(Не) Правильно.

Машина остановилась в самом центре города, на большой площади и Зеленский усмехнулся, подумав о ироничности ситуации, когда заметил главную достопримечательность Парижа прямо перед собой. "Ужин на Эйфелевой башне, что может быть пафоснее?" Он находил происходящее чрезмерно броским, но удержался от комментариев. И мужчина соврал бы, если бы сказал, что ему не нравится находиться тут. Пусть сам президент Украины придерживался совсем другого подхода, со временем он даже начал находить некий шарм в любви коллеги делать некоторые вещи самым эффектным образом. — Impressive, — он поднял голову, окидывая взглядом всю сложную конструкцию, ярко освещенную тысячами мерцающих огней. — Top view would be even better, — француз положил руку на спину собеседника, мягко задавая направление. Они прошли вперед, по пустой части оживленной площади — охрана заранее побеспокоилась об этом. Чуть дальше ходили люди, толпы, состоящие в основном из туристов, поэтому до слуха доносились обрывки фраз на разных языках мира. Торговцы продавали всевозможные сувениры и во всем этом месте царила живая, веселая атмосфера. Владимир мог понять, почему люди так любят Париж. Мужчины подошли прямо к огромной металлической лестнице, уходящей куда-то ввысь. Такой высокой, что даже не было видно, где она заканчивается. — We won't take the elevator? — с удивлением спросил Владимир, оборачиваясь на указатель. — The elevator is currently under renovation. But I'm sure you'll enjoy the view as you climb, — президент Франции пропустил гостя вперед, молча поднимаясь вслед за ним. Поначалу это показалось интересной затеей, количество ступенек не смутило мужчину, так как он был в достаточно хорошей форме из-за регулярных занятий спортом. Каждый шаг по металлу отдавался гулким эхом, сливаясь с шумом улицы. Тонкие металлические перила по краям позволяли видеть все происходящее внизу, но не защищали от ветра и совсем не создавали ощущение безопасности. По мере продвижения вверх высота становилась более очевидной и появлялось какое-то странное чувство беспокойства. Эммануэль не приукрашивал, говоря о прекрасном виде на город, однако, Зеленский не мог в полной мере оценить эту красоту сейчас. Резко дал о себе знать страх высоты, который если и возникал, то мужчина легко игнорировал его, не испытывая дискомфорта в таких простых вещах, как подъем по лестнице. Пусть даже такой высокой. И сейчас, чувствуя, как начинает кружиться голова, он как всегда старался не обращать внимания, продолжая движение вверх. Почему-то в этот раз ничего не работало, тревога нарастала, а дыхание сбивалось вовсе не от усталости, вынуждая вдыхать чаще и глубже. "Просто не смотреть вниз" Давал сам себе команду Владимир, пытаясь подавить беспокойство. Прохладный ветер, задувающий с разных сторон только сбивал ориентацию в пространстве, усиливая чувство незащищенности на высоте. Перед глазами начинало плыть и он замедлился хватаясь рукой за перило, чувствуя, как оно вибрирует от громких звуков и шагов. Или же ему это все просто казалось. "Что-то не так" — Are you tired? — Макрон обратил внимание на поведение гостя, — We can rest a little, from here a great view of the river. Мужчины как раз дошли до первого яруса, который располагался на высоте почти 60 метров. Они вышли на открытое пространство смотровой площадки и остановились возле невысокого металлического бортика. Земля внизу, казалось, сжалась, и перед их глазами развернулась панорама Парижа. Владимир не мог отрицать красоту города, но впечатления от вида были окрашены тревогой. При первом же взгляде вниз мужчина почувствовал головокружение и то, как земля уходит из под ног. Он машинально схватился двумя руками за бортик перед собой и глубоко вдохнул, пытаясь выровнять сбивающееся дыхание. — We're here at the best time, — Эммануэль был явно доволен собой, полагая, что это место произведет должное впечатление на гостя страны, — Most of the ships are pleasure boats, for tourist excursions, but the largest ones, like this one, — он показал рукой, — long-distance navigation. Украинцу приходилось прикладывать множество усилий, чтобы сосредоточиться на словах собеседника и выглядеть адекватно ситуации. Не хотелось показаться странным, или портить вечер, который до этого складывался хорошо. — I remember the first time I came up here... Начал француз свою историю, но чужой голос слышался Владимиру как сквозь прослойку воды. Его фокус внимания все время хаотично переключался, цепляясь за все новые детали усиливающие беспокоство. То на шум кораблей, который отдавался вибрацией в перилах и в голове, то на холодный ветер, от которого словно немело лицо. "Да что со мной такое?" Он нервно кусал губы, руками все сильнее сжимая холодные перила, не чувствуя в них опоры. И было совершенно невозможно разобраться в собственных ощущениях, в том, что происходит. — You like? — с приятной улыбкой спросил Макрон, подходя еще ближе. — Yes... yes, thank you, — произнес Владимир самым спокойным тоном, на который только был способен, но собственный голос слышался как чужой, — Did we go here? — No, this is only the first tier, but we need a higher tier, — француз заметил напряженную позу и натянутую улыбку собеседника, — Everything is fine? — сосредоточенно заглянул в чужое лицо, пытаясь поймать бегающий взгляд. — Of course! Everything is good, — быстро ответил Владимир, уклоняясь от протянутой к своему плечу руки, — Let's move on? — он постарался изобразить беззаботность и торопливо прошел обратно на лестницу. "Pourquoi ne dis-tu pas simplement si quelque chose ne va pas?" С легким раздражением подумал Макрон, провожая фигуру мужчины внимательным взглядом. Ему казалось, что они уже достаточно сблизились, чтобы Зеленский мог говорить о своих эмоциях более открыто, чем если бы они были просто коллегами. Но француз решил не приставать с вопросами пока они не поднимутся наверх, а там уже можно будет спокойно обсудить все за ужином. Подниматься дальше было сложнее, чем прежде и Владимир старался состредоточиться на конструкции башни, а не на расстоянии до земли. Помогало с переменным успехом, тонкие линии металла искажались в глазах и все чувства отступали перед нарастающим страхом. Иррациональным, способным довести до безумия. "Так и правда можно с ума сойти" Мужчина выдохнул, протирая лоб рукой. Дело было не только в высоте, теперь этот ужас распространялся на все вокруг, искажая обычные предметы до неузнаваемости. Сильный ветер задувал в лицо, только усиливая дезориентацию в пространстве. Он замедлился, но не позволял себе остановиться, все еще беспокоясь и о том, как он будет выглядеть в чужих глазах. "Эта лестница никогда не закончится" Но чем больше Зеленский пытался подавить эмоции, тем сильнее росла паника, пока не достигла непреодолимой черты. Его дыхание участилось, сердце громко стучало в ушах. Он пытался собраться, зацепиться взглядом хоть за что-то, но перед глазами все поплыло. Внезапно нога мужчины соскользнула со ступеньки, его сердце екнуло, когда он потерял равновесие. — Carefully! — Макрон сориентировался мгновенно, удерживая чужое тело от падения вниз. Он уже готов был пошутить про технику безопасности, но заметил, что с коллегой происходит что-то совсем странное. Украинец резко дернулся в сторону, намертво вцепился в перило одной рукой, склоняясь над ним, другой держась за грудь и отчаянно ловя ртом воздух. — Vladimir, — позвал француз, но не получил никакой реакции, — Vladimir! — повторил он громче с заметным беспокойством на лице. Снова не получив реакции, он быстро поднялся на ступеньку выше, оказываясь на одном уровне с Зеленским и развернул его лицом к себе, крепко удерживая за плечи, — You feel bad? Тот сразу отрицательно качает головой — резко, неестественно, смотря совершенно расфокусированным взглядом. И как всегда, уже почти произносит привычное "Все в порядке", но слова застревают в горле удушающим комом. В этот момент становится по-настоящему страшно и против с губ срывается совсем другое. — Yes... — произнес он почти шепотом, — Yes, — уже чуть громче. Собственная рука на груди не ощущается совершенно, словно тело онемело или было чужим. Француз еще что-то говорит, но мужчина уже не различает слов, все глубже проваливаясь в пропасть ужаса. Он чувствует, что задыхается и ничего не может с этим сделать. "Сюда ведь даже скорая не успеет добраться." По всему телу проходится дрожь, руки трясутся так сильно, что невозможно это игнорировать. Мужчина прикусывает губу почти до крови, пытаясь остановить стук зубов. С искренним ужасом в глазах хватается рукой за шею, вовсе не чувствуя воздуха, который на самом деле вдыхает все сильнее. До боли впивается ногтями в тонкую кожу, чтобы почувствовать хоть что-то. Все это время Макрон стоит рядом, страхуя мужчину от возможного падения, смотрит обеспокоенно и внимательно. И наконец-то начинает понимать, что происходит. — Don't, — он убирает руку украинца, не позволяя больше царапать шею, — So you make it worse, — говорит спокойно, стоя максимально близко к собеседнику и сжимая его дрожащие пальцы в своей ладони. "Куда уже хуже?!" Зеленскому хочется прокричать этот вопрос, но голос абсолютно исчез. Снова появляется желание бежать, спасаться, сделать хоть что-то, пока несуществующие тиски не сжали горло окончательно. Шум в ушах полностью перекрыл все остальные звуки, в глазах потемнело и он начал терять равновесие. "Это конец...?" Не осознавая своих действий, мужчина в тот же миг хватается за лацканы дорогого пиджака француза. Потому что больше не за что и потому что паника слишком сильная, чтобы даже задуматься о чем-то еще. — look at me , — Макрон разворачивает чужую голову рукой, ловит взгляд наполненный ужасом, фиксирует его на себе. — I... I can't breathe, — произносит Владимир дрогнувшим голосом. — Look, — кладет ладонь на грудь собеседника чуть ниже ключиц, ощущая напряжение мышц сквозь тонкую ткань рубашки, — Do you feel? — тот не сразу понимает вопрос, но после неуверенно кивает. Собственные прикосновения не ощущались вовсе, только усиливая состояние дереализации, но чужие мозг почему-то не мог игнорировать. Эммануэль использует это, чтобы переключить фокус внимания на себя. — Exhale slowly, — сейчас это не так уж просто сделать, но мужчина пытается, — Now hold your breath for a few seconds and also inhale slowly. Это показалось очень странным советом в данной ситуации. Казалось, если задержать дыхание хоть на секунду, то воздух совсем закончится. — Just do as I say, — француз чувствует как сильно бьется чужое сердце под его рукой, — Everything will be fine, — другой заботливо поглаживает по плечу и спине, не отрывая взгляда от глаз напротив. Его слова звучат так спокойно и уверенно, что в это даже почти верится. И Владимир слушается, поддаваясь надежде, что хоть кто-то из них понимает, что нужно делать. Вдыхает медленно, вопреки огромному желанию заглотить сразу как можно больше воздуха. Кислород все еще не чувствуется, но он видит, как чужая рука поднимается и опускается вслед за его грудной клеткой. Значит, на самом деле он может дышать нормально. Это осознание немного успокаивает. — See? It works, — шум в ушах немного ослабевает и чужие слова теперь слышатся более отчетливо, — You're not dying, it's just a panic attack. Украинец слегка кивает, продолжая медленно контролируемо дышать. Видит свои руки, которые трясутся все также сильно, но теперь он их хотя бы чувствует. Все только начинает успокаиваться, как громкий гудок проплывающего внизу корабля привлекает к себе внимание. Было очень большой ошибкой повернуться на шум и посмотреть вниз. Ощущение контроля исчезло вмиг, даже не успев толком восстановиться. В одно мгновение все стало еще хуже... Вокруг все задрожало, закружилось, утягивая мысли и ощущения в безумный водоворот. "Это никогда не закончится" Вибрация лестницы под ногами, неопознанный грохот, отдающийся ужасным звоном в голове, способный свести с ума. "Стоп!" Вспышка подсветок, ослепляющая и окончательно дезориентирующая. Жар, проходящий по телу и ледяной ветер, по ощущениям способный сбить с ног. Отчаяние, близкое к истерике, как будто мужчина оказался в ловушке из которой нет никакого выхода. "Хватит!" Вдруг так отчетливо представилось, что он умрет прямо тут, на главной достопримечательности Парижа, так глупо и нелепо, от удушья или сердечного приступа. Внезапно Владимир чувствует, как теплые сильные руки обнимают, отворачивая от источника шума. — Don't look there, — Эммануэль прижимает украинца к себе, явно ощущая дрожь чужого тела и свое желание успокоить, защитить, спасти его от всех, даже от собственных страхов, — Close eyes, — укладывает чужую голову на свое плечо, запуская пальцы в темные мягкие волосы. Не осознавая своих действий Зеленский обнимает его в ответ, сжимает пальцами плотную ткань чужого пиджака. И уже совершенно плевать на какую-то дипломатию, правила приличия, на то, как он выглядит со стороны. "Пусть это просто закончится" — You are safe, — Макрон гладит его по голове, запуская пальцы в волосы, говорит тихо, почти на самое ухо, — It's just the body's response to the release of adrenaline , — крепко обнимает другой рукой за талию, проводит пальцами по напряженным мышцам на спине. И в таком положении Владимир наконец-то может почувствовать себя спокойнее. Впервые за долгое время он позволяет себе отпустить контроль, довериться другому человеку и почувствовать, что он не один. Они стояли так еще какое-то время, уверенные прикосновения француза успокаивали, как будто ограждали от происходящего. Мужчина ощутил редкий момент, когда ему вообще не хочется ни о чем думать, что-то контролировать, беспокоиться о проблемах. Когда просто плевать на все. Видимо, это состояние, которое приходит сразу после панической атаки. — Thank you, — тихо произносит украинец, все еще отходя от приступа. Он открыл глаза, чуть поморщившись от света и отметил, что пространство больше не кружится, не кажется пугающим. Француз не позволяет отстраниться, удерживая в своих объятиях. На секунду чуть сильнее прижимает Зеленского к себе, с удивлением замечая, что уже его собственное сердце бьется быстрее. Незаметно проводит носом по чужим волосам и буквально заставляет себя разжать руки, выпуская такое желанное тело из объятий. — Are you better? — смотрит в карие глаза напротив, стоя все еще очень близко. — Yes, — голос мужчины звучал тихо, — Now I just want to sleep, — когда тревога отступила, вслед за ней пришла безумная усталость, словно за эти несколько минут из него выкачали всю энергию. — Did this happen for the first time? — Эммануэль мягко провел рукой по чужому плечу, не в силах отделаться от мыслей о большем. — Yes... No. I think no, — Владимир вновь прикрыл глаза, вспоминая странные тревожные состояния по вечерам и даже пару раз во время важных встреч, — But so much - for the first time. Usually it's just restlessness and feeling like it's getting stuffy. But today I thought that this is the end,— он слегка улыбнулся, не зная точно, хочется смеяться или плакать от этих слов. — The main thing is not to try to fight these feelings, otherwise they will be stronger, — Макрон смотрит на его губы, покрасневшие и чуть припухшие от того, что мужчина часто кусал их, — And remember that no matter how bad you feel, it won't kill you. — Have you had this experience too? — Зеленский поднимает взгляд, в котором явно читается усталость и интерес. — No, but I know what to do, because I knew a person with a similar problem, — Эммануэль спускается на ступеньку ниже и протягивает руку ладонью вверх, словно приглашает на танец, — Let's go. — But... Didn't we go upstairs? — Looks like it's not destiny,— усмехается от растерянности собеседника, совсем не беспокоясь из-за изменения планов, — Let's go. — I can do it myself, — неловко произносит украинец, глядя на чужую ладонь, — Everything is fine. — Don't ever say that phrase to me again, — строгим голосом говорит Макрон, сам крепко берет мужчину за руку и начинает медленно спускаться вниз. Какое-то время они идут молча, один думает о принятии сложного для себя решения, другой не думает вообще ни о чем. Но когда пустота в голове Владимира начинает исчезать, осознание ситуации резко наваливается хаотичными обрывками. "Я думал, что умираю и потерял контроль... Я испортил вечер, хотя до этого все было хорошо... Эммануэль помог мне... мы перешли на "ты"... хотя какие теперь уже формальности? как же стыдно... Он волновался за меня? Он все еще держит меня за руку... Почему это случилось именно сегодня... если бы я был один... нет, тогда я бы точно сошел с ума. Но все равно так стыдно..." — Sorry, — прерывает он молчание, — I ruined all your plans, — тяжело вздыхает, не веря, что это все на самом деле происходило. — Nothing, they will bring us food in a limousine, — чуть сильнее сжимает чужую руку, — I didn't know you were afraid of heights. — Usually it doesn't interfere... Зеленский медленно спускается вслед за коллегой, уже без страха в глазах смотрит вокруг и замечает, что вообще-то тут очень красиво. Ветер оказывается не ледяной, а свежий и приятный, шум кораблей не такой уж и громкий, а вся конструкция башни кажется вполне устойчивой. Теперь ему даже нравится тут находиться и появилось легкое чувство сожаления, что они так и не попали на верхний ярус. — Where are all the people? — внезапно Владимир вспоминает, что это главное туристическое место, а за все прошедшее время они не встретили ни одного человека. — The security downstairs won't let them in, — спокойно отвечает Макрон. — You blocked the entire Eiffel Tower for our dinner?! — со смехом и даже некоторым восхищением вырывается у украинца. — Of course, — как ни в чем ни бывало оборачивается на Владимира с улыбкой. — Unbelievable! В машине они наконец-то смогли приступить к еде и поговорить. Зеленский не собирался рассказывать все, вспоминать все события, причинившие боль. Но стоило только начать отвечать на вопросы, как все вышло само собой. Француз не перебивал, не давал лишних советов, просто старался продемонстрировать поддержку и понимание. Для Владимира было очень непривычно так открыто говорить о своих проблемах, показывать слабость, но после этого резко стало легче на душе. Или Эммануэль очень хороший слушатель, или ему правда нужно было с кем-то поделиться. — Are you leaving tomorrow? — спросил Макрон, когда лимузин остановился возле отеля гостя. — Yes, early in the morning, — ответил мужчина, допивая свое шампанское, — You look at me like that... What are you thinking about? Эммануэль думал о том, что сегодня что-то изменилось. Что находиться рядом как-то по особенному приятно, а к жару возбуждения в районе ширинки добавилось необычное тепло в груди. О том, что собеседник очень красивый, а его губы выглядят такими мягкими. И что стоит только слегка наклониться... "Je n'aurais jamais pensé que je trouverais mon amour en politique." Он садится чуть ближе, кладет руки на чужие плечи, разворачивая к себе. Ловит взгляд, слегка непонимающий, но все такой же открытый. — I never thought I'd find in politics... a real friend, — и коротко целует на прощание в щеку. По-дружески, три раза, как принято во Франции. — I am very glad that we became friends, — Владимир искренне улыбается сказанному, — Thank you for everything, — смотрит с благодарностью и Эммануэль понимает, что принял правильное решение. "Vous avez déjà trop de problèmes en ce moment, je ne veux pas en créer un autre."