кстати о глупостях… — она немного замялась, стесняясь говорить ему важную новость об отношениях с экс-секретарем. — Мы с аль-Хайтамом помирились… Вроде как?       Друг сильно обрадовался вести, хотя еще секунду назад злобно тараторил что-то. Сколько бы перепалок между ним и мудрецом ни было, Кавех все равно желает ему только счастья. И своей «Гекс», разумеется, тоже.       — Видишь! Все ведь хорошо теперь. Главное, чтобы он ничего не испортил. Вот Нилу…       И начались подробные рассказы о красноволосой милой красавице, что украла сердце бедного архитектора. Рассказы о том, как она мила не только с ним, но и с каждым человеком, кого встретит, а особенно — с детьми, что не могло не умилять Кавеха, настроенного на серьезный конец их отношений под одной крышей и с парочкой младенцев. Также рассказал он и том, как тонко она чувствует музыку и вообще все прекрасное из области искусств, не упустив шанса сравнить ее с аль-Хайтамом, «сухим качком-ботаном», как он выразился. Геката внимательно слушала, иногда задавая интересующие ее вопросы, что только радовало друга.       Они вошли в Дом даэны вместе, тогда девушка села за первый попавшийся стол и тут же приступила к делу, достав из сумки книгу, блокнот и пару ручек. Кавех же направился к платформе и поднялся на верхний этаж к аль-Хайтаму, но не увидев мудреца на месте (что вполне себе можно было ожидать), спустился снова вниз и тихонечко присел к Гекате, решив подождать седовласого здесь.       — Т-ты?!. Что с твоим лицом?! — Ксенакис взглянула на друга, чей удивленный возглас был слышан во всей библиотеке. Он весь вытянулся в позвоночнике вверх и покраснел то ли от шока, то ли от злости, округлив глаза и поджав рот. Казалось, будто он вот-вот взорвется, настолько сильно его трясло. Геката перевела взор на мудреца, что неспешно направлялся к платформе но, завидев ребят, пошел в их сторону.       — Ох? Но я чувствую себя отлично, — подойдя к столу, ответил он как ни в чем не бывало, задумчиво потирая подбородок. Брюнетка немного напряглась, готовая к разборкам архитектора с мудрецом и к тому, что все придется объяснять другу. Одно она знала точно: врать Кавеху не станет.       — По роже твоей видно, что отлично, в этом и проблема! Где фингал, где разбитый нос?! — он перевел бешеный взгляд на свою подругу и спросил: — Ты что-нибудь знаешь?       — Я потом расскажу, — Геката старалась говорить тише, как бы успокаивая друга. — Давайте без ссор, мы в библиотеке…       Кавех, как взъерошенный кролик, несколько раз постучал носком туфли о пол, но все же подуспокоился и недовольно фыркнул, гордо отвернувшись от бывшего соседа по дому и откинувшись на спинку стула.       — Что там с моей заявкой? Твоя секретарша ее потеряла, что ли? — краем глаза поглядывая на аль-Хайтама, говорит блондин.       — Нет, я проверил ее сам. И она была оформлена неправильно, придется тебе заполнять с нуля.       — О Боже… — Кавех схватился голову, сдерживая поток грани и что-то бормоча под нос, но тут же встал с места. — Морду твою кошачью мне тоже с нуля придется заполнять? Ты не выносим!.. Завтра я все принесу, будешь проверять при мне, понял?       Аль-Хайтам хмыкнул, с задором в глазах наблюдая за активной жестикуляцией парня, что после своих слов потопал к выходу и скрылся из виду. Геката, молча наблюдавшая за этой сценой, наконец могла с облегчением выдохнуть, готовая продолжить учебный процесс, однако великий мудрец не спешил уходить. Она выжидающе посмотрела на него, и парень считал в ее взгляде прямой вопрос: «Ну? Чего тебе?».       — Ты пойдешь со мной на свидание?       — А? — не поняла студентка, прикусив кончик ручки зубами. Этот вопрос был настолько неожиданным, что брюнетка впала в ступор, и ее мозг отказывался обрабатывать поступивший запрос. Да и вообще… Разве так приглашают леди на свидание? Где теплая улыбка или хотя бы нежность во взгляде? А как же смущенно поджатые губы и красные щеки? Аль-Хайтам даже не потрудился улыбнуться, стоя перед ней с каменный лицом. Он отвел взгляд в сторону, с небольшой скованностью повторив:       — На свидание пойдешь? «Да» - «нет»?       Ксенакис пришла в себя. Брови сами поднялись в удивлении, а мозг, наконец, запустил мыслительный процесс, прокручивая все возможные варианты ответа. Если согласиться сразу, то он подумает, что она только об этом и мечтала, ведь так?..       — Мальчик, ты в курсе, что мы начали с нуля в значении «временно перестали враждовать», а не «сейчас я ее охмурю и снова повалю в постель»?       — Перестань выкаблучиваться, Геката. Я третий раз повторять не буду, хотя знаю, как ты хочешь, чтобы я побегал за тобой как пес, — он сдвигает брови у переносицы, не вынося неуважительного отношения к своей персоне и столь глупого заблуждения Гекаты на его счет.       — Тц, — раздраженно цыкает она, не сумев сдержать улыбки. Его взгляд на секунду становится теплее от этого, и он понимает, что она действительно не сможет, да и не захочет ему отказать. — Хорошо. Когда?       — Завтра. Я заберу тебя после пар, и мы пойдем куда-нибудь.       — Надеюсь, свидание, в твоем понимании — это не моя очередная помощь в качестве секретаря? — шутит она, широко улыбаясь. Аль-Хайтам сипло засмеялся. Какое-то тепло моментально разлилось внутри, наполняя все органы трепетным чувством. Он красиво смеется, немного глухо и низко, но это очень, очень привлекательно. Геката бы составила целую серию шуток и устроила личный стенд-ап, если б только он засмеялся так же хотя бы разочек, в идеале — чуть дольше, чем пару секунд. Аль-Хайтам заметил румянец Гекаты. «Я чем-то смутил ее?.. Или над ее шутками, как и над шутками Сайно, никто прежде не смеялся?»       — Все? Иди уже, мне читать надо, — Геката наклонилась над столом и спрятала красное лицо за книжкой, оставив открытыми только свои большие широко распахнутые глаза. Иногда мудрец удивлялся тому, что у такой дерзкой строптивой девушки взгляд порой был настолько невинным и детским, что казалось, будто она не способна на все свои шалости и грубиянство. «Ох, и не повезет ее парню. Поведется на милые глазки, а потом…»       Но если этим парнем вдруг станет он сам… Он будет только рад. Эта многогранная личность заставляла углубляться в ее самую суть все больше, изучать и познавать каждую черту характера ближе. В ней уживались две противоположные личности: стеснительность с порядочностью и похотливость вперемешку с чем-то темным, почти мистическим, глубоким, загадочным. Аль-Хайтама это завлекало, она была настоящей ведьмой в его глазах, если не суккубом. Хотя, можно сказать, она по правде была его демоном желаний — ни один сон не обходился без нее. Иногда мудрец был очень рад этому, желал остаться в кровати дольше, подрочить в ванной на свои фантазии или прямо в постели после пробуждения. Но бывали и моменты, когда седовласый просто ненавидел это и проклинал тот день, когда сновидения стали доступны в Сумеру, он сильно страдал, но и страстно желал. Так и было всю прошлую неделю, пока они наконец не помирились. Сейчас же мудрец с большим сладострастием предвкушал момент, когда сможет лечь в кровать и погрузиться в этот сладкий дурман. Но аль-Хайтам старался не бросаться в крайность. Не спать больше 8 часов. Не дрочить дольше 30 минут. Не фантазировать лежа в кровати, если пора была вставать. Это все он старался держать под контролем, не давая чувствам влиять на его привычный распорядок дня и продуктивность.       Геката мысленно верещела, когда он оставил ее одну, и наконец дал сделать глубокий вздох и придти в себя. На секунду ей показалось, что это все нереально и вообще выглядит до глупости абсурдно. Нонсенс! Аль-Хайтам!.. Какое-то свидание… Она вообще не представляет его в роли ухажера. Но тем не менее… Теплая дрожь проходила по телу туда и обратно, обнимая девушку со спины, а рвано бьющееся сердце не хотело успокаиваться. Вплоть до самого свидания.       Король Мечей стоял на улице в ожидании выхода девушки из Академии. Он не стал ждать возле аудитории, дабы не смущать и не провоцировать ее одногруппниц на новые слухи. Ксенакис, немного смущенная, поздоровалась с ним, пока тот взглядом изучал брюнетку и то, как привлекательно сидит на ней это шелковое платье цвета маджента. Для великого мудреца все цвета этого оттенка назывались одинаково — «розовый», но полугодовое соседство с Кавехом все же оставило свой отпечаток в мозгу.       — Даже не скажешь, что я красивая? — выгибая бровь, интересуется девушка, отбросив стеснительность в сторону. Когда она была нарочито резкой, то почему-то чувствовала хоть какое-то спокойствие и безопасность. Аль-Хайтам, галантно взяв ее под руку, возразил:       — Зачем? Твоя красота — аксиома, она не требует доказательств в виде напоминаний, — краем глаза он взглянул на Гекату, заметив, как она нахмурилась и едва надула губы, немного смутившись. Видимо, смысла строить из себя что-то уже не было, парень и впрямь был искренним. Это не могло не подкупать. Хотелось ответить тем же. — Но если тебе так будет легче, то я скажу. Ты очень красивая.       — Спасибо. Ты тоже, хотя тебе это и так все девчонки наверное говорят.       — Забавно, что ты так думаешь.       «А?.. Так реагирует, как будто я не права…»       Когда Геката шла сбоку, прижавшись к руке аль-Хайтама, она отчетливо чувствовала его запах, от которого хотелось просто свалиться на землю. Ксенакис была бы не прочь наполнить всю ванну парфюмом с таким же ароматом и просто целый день лежать в ней, прикрывая сладко глаза и попивая вино. Парень почувствовал, как девушка прижалась грудью к его руке, шагая с ним в такт. Аль-Хайтам издал немного нервный вздох. Он так давно не чувствовал жар ее тела…       — Куда бы ты хотела пойти?       — Не знаю… Хотя!.. Я давно хотела, чтобы Энтека хоть раз погадала мне на кофейной гуще, может, пойдем в Пуспу?..       Мудрец немного покраснел, вспомнив свой единственный раз, когда менеджер заведения погадала ему, но он был вовсе не против свидания там. Именно туда они и пошли, и уже вскоре сидели за столиком в укромном уголку заведения. Энтека, увидев великого мудреца с Гекатой, одарила его неоднозначным взглядом, как бы спрашивая: «Это та самая?». Он утвердительно моргнул, почти не заметно кивнув, хотя встреть она его неделей ранее, наткнулась бы на нарочито равнодушный вид. Ксенакис же в это время увлеченно листала меню заведения, не зная, чего бы такого поесть. В итоге Ксенакис остановилась на салате, засахаренных орехах аджиленах и апельсиновом соке, аль-Хайтам же заказал вино и мясо (много мяса). Видимо, аппетит его вновь вернулся, что не могло не радовать девушку. Геката даже не знала, о чем с ним говорить, и была рада, что мудрец сам стал инициатором диалога:       — Ты идешь на ежегодный бал-маскарад?       — Не знаю, я не особо люблю массовые мероприятия. А ты?       — Мой пост обязывает меня посетить бал хотя бы ненадолго, но если ты удостоишь Академию своим присутствием, то я, так уж и быть, задержусь, — мудрец отпил немного вина, не отрывая взгляда от девушки, чьи губы невольно растянулись в улыбке. — Кстати, Тигнари и Сайно тоже будут там. Насчет остальных не уверен.       — Я подумаю, — слегка игриво отвечает она. Сидеть вот так, напротив него, непринужденно болтая — что-то странное и новое, что ей пришлось испытать. Аль-Хайтам улыбнулся уголками губ, хотя и улыбкой это было сложно назвать, но в случае мудреца — это то же, что и лыбиться во весь рот. Будем радоваться и этому, хотя Гекате хотелось бы большего.       — О, и буду признателен, если ты все же вернешь ключи.       «Тц. Он все-таки вспомнил про них…»       — Пока что не считаю нужным, — как ни в чем не бывало, будто эти ключи по праву принадлежат ей, отказывает она, после чего продолжает есть свой салат.       — Тогда я надеюсь, у тебя будет ещё много поводов ими воспользоваться, — он немного сощурил глаза, наблюдая за брюнеткой. На секунду она отвела взгляд в сторону, обдумывая ответ и, дожевав, ответила:       — Уверена, у тебя дома находится еще много интересных книг.       Разумеется, он имел в виду вовсе не книги. Но девушке пока не хотелось так сразу и напрямую идти на поводу Короля Мечей, отвечая на его двусмысленные вопросы согласием. Геката заметила, как он начал гореть изнутри, видимо, все ждал, когда она ответит на его инициативу, и по-тихоньку начинал закипать — это было видно по его напряженному взгляду, хотя в целом лицо оставалось как обычно расслабленным. Ксенакис иногда поднимала взгляд на парня, наблюдая за тем, как он с аппетитом поедает мясо, и тут же возвращала взгляд к своей тарелке, не рискуя пялиться слишком долго. К тому времени как оба доели, диалог стал более непринужденным ввиду смены темы обсуждения. Они плавно перешли к разговорам об Академии, о преподавателях и их предметах, да и в целом о даршанах. Аль-Хайтам рассказал ей о приключении с путешественником, слухи о котором постепенно распространялись по всему Тейвату. Она с нескрываемым интересом слушала его, иногда открывая рот от удивления, а иногда — в открытую смеясь его бахвальству. Хотя аль-Хайтам не то чтобы хвастался и считал себя лучше остальных участников переворота… Он просто знал, что все свои задачи выполнил идеально правильно, и его тщательно разработанная стратегия сработала, как и ожидалось.       — История о встрече с Азаром звучит очень интересно. Хотелось бы посмотреть, как эта сцена выглядела со стороны, когда твои глаза и терминал Акаши загорелись красным. Как ты это сделал?       — Что-то лучше оставить для фантазии, — загадочно говорит он, и девушка хмурится, надув губы, анализируя все возможные способы этого действия. В голову не приходило ничего.       — Да ты просто надел линзы и вставил какие-нибудь красные лампочки в Акаши, — тихо пробормотала себе под нос, на что аль-Хайтам усмехнулся. Она задумывается о чем-то на секунду, после чего говорит: — Знаешь, мне иногда кажется, что терминалы Акаши чем-то похожи на карты Таро. Люди слишком сильно полагаются на них, снимая всю ответственность за жизнь со своих плеч. Иногда я сама замечаю, как задаю картам глупые вопросы, полагаясь на них даже в элементарных мелочах, таких как прогулы занятий — я просто спрашиваю, что будет, если я пойду на пары, и что, если нет.       — Очень хорошо, что ты это понимаешь. Потому что в основном носители Акаши не давали себе отчета в этом, всецело доверяя свою судьбу этому прибору. Думаю, в этом смысле всегда стоит помнить, что это то же, что и отказаться от своей жизни. К тому же, чем больше человек полагается на Акаши, или, допустим, Таро, тем меньше хочет прилагать усилий для собственных размышлений. Сплошная деградация.       Наверное, это был единственный раз, когда она была с ним согласна. Геката уже совсем забыла о том, за чем приходила сюда изначально: гадание на кофейной гуще от временной хозяйки заведения по сути стало неактуальным. Вскоре ребята уже были на улице. Приближался нежный вечер, небо было окрашено в розовый и оранжевый цвета, и аль-Хайтам мысленно отметил, что на фоне этого Геката была как-то по-особенному прекрасна. Пока что они стояли на улице, не зная что делать дальше: продолжить свидание, которое и без того длилось долго, или же разойтись. Великий мудрец приблизился к девушке, нежно обхватывая ее руку своими пальцами, от чего она немного растерялась.       — Может ко мне? — тихо спрашивает он, наклонив свое лицо к ней. Ксенакис хмурится.       — Секс на первом свидании — самое глупое, что я могла бы допустить.       — А мы не будем ничего такого делать… — он коротко и нежно целует ее в щеку, опаляя кожу горячим дыханием. — Попьем чай… — Переходит чуть ниже, прижимается губами к месту под ушком.       — Что ты делаешь?..       — Если бы я знал… — он продолжает касаться ее губами в разных местах, медленно переходя к шее. Он заметил, как рука Гекаты дрогнула, когда она почувствовала его язык на своей коже.       — Перестань, мы на улице…       — Еще один повод зайти ко мне, — он все же останавливается, но лишь чтобы взглянуть на нее с ожиданием ответа. Девушка под его глубоким взором просто не могла отказать. — Обещаю ограничиться лишь поцелуями.       И тогда она согласилась, приняв свою безысходную позицию. Путь был быстрым — через минут 10 они уже были в его гостиной, о чем-то мило болтая у стола. Аль-Хайтам, чтобы не пугать студентку, решил начинать ласки постепенно, расслабляя девушку. Сначала он заправил за ухо прядь ее выбившихся волос, наблюдая за тем, как она сбивается со своих слов от этого. Затем нежно погладил ее запястье своими пальцами, после чего начал подниматься выше, к плечу, и уже затем приблизился к лицу, чтобы нежно поцеловать. К его счастью, она моментально начала отвечать на его действия, так же сминая его губы своими. Геката нежно обняла великого мудреца за шею, а он обхватил руками ее талию, медленно спускаясь к бедрам, после чего пролез под подол платья и впился пальцами в ее сочные ягодицы. К их совсем немного влажному трепетному поцелую присоединились ласки языком. Казалось, что ведущего в этом поцелуе не было, оба были одинаково инициативны и нежны, желая и испытать, и доставить удовольствие своему партнеру. Он разворачивает ее к столу, и прижимается сзади, руками исследуя ее хрупкое тело и целуя в шею, иногда впиваясь в кожу зубами, но несильно.       Настойчивый шумный стук в дверь.       Геката вздрагивает и подпрыгивает на месте от испуга, аль-Хайтам же никак не реагирует, продолжая исследовать юную леди.       — Аль-Хайтам, открой уже! — злобно шепчет она, когда послышались повторные стуки в дверь, пока мудрец сжимал грудь Ксенакис обеими руками.       — Тише, — томно шепчет он в самое ухо и прикрывает ее рот ладонью. Геката вся сжалась от напряжения и удовольствия одновременно.       — Аль-Хайтам, открывай, я знаю, что ты здесь! — услышав голос Кавеха, она напряглась еще сильнее, но мудрец был абсолютно спокоен и продолжал целовать ее. Одной рукой он так же прикрывал ее рот, а другой — перешел к трусикам, массируя ее промежность через тонкую и уже немного влажную ткань. Геката выгнулась в спине, прижавшись задом сильнее к стояку аль-Хайтама.       — Тише, тише, — повторяет он тихо, как бы успокаивая ее. Она жмурится, с раскрасневшимися щеками терпя его настойчивые, но до жути приятные действия на фоне стуков в дверь и параллельных возгласов Кавеха с улицы. Геката тихо мычит в ладонь великого мудреца, и тогда он вставляет два пальца в ее рот, чтобы занять делом. Она отвлекается, начинает посасывать их и несильно покусывать, когда бывший секретарь проникает под ткань и проверяет степень влажности девушки, и тогда наконец незваный гость уходит, вернув покой в доме. — Отлично…       Аль-Хайтам вытаскивает пальцы из ее горячего рта и руку из ее влажных трусиков, после чего усаживает девушку на стол. Она дышит очень тяжело, а взгляд ее немного растерянный с примесью туманного предвкушения. Парень несильно надавил на грудь Гекаты, чтобы она опустилась спиной на стол, после чего придвинул стул и сел на него, раздвинув ноги девушки в стороны.       — Ты что делаешь? — она резко привстала на локтях, пытаясь сжать ноги вместе, но аль-Хайтам крепко держал их раздвинутыми, посматривая на Ксенакис снизу. Тревожный взгляд девушки столкнулся с его взором томных бирюзовых глаз.       — Мы же договорились, что никакого секса, — пожимает плечами парень. — Обещаю ограничиться лишь поцелуями.       — Вот именно, что договорились, тогда какого черта ты делаешь? — она приняла положение сидя и попыталась убрать его руки со своих ног, но тот крепко держался, вцепившись пальцами в мясистые ляжки. Великий мудрец встал со стула, чтобы мягко прижаться к губам девушки своими. Она немного нервно отвечает, но аль-Хайтама это лишь забавляет, и он углубляет поцелуй, проникая в рот Гекаты языком. Она прикрывает глаза, тяжело мыча от длительного чувства возбуждения внизу, ощущая опустошающую приятную слабость от его ласк.       — Считай, что это будет тоже своего рода поцелуй, — шепчет в губы, отстраняясь, после чего усаживается на стул обратно. Она мычит какое-то сжатое «угу», и тогда он снимает с нее трусики, когда она вновь укладывается на стол спиной. Ксенакис пытается расслабиться, ставя стопы по обе стороны от аль-Хайтама на подлокотники, и он довольно поглаживает ее бедра, придвигаясь ближе. Она не рискует смотреть на него, жмуря глаза, вся сжатая, чувствующая как все лицо горит. Он нежно целует внутреннюю сторону бедер, опуская пальцы на клитор, начиная неспешно массировать этот чувствительный участок, заставляя девушку сделать рваный и немного дрожащий вздох. — Расслабься, все хорошо. Продвигается поцелуями ближе к интимному участку, все сильнее прижимаясь влажными губами и языком к коже. Седовласый проталкивает пальцы во влагалище, собирая смазку и смазывая ею набухший твердый клитор, а затем, приблизившись лицом к ее изнеженному месту, начинает ласки языком, неспешно водит им снизу вверх по головке клитора, так же медленно массируя пальцами ее округлые бедра. Время от времени он сменяет язык пальцами, массируя клитор круговыми движениями. Ксенакис слабо извивается на столе, выгнув спину, тяжело дыша, когда аль-Хайтам, продолжая мастурбировать клитор, вставляет язык в ее влажную в щель. Медленные проникающие движения, похожие на его склизкие тентакли, заставляют ее испустить томный тяжелых выдох, срывающийся на тихий стон.       Он снова меняет местами язык и пальцы, на этот раз вставляя пальцы во влагалище, начиная нежно растрахивать узенькую щель. Великий мудрец прижимается к клитору губами, медленно вбирая его в рот и, создав небольшой вакуум, приступает к очередным ласкам языком. Аль-Хайтам двигается медленно, не торопится, все усилия направляя на Гекату, не жалея времени и с упоением слушая ее тяжелые вздохи и пошлые мычания. Он ухмыляется уголком губ, когда рука студентки опускается на его голову и сжимает шелковистые пепельные волосы. Мудрец поднимает взгляд, не прекращая действий языком и с удовольствием отмечая, что девушка, отбросив наконец смущение, приподнялась на одном локте и внимательно наблюдала за ним. Сильный трепет и бабочки вызывают головокружительное чувство, когда они сталкиваются взглядами, и Ксенакис краснеет, но глаз не отводит. Она лишь массирует его голову, иногда сжимая его волосы своими пальцами, и он прикрывает глаза от удовольствия, прижимаясь лицом к ее интимному месту сильнее, проникая пальцами глубже, начиная посасывать клитор, что выбивает из девушки протяжный похотливый стон.       Аль-Хайтам будто бы пожирает ее, причем с огромным аппетитом, активно воздействуя и губами, и языком, и тогда рукой брюнетка прижимает его голову к себе, от чего великий мудрец открывает глаза, направив на нее взгляд. Он вставляет третий палец, начинает трахать быстрее, напрягает язык и ускоряет движения им. Геката падает на спину и второй рукой так же хватается за его волосы, не стесняясь стонать во весь голос. В какой-то момент она обхватывает его ногами, прижимаясь так близко, как только может, похотливо трется влажным местом, каждый раз натыкаясь клитором на его твердый язык, после чего замирает, содрогаясь от мощного беззвучного оргазма. Аль-Хайтам пальцами чувствует, как стенки влагалища сокращаются, и вновь прикрывает глаза, довольный результатом работы.